Перец с солью преобладал в его облике, манере говорить, да и во всем поведении.У него был такой вид, будто он долго готовился задать вопрос и наконец решился.— Как у вас обстоят дела с синдикатами? Сидевший сзади Чико то ли фыркнул, то ли запыхтел.— Если честно, то хуже некуда, — отозвался я.— А конкретнее? — спросил Лукас и нахмурился.— Там что-то продолжается, — начал я. — Это совершенно ясно, но до нас доходили только слухи — Я помедлил. — А что, мы уже должны подсчитать расходы?Он помрачнел и недоуменно откликнулся.— Я полагаю, что договорюсь с Жокейским Клубом и нас поддержат. Вряд ли администрация станет уклоняться, особенно после вчерашнего Чико перегнулся и сделал мне знак за спиной Лукаса. Я подумал, что проблемы начинают громоздиться одна на другую, но с ними можно и повременить. В один прекрасный день ко мне вернутся деньги, которые я дал Джекси.— Вы считаете, нам стоит продолжать? — задал я вопрос.— Непременно. — Он кивнул. — Я на вас очень надеюсь.Мы без опоздания добрались до Ньюмаркета и быстро проехали на ферму Джорджа Каспара.Я не увидел там «Ягуар» Тревора Динсгейта, да и других машин на ферме тоже не было. Если события в последние дни шли своим чередом, то он сейчас должен быть в Йорке и заниматься привычными букмекерскими делами. Но я в это не верил.Джордж ждал Лукаса, и встреча со мной его явно не обрадовала. Розмари спустилась в просторный холл. Проходя по коврам и паркету, она заметила меня и смерила неприязненным взглядом.— Убирайся, — проговорила она. — Как ты посмел здесь появиться?На ее щеках вспыхнули пятна болезненного румянца. У нее был такой вид, словно она вот-вот схватит меня и вышвырнет из дома.— Нет, нет, — вступился Лукас Вейнрайт. Ему, бывшему моряку, сделалось не по себе от бестактной женской выходки. — Джордж, пусть твоя жена хотя бы выслушает, что мы скажем.Ему удалось убедить Розмари. Она с надменно-обиженным видом села на стул, а мы с Чико лениво развалились в креслах. Лукас Вейнрайт принялся рассказывать о рожистом воспалении свиней и сердечной недостаточности.Каспары жадно слушали его. Я ощущал их замешательство и страх. Когда Лукас упомянул Тревора Динсгейта, Джордж поднялся и в волнении прошелся по комнате.— Это невероятно, — проговорил он. — Тревор не мог так поступить.— Вы разрешили ему подойти к Три-Нитро после тренировочного галопа? поинтересовался я. По выражению лица Джорджа я понял ответ.— В воскресенье утром, — холодно сказала Розмари. — Он приехал в воскресенье. Он часто бывал у нас в выходные. Они с Джорджем обошли двор. — Она немного помедлила. — Тревор любит ощупывать лошадей. И особенно хлопать их по крупу. Другие предпочитают похлопывать по шее. Кто-то треплет за ухо. А вот Тревор хлопал по крупу.— Как бы то ни было, Джордж, тебе придется дать показания в суде, предупредил Лукас.— При этом я буду выглядеть как последний идиот, — уныло отозвался Каспар.— Во дворе полно охраны, и я сам пригласил Динсгейта.Розмари окинула меня непримиримым взглядом.— Я предупреждала вас, что их испортили.Я говорила вам. А вы мне не верили. Это удивило Лукаса Вейнрайта.— Я думал, что вы поняли, миссис Каспар. Сид вам поверил. Это он провел расследование, а не Жокейский Клуб.Она изумленно открыла рот.— Знаете, — не слишком тактично вмешался я. — У меня для вас подарок. Кен Армадейл из Исследовательского центра коневодства проделал огромную работу. Он считает, что Три-Нитро можно вылечить, если проколоть ему редкие антибиотики. Я захватил их с собой из Лондона.Я встал и отдал коробочку Розмари, поцеловав ее в щеку.— Простите меня, дорогая Розмари, что я не успел сделать это к скачкам в Гинеях. Может быть, в Дерби... и уж конечно, на ирландских дерби, на Даймонд Стейкс и Триумфальной Арке Три-Нитро будет в отличной форме.И тут железная Розмари Каспар разрыдалась.Мы вернулись в Лондон лишь к пяти часам, потому что Лукас захотел встретиться с Кеном Армадейлом и Генри Трейсом и побеседовать с ними. Глава службы безопасности Жокейского Клуба невольно придал всем контактам официальный характер.Он с облегчением вздохнул, когда Кен отпустил своих помощников, которые брали анализ крови у лошадей, разбившихся на скачках.— Микробы проникают прямо в сердечные клапаны, и вы никогда не обнаружите их при общем обследовании и стандартных анализах. Лишь потом иногда они выявляются в крови. Так было с Зингалу, когда мы взяли образец его крови.— Иными словами, — требовательным тоном осведомился Лукас, — если вы сейчас, в эту минуту, сделаете анализ крови Три-Нитро, то не сумеете доказать, что он болен?— Мы только сможем найти антитела, — пояснил Кен.Это расстроило Лукаса.— В таком случае как мы докажем в суде, что его заразили?— Вы можете подсчитать антитела рожистого воспаления сегодня и через неделю, — сказал Кен. — Сравните и увидите, как резко возрастет их количество.Результат покажет, что лошадь больна и пытается бороться.Лукас грустно покачал головой.— Присяжным этого будет недостаточно.— Возьмите анализ у Глинера, — предложил я, и Кен согласился.Лукас ненадолго покинул нас и уединился в своем кабинете в Жокейском Клубе, а мы с Чико выпили в «Уайт Харт», но легче нам не стало.Я переменил батарейки. Привычное дело. День казался бесконечным.— Давай уедем в Испанию, — сказал я.— В Испанию?— Да куда угодно.— Я сразу представил себе какую-нибудь сеньориту.— Заткнись, ты мне противен.— А ты мне.Мы заказали еще по бокалу, выпили, но нам по-прежнему было жарко.— Как по-твоему, сколько мы получим? — спросил Чико.— Примерно сколько просили. Джордж Каспар обещал, что, если Три-Нитро выздоровеет, владелец лошади для нас ничего не пожалеет.— Деньги придут, можешь не беспокоиться, — сухо ответил я.— В таком случае что же ты намерен просить? — полюбопытствовал Чико.— Сам не знаю. Может быть, пять процентов от суммы приза.— По-Божески.Наконец мы решились сдвинуться с места. В машине было прохладно, мы освежились и прослушали по радио репортаж о скачках Данте в Йорке.К моему огромному удовольствию, Флотилла выиграл забег.Чико дремал на заднем сиденье. Лукас, как и прежде, вел машину нервно и торопливо, а я думал о Розмари и Треворе Динсгейте, Нbкласе Эше и Треворе Динсгейте, Льюис и Треворе Динсгейте.«Я сделаю то, о чем говорил».Лукас высадил нас у въезда в автопарк, где я оставил «Шимитар». Наверное, внутри него настоящее пекло, ведь машина целый день простояла на солнцепеке, подумал я. Мы с Чико двинулись к «Шимитару» по раскаленным плитам.Чико зевнул.Ванна, размечтался я. Потом неплохо бы выпить. Пообедать. Отыскать новый номер в отеле. Не квартиру.За моей машиной припарковался «Лендровер» с передвижным денником-прицепом на две лошади. Странно Почему он оказался в центре Лондона, мелькнуло у меня в голове. Чико, продолжая позевывать, пробрался между денником и «Шимитаром» и стал ждать, когда я открою двери.— Мы тут запаримся, — проговорил я, полез в карман за ключами и оглядел автомобиль.Чико громко хмыкнул. Я посмотрел и ощутил, как быстро изнурительно жаркий полдень может обернуться могильным холодом.Между прицепом и машиной стоял какой-то здоровенный тип. Он вцепится в Чико левой рукой, и тот умоляюще поглядел на меня. Нападавший постарался его удержать, и голова Чико свесилась вперед.В правой руке мужчина держал маленькую, грушевидную черную дубинку.Его напарник спустился с подножки кабины «Лендровера».Я без труда узнал их. В последний раз я видел их из окна шатра гадалки, не предсказавшей мне ничего хорошего.— Залезай сюда, парень, — скомандовал мне державший Чико. — Заходи справа.Тихо и по-быстрому. А не то я еще разок-другой стукну твоего дружка. Прямо по башке.Чико прижали к багажнику. Он повернул голову и что-то пробормотал.Здоровенный тип поднял дубинку и выкрикнул с сильным шотландским акцентом:— Полезай в прицеп. Направо и вглубь.Я вскипел от ярости, обошел свою машину и денник. Открыл дверь справа, как он и сказал. Влез. Его напарник держался на расстоянии. Кроме нас, на автостоянке не было ни души.Я обнаружил, что по-прежнему держу ключи от машины, и, не думая, вновь положил их себе в карман. Ключи, носовой платок, деньги, а в левом кармане только незаряженная батарейка. Никакого оружия. Я вспомнил про нож в носке и решил, что у Никласа Эша есть чему поучиться.Человек, державший Чико, приблизился к прицепу и полувтащил-полувнес Чико в левый отсек.— Начнешь шуметь, парень, — предупредил он меня, — и я от твоего дружка мокрого места не оставлю. По глазам, парень, и по носу. А попробуешь дернуться, мы его так исполосуем, что он навсегда заткнется. Понял?Я подумал о Мэсоне в Танбридж-Уэллсе. Слабоумном и слепом.И промолчал.— Я поеду с твоим дружком, — сказал он. — Запомни это.Его напарник закрыл верх прицепа, и солнце исчезло, уступив место полной тьме. У многих передвижных денников крыша открывается легко, а у этого нет.Я оцепенел.Мотор «Лендровера» завели, и машина двинулась юзом по узкой дорожке.Одного толчка при выезде было достаточно, чтобы меня встряхнуло и я чуть не свалился. Я понял, что лучше сесть.Прицеп соорудили так, чтобы он смог выдержать вес и удары лошадиных копыт.Я беспомощно сидел на полу, среди комьев грязи и навоза. В голову мне лезли страшные мысли.После столь непредсказуемого путешествия я согласился поехать с Лукасом и, как последний идиот, на целый день оставил машину на всеобщем обозрении. Они могли схватить меня в Жокейском Клубе. Или вчера, или сегодня утром. Вчера, подумал я, стоянка была забита машинами, а я оставил «Шимитар» на улице и взял талон.Я не поехал к себе домой. Я не стал возвращаться в Эйнсфорд. Я не был в «Кавендише». Я не был ни в одном привычном для меня месте. В конце концов я решил отправиться в Жокейский Клуб.Я сидел, проклинал себя и думал о Треворе Динсгейте.Поездка заняла без малого час — было мучительно душно и постоянно трясло на поворотах. Я старался не загадывать, чем это кончится. Вскоре мне удалось услышать Чико через перегородку, но я не разобрал ни слова. Шотландец что-то отвечал ему грубым, невыразительным голосом и рокотал, как гром.Два наемника из Глазго. Джекси рассказал мне о них. Первый, карауливший Чико, несомненно, был профи. Не запутанный заказчиком бездумный, заурядный исполнитель, а крепкий, напористый, быстро соображающий убийца. Что гораздо хуже.Внезапно тряска прекратилась, и до меня донеслось какое-то лязганье. Я догадался, что денник разъединили с «Лендровером». В наступившей тишине я услышал голос Чико.— Что случилось? — дрожа от волнения, спросил он.— Скоро узнаешь, приятель.— Где Сид?— Успокойся, парень. Удара не последовало, но Чико притих. Дверцы распахнулись. Я полностью осознал, что сейчас среда, половина седьмого и уже начинает смеркаться.— Вылезай, — скомандовали мне.Я поднялся на ноги. Шотландец стоял передо мной и держал наготове вилы, указывая мне путь их острыми зубцами. Я выглянул и увидел, куда нас привезли.Отсоединенный от «Лендровера» прицеп стоял в помещении, а само это помещение было залом для верховой езды на ферме Питера Раммилиза.Стены из деревянных панелей. Окна на крыше распахнуты из-за жары. И снаружи ничего не разглядишь.— Вылезай, — повторил он и взмахнул вилами.— Делай, что он сказал, парень, — грозно проговорил охранник Чико.— И давай по-быстрому. Я безропотно подчинился.Выбрался из прицепа и прошелся по мягкой золотой стружке.— Сюда, — он опять поднял вилы. — К стенке. — Его голос звучал грубее, а акцент был сильнее, чем у караулившего Чико. Да ничего другого я от этого бугая и не ждал.Я сделал несколько шагов и почувствовал, что ноги мне не повинуются.— А ну, давай мигом к стенке.Я повернулся и задел плечами панель. В эту минуту я заметил, что, скрывшись от меня за спиной человека с вилами, стоит Питер Раммилиз. Он мерзко ухмылялся и радовался, предвкушая расправу. В отличие от него двое шотландцев застыли в напряжении. Я понял, что Раммилиз вел «Лендровер» и потому я не мог его видеть.Бугай, охранявший Чико, усадил его на пол и не отпускал. Бедняга скорчился и норовил прилечь. Он слегка улыбался и никак не мог прийти в себя.— Привет, Сид — сказал он. Шотландец поднял руку, занес дубинку над головой Чико и обратился ко мне:— А теперь слушай, парень. Стой спокойно. Не шевелись. Если сдвинешься хоть на шаг, я укокошу твоего дружка, он и пикнуть не успеет. Ясно?Я не отреагировал. Через минуту он кивнул своему напарнику с вилами.Тот неторопливо приблизился ко мне и направил на меня зловеще сверкнувшие зубцы.Я посмотрел на Чико. На дубинку. Мне никак нельзя было рисковать. Я стоял... не шелохнувшись.Высокий поднял вилы — сначала на уровень моего живота, потом выше — к сердцу, потом еще выше. Он не спешил и осторожно, дюйм за дюймом приподнимал их, пока один зубец не уткнулся мне в тело.— Ни с места, — пригрозил охранник Чико.Я не двигался.Зубцы вил скользнули по моей шее, прямо под подбородком и остановились на деревянной панели, отодвинув мою голову назад. Кольнули меня по шее, но даже не поцарапали. Хорошо, что у них зубцы широкие, мелькнуло в голове. Но уверенности мне это не прибавило.Он установил вилы как хотел, резко толкнул их, и острия вонзились в деревянную обшивку. Потом он с силой схватился за рукоятку, чтобы я не смог их вырвать и освободиться. Я давно не чувствовал себя таким дураком и ничтожеством.Бандит, державший Чико, внезапно отодвинулся, словно желая расслабиться.Он спустил Чико вниз и пнул его в зад, надеясь, что тот потеряет равновесие.Ослабевший, как тряпичная кукла, Чико растянулся на мягких стружках, а киллер шагнул ко мне, чтобы убедиться, что я не сдвинусь с места.Он кивнул своему напарнику:— Не лезь не в свое дело, присмотри за вторым.Я поглядел на них и навсегда запомнил их лица.Твердые, жесткие линии подбородка и рта. Холодные глаза, внимательные и бесчувственные. Черные волосы и бледная кожа. Небольшие головы на толстых шеях.Тяжелые, выбритые до синевы подбородки. Обоим около сорока. Оба очень похожи друг на друга, преуспевшие в своей карьере наемники.Питер Раммилиз подошел к ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35