– говорю я. – Да, действительно, они хотят уничтожить всех уродов.
Но ведь мы-то с вами все же принадлежим к другой категории. Так в чем же дело?
– Я не согласен с вашим доводом, – продолжаю я. – Во-первых, мы не такие уж мудаки, а всего лишь целомудренные парни, что весьма похвально. А что касается остальных, то я предпочитаю набить им морду.
– Я тоже, – кивает Майк. – Только если я скажу об этом Энди Сигмену, он будет часами орать на меня и доказывать, что я свихнулся Поэтому я останусь верен клятве тайного агента Уберемся отсюда, отчитаемся и предоставим Энди во всем разобраться.
– Согласен, – говорю я. – Сматываемся. Но как?
– Откроем дверь, – предлагает Майк, – и удерем.
– И встретим папашу Шутца, который побежит за нами с автоматом Нет, так не пойдет.
– Почему же нет? – говорит Майк. – Все это ерунда. Он наверняка работает у себя в кабинете.
– Ну тогда пошли.
Мы разом встаем. Мэри остается лежать. Она облегченно вздыхает и засыпает. Ей не мешало бы хорошенько вымыться и причесаться.
Майк идет к двери и выглядывает в коридор.
– Никого, – говорит он. – Можно двигать.
Он выходит, я следом. Мы делаем несколько шагов. Кругом тишина и покой. Где же лестница?
– Это здесь, – уверенно говорит Майк.
Если бы с нами был его пес, все пошло бы как по маслу. Это место нагоняет на меня тоску. Вот и лестница. Очень просто. Но наверху все заперто.
Проще и быть не может.
XXVIII. Шутц отправляется на каникулы
Мы пробуем открыть дверь. С четвертого раза она поддается. Мы стараемся шуметь как можно меньше, но сил у нас остается маловато. К тому же это очень утомительно – не создавать шума.
За первой дверью, естественно, следует вторая…
– Осточертело, – говорю я. Я кричу. Я хочу кричать. Вопить. Орать во все горло. – Уауауауа!..
Я издаю пронзительный вопль, который и самому Тарзану не снился, и от этого чувствую себя намного лучше. Большой зал, в котором мы находимся, зловеще усиливает звук.
– Вы с ума сошли, – говорит Майк. – Воплями дело не поправишь.
– Это успокаивает, Майк, – говорю я. – Попробуйте. Замечательное средство.
Я снова начинаю кричать и на этот раз чувствую, что становлюсь синим. На столе позвякивают стаканы.
– Пустяки, – говорит Майк. – Я могу лучше. Послушайте.
Он расставляет ноги, складывает ладони рупором и издает оглушительный вопль, какой не довелось слышать даже Иерихону. Я не хочу оставаться в долгу и наношу ответный удар. Мы стоим и орем во все горло до тех пор, пока на мой зад не обрушивается ведро ледяной воды. Я совершенно забыл о своей наготе, но тут, разумеется, вспоминаю. Майк оборачивается. С ним обошлись точно так же.
– Какого черта, скотина, – ругаюсь я. – Кто тут не дает людям спокойно развлекаться?
За нами… да это же он… гадина… чудовище… Одним словом – малый, который запихивал мне в задницу электроды. Теперь тебе конец, старик. Я подпрыгиваю и приземляюсь уже на бегу. Он предвидел мое движение и теперь скачет в двух метрах передо мной. Майк следует за нами. Таким образом мы несемся через виллу Шутца, подпрыгивая, словно кенгуру.
Он все больше и больше вырывается вперед, потому что хорошо знает место, и это позволяет ему распахивать одну дверь за другой и мчаться со скоростью Молнии. Но я все-таки нагоняю его.
– Сукин сын! Выродок! Скотина! Стой, трус проклятый!
Это бесполезно, так как я вешу на тридцать килограммов больше, чем он. По большому счету – это низость. Мы в новом коридоре. От чрезмерного старания я задираю колени почти к самому носу. – И выигрываю… метр… два метра… Он в трех шагах от меня. Еще одна дверь. Закрытая. Но это не важно, она тоже открывается. Я бегу за ним следом. На просторе! Боже мой, мы на улице! Я снова теряю метра четыре, и Майк обходит меня… Мы бежим по песчаной тропинке. Мерзкая кляча этот санитар – у него теннисные тапочки, а мы выбиваемся из сил. Но ничего не поделаешь, все равно догоним.
Он бежит по склону, продирается сквозь кусты с красными цветами… Свежий воздух дует нам в лицо, шум океана уже совсем близко. Проклятый санитар знает все трюки. Для меня вопрос чести – догнать Майка, чью спину я уже давно вижу перед собой. У этого поросенка прекрасные мускулы… Тот, другой, скачет впереди, словно кузнечик. На каждом повороте он распахивает полы своего халата наподобие паруса. Спуск чертовски крут, а он несется как стрела. Никогда бы не поверил, что человек низкого роста может развивать такую скорость. Но, с другой стороны, он ведь не развратничал целые сутки напропалую. Да и после всего, что мы увидели у Шутца, можно предполагать что угодно…
Наконец он спотыкается и падает. Но при этом не останавливается, а катится по земле. Мы уже достигли побережья. Маленький утес шестиметровой высоты. Ему удается подняться, и он бросается вниз головой.
Черт! Он провел нас! Теперь я не решусь нырнуть У меня не достанет сил выплыть наружу – в воде, должно быть, чертовски хорошо.
Справа от нас среди красных скал – восхитительная маленькая бухточка. На якоре покачивается судно – небольшая моторная яхта метров тридцать длиной. Настоящая яхта миллиардера.
– Есть где-нибудь тропинка? – спрашивает Майк.
Я утвердительно киваю, так как только что ее приметил.
– Оставим его в покое?
Санитар барахтается в воде метрах в пятидесяти от нас. Мы поворачиваем вправо и подходим к бухточке. Пологий склон забетонирован и украшен клумбами. Доктор Шутц неплохо оформил свою резиденцию.
За нашей спиной раздается звук приближающихся шагов. Мы оборачиваемся. Это он, Шутц.
– Ну как? – говорит он. – Вы провели славную ночку?
Такого мы не ожидали. В руке он держит небольшой несессер крокодиловой кожи. Он свеж, бодр, выглядит моложе прежнего.
– Вы уезжаете? – спрашивает Майк.
– Да, – говорит Шутц – Каждый год в этот день я отправляюсь на каникулы. Вы уж меня извините…
– А как же… ваши опыты? – любопытствует Майк.
– Я беру с собой все необходимое, – отвечает Шутц – Не беспокойтесь.
– А ваши подопечные? – спрашиваю я.
– Остаются здесь, – говорит Шутц. – Они уже привыкли устраиваться самостоятельно. У меня есть очень способные люди в серии.
– Поттар и Каплан тоже из этой серии? – спрашивает Майк.
– Я вижу, этот вопрос не дает вам покоя, – говорит Шутц. – Но знаете ли вы, что помимо Поттара и Каплана есть еще Каунт Джилберт и Льюисон… И еще кое-кто.
– Так значит… – говорит Майк.
– Это значит, что ваш миноносец, представьте себе, сделает в точности то, что прикажет Каунт. Адмирал является таковым не за красивые глаза, простите мне вульгарное выражение. Хотя вы ведь любите грубости.
– А Льюисон… Это секретарь Трумэна, – говорю я.
– Да, – досказывает за меня Шутц, – нашего дорогого президента. Вы знаете, шаг за шагом мы приближаемся к цели. На этот раз мы оставим все как есть, но через пять лет – уродов больше не будет.
– Здорово, черт возьми! – говорит Майк. – Вы очень забавный феномен.
– Вовсе нет, – говорит Шутц. – Просто я люблю красивых парней и красивых девушек. Вы оба мне очень симпатичны. Вы будете работать со мной в Белом Доме. Но пока я вас покидаю… До свидания, Роки… До свидания, Бокански…
– Ну и ну, – говорит Майк. – Вы нас обыграли…
– Энди Сигмен получит повышение по службе, – продолжает Шутц. – Не сердитесь.
– А гранаты, – спрашивает Майк. – Мне, право очень жаль. Это скорее, чтобы наделать шуму.
– Пустяки, – говорит Шутц. – Прошу вас, нет берите в голову. До свидания, мальчики…
Он пожимает нам руки и небрежным шагом удаляется. Мы смотрим ему вслед Он ступает по песчаному берегу бухты, садится в лодку, только что отделившуюся от яхты. Лодка огибает судно и исчезает из поля нашего зрения. Потом яхта начинает шевелиться и медленно разворачивается. На палубе высокий человек в белом машет нам рукой. И мы отвечаем ему.
Майк кладет мне лапу на плечо.
– Рок, – говорит он, – я совершенно не представляю, что теперь делать.
– Мы можем швырять камни в тыкву санитара, – предлагаю я.
– О, – жалуется Майк, – я промажу четыре раза из пяти. Пусть себе плавает, его все равно сожрут акулы.
Мы меланхолично поднимаемся по цементированной дорожке.
– Что скажет Энди? – бормочу я.
– Что он может сказать? – горестно отвечает Майк.
– А парни с миноносца?
– Если Шутц не соврал, и адмирал Каунт Гильберт – его человек, они сделают в точности то, что пожелает Шутц.
– Нужно рассказать все это Энди, – говорю я.
– И надеть штаны, – добавляет Майк. – Мне уже изрядно надоело разыгрывать из себя нудиста. И потом, это мешает бегать.
– Наше счастье, – говорю я в заключение, – что нам не пришлось лазать по деревьям.
XXIX. Сигмен принимает решение
Мы снова в компании Сигмена и его парней. Майк заканчивает рассказ о наших приключениях. Обер Джордж завистливо подталкивает меня локтем.
– Вы говорите, они были рыжие?
– Как пламень, Обер.
– Здорово, – говорит он. – Если бы моя жена не была ревнивой венгеркой, я бы попросил папашу Шутца прислать мне парочку красоток.
– И тебе не стыдно? – говорит Джеймсон. – Женатый человек!
– Совершенно верно, – соглашается Обер. – Раз женатые люди берут на себя ответственность, значит, они в качестве компенсации должны получать какие-то преимущества.
– Это отвратительно, – продолжает Джеймсон. – Я люблю только мужчин.
– Лучше уж сдохнуть, чем попасться тебе в лапы, – говорит Обер.
– А ты совсем не в моем вкусе, – отвечает Джеймсон. – Мистер Бэйли мне больше бы подошел.
– Хватит шутить, – говорю я все еще вполголоса, чтобы не мешать Энди и Майку. Они только что прекратили шушукаться.
– Так, – говорит Энди. – В общем, все идет как надо.
– Все идет как надо, – повторяет Майк. – Что, если мы пойдем чем-нибудь подкрепиться? Шоколад и бисквиты – это очень мило, но я бы предпочел дюжину бифштексов с сыром и яйцами.
– Кончайте, Майк, – говорю я – Не заикайтесь о недоступном. Я бы сейчас съел свою собственную мать с двумя ломтями хлеба.
– Скажите, – говорит Обер, – если она похожа на вас, ваша мать, не могли бы вы меня ей представить?
Этому чертову Оберу прямо невтерпеж.
– Патрон, – обращается он к Энди, – мне бы очень хотелось навестить домик папаши Шутца, прежде чем сволочные матросы уведут у нас из-под носа этих куколок.
– Дети мои, – говорит Сигмен. – Не знаю, что нам делать дальше. Нужно вернуться в лагерь и предупредить тех двоих, которые там остались А затем подождать прибытия миноносца… Что там такое?
Какой-то парень только что появился на дороге. Мы все сидим полукругом на траве… Погода стоит замечательная: легкий ветерок, цветы источают прекрасный аромат…
– Господин Сигмен? – спрашивает пришелец. Вид у него не воинственный. Джеймсон и Обер одновременно встают и занимают позиции у него по бокам.
– Это я, – говорит Энди.
– Доктор Шутц поручил передать, что для вашего отдыха приготовлено восемь комнат, и вы можете ими воспользоваться на любой срок. Сейчас прибудет машина…
Сигмен слегка краснеет, затем, мужественно приняв неудачу, поднимается.
– Хорошо, – говорит он. – Пошли, ребята.
– Машина уже подъезжает, – говорит посыльный. – Оставьте багаж.
– Идет, – кивает Сигмен. – Мы следуем за вами. Мы вновь идем той же дорогой. «Дефекты внешности» уже исчезли, видимо, в силу предупредительности чудака доктора Обер не может удержаться на месте.
– Скажите, мистер Бэйли. Как вы думаете, не сочтут ли они меня слишком невзрачным, эти рыжухи?
– Да нет, Обер.
Я совершенно не представляю, понравится ли он им, хотя думаю, что да. Но мысль о вкусной еде и теплой постели улыбается мне гораздо больше, нежели вся эта возня с голыми задницами. Я расквитался с ними на несколько дней вперед.
Ко мне подходит Майк.
– Посмотрим, – говорит он.
– Что посмотрим?
– Что получится с матросами с миноносца.
– Там должны быть красивые парни, – говорю я.
– Да, – отвечает он. – Но есть также совсем жалкие и уродливые.
– Я уверен в том, что говорю, Майк. Чем они будут некрасивее, тем больше у них шансов понравиться. Посмотрим, что выйдет с Обером, который не так уж плох, но весит всего сорок пять килограммов и похож на меленькую блошку. Да они его живьем сожрут. Это точно, дружище Майк. Я говорю вам: они будут зубами рвать друг у дружки этих самых уродов.
Мы подходим к вилле, и в этот момент раздается сирена корабля. Энди подскакивает на месте.
– Миноносец, – говорит он. – Ребята, поспешим сделать выбор. В конце концов, дело улажено, мы ничего не сможем поделать против Шутца. Но мы можем зато показать этому флотскому сброду, что парни из ФБР обслужены первыми. Поторопитесь-ка, дружочек, – обращается он к нашему гиду, подталкивая его перед собой.
Мы с Майком устремляемся в первых рядах.
– А где кухня? – спрашиваю я у гида.
– Сюда. Обойдите дом с другой стороны.
Я хватаю Майка за руку, и мы бежим в указанном направлении. Остальные спортивным шагом заходят в дом.
– Что с ними будет? – говорю я Майку.
– Сами же надают себе по мозгам, – отвечает он. – Ну, а остальное – это уж не наша забота…
XXX. Моряки держат марку
Мы с Майком оказываемся в огромной кухне, приспособленной для приготовления жратвы самое меньшее человек на пятьсот. Майк останавливается перед холодильником и падает на колени, чтобы возблагодарить Господа… Это не занимает много времени, и вскоре он встает на ноги и открывает эмалированную дверцу агрегата.
Я облизываюсь, глядя на содержимое. Этого вполне достаточно, чтобы восстановить силы. Лангусты, холодная рыба, заливное из куры, молоко… Великолепно! Мы вытаскиваем что попадает под руку и начинаем жевать.
Так проходят полчаса, сопровождаемые легким шумом жующих челюстей и удовлетворенным цоканьем. Затем Майк набирает в легкие воздух.
– Мне кажется, все это кончится ничем.
– Прекрасный конец, – говорю я. – Что может быть лучше?
– Что будет делать Сигмен?
– Ничего. Впрочем, посмотрим.
– Парни с миноносца не задержатся?
– Они, должно быть, уже здесь. Тем временем входит человек в белом.
– Бокански, – обращается он ко мне. – Это вы?
– Это он, – указываю я на Майка.
– Энди Сигмен сказал, что вы его замещаете, – продолжает человек, оборачиваясь к Майку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18