Полковник Джулиен посмотрел на всех по очереди.
– Послушайте, Фэвелл, что, собственно, вас смущает?
Фэвелл на мгновение задумался. Он старался сосредоточиться, чтобы выступить убедительно. Однако он был недостаточно трезв, и это ему не удалось. Он вытащил записку Ребекки и протянул ее полковнику со словами:
– Эта записка была написана за несколько часов до предполагаемого самоубийства. Прочтите, пожалуйста, и скажите, похожа ли эта записка на те, которые обычно оставляют самоубийцы?
Полковник достал из футляра очки, надел их и внимательно прочел записку.
– Нет, не похожа. Но я ведь не знаю, о чем идет речь, о чем именно она хотела говорить с вами. Может быть, знаете вы или де Винтер?
Максим промолчал, а Фэвелл заговорил снова:
– Моя кузина назначила мне свидание, она просила меня приехать сюда, чтобы о чем-то со мной поговорить. О чем именно, этого мы никогда не узнаем. Однако это совершенно не относится к делу. Она назначила мне свидание в коттедже и собиралась провести там ночь наедине со мной. Самый факт того, что она села в лодку и отправилась прогуляться по морю, меня вовсе не удивляет. Она часто делала это, в особенности после целого дня, проведенного в лондонской духоте. Но чтобы она проделала дыры в днище лодки и добровольно сама себя утопила – вот в это я никогда не поверю! Так поступить могла бы какая-нибудь истеричка, полусумасшедшая, невротичка, но не она. Не она, клянусь богом, полковник Джулиен.
Кровь бросилась ему в лицо, и последние слова раздались в комнате, как гром. Но его манеры и стиль поведения свидетельствовали против него, видно было, что и полковнику Фэвелл неприятен.
– Уважаемый друг, – спокойно произнес он, – нет никакого смысла тратить на меня столько красноречия. Я не судья и даже не член жюри, которое вынесло приговор. Я всего лишь должностное лицо на службе округа. Естественно, что я стараюсь помочь и вам, и де Винтеру, чем могу. Вы говорите, что отказываетесь верить тому, что ваша кузина совершила самоубийство. Однако вы слышали показания в суде о наличии дыр в днище лодки и об открытых водопроводных кранах. Остановимся на этом. Какова же ваша версия событий?
Фэвелл повернулся к Максиму и взглянул на него.
– Ребекка никогда не открывала краны и не пробивала дна лодки. Она вовсе не совершала самоубийства. Вы спрашиваете мое мнение, и, клянусь богом, я все скажу вам. Ребекка была убита! А если вы хотите видеть убийцу, то вот он, взгляните, стоит около окна! – после этих слов Фэвелл залился хохотом, громким смехом пьяницы, глупым и форсированным, все еще держа в руках записку от Ребекки.

24

Благодарю бога за его вульгарный хохот, за налитые кровью глаза, указующий перст, за то, что он стоял посредине комнаты, покачиваясь на каблуках. Все это было противно полковнику Джулиену и заставило его принять нашу сторону. Он ничему не поверил и спокойно сказал:
– Этот тип просто пьян, и сам не знает, что говорит.
– Я? Пьян? О нет, дорогой друг, вы можете занимать государственный пост и быть, кроме того, полковником, но мне это в высшей степени безразлично. Закон будет на моей стороне, и я найду других должностных лиц, у которых будет побольше мозгов в голове. Это будет не военный, которого много лет назад уволили за бездарность, и который хвастается медалями, навешенными ему на грудь. Макс де Винтер убил Ребекку, и я сумею это доказать!
– Одну минуту, мистер Фэвелл, вы ведь присутствовали сегодня в суде, я вас видел там. Почему же вы не обратились непосредственно к судье и не представили в суд письмо покойной миссис де Винтер?
Фэвелл снова засмеялся:
– Почему? Да потому, что счел за лучшее сперва поговорить лично с мистером де Винтером.
– И вот почему я позвонил вам, – сказал Максим. – Я задал ему тот же вопрос, что и вы. Он мне дал следующий ответ: «Я человек бедный, и если вы дадите мне две или три тысячи фунтов в год пожизненно, я никогда больше вас не побеспокою». При этом присутствовали Фрэнк и моя жена.
– Да, – сказал Фрэнк, – налицо чистый и простой шантаж.
– Да, конечно, – сказал полковник, – но беда в том, что шантаж обычно не бывает ни чистым, ни простым. Масса людей может попасть и сам шантажист. Это бывает даже и тогда, когда ему удается засадить в тюрьму совершенно невинных людей… Но в данном случае мы постараемся этого избежать. Я не знаю, достаточно ли вы трезвы, чтобы отвечать на мои вопросы, но если вы будете держаться более спокойно, мы договоримся быстрее. Вы только что выдвинули очень тяжелое обвинение против де Винтера. Скажите, есть или у вас хоть какие-нибудь доказательства?
– Доказательства? Какие вам еще нужны доказательства? Разве вам недостаточно дыр, пробитых в днище лодки?
– Конечно, недостаточно, если вы не можете привести хоть одного свидетеля, который видел, как де Винтер делал эти дыры.
– К черту свидетелей: Ребекку, безусловно, убил де Винтер. Кто еще мог бы это сделать?
– Наш округ густо населен, – сказал полковник. – Может, следует допросить поголовно всех жителей? А может, я совершил это убийство? У вас, кажется, не больше улик против де Винтера, чем против меня.
– О, я вижу, вы принимаете его сторону против меня. И это потому лишь, что часто обедаете у него в доме. И вообще он здесь важная персона – владелец Мандерли. А вы – мелкий презренный сноб.
– Будьте осторожнее, Фэвелл, осторожнее.
– Вы думаете, что справитесь со мной, так как я не смогу представить в суд доказательства убийства. А я сумею доказать это. Ведь он убил Ребекку из-за меня. Он знал, что я был ее любовником и бешено ревновал. Он знал, что она ждала меня ночью в коттедже у залива. Он пошел туда, убил Ребекку, отнес ее тело в лодку и затопил ее в море.
– Очень складная история, Фэвелл, но повторяю, она ничего не стоит, пока вы не приведете хотя бы одного свидетеля, который ее подтвердит. Походите среди местных обитателей, может быть, вы и найдете кого-нибудь, кто видел, что произошло в ту ночь.
– Постойте минутку. Возможно, что такой свидетель действительно есть. Что вы скажете тогда?
Я неожиданно догадалась, на кого намекал Фэвелл. Мне вспомнились бессвязные речи слабоумного Бена: «Она теперь на дне и больше не вернется. Рыбы, наверное уже съели ее». Бен, идиот Бен, вероятно, видел, как Максим вывел лодку в залив и вернулся обратно в шлюпке.
– Это местный житель, полусумасшедший, который все свое время проводит в заливе. Я часто видел, его когда приходил к Ребекке. Парень никогда бы сам не мог ничего рассказать, но я сумею выведать у него, что он видел в ту ночь.
– О ком он говорит? – спросил полковник Джулиен.
– Он имеет в виду Бена, – сказал Фрэнк, бросив взгляд на Максима. – Это сын одного из наших арендаторов. Но этот парень совершенно безответственен, он идиот от рождения.
– Ну и какая разница, – крикнул Фэвелл, – ему нужно только сказать «да ил» и «нет». У парня есть глаза, и он мог все видеть. Это вам меньше нравится? Вы теряете свою уверенность?
– Можем ли мы увидеть этого парня и допросить его? – спросил Джулиен.
– Конечно, – сказал Максим. – Фрэнк, скажите Роберту, чтобы он съездил к матери Бена и привез парня сюда.
Фрэнк заколебался, но Максим начал сердиться.
– Ну, в чем же дело? Идите! Надо же нам как-нибудь покончить с эти делом.
Через минуту Фрэнк вернулся.
– Роберт взял мою машину, и если Бен дома, то его привезут ровно через десять минут.
– Очень хорошо, – сказал Фэвелл. – Вы увидите, что я сумею заставить его заговорить.
Фэвелл был все еще очень красен и от волнения сильно потел. Капли пота стекали у него со лба, жирные складки шеи измяли весь воротничок. Я заметила, как низко посажены у него уши. Он снова закурил и заговорил:
– Вы здесь в Мандерли держитесь сплоченно, как члены одного профсоюза. Все стоят друг за друга, даже представитель власти округа. Я конечно, не говорю о молодой жене: жены не свидетельствуют против своих мужей. Кроули, конечно, подкуплен. Он потеряет место, если скажет правду. И кроме того, он, видимо, имеет зуб против меня, так как не смог добиться успеха у Ребекки. Та садовая дорожка оказалась недостаточно длинной, не так ли? На этот раз все обстоит гораздо проще. Молодая жена будет благодарна ему, когда он протянет ей свою мужественную руку во время очередного обморока. Когда она через три месяца услышит, как судья приговорит к казни ее мужа рыцарская поддержка Кроули ей очень и очень пригодится.
Дальнейшее случилось молниеносно, и я не видела, как Максим сделал это. Фэвелл упал на диван, а оттуда на пол, а Максим стоял около него. Было что-то унизительное в том, что Максим ударил его. Я предпочла бы этого не знать и не видеть. Полковник Джулиен выглядел очень мрачным.
– Вам лучше уйти отсюда, – сказал он мне.
Я отрицательно покачала головой:
– Нет.
– Видите ли, этот тип способен сказать любую гнусность. То, что вы только что видели, не очень приятно… Ведь так? Ваш муж был, конечно, абсолютно прав, но вам этого лучше не видеть.
Фэвелл медленно поднялся с пола и сел на диван. Носовым платком он прикрыл красное пятно на лице – след удара.
– Дайте мне виски, виски.
Максим взглянул на Фрэнка, и тот принес виски с содовой и протянул стакан Фэвеллу.
Он пил жадно, как животное. Его манера прижиматься губами к краю стакана была отталкивающей. Максим снова повернулся к нам спиной и подошел к окну. И я заметила, что Джулиен внимательно и с любопытством приглядывается к нему. Мое сердце начало биться учащенно. Почему он так глядел на Максима? Неужели у него зародились подозрения?
Максим ничего не заметил. Он все еще глядел на дождь, который наполнял комнату шумом.
Вдруг зазвонил телефон. Фрэнк ответил:
– Это вас, полковник. Ваша дочь спрашивает, ждать ли ей вас с обедом?
– Скажите ей, чтобы они начинали без меня, я не знаю, когда освобожусь.
Я услышала, как на машине подъехал Роберт, а затем Фрэнк тихо сказал:
– Вам нечего бояться, Бен. Мистер де Винтер просто хочет дать вам сигареты.
Бен неловко вошел в комнату. Он узнал меня, и я слегка улыбнулась ему.
– Хелло, – сказал Фэвелл, – как проходила ваша жизнь за то время, что мы с вами не видались?
Бен вытаращил глаза, но ничего не ответил.
– Ну же, вы ведь меня знаете, не так ли?
– Э… э…
– Хотите сигарету? – Сказал Фэвелл, протягивая Бену коробку. – Возьмите, столько, сколько вам хочется.
Бен взял четыре штуки, и две из них засунул за уши.
– Вы ведь меня знаете? – повторил Фэвелл.
Полковник Джулиен вмешался.
– Вы сейчас пойдете домой, Бен. Никто не собирается вас обижать, мы только просим вас ответить на один-два вопроса. Вы ведь знаете мистера Фэвелла, не так ли?
На этот раз Бен покачал головой и ответил:
– Никогда в жизни не видел.
– Не будьте таким дураком, Бен. Вы прекрасно знаете меня и помните, как я приходил в коттедж к миссис де Винтер.
– Нет, – сказал Бен. – Никогда вас не видел.
– Наглая ложь! Ты постоянно видел меня в лесу, когда мы гуляли с миссис де Винтер. А однажды мы поймали тебя, когда ты подсматривал в окно коттеджа.
Он вытащил из бумажника ассигнацию в один фунт и протянул ее Бену:
– Ну, теперь вспоминаешь?
– Я никогда его не видел, – и обернувшись к Фрэнку, спросил:
– Он приехал за мной?
– Нет, – сказал Фрэнк, – нет, Бен, не волнуйся.
– Я не хочу ехать в приют. Там обращаются с больными очень жестоко. Я хочу остаться дома. Я ничего худого не сделал.
– Все в порядке, Бен, – сказал полковник Джулиен. – Никто не отдаст вас в приют. Вы вполне уверены, что не знаете этого человека?
– Нет, я его никогда не видел.
– А миссис де Винтер вы помните?
Он робко повернулся в мою сторону.
– Нет, – сказал полковник, – не эту леди, а другую, которая ходила в коттедж.
– Она умерла, – сказал Бен.
– Это нам известно. А скажите, вы видели ее в тот последний вечер, когда она уплыла в лодке и больше не вернулась?
– Ты был там и видел, как пришла миссис де Винтер, а следом за ней и сам мистер де Винтер. Что случилось в ту ночь? Расскажи нам правду, Бен, – сказал Фэвелл.
Бен прислонился к стене:
– Я ничего не видел, и я хочу остаться дома, я не хочу, чтобы меня отдавали в приют.
Он начал по-детски плакать.
– Сумасшедшая маленькая крыса, – сказал Фэвелл. Бен вытирал слезы рукавом куртки.
– Ваш свидетель вам ни в чем нее помог, и мы зря потратили время. Вы хотите ему задать еще какой-то вопрос?
– У вас здесь круговая порука и заговор против меня. Кто-то заплатил этому идиоту за его лживые показания.
– Думаю, Бена можно отпустить домой, – сказал полковник.
– Ладно, Бен. Роберт отвезет вас домой. Никто не собирается отдавать вас в приют, так что не волнуйтесь.
– Фрэнк, – распорядился Максим, – скажите Роберту, чтобы он предварительно накормил его на кухне.
– Плата за услугу! Он ведь сильно помог вам, Макс!
Фрэнк увел Бена из комнаты, а полковник спросил у Максима:
– Парень, кажется так запуган. У него взгляд, как у собаки, которая ожидает удара хлыстом и все время дрожит. С ним плохо обращаются?
– О нет, – ответил Максим, – Он не опасен, и я всегда разрешал ему свободно гулять, где он хочет.
– Жаль, что вы его не ударили, – заговорил Фэвелл, – может быть, это освежило бы его память, и он сказал бы все, что знал.
Но нет, его не будут хлестать, наоборот, угостят прекрасным ужином в благодарность за оказанную услугу.
– Вам этот свидетель, во всяком случае, ничем не помог, и если вам больше нечего предъявить в суде, вас никто не станет и слушать. Вы сказали, что были будущим мужем Ребекки, а до этого ее постоянным любовником. А между тем этот бедный идиот утверждает, что никогда вас не видел. Вы даже не сможете доказать своей собственной истории.
– Вы думаете, что не смогу? Подождите минутку.
Он позвонил и сказал вошедшему Фритсу:
– Попросите сюда миссис Дэнверс.
Фритс взглянул на Максима, и Максим коротко кивнул головой. Полковник спросил:
– Это здешняя экономка?
– И кроме того, личный, друг Ребекки, – сказал Фэвелл. – Она фактически вырастила ее. В ней вы найдете свидетеля совсем другого сорта, могу вас заверить.
Фрэнк вернулся в комнату.
– Накормили Бена ужином, сказали ему, что он хороший парень и отправили домой, – с издевкой сказал Фэвелл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29