– Когда мне сказали, что меня хочет видеть молодая дама, я выработал план действий. План «А» значил, что, если посетительница не будет представлять собой ничего интересного, ее отвезут обратно в Боллифейн. А план «Б» предполагал, что посетительница станет моей гостьей, что ее вещи заберут из «Килмор Армз», доставят сюда и предупредят Тима Доэрти. Он не проболтается.
Она изумленно уставилась на него. Ее опять охватило чувство неловкости.
– Вы быстро принимаете решения: ведь вы отдали приказание о плане «Б», как только вошли в комнату.
– Правильно. Мне нравится быстро принимать решения. А вот и Боб с вашими вещами.
Послышался кашель, слабый стук в дверь. Вошел стюард с ее чемоданом. Они, должно быть, все упаковали даже те мелочи, которые она успела вынуть в гостинице. В руках Боб держал карты и ее сумочку, которую она оставила в машине. Они ни о чем не забыли.
– Спасибо, Боб, – сказал Ник. – Мисс Блэр позвонит, когда захочет, чтобы ей подали завтрак.
Стюард поставил ее чемодан, пробормотал: «Спокойной ночи, мисс» – и удалился. «Ну и что же мне делать дальше?» – подумала Шейла. Он внимательно наблюдал за ней, продолжая довольно улыбаться. «Когда сомневаешься, – сказала себе Шейла, – надо зевнуть. Веди себя как ни в чем не бывало. Сделай вид, будто подобные вещи происходят с тобой каждую ночь». Она открыла сумочку, достала расческу и начала причесываться, напевая себе под нос какую-то песенку.
– Не надо было вам уходить в отставку, – заметила она. – Такой организаторский талант пропадает зря. Вам следовало бы командовать Средиземноморским флотом. Составлять планы маневров или что-нибудь в этом роде.
– Именно этим я и занимаюсь. Вы получите приказ, как только этот корабль прибудет на базу. Я вас покидаю, у меня еще есть кое-какие дела. Между прочим… – он помолчал, – вам нет нужды запирать дверь: вы в полной безопасности.
– Я даже не думала об этом, – ответила она. – Так как я журналистка, я привыкла много путешествовать и ночевать в самых неприспособленных местах. Я никогда в темноте не заблужусь в незнакомом коридоре.
«Вот тебе, – подумала она. – Это послужит тебе уроком. А теперь исчезни и отправляйся переворачивать вверх дном всю мебель…».
– Ага, – проговорил он, – так вот вы как. Значит, дверь придется запирать мне, а не вам. Спасибо за предупреждение.
Он вышел из комнаты, и его смех еще долго звучал в коридоре. Занавес. Черт подери: последнее слово осталось за ним.
Она раскрыла чемодан. Одежда, ночная рубашка, косметика – все аккуратно сложено. В сумочке все на месте. К счастью, она оформила машину на свой сценический псевдоним. Не было ничего, что связывало ее с Шейлой Моней. Она заметила, что карта сложена по-другому. Ничего страшного. Она отметила Боллифейн и озеро Торра синим карандашом, но ведь любой журналист сделал бы то же самое на ее месте. Хотя нет, что-то пропало – пропал конверт, который она вложила в путеводитель. Конверт с листком, на который она списала даты из документа, найденного у отца в столе.
Когда Шейла проснулась, комната была залита ярким солнцем. Она взглянула на часы, стоявшие на столике у кровати. Четверть десятого. Она проспала почти десять часов. Она встала и, подойдя к окну, раздвинула шторы. Оказалось, что ее комната – самая крайняя. Прямо под окном была зеленая лужайка, тянувшаяся до деревьев, которые отделяли дом от озера. Сквозь зелень просвечивала сверкающая на солнце вода. Озеро, ночью такое спокойное и тихое, было покрыто рябью. Гонимые ветром небольшие волны с шорохом набегали на берег. Ник предупредил стюарда, что она позвонит, чтобы ей принесли завтрак. Она подняла трубку стоявшего возле кровати телефона. Боб ответил сразу.
– Да, мисс. Апельсиновый сок? Кофе? Булочки? Мед?
– Будьте любезны…
«Вот это обслуживание, – подумала она. – В „Килмор Армз“ такого не было бы». Через четыре минуты вошел Боб. Он поставил поднос на столик, а рядом положил сложенную утреннюю газету.
– Капитан шлет вам свои наилучшие пожелания, мисс, – сказал он. – Он надеется, что вы хорошо спали. Скажите мне, если вам что-нибудь понадобится.
«Мне хотелось бы знать, кто вытащил конверт из моего путеводителя: господин Доэрти в „Килмор Армз“ или господин О'Рейлли с почты, – подумала Шейла. – Или это был ты, Мальволио? Вряд ли кто-нибудь обратил бы на конверт внимание, если бы я не написала на нем: „Н.Барри. Возможно, очень важные даты“.
– Мне ничего не нужно. Спасибо, Боб, – ответила она. Позавтракав, она надела свитер и джинсы и с особой тщательностью подкрасила глаза. Она была готова ко всем сюрпризам Ника. Пройдя по коридору, она толкнула вращающуюся дверь и вошла в гостиную. Дверь была открыта, но комната оказалась пустой. Почему-то она думала, что он будет сидеть за письменным столом. Она подошла к столу и, посмотрев, нет ли кого-нибудь поблизости, принялась внимательно изучать фотографию. «Сейчас Ник намного привлекательнее, чем тогда», – подумала она. В юности он, должно быть, у всех вызывал раздражение своим самодовольным видом. «Все дело в том, – решила она, – что они оба были влюблены в маму, а когда папа победил в этом поединке, Ник скис. И начал искать повод к ссоре. Странно, что мама об этом не упомянула. Ведь она всегда так много рассказывала о старых поклонниках». Шейла знала, что это несправедливо по отношению к матери, но она никак не могла понять, что нашли в ней эти двое мужчин, если не считать самого банального хорошенького личика. Она слишком ярко красит губы, хотя эта мода давным-давно прошла. Чересчур много снобизма, так любит небрежно упомянуть в разговоре какое-нибудь известное имя. Шейла с отцом всегда переглядывались и подмигивали друг другу, когда мать начинала хвастаться своим знакомством со знаменитостями перед чужими людьми.
Тихое покашливание предупредило ее, что за ней из коридора наблюдает стюард.
– Если вы ищете капитана, мисс, то он на вырубке. Позвольте я провожу вас.
– Спасибо, Боб.
Они вышли, и он сказал:
– Капитан работает на площадке. Это всего в десяти минутах ходьбы.
На площадке… Должно быть, валит деревья. Она пошла по тропинке, петлявшей в густом лесу, через который не было видно озера. «Стоит только сойти с дорожки, – подумала она, – и заблудишься. Будешь кружить между стволов и так и не выйдешь к озеру». Ветер качал вершины деревьев над ее головой. Не было слышно ни птиц, ни плеска воды, все вокруг замерло. Заблудишься – и тебя никогда не найдут. Может, лучше повернуть назад, по следам дойти до дома и сказать стюарду, что она предпочитает дожидаться капитана Барри в гостиной. Она заколебалась, но было уже поздно: к ней направлялся Майкл. В руках у него была лопата.
– Капитан ждет вас, мисс. Он хочет показать вам могилу. Мы только что выкопали ее.
О Боже, какую могилу, для кого? Кровь отхлынула от лица. Майкл не улыбался. Он кивнул головой в сторону вырубки. Там она увидела остальных. Ника и еще двоих мужчин, склонившихся над чем-то. Она почувствовала, как подгибаются ноги и сердце выскакивает из груди.
– Мисс Блэр здесь, сэр, – сообщил Майкл.
Ник повернулся и выпрямился. Он был одет так же, как и остальные: в фуфайку и джинсы. Но в руках у него была не лопата, а топор.
– Итак, – объявил он, – час настал. Подойдите сюда и станьте на колени.
Он опустил руку ей на плечо и подтолкнул ее к разверзшейся перед ней широкой яме. Она была не в силах вымолвить хотя бы слово. Она только смотрела на высокую кучу земли, сваленной на противоположном краю ямы, на медленно падающие листья, качающиеся ветви деревьев. Бессознательно повинуясь его приказу, она встала на колени и закрыла руками лицо.
– Что вы делаете? – В вопросе Ника звучало изумление. – Ведь вы не можете смотреть с закрытыми глазами. Вам выпала огромная честь. Вы, наверное, единственная англичанка, которая когда-либо присутствовала при раскопках ирландского захоронения периода мегалита. Мы называем их «каменными пирамидами». Мы с ребятами вели раскопки много недель.
Придя в себя, Шейла обнаружила, что сидит под деревом, склонив голову на колени. Сознание постепенно прояснялось, голова переставала кружиться. Шейла была вся в холодном поту.
– Кажется, меня сейчас стошнит, – сказала она.
– Не стесняйтесь, – ответил он. – Не обращайте на меня внимания.
Она открыла глаза. Мужчины ушли. Над ней склонился Ник.
– Вот что бывает, когда на завтрак пьешь только кофе, – заметил он. – Нельзя начинать день с пустым желудком.
Он направился к яме.
– Я связываю большие надежды с этой находкой. Захоронение в отличном состоянии по сравнению с другими. Я случайно наткнулся на него несколько недель назад. Мы откопали внешний двор и часть галереи, которая относится к захоронению как таковому. Его никто не тревожил, начиная с 1500 года до нашей эры. Нельзя, чтобы кто-нибудь проведал о нашей находке, иначе сюда сбегутся все археологи мира и начнут фотографировать, а это только подольет масла в огонь. Вам лучше?
– Не знаю, – слабым голосом проговорила она. – Кажется, да.
– Ну, тогда пойдем, посмотрим.
Она заставила себя приблизиться к яме и заглянула вглубь. Куча камней, что-то вроде арки, часть стены. Она была слишком напугана и ошарашена собственной ошибкой, чтобы проявить свой восторг.
– Очень интересно, – сказала она – и вдруг разрыдалась, что привело ее в еще большее смущение, чем тошнота.
Он удивленно взглянул на нее, потом взял под руку и повел через лес, насвистывая какой-то мотив. Вскоре лес закончился, и они оказались перед озером.
– Боллифейн расположен к западу. Отсюда его не видно. К северу озеро расширяется и лоскутами врезается в материк. Зимой в камыши прилетают утки. Я никогда не стреляю их. А летом я всегда плаваю перед завтраком.
Наконец Шейла успокоилась. Он дал ей время, чтобы взять себя в руки, а так как в настоящий момент именно это имело для нее наибольшее значение, она была ему безмерно благодарна.
– Простите меня, – сказала она. – Честно говоря, когда я увидела Майкла с лопатой в руках и когда он упомянул про какую-то могилу, я решила, что настал мой смертный час.
Он изумленно уставился на нее. Потом улыбнулся.
– Вы не так стойки, как пытаетесь казаться. Ваша хвастливая болтовня – самый настоящий блеф.
– Частично, – призналась она, – но я никогда еще не оказывалась на острове наедине с отшельником. Теперь я понимаю, почему меня похитили. Вы не хотите, чтобы в прессу просочились сведения о вашей находке, относящейся к мегалиту. Ну ладно, так и быть. Обещаю, я не буду ничего писать.
Он не ответил. Он стоял и поглаживал подбородок.
– Гм, – проговорил он. – Это довольно смелое решение. А теперь я расскажу, что мы будем делать. Мы вернемся в дом, попросим Боба собрать нам еду, и я покажу вам озеро. Обещаю, что не выброшу вас за борт.
«Он всего-навсего сумасброд, – подумала она, – норд-норд-вест. Судя по его поступкам – если не считать фотографии, он вполне нормален». Если бы… если бы не фотография, она сразу рассказала бы ему всю правду о себе и о цели своего приезда в Боллифейн. Однако подождем еще.
Несколько часов спустя Шейла пришла к выводу, что Ник, о котором рассказывал ей отец, – задира, озлобленный на весь белый свет, разочарованный, – не мог быть тем человеком, который уделял ей столько внимания, прилагая все усилия, чтобы она не скучала в его обществе. Моторный катер с крохотной каютой – не та посудина, на которой Майкл привез ее на остров, – мягко скользил по воде, огибая далеко выступающие полоски суши, в то время как сидевший на месте рулевого Ник рассказывал ей о местных достопримечательностях. О поднимавшихся на западе холмах, о разрушенном замке, о башне старого аббатства. Он ни разу не коснулся причин ее визита, не задал ни одного вопроса о ней самой. Они бок о бок сидели в крохотной каюте и ели яйца вкрутую и холодного цыпленка, а она продолжала размышлять над тем, что ее отцу очень понравилось бы здесь и как бы он проводил свой день, если бы приехал сюда в отпуск. Она представила его рядом с Ником, как они поддразнивали бы друг друга, шутили и рисовались перед ней. Перед ней, а не перед ее матерью, та только все бы испортила.
– Знаете, – проговорила она, внезапно почувствовав к нему доверие, возможно, на нее подействовало виски, которое она выпила перед пивом, – я представляла капитана Барри совсем другим.
– И каким же вы его себе представляли?
– Ну, зная, что живете отшельником, я думала, что вы с такими же отставниками поселились в каком-нибудь старом замке, в котором бродят овчарки. Я рисовала себе какого-нибудь старикашку, который или постоянно кричит на всех, или, наоборот, очень радушен и любит розыгрыши.
Он улыбнулся.
– Я могу быть очень грубым и часто кричу на Боба. А что касается розыгрышей… Было время, когда я ими очень увлекался. Да и сейчас нередко вспоминаю о них. Еще пива? – Она покачала головой и откинулась на переборку. – Дело в том, – продолжал он, – что почти все розыгрыши я устраиваю только ради своего собственного удовольствия. Однако развлечения такого рода давно вышли из моды. Вот вы, например, вряд ли подкладывали белую мышь редактору на стол, не так ли?
«Не редактору на стол, а шефу под кровать», – подумала она.
– Я устраивала розыгрыш не с белой мышью, – ответила она, – я подложила дымовушку под кровать шефа. Он так резко вскочил. Видите, я ничего не скрываю от вас.
Это было в Манчестере, и Брюс так и не простил ее. То, что, по его мнению, должно было перерасти в постоянную любовную связь, растаяло в клубах удушливого дыма.
– Вот я и говорю, – сказал он, – что самые хорошие розыгрыши устраиваются только для собственного развлечения. Хотя несколько рискованного для вашего шефа.
– Это была самозащита, – пояснила она. – Мне было противно от мысли, что надо лечь с ним в постель.
Он расхохотался.
– Простите. Это одно из проявлений радушия. А что, у вас так много проблем с вашими редакторами?
Она сделала вид, что пытается вспомнить.
– По-разному. Некоторые из них чересчур требовательны. Если человек честолюбив, как я, то таким способом он может получить повышение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10