с его склонов уже стаял снег, и по ним легко можно было взобраться. Пока они поспешно поднимались, своеобразный свист, о котором говорил Марбр, стал явственно слышен. Временами к нему примешивался крик, похожий на ослиный, что подтверждало предположение охотников.
Джаспер Гобсон, миссис Барнет, Марбр и Сэбин, взойдя на вершину холма, окинули взглядом простиравшуюся на восток равнину. На ее неровной поверхности, местами еще заснеженной, кое-где уже проступала зелень, резко выделяясь рядом с ослепительными пятнами снега. Там и сям виднелись обнаженные корявые деревца. На горизонте, на сероватом фоне неба, четко вырисовывались громадные айсберги.
— Вапити! Вапити! Вот они! — разом воскликнули Марбр и Сэбин.
На расстоянии четверти мили действительно виднелась тесная кучка животных, в которых легко было распознать вапити.
— Что это они делают? — спросила путешественница.
— Дерутся, сударыня, — ответил Джаспер Гобсон. — Это у них такой обычай, когда весеннее солнце разгорячит им кровь. Вот еще одно пагубное следствие влияния вашего лучезарного светила!
С того места, где стояли Джаспер Гобсон, миссис Барнет и их спутники, вапити были хорошо видны. Это были великолепные представители того семейства ланей, которому присвоено столько разных названий: олени круглорогие, олени американские, просто лани, лани красные, лани серые. Эти грациозные существа на высоких точеных ножках были одеты в коричневые шкурки, пестревшие отдельными рыжеватыми волосками, которые в теплое время года становятся особенно яркими. По белым, прекрасно развитым рогам сразу можно было определить, что все это неукротимые самцы, ибо самки ланей совершенно лишены этого украшения. Когда-то вапити водились по всей Северной Америке и главным образом в Соединенных Штатах, где их было очень много; но так как повсюду стали распахивать землю и леса рушились под топором новых поселенцев, вапити пришлось бежать в еще не тронутые области Канады. Но скоро и там их безопасность оказалась под угрозой, и тогда вапити избрали своим местопребыванием побережье Гудзонова залива. Вапити в сущности животные холодного пояса, но, как правильно заметил лейтенант, они почти никогда не встречаются выше пятьдесят седьмой параллели. Значит, те, которых видели сейчас путешественники, бежали так далеко на север потому, что только в полярной пустыне могли найти покой и спастись от чиппевеев, которые их беспощадно истребляли.
Между тем вапити продолжали ожесточенно драться. Они, должно быть, еще не заметили охотников, присутствие которых, впрочем, вряд ли остановило бы их схватку. Марбр и Сэбин хорошо знали, что во время драки, ослепленные яростью, вапити уже ни на что не обращают внимания и к ним можно подойти совсем близко; поэтому спешить с выстрелом охотники не находили нужным.
Наконец, лейтенант Гобсон спросил, почему же все-таки они так медлят.
— Прошу прощенья, лейтенант, — ответил Марбр, — но мы лучше прибережем пули и порох для чего-нибудь другого. Эти и так бьются насмерть, и мы всегда успеем подобрать побежденных.
— Вапити имеют какую-нибудь промысловую ценность? — спросила миссис Барнет.
— Да, сударыня, — ответил Джаспер Гобсон. — Их шкуры не так толсты, как у обыкновенных оленей, и из них выделывается очень ценная кожа. Ее натирают их же собственными мозгами и салом, от чего она становится очень мягкой и не боится ни сухости, ни сырости. Индейцы, можно сказать, прямо гоняются за шкурами вапити.
— А их мясо приятно на вкус?
— Нет, сударыня, мясо это неважное, — ответил лейтенант. — Совсем даже неважное. Жесткое и не сочное, а сало застывает и прилипает к зубам, как только снимешь его с огня. Мясо у вапити гораздо хуже, чем у простых ланей, и охотников до него мало. Но, конечно, в голодное время, за неимением лучшего, едят и его, и по питательности оно не уступает всякому другому.
Пока миссис Барнет и Джаспер Гобсон беседовали таким образом, на поле битвы произошла неожиданная перемена. Может быть, вапити уже удовлетворили свою ярость? Или же они заметили охотников и почуяли близкую опасность? Как бы то ни было, но вдруг все стадо, за исключением двух самых крупных самцов, шарахнулось в сторону и с необыкновенной быстротой умчалось на восток. Через несколько мгновений их и след простыл, и самый быстрый конь не мог бы их догнать.
Но два бесподобных по красоте вапити остались на поле сражения. Опустив головы с ветвистыми рогами, крепко упершись в землю задними копытами, эти равные по силе противники, видимо, собирались биться не на жизнь, а на смерть. Как два борца, которые, раз сойдясь, уже не ослабляют хватки, вапити только переступали передними ногами, но не отпускали друг друга, точно их кто-то сковал между собой.
— С какой яростью они дерутся! — воскликнула миссис Барнет.
— Да, — подхватил Джаспер Гобсон. — Вапити — существа мстительные, и эти двое, надо думать, сводят сейчас какие-то старые счеты!
— Вот бы к ним и подойти, пока они ослеплены злобой, — посоветовала путешественница.
— Время есть, сударыня, — ответил Сэбин. — Они уж от нас не уйдут. Если б мы были даже в трех шагах с ружьем у плеча и уже держали палец на курке, они и то не тронулись бы с места!
— Неужели?
— Он прав, сударыня, — подтвердил Джаспер Гобсон, который, выслушав ответ Сэбина, внимательнее присмотрелся к дерущимся животным. — Не от наших пуль, — сказал он, — так от волчьих зубов они все равно рано или поздно погибнут на этом самом месте.
— Я вас не понимаю, мистер Гобсон, — сказала путешественница.
— А вы подойдите поближе, сударыня, — ответил лейтенант, — и не бойтесь их вспугнуть: они уже не могут никуда убежать, как правильно заметил наш охотник.
Миссис Барнет в сопровождении Сэбина, Марбра и лейтенанта спустилась с холма. Через несколько минут она была уже у самого театра военных действий. Вапити не двинулись. Они продолжали, как два барана, стукаться лбами, несмотря на то, что давно уже были неразрывно и безнадежно связаны друг с другом.
Дело в том, что в пылу драки вапити так переплетаются рогами, что, только сломав их, могут расцепиться. Такие случаи нередки, и на охотничьих угодьях люди постоянно наталкиваются на их ветвистые придатки, валяющиеся на земле и перевитые между собой. Сцепившиеся таким образом животные скоро умирают с голоду или же становятся легкой добычей хищных зверей.
Две пули прикончили битву вапити. Марбр и Сэбин тут же их освежевали, забрав кожу, выделкой которой надеялись заняться на досуге, а окровавленные туши бросили на съеденье волкам и медведям.
7. ПОЛЯРНЫЙ КРУГ
Экспедиция продолжала двигаться к северо-западу, но усталым собакам все тяжелее было тянуть сани по неровной дороге. Эти мужественные животные, которых в начале путешествия с таким трудом удерживала рука погонщика, теперь уже не порывались быстро бежать. Восемь — десять миль в день — большего нельзя было добиться от переутомленных упряжек. Однако Джаспер Гобсон всячески торопил свой отряд. Он спешил как можно скорей добраться до северных берегов Большого Медвежьего озера, в форт Конфиданс. Там он надеялся получить некоторые необходимые экспедиции сведения. Ему надо было узнать, ходили ли индейцы, постоянно посещающие эти места, на разведку к ближайшей прибрежной полосе Ледовитого океана? И свободен ли от льдов океан в это время года? Все это были важные вопросы, и от того или иного ответа на них зависела судьба новой фактории.
Местность, по которой проходил теперь маленький отряд, была во всех направлениях пересечена ручьями и речками, большей частью притоками двух главных рек, которые, протекая с юга на север, впадают в Ледовитый океан. На западе течет река Макензи, на востоке — река Коппермайн. Пространство между этими основными водными артериями было все усеяно бесчисленными озерами, озерками и топями. По их подернутой тонким льдом поверхности уже нельзя было отважиться ехать в санях. Поневоле приходилось двигаться в объезд, что намного удлиняло путь. Действительно, зима — самое подходящее для северных стран время года, ибо в эту пору они всего более доступны. Миссис Барнет предстояло еще не раз в этом убедиться.
Вся эта область, входящая в состав Проклятой Земли, была совершенно пустынна, как, впрочем, почти все северные территории американского континента. Подсчитали, что в среднем тут приходится по одному жителю на десять квадратных миль. Кроме индейцев, число которых заметно убавилось, население здесь состоит из нескольких тысяч агентов и солдат, находящихся на службе у разных пушных компаний. Сосредоточено оно главным образом в южных областях и в окрестностях факторий. В продолжение всего пути отряд ни разу не видел человеческого следа. Все следы, сохранившиеся на рыхлом снегу, принадлежали жвачным животным или грызунам. Несколько раз в виду отряда появлялись медведи, которые бывают чрезвычайно опасны, если принадлежат к полярным породам. Все-таки миссис Барнет очень удивлялась, почему эти хищники так редко здесь попадаются. Основываясь на рассказах зимовщиков, она думала, что в полярных областях их можно встретить на каждом шагу. Ведь потерпевшим кораблекрушение, а также китоловам в Баффиновом заливе, на Шпицбергене и в Гренландии ежедневно приходится отражать их нападения, а здесь всего только несколько медведей показалось на окружавшем отряд просторе.
— Подождите зимы, сударыня, — отвечал ей лейтенант Гобсон, — подождите, когда наступят холода, а с ними и голод, и к вашим услугам медведей будет сколько угодно.
Двадцать третьего мая, после долгого и утомительного перегона, маленький отряд подошел, наконец, к Полярному кругу. Как известно, эта параллель, отстоящая от Северного полюса на 23o27'57», представляет собою математическую границу, которой достигают солнечные лучи, когда сияющее светило описывает крайнюю дугу над противоположным полушарием. Здесь экспедиция вступала уже в собственно арктическую зону.
Эта широта была тщательно определена при помощи точнейших инструментов, которыми астроном Томас Блэк и Джаспер Гобсон владели одинаково искусно. Присутствовавшая при этом миссис Барнет с радостью узнала, что ей удалось достичь Полярного круга: самолюбие путешественницы, впрочем вполне понятное, было удовлетворено.
— В предыдущих ваших странствиях, сударыня, — сказал ей лейтенант, — вы пересекли два тропика, а сегодня стоите на границе Полярного круга. Немногие исследователи отваживались проникать в столь различные пояса! Одни — если можно так выразиться — специализируются на жарких странах, причем Африка и Австралия составляют главное поле их деятельности; так поступают Барт, Бартон, Ливингстон, Спек, Дуглас, Стюарт. Других, напротив, больше привлекают области Арктики, до сих пор почти неизвестные; я имею в виду — Макензи, Франклина, Пэнни, Кэйна, Парри, Рэя, по стопам которых мы сейчас и идем. Миссис же Полину Барнет следует поздравить вдвойне, как путешественницу, так сказать, универсальную.
— Человек должен увидеть или по крайней мере должен стремиться увидеть все, мистер Гобсон, — ответила миссис Барнет. — Лишения и опасности, я думаю, приблизительно везде одинаковы, — в каком бы поясе человек ни очутился. Если в полярных странах не приходится опасаться тропических лихорадок, вредного влияния жаркого климата и свирепости чернокожих племен, то холод — враг отнюдь не менее грозный. Дикие звери встречаются во всех широтах, и вряд ли белые медведи оказывают путешественникам более любезный прием, чем тибетские тигры или африканские львы. Так что опасностей и преград в пределах обоих полярных кругов столько же, сколько и между двумя тропиками. И тут и там есть области, которые еще долго будут сопротивляться попыткам исследователей проникнуть в них.
— Это так, сударыня, — ответил Джаспер Гобсон, — но у меня есть основания полагать, что арктические области окажут более упорное сопротивление. В тропических странах самым неодолимым препятствием являются туземцы; известно, какое количество путешественников пало жертвой африканских дикарей, но они когда-нибудь подчинятся цивилизующей силе. В областях же Арктики и Антарктики исследователю преграждают путь не туземцы, а сама природа — непроходимые торосы и холод, жестокий холод, парализующий силы человека!
— Следовательно, мистер Гобсон, вы считаете, что жаркий пояс будет исследован раньше и что даже в самые тайники Африки проникнут прежде, чем удастся из конца в конец пройти царство льдов?
— Безусловно, сударыня, — ответил лейтенант, — и мое мнение основано на фактах. Самые смелые первооткрыватели арктических областей — Парри, Пэнни, Франклин, Мак-Клюр, Койн, Мортон — достигли только восемьдесят третьей параллели, не дойдя до полюса целых семи градусов. В то же время отважный Стюарт несколько раз прошел Австралию с юга на север и обратно, а Африку, столь страшную для всякого, кто решится бросить ей вызов, пересек от бухты Лоанго до устья Замбези доктор Ливингстон. Так что можно с полным правом полагать, что экваториальные страны удастся подробно исследовать в географическом отношении раньше, чем полярные территории.
— А как вы думаете, мистер Гобсон, достигнет ли какой-нибудь путешественник самого полюса? — спросила миссис Барнет.
— Вне всякого сомнения, сударыня, — воскликнул Джаспер Гобсон. — Путешественник или путешественница, — добавил он улыбаясь. — Однако мне кажется, что средства, которые до сих пор применялись людьми, пытавшимися достичь этой точки скрещения всех меридианов земного шара, нужно решительно изменить. Говорят, будто некоторые исследователи видели на крайнем севере открытое море. Но до этого свободного ото льдов моря — если только оно действительно существует — очень трудно добраться, и никто не может с достаточно веским основанием утверждать, что оно простирается до полюса. Я, кстати, считаю, что открытое море скорее затруднило бы, чем облегчило задачу исследователя, и предпочел бы на протяжении всего пути иметь под ногами твердую почву — безразлично, будет ли это камень, или лед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55