Стадухин оставил по себе имя открытием
Колымы.46 Этот сухопутный путь - волоком - исследовался сибирскими воеводами, и
в этих исследованиях участие принимал сам Дежнев.47
Морской путь Дежнева был забыт и оставлен, и едва ли можно счесть это
практической ошибкой. Этот путь был опасен. Дежнев прошел Берингов пролив
благодаря исключительно благоприятным [ледовым] условиям лета 1648 г.: море было
свободно от льда! [38].
Дежнев не являлся инициатором предприятия и не стоял одиноко в своих
стремлениях. С 1638 г., когда енисейский казачий десятник Е. Буза открыл Яну,48
русские неуклонно продвигались вдоль берега все дальше на восток [39]. Уже в
1641 г. Дежнев был на Яне, а в 1642 г. по Индигирке выплыл в Студеное море. В
1646 г. мезенеп И. Игнатьев с компанией пытался пройти в Анадырь; ему не удалось
проникнуть далеко, и он вернулся назад (с Чаунской губы). Однако он привез
ценную моржовую кость и указания на ее нахождение дальше, у Анадыря. Уже в
следующем, 1647 г., в июне, Ф. Алексеев [40], приказчик московского гостя А.
Усова, снаряжает экспедицию в Нижнеколымск, и к ней в качестве
правительственного надсмотрщика был откомандирован "служилый человек" С. Дежнев.
Экспедиция была неудачна, вернулась назад, и в следующем, 1648 г. она
отправилась вновь, причем материально в ней участвовал не только гость Усов, но
и Дежнев. Они вышли в июне 1648 г. на 6 кочах [41]. Кочи, обычный в то время
сибирский тип морских судов, вероятно, перешли сюда из Беломорского побережья.49
Это были нередко плохо построенные плоскодонные с одной палубой суда (они
достигали 12 сажень длины). Они все были построены из дерева; даже гвозди были
деревянные. Ближе знавший их - в середине XVIII в. - академик Фишер пишет о них:
"Европеец едва отважился бы идти на таких худых судах по морю, с которого
никогда лед не сходит. Между тем архангелогородцы в прежние времена не знали ни
о каких других морских судах и ходили на них в Мезень, в Пустозеро, да и на
Новую Землю"50 [42]. На них шли русские по Студеному морю - Ледовитому океану,
идя вдоль берегов. На них и Дежнев впервые действительно обошел в середине
сентября Азию и вышел из Ледовитого в Тихий океан. Но какой ценой! Из кочей ни
один не сохранился. "Прошед Анадырское устье, судом божиим те наши все кочи море
разбило", - говорит Дежнев в 1662 г. Из 90 человек команды в живых осталось
всего 12!51 "А я, холоп твой, - пишет Дежнев в челобитной царю Алексею, - на
Анадыр-реку доволокся всего двенадцатью человеки, и с теми достальными своими
товарищи, не хотя голодною смертью померети, ходил я, холоп твой, в поход к
Канаульским и к Ходынским не к ясачным мужикам".52 Сам Дежнев сознавал, что
прошел случайно. В 1653 г. из Анадырского острога он не решился отправить
государеву казну (моржовую кость и меха) морским путем, так как судно не было
хорошо снаряжено, а "иноземцы говорят: не по вся-де годы льды от берегов относит
в море...".53
Дальнейшая судьба Дежнева малоизвестна. В Анадырском остроге он являлся
начальником до 1659 г., собирая моржовую кость, меха, ведя мелкую борьбу с
туземцами. Позже он бывал в Якутске и в Москве и в вознаграждение за свои
заслуги в 1665 г. был сделан Якутским казачьим атаманом. Наши сведения о нем
прерываются на 1672 г., и его дальнейшая судьба неизвестна. В той же челобитной
1662 г., о которой я говорил раньше, он так характеризует свою сибирскую службу:
"А холоп твой, пошед из Енисейского острогу, служил тебе, великому государю,
всякие твои государевы службы и твой государев ясак сбирал на великой реке Лене
и по иным дальним сторонним рекам в новых местах - на Яне, и на Осмоконе, и на
Индигирке, и на Алазейке, и на Колыме, и на Анадыри - реках - без твоего
государева денежного хлебного жалования, своими подъемы. И будучи же на тех
твоих государевых службах, в те многие годы всякую нужу и бедность терпел
сосновую и лиственную кору ел и всякую скверну принимал - двадцать один год".54
Дежнев умер, не сознавая выпавшего ему на долю исторического дела. Прошло больше
двух столетий - 230 лет - после него, прежде чем Норденшельду на "Веге" в
1878-1879 гг. удалось счастливо пройти не только его путем, но сделать его как
часть еще более трудного пути, из Атлантического океана в Тихий.55 Другие
попытки были неудачны.
По-видимому, в XVIII столетии одному энергичному русскому купцу Шалаурову из
Иркутска удалось с устьев Лены пройти счастливо Берингов пролив, но он погиб на
зимовке у мыса Шелагского, где позже были найдены его останки. Шалауров пытался
пройти с устья Лены Камчатку в 1761-1763 гг.; он потерпел неудачу среди тяжелых
лишений, в борьбе с суровой природой. Потеряв все средства в этой экспедиции, он
уехал в Москву и, набрав нужные деньги, в 1766 г. вновь отправился в
путешествие, из которого ему не было суждено вернуться. С другой стороны, еще в
1820-х годах, до Норденшельда, Шишмарев из Берингова пролива прошел до мыса
Сердце-Камень у входа в Ледовитый океан. Путь Дежнева был забыт и не дал прямых
данных для решения вопроса о соединении Азии с Америкой, который был чужд
русским людям или русской государственной власти XVII столетия.
А когда позже, через 50-60 лет, при Петре, он был поставлен на разрешение -
время резко изменилось. Русским людям пришлось решать ее в другой обстановке.
Для этого не нужно было повторять путь Дежнева.
Пользуясь новыми для русских приемами астрономического определения местностей,
решить вопрос о границе Азии и Америки можно было и без полного обхода
Азиатского материка. Беринг, несомненно, в общем разрешил эту задачу, хотя
проливом, названным Куком его именем,56 и не вышел в Ледовитый океан:
существование моря к северу от его пути было выведено им из расспросов чукчей,
из подходов к морю с суп русских землепроходцев. Только через 50 лет после него
и через 130 лет после Дежнева Кук и Клерк вышли в Ледовитый океан, пройдя пролив
Беринга. Но и их путь не казался решением вопроса. Еще в XIX в. ученые-географы
считали возможным соединение Азии и Америки севернее широты, достигнутой Клерком
в 1778 г. Это допустил, например, один из спутников Кука и Клерка, Верней, в
1819 г.,57 так как в это время еще не было сплошной съемки всех берегов Азии от
Ледовитого океана до Тихого. Такая съемка, исключавшая всякую возможность
сомнения была дана лишь после 1820 г. экспедицией барона Врангеля и Анж
..................................................................
(оборван текст - нужно досканировать).
4.2 Экспедиция Беринга
Уже в 1719 г. Петр Великий, послав геодезистов Евреинова и Лужина на Камчатку и
на отыскивание лежащих в море островов, поставил им на решение вопрос: "Сошлась
ли Азия с Америкой?" Может быть, одновременно или раньше сделана была им попытка
пройти морем в Сибирь из Архангельска.58
Но мысль Петра к этим вопросам направлялась гораздо раньше. Мы уже видели, что
этот вопрос стоял на первом месте среди географических вопросов, побуждавших
многих современников ждать его разрешения от новой России. Его ставил уже в 1697
г. Лейбниц в одной из записок, составленных им для приближенных Петра, должно
быть, Лефорта,59 его же касался он в 1711 г. в переписке с Брюсом,60 несомненно
обсуждал его с Петром Великим при свидании в Пирмонте в 1716 г.61 Сохранилось
известие, что в 1717 г. побуждали Петра к научному разрешению этого вопроса его
голландские друзья.
Однако Петр действовал здесь отнюдь не из-за одних научных соображений - это не
было в его характере.
Его побуждали к этому вопросы государственной пользы и выгоды. Он должен был
знать, что находится за пределами его царства и нет ли на дальнем Востоке
удобного морского пути в те страны, которые давно привлекали к себе внимание
всех энергичных морских народов.
Прежде всего Петру надо было точно и ясно выяснить положение своего государства
в мировой сфере возможностей. То, что ясно нам теперь, тогда было неизвестно.
Экспедиция Евреинова и Лужина явилась продолжением аналогичных попыток,
сделанных раньше. Еще в 1710 г. шли приказания в Охотск - исследовать морским
путем прилежащие острова, и из Охотска казак Соколов достиг морем Камчатки.62
Сохранились известия об отдельных более или менее удачных поездках И. П.
Козыревского, пленных шведов - Г. Буша, А. Молина, дворянина Сорокоумова.63
Герье указывает Вагина и Пермякова, достигших какого-то острова (1711 г.),
казака Крупышева, который был заброшен в Америку до Гвоздева.
Наибольшее значение имела экспедиция И. П. Козыревского.64 Козыревский - сын
якутского казака, внук поляка - в 1712-1713 гг. открыл Курильские острова.
Сохранились известия, что Козыревский предпринял эту морскую поездку, чтобы
загладить свое участие в восстании против В. Атласова в 1711 г. на Камчатке, где
Атласов был убит. На Камчатке Козыревский был по крайней мере 10 лет, с 1701 г.
Козыревский имел поручение не только отыскать неизвестные острова, но и узнать о
Японии. По возвращении из экспедиции он постригся в монахи в построенной им на
Камчатке пустыни. Он сам говорит об этой поездке:
"В 1713 году до монашества своего посылай я был за проливы против Камчатского
носа, для проведания островов и Японского государства, также новых землиц всяких
народов; следовал туда мелкими судами, без мореходов, компасов, снастей и
якорей. На ближних островах живут самовластные иноземцы, которые не сдавшись на
сговор наш, дрались с нами: они в воинском деле жестоки и имеют сабли, копья и
луки со стрелами. Милостью господа бога и счастием его императорского величества
мы оных иноземцев имали в полон и брали их платье шелковое, и дабинное, и
кропивное и золото".65 При поездке в Тобольск с донесением и по делам монастыря
Козыревский был задержан в Якутске местным архимандритом Феофаном, не отпущен в
Тобольск и был занят делами различных монастырей епархии. Лишь в 1730 г.
Козыревскому удалось выбраться в Москву, по-видимому, в связи с подготовлявшейся
Великой Сибирской экспедицией. Здесь Козыревский дал ряд сведений о Японии,
прибрежных островах и Камчатке. После 1730 г. сведения о Козыревском исчезают. В
его истории многое остается темным, так как сохранились, например, указания, что
он получал инструкции от Петра. Его сведения, несомненно, сыграли крупную роль в
подготовке экспедиции Беринга, которому Козыревский доставил докладную записку.
Все эти экспедиции Петра имели практическую цель. Едва ли можно сомневаться, что
ею было искание золота или серебра. В этих поездках видим мы отдаленный отзвук
той легенды о богатых золотом и жемчугом островах Зипангу (Японии), лежащих за
морем, за Китаем, которая была в XIV столетии принесена в Европу Марко Поло и
служила вековой приманкой великих путешествий XV-XVIII столетий, сделала больше
для географических открытий, чем какие бы то ни было другие, более реальные
интересы.
Созданная капризом истории легенда о Зипангу есть одна из тех форм человеческого
мечтания о силе, счастье и могуществе, которые сыграли и, может быть, играют в
истории научных исканий крупную роль. Они заставляют напрягать волю, подыматься
мысль. Проходят поколения упорных стремлений, пока человек убеждается в
призрачности сверкающей перед ним цели. Но попутно при этих исканиях делаются
великие открытия, и под их влиянием, за их реальным содержанием более или менее
быстро блекнет и теряется вызвавший эти открытия призрак.
Такую роль в астрономии играли гороскопы, в химии - искания философского камня и
эликсира жизни, в физике - задания магии, в математике - задача квадратуры
круга. Такую роль в открытиях географии играли различные причудливые легенды,
одной из которых была легенда о Зипангу. Она получила в глазах европейцев нового
времени большее значение, чем придавал ей Марко Поло, передававший
преувеличенные рассказы о богатстве Японии, которые были распространены при
дворе монгольских владык Китая, пытавшихся завоевать Зипангу.66
За золотом Китая и Зипангу шел еще Колумб. За ним стремились все те испанские,
английские, голландские, французские моряки и искатели приключений, которые
подымались с юга в Тихий океан или пытались проникнуть в него с севера. Легенда
эта имеет свою многовековую историю, на которой здесь нет возможности
останавливаться. Никакого реального основания она не имела, так как в этих
странах - в Японии и Китае, как мы знаем теперь, было мало золота. То золото,
которое здесь циркулировало, было собрано вековой охраной в замкнутой культурной
области. Оно было ничтожно по сравнению с теми его запасами, которые были позже,
уже в XIX столетии, найдены в странах, быстро проходимых в стремлении к
призракам красивой легенды.
И Петр в поисках золота искал его не там, где оно было. Петр внимательно следил
за событиями в Средней Азии и был о них хорошо осведомлен:67 Его интересовала
Индия, песочное золото, шедшее из Бухарин и внутренних провинций Азии. За
золотом он посылал князя Бековича-Черкасского в Хиву, в экспедицию, кончившуюся
печально не по вине Петра, и почти одновременно с той же целью, в 1715 г., по
направлению к Восточному Туркестану, к Яркенду, был двинут Бухгольц с военной
силой. Как известно, и эта экспедиция кончилась неудачей. Однако она привела к
занятию степных областей Западной Сибири. Обе экспедиции были эпизодами, но
мысль не была оставлена, и, как мы увидим, географическая разведочная,
подготовительная работа продолжалась и в областях Каспия, и в областях
азиатских, прилегавших к Западной Сибири. Стремление в Индию с суши было для
Петра проявлением такого же морского стремления западноевропейских государств, с
той же целью и с теми же стремлениями государственной выгоды.
Создав флот, Петр стремился к тому же и морем. Он думал искать золото в странах
Тихого океана. Одним из предсмертных, неисполненных его распоряжений была
экспедиция за золотом в Мадагаскар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28