— Существует вероятность покушения... Есть определенные соображения... Нельзя исключить, что подобными методами мы добьемся того... Но я не могу принять решения самостоятельно, так как разрешение на проведение операции такого уровня выходит за рамки моей компетенции... На мою ответственность?.. Но данную операцию разработали работники Первого Главного... Впрочем, я готов принять на себя руководство, если вышестоящее командование...Анисимов действительно входил в высшую номенклатуру страны. И принимать по нему решение своей властью не мог даже глава ФСБ. И поэтому он вышел на правительство.— Наши источники предупреждают о готовящемся покушении на одного видного номенклатурного работника.— Фамилия?— Анисимов.— Городской? Или областной?— Городской.— Вы поставили его в известность?— Пока нет.— Вы выяснили организаторов?— Нет.— Какие меры безопасности вы предприняли?— Дело в том, что исполнить покушение предложили лицу, находящемуся в разработке и полностью подконтрольному нам. Мы предлагаем использовать эту возможность для выявления заказчиков убийства.— Каким образом?— Наш человек соглашается сделать работу и делает работу.— Прихлопывает Анисимова?— Нет. Совершает покушение. После чего по реакции окружения Анисимова и по следам чистильщиков, которые будут убирать нашего исполнителя мы сможем установить заказчиков.— А я должен на все это дать согласие?— И еще поговорить с Анисимовым.— Вы думаете, он согласится?— Если вы его вызовете в свой кабинет, то я уверен, что он согласится...— Да никогда и ни за что! — возмутился Анисимов. — Я не встану под дуло винтовки, кто бы меня об этом ни просил!— Но если вы не встанете сейчас под это дуло, вы встанете чуть позже под другое. Заряженное настоящими пулями.— Почему вы так думаете?— Потому что я это знаю! Против вас существует заговор. И нашему агенту предложили убить вас. На ваше счастье, нашему агенту, а не кому-нибудь другому. Если покушение не случится теперь, они перенесут его на более поздний срок. И тогда мы ничем уже не сможем вам помочь.— Хорошо, что я должен делать?— Вы должны упасть, когда услышите команду, и должны будете подорвать пиротехнический патрон с красителем, который будет спрятан у вас под одеждой.— Какой пиропатрон?— Который сымитирует попадание пули в тело.— Это будет больно?— Совсем чуть-чуть. Но зато эффект попадания будет очень достоверным. Сработавший пиропатрон прорвет одежду и зальет ее и асфальт кровью.— Чьей кровью?— Донорской кровью. Которая будет заключена в пластиковый мешок.— А-а...— Затем вам надо будет полежать неподвижно несколько минут и пожить на даче несколько дней. Пока мы выясняем тех, кто был заинтересован в вашей смерти. Ну что? Вы согласны?— Хорошо. Я попробую. Если, конечно, вы гарантируете мне безопасность...Ну ты смотри, и этот такой же. И этому надо, чтобы снайперы, группа слежения, группа захвата и пассивная страховка. Похоже, все они одинаковые, все — гражданские... Глава 51 — Но вы же говорили! Вы обещали!..— Да, говорил. Обещал. Но так сложились обстоятельства, что на этот раз без вас обойтись нельзя.— Почему? Почему вы никогда не можете обойтись без меня? Почему чуть что, сразу я? Ну неужели нельзя справиться самим?«А ведь действительно, в последнее время ни одно дело не обходится без Иванова, — мгновенно удивился про себя майор Проскурин. — Действительно, чуть что, приходится бежать за ним. Ну дела!..»— Да, мы не можем обойтись без вас. Потому что вы стали очень важной фигурой в нашем с вами совместном деле. И обойтись без вас никак невозможно. Так что собирайтесь, Иван Иванович.— Опять чемодан носить?— Нет. Использовать.— Стрелять?— Стрелять!— Кого?— Мы вам покажем на месте.— Хорошо.Иван Иванович уже так привык к своей роли, что готов был убивать кого угодно и когда угодно. Лишь бы его оставили в покое.Четыре дня Иванова тренировали на развалинах заброшенного военного городка, где были пяти — и девятиэтажные дома, перед которыми были вбиты сотни колышков с натянутыми между ними лентами, изображавшими улицы.— Вот отсюда подъедет машина. Из этой дверцы выйдет охранник. Потом выйдет человек, в которого надо будет стрелять. Вот его фотография анфас. В профиль. В полный рост.— А если я его все же не узнаю?— Тогда стреляйте куда угодно. Или хоть даже не стреляйте; Потому что посторонних людей возле вас не будет.— Зачем тогда мне туда идти? — задал вполне логичный вопрос Иван Иванович.Откуда ему было знать, что идет он с единственной целью, привлечь к себе внимание заговорщиков, отслеживающих покушение. Потому что они наверняка пошлют своих людей наблюдать и контролировать развитие событий. И возможно, пошлют тех, кто должен будет проследить Иванова после выстрела, сопроводить его и убрать как единственного свидетеля. По крайней мере, на это очень надеялись генерал Трофимов и майор Проскурин, так как киллеров обычно чистят сразу после совершения преступления или в момент передачи денег.— Нет, идти вам, Иван Иванович, все-таки придется. И винтовку вытащить, и лечь, и прицелиться тоже придется. Потому что не исключена возможность, что за вами будут наблюдать, и если вы не ляжете и не прицелитесь, то вас раскроют.— Чего?— Поймут, что вы не тот, за кого себя выдаете.— А-а, понятно.— Тогда давайте снова. Вот отсюда подъезжает машина. Здесь останавливается. Отсюда выходят люди и идут вон туда.Иван Иванович взбирался по лестнице на крышу девятиэтажки, раскладывал чемоданчик, собирал винтовку, ложился и накрывался легкой, под цвет толя маскнакидкой.По намеченным лентами улицам подъезжала машина. Останавливалась там, где из брусков и картона был сколочен парадный вход какого-то здания. Из машины выходили несколько человек. Иван Иванович припадал к окуляру оптического прицела и говорил «бах»! На чем тренировка заканчивалась.Иван Иванович спускался вниз, отдыхал полчаса и снова лез на крышу...По истечении четвертых суток Ивана Ивановича посадили в машину и провезли по местам будущих боев.— Машина придет вон оттуда. Вон тот подъезд. Та девятиэтажка, на крыше которой вы будете находиться.— Один?— На этот раз один.— Совсем, совсем один?— Совсем, совсем. Потому что за вами будут следить.И любой появившийся возле вас посторонний человек может спугнуть их.— Кто следить?— Заказчики.— Корольков?— Люди, стоящие за Корольковым.— Зачем им за мной следить?— Затем, что вы можете схалтурить. Сбежать. Напиться водки. Привезти на крышу бабу. Или сгоряча пристрелить не того.— Как не того? Если он сам себя...— Но они-то этого не знают! Они-то думают, что вы будете стрелять по-настоящему.— Ах, ну да! Как же я сразу... Но мне все равно страшно. Одному.— Иван Иванович! То, что нас не будет возле вас, совершенно не значит, что мы вас бросим.— Точно не бросите?— Нет! Мы будем страховать вас издалека. Вон там и там залягут наши снайперы... Наблюдатели... Гранатометчики... Пулеметчики... Вертолетчики... Группа быстрого реагирования... Группа очень быстрого реагирования... Сверхбыстрого реагирования... — «Ну когда же все это кончится. Кончится этот... Иванов!» * * * — Подберезовик вызывает всех. Доложите готовность.— Опенок вышел на исходные.— Подосиновик на месте...— Груздь готов...— Волнушка...До начала операции осталось двадцать секунд. Десять. Пять...— Подберезовик вызывает Белого.— Белый слушает.— Выпускайте Сыроежку.Сыроежку в лице Ивана Ивановича вытолкнули из машины на улицу.— Чемоданчик, — сунули ему в руки чемоданчик. — Теперь идите.Иван Иванович пошел.— Подберезовик вызывает всех. Сбор грибов начался. Белому, Опенку, Рыжику отслеживать Сыроежку. Подосиновику и Лисичке отсматривать подходы. Как поняли меня?— Понял вас.— Понял...Иван Иванович шел очень медленно, неуверенно и невнимательно, то и дело сталкиваясь со встречными прохожими.— Сыроежка! — громко сказал в засунутый в ухо микронаушник Подберезовик.— А-а?! — испуганно встрепенулся Иван Иванович. И замер.— Вам плохо? — подбежали, спросили сразу несколько прохожих.— Что?— Вам плохо? Вы только что вскрикнули. И побледнели.— Вам хорошо, — подсказал майор Проскурин.— Мне хорошо.— Спасибо.— Спасибо. Прохожие разошлись.— Сыроежка. Вам надо идти быстрее. Вы можете не успеть.Иван Иванович прибавил шаг. Дошел до нужного дома. Вошел в подъезд. И вызвал лифт, чтобы подняться на последний этаж.Раньше, когда он носил чемоданчик, он, добравшись до места, садился на подоконник или на ступени. Теперь ему надо было лезть на крышу.Лучше было бы, как раньше...Иван Иванович зашел в лифт и потянулся пальцем к кнопке девятого, этажа.— Погодите! — закричала от входной двери пожилая женщина с нагруженными продуктами пакетами.Иван Иванович подождал. И, отодвинувшись, пропустил ее внутрь. Нарушив тем инструкцию. Потому что он должен был подниматься пешком. А если ехать, то только один, чтобы не засвечивать свое лицо.— Вам какой этаж?— Девя... — ответила женщина. И осеклась: — ...тый.— Что случилось, Сыроежка? — тревожно спросил Подберезовик, услышав голос женщины.— У меня женщина вошла, — ответил Иван Иванович. — Что с ней делать?Старушка вжалась в стену лифта, испуганно глядя на разговаривающего самого с собой мужчину. Который спрашивал, что с ней делать.— Успокойте женщину.— Успокойтесь, женщина, — сказал Иван Иванович. И протянул к ней руку.— А-а-а! Зачем ты меня преследуешь?! Не приближайся ко мне. Не смей! Бандит! — скороговоркой заорала старушка, нажимая на все кнопки подряд.— Немедленно выходите из лифта! — распорядился майор. Лифт остановился. Женщина выскочила и, теряя пакеты с продуктами, побежала вверх по лестнице.Иван Иванович тоже вышел и тоже пошел вверх. К чердаку. Старушка, слыша сзади приближающиеся шаги, задрав к подбородку юбку, прыгала через две ступеньки. Она добежала до своей квартиры, открыла и тут же захлопнула дверь. Бросилась к телефону.— Алё! Милиция! Он меня преследует!— Кто? Кого преследует?— Он. Убийца. Меня.— Какой убийца?— Который стреляет. Всех подряд.— Зачем?— Откуда я знаю, зачем?! Он нашел меня. Он убьет меня. Потому что я видела, когда он пилил зубы. И уже два раза приходил. Приезжайте скорее. Он сейчас будет ломать дверь.— Проспитесь, бабушка, — раздраженно сказал диспетчер, — и больше не вздумайте сюда звонить. Если не хотите иметь неприятностей.— Что там? — спросили диспетчера коллеги.— Пьяный бред.Ноль-два в помощи отказало! Что же делать? Что?.. Если он уже!..Опасливо косясь на дверь, женщина перевернула сумку и трясущимися руками нашла и подняла смятую бумажку, на которой был написан номер и была написана фамилия.— Мне следователя Старкова.— Старков слушает.— Вы давали мне телефон.— Кому давал?— Мне давали. На случай чего.— На какой случай? Кому давал? Объясните нормально... За дверью на лестничной площадке послышались шаги. И еще какой-то звук. Очень напоминающий стук открываемой двери. Правда, не этой двери. Чердачной двери.— А-а-а! Он убьет меня!— Кого убьет?— Меня. Федорову Зинаиду Петровну. А-а-а!— Какую Петровну?— Которая живет на Северной. Которой вы сказали, чтобы съехать к родственникам. Чтобы он не нашел. А он нашел! Хотя вы сказали...— Кто нашел?— Убийца! Который зубы пилил. А теперь меня по всему городу ищет.— Так это... Вы... Так он... Назовите ваш адрес!..— Строительный проспект, 12-46.— Какой этаж?— Девятый...Следователь Старков, на ходу засовывая в пистолет обойму, пистолет в кобуру и надевая пиджак, ссыпался вниз, в дежурку.— В ружье! — заорал он.— Кому в ружье?— Группе захвата.— Она на выезде.— Тогда всем в ружье!— Кому?— Всем, кто может держать в руках оружие! И у кого есть оружие! Всем в ружье!— Что случилось?— Иванов! Иванов нашел свидетельницу. И убивает свидетельницу. Сейчас убивает! Ну я прошу вас, мужики. Это же один шанс из тысячи. Если он сейчас уйдет...— Всем, кто меня слышит! Всем с оружием собраться возле входа, — передал дежурный по громкоговорящей связи беспрецедентную команду.По лестнице к входу стали спускаться, накапливаясь в вестибюле, растерянные следователи.— Что? Что такое?— Почему объявлена мобилизация?— Революция, что ли?— А войска? Войска тоже? Или пока только мы?.. Из оружейки прямо на пол вестибюля сваливали кучей бронежилеты, каски и автоматы.— Разбирай, ребята.Происходящее напоминало первый день Великой Отечественной войны. Когда все уставы побоку. Когда ломай замки на оружейках, хватай первое подвернувшееся под руку оружие и в бой!— Да что случилось-то? Объясните наконец!— Нами установлено местонахождение Иванова. Который на Агрономической, Северной и в поселке Федоровка...Несколько следователей сразу отошли в сторону. Потому что это была не война. Это было гораздо хуже.— За каким это надо! Если Иванов! Он стреляет, как... А в Федоровке сразу четырнадцать человек! А ему хоть бы хрен!.. Он всех нас... Прежде чем мы его. Такими должен СОБР заниматься. Им за это надбавки платят. Кому это надо... под пули головы подставлять.Оставшиеся, глядя на разбредающихся по сторонам следователей, побросали обратно в кучу автоматы и надетые было бронежилеты.— Прекратить панические настроения! — гаркнул Старков.— И что дальше? — резонно спросили его.Дальше надо было хватать паникеров и расстреливать перед строем. Если продолжать следовать логике войны. Но Иванов все-таки не был войной. И Старков не мог хватать и расстреливать. Оставалось... Оставалось уговаривать.— Ну вы поймите, мужики. Ну ведь уйдет! И свидетельницу прикончит. Ну я прошу вас...Несколько добровольцев вновь подняли автоматы и бронежилеты. И пошли к выходу.— Поднимай ОМОН. И СОБР! — крикнул на ходу Старков дежурному. — Всех поднимай!.....Иванов лежал под маскнакидкой. И смотрел на улицу, из которой должен был выехать автомобиль. Лежал очень недолго. Буквально минуту, потому что время операции было просчитано буквально до секунд.— Готовность! — сказал в наушнике голос Подберезовика. Автомобиль подъехал к крыльцу, и из него вышли несколько человек. В том числе Анисимов.— Сыроежке работать, — приказал Подберезовик. Иван Иванович поймал в объектив прицела Анисимова, который встал так, как его учили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53