Он звонил четыре раза. А Розмари Каспар так визжала в трубку, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. Я там все записал. Ладно, пока, позже увидимся.Я чуть было не попросил его остаться, но он быстро попрощался и ушел.— Ты похудел, — заметил Чарльз.Это меня не удивило. Я вновь посмотрел на тосты с сыром и подумал, что возвращение домой подразумевает также и еду.— Не хотите попробовать? — предложил я. Он посмотрел на остывшие квадратики.— Нет, благодарю.Мне тоже не хотелось. Я отодвинул тарелку. И словно отключился на несколько минут.— Что с тобой случилось? — задал он вопрос.— Ничего.— На прошлой неделе ты появился в «Кавендише» свежий, как весенний ветер, — проговорил он. — Ты был полон жизни. У тебя даже глаза сверкали. А теперь, да ты только взгляни на себя.— Ладно, не надо, — отозвался я. — Не стоит меня рассматривать. Как ваши дела с открытками, продвигаются?— Сид...— Адмирал. — Я поднялся, пытаясь увернуться от его пронизывающего взора. Оставьте меня в покое.Он задумчиво помолчал, а затем произнес:— В последнее время ты занимался разной куплей-продажей. Неужели ты прогорел и остался без денег?Его слова изумили меня, и я обомлел от неожиданности.— Нет, — ответил я.— Ты был таким же подавленным, когда у тебя оборвалась карьера и начались нелады с моей дочерью Что же ты потерял на этот раз, если не деньги? Что может быть хуже... или еще хуже?Я знал ответ. Я выучил его в Париже, мучаясь от стыда. В моем сознании отчетливо обозначилось слово «мужество», и я испугался, вдруг оно дойдет до него по каким-то неведомым каналам, даже если я не скажу ни слова.Но, похоже, этого не случилось. Он по-прежнему ждал моего отклика.Я перевел дыхание и с подчеркнутым безразличием произнес:— Шесть дней. Я потерял шесть дней. Нам надо продолжить поиски Никласа Эша.Он неодобрительно и с горечью покачал головой, но принялся излагать мне, что он успел сделать.— Вот эта большая пачка открыток — от людей, чьи фамилии начинаются на букву "М". Я сложил их в алфавитном порядке и отпечатал список. Мне показалось, что мы сможем добиться результатов лишь в одном случае... Ты следишь за ходом моих рассуждений?— Да.— Я отправил список на аукционы Кристи и Сотби, как ты предложил, и умолял их помочь. Но в их каталогах список клиентов на букву "М" не совпадает с нашим.И я решил, что мы можем столкнуться с трудностями, когда будем сравнивать и отбирать. Ведь теперь масса конвертов проходит через компьютеры.— Вы основательно потрудились, — заметил я.— Мы с Чико сидели здесь целыми днями, отвечали на звонки и пытались выяснить, куда ты исчез. Твоя машина стояла в гараже, и Чико сказал мне, что ты никогда не уезжал без запасных батареек для протеза.— Да... так уж вышло.— Сид...— Нет, — возразил я. — Теперь нам нужны списки газет и журналов, посвященных антикварной мебели. Попробуем сначала выяснить перечень клиентов на букву "М".— Это очень громоздкий проект, — с сомнением произнес Чарльз. — И даже если мы их обнаружим, что с того? Я имею в виду, что служащий из Кристи сказал мне — ну, допустим, вы найдете этот список клиентов, которым он воспользовался, и что это вам даст? Фирма или журнал не смогут указать нам, как в этом большом списке именовал себя Никлас Эш, особенно если во время деловых переговоров он воспользовался псевдонимом (а скорее всего так и было).— М-м-м, — отозвался я. — А вдруг он продолжит свою бурную деятельность где-то еще и снова пустит в ход этот список клиентов? Он же взял его с собой. И если мы узнаем, что это за список, то сможем обзвонить или обойти нескольких человек, которые в нем значатся, — с фамилиями от "А" до "К" и от "П" до "Я", и выяснить, получали ли они в последние месяцы открытки с просьбами. Если они получали, то на конвертах должны быть адреса, по которым собирались отправить деньги. А по адресам мы сможем найти Эша.Чарльз приоткрыл рот и вытянул губы, словно хотел присвистнуть, но из его груди вырвалось нечто похожее на вздох.— Ты снова начал неплохо соображать, — откликнулся он.О, Боже, мелькнуло у меня в голове, ведь я заставляю себя думать, чтобы не свалиться в бездну. Я разбит, от меня остались лишь жалкие крохи. Я никогда не оправлюсь. Аналитическая, разумная часть моего существа, возможно, будет функционировать, но та, что зовется душой; обессилена и умирает.— И полировка, — проговорил я. В моем кармане лежал документ, который он мне дал неделю назад. Я достал его и положил на стол. — Если идея об особой полировке связана со списком клиентов, то для оптимальных результатов эта полировка нам просто необходима. Вряд ли частные лица заказывали воск в жестяных банках, упакованных в белые коробочки. Мы можем попросить фирму по производству полировки дать нам знать, покупал ли кто-то большую партию воска.Непохоже, что Эш опять обратится в ту же фирму, хотя бы и не сразу. Он должен предвидеть опасность, но, может быть, и сваляет дурака. Я устало отвернулся.Мне захотелось выпить Виски. Я поднялся и налил себе полный бокал.— Ты что, начал крепко пить? — спросил меня Чарльз, подошедший сзади.В его протяжной интонации слышалось откровенное издевательство.Я стиснул зубы и ответил:— Нет.Не считая кофе и воды, это была моя первая выпивка за неделю.— Твое первое алкогольное затмение за эти несколько дней, я не ошибся?Я даже не дотронулся до бокала, поставил его на поднос с напитками и обернулся. Его глаза сделались холодными как лед. Он относился ко мне с подобной неприязнью, лишь когда мы познакомились.— Не будьте таким идиотом, — огрызнулся я. Чарльз выдвинул подбородок.— Уже вспыхнул, — саркастически прокомментировал он. — Да, гордость осталась при тебе.Я поджал губы, повернулся к нему спиной и одним залпом осушил бокал.Немного погодя я расслабил напрягшиеся мускулы и сказал:— Этим вы от меня ничего не добьетесь. Я вас слишком хорошо изучил. Для вас оскорбить кого-нибудь — значит повернуть рычаг и вызвать человека на откровенность. В прошлом вы со мной это проделывали. Но сейчас вам не удастся.— Если я найду верный способ, то пущу его в ход, — заявил он.— А вы не желаете выпить? — полюбопытствовал я.— Если ты просишь, то пожалуйста. Мы уселись в кресла друг против друга. Я размышлял о всякой всячине, мало-помалу стал отходить и уже не мучался угрызениями совести.— Знаете, — сказал я. — Нам не надо обхаживать разные инстанции и выяснять, кто составлял этот список клиентов. Лучше расспросить самих людей.Вот этих... — Я кивнул в сторону кипы открыток на букву "М". — Мы поинтересуемся, в каких списках они значатся. Спросим нескольких человек, подсчитаем, выделим совпадения. Вдруг что-нибудь да получится.Когда Чарльз уехал к себе в Эйнсфорд, я принялся бесцельно бродить по квартире, сняв галстук и пиджак. Я постарался сосредоточиться и все трезво обдумать. Я твердил себе, что ничего особенного не произошло: Тревор Динсгейт лишь пытался меня запугать и добиться, чтобы я прекратил расследование, которое, по сути, еще не успел начать. Однако я не мог избавиться от гнетущего чувства вины. Уж если он засветился и я понял, что он не намерен отступать, то просто должен был его остановить. А я этого не сделал.Предположим, его планы сорвались и в среду я был бы на скачках в Ньюмаркете, продолжал рассуждать я. Вполне возможно, что я вернулся бы оттуда в Лондон, так ничего толком и не узнав. Более того, я вернулся бы без особой уверенности, будто на скачках можно было хоть что-то узнать, вплоть до той минуты, когда Три-Нитро приковылял последним. Но сейчас я должен действовать, как всегда, уверенно и не теряя проницательности. Легко сказать, ведь угрозы Тревора Динсгейта превратили меня в трусливое ничтожество.Я мог бы воззвать к своей щепетильности (которая, впрочем, у меня отсутствовала) и к здравому смыслу — в сложившихся обстоятельствах у меня не было иного выхода. Я мог бы проанализировать события и попросить прощения. Я мог бы сказать, что не стану заниматься тем, с чем до сих пор не справился Жокейский Клуб. И всякий раз я сталкивался с горькой истиной: я не поехал туда, потоку что испугался.Чико вернулся, закончив свои занятия по дзюдо, и вновь принялся допытываться, где я пропадал. Я продолжал отмалчиваться, хотя знал, что он не станет презирать меня больше, чем я сам.— Ладно, — наконец проговорил он. — Ты решил хранить свои тайны.Посмотрим, что это тебе даст. Но где бы ты ни был, добром твои приключения не кончились. Ты только погляди на себя. Уж лучше бы ты все рассказал, а то словно заперся на ключ.Однако я всю жизнь привык «запираться на ключ». Так я защищался от мира еще в школьные годы. Я выстроил стену, и разрушить ее было невозможно.Через минуту я сдержанно улыбнулся:— Ты хоть немного передохнул на Харлистрит?— Так-то оно лучше, — откликнулся Чико. — Знаешь, ты много потерял.Три-Нитро после скачек в Гинеях увезли на обследование, а всю конюшню Джорджа Каспара перевернули вверх дном. Кстати, в «Спортинг лайф» об этом целая статья.Адмирал принес сюда газету. Ты уже прочел?Я покачал головой.— Мы-то считали, что наша Розмари с приветом. А выходит, она первая догадалась. Интересно, как это им удалось?— Им? — переспросил я.— Ну тем, кто это сделал.— Я не знаю.— Утром в субботу я протолкнулся вперед, чтобы посмотреть галоп, — сказал он. — Да, да, я знаю, ты послал телеграмму, что тебя к этому времени не будет, но в пятницу я полночи развлекался с одной прехорошенькой куколкой, вот и остался на следующий день. Ночью больше, ночью меньше, какая разница, да к тому же она была машинисткой у Джорджа Каспара. — Она была... — Печатает. Иногда объезжает лошадей. В общем, она сама говорит, что может делать чуть ли не все, да еще болтать без умолку. Новому запуганному Сиду Холли не хотелось даже слушать эти истории, — В среду в доме Джорджа Каспара весь день скандалили, — продолжил Чико. Началось за завтраком. К ним явился Инки Пул и сказал, что Сид Холли приставал к нему с вопросами, а ему, Инки Пулу, это не понравилось.Он сделал паузу, рассчитывая, что как-нибудь я отреагирую. Но я просто посмотрел на него.— Ты меня слушаешь? — насторожился он. — У тебя опять лицо точно камень.— Прости.— Затем пришел ветеринар Бразерсмит, услышал, что говорит Инки Пул, и добавил: "Как любопытно. Сид Холли на днях был у меня и тоже все расспрашивал.О болезнях сердца. И речь шла как раз о тех лошадях, о которых упомянул Инки Пул. О Бетезде, Глинере и Зингалу. А еще о Три-Нитро, о том, как он себя чувствует и нет ли у него болей в сердце". Моя куколка-машинистка уверяла, что Джордж Каспар просто взорвался и так орал, что и в Кембридже было слышно. Он ведь помешан на этих лошадях.Тревор Динсгейт, холодно подумал я, завтракал у Каспаров и слышал каждое слово.— Конечно, — продолжил Чико, — через некоторое время они отправились на фермы к Гарви и Трейсу и выяснили, что ты там тоже побывал. Моя куколка утверждает, что твое имя склоняли на все лады.Я провел ладонью по лицу.— А твоей куколке известно, что ты работаешь со мной на пару?— Я тебя умоляю. Конечно, нет.— А что-нибудь еще она говорила? — Какого черта я его спрашиваю, мрачно подумал я.— Да. Она сообщила, что Розмари требовала от Джорджа Каспара поменять весь распорядок субботних скачек, приставала к нему в четверг и в пятницу. И он чуть на стенку не лез. А в конюшне еще увеличили охрану, и они задели сигнализацию.— Он перевел дыхание. — Больше она ничего не сказала. Потому что мы выпили три рюмки мартини и занялись любовью.Я сел на ручку кресла и уставился на ковер.— Утром я наблюдал галоп, — проговорил Чико. — Твои снимки мне очень пригодились. Там были сотни этих чертовых лошадей... Кто-то пояснил мне, какие из них Джорджа Каспара. И там был Инки Пул, хмурый, как на фотографиях. Ну вот, я взял его и тех, кто рядом, за точку отсчета. Когда дело дошло до Три-Нитро, все засуетились. Они приподняли седло и подобрали другое, поменьше. Инки Пул на нем и скакал.— Значит, на Три-Нитро, как обычно, ехал Инки Пул?— Да, они выглядели совсем как на твоих снимках, — подтвердил Чико.Я продолжал смотреть на ковер.— Что мы теперь будем делать? — осведомился он.Ничего... Отдадим Розмари ее деньги, и конец.— Эй, послушай, — возразил мне Чико. — Кто-то испортил лошадь. Ты же знаешь, они этим и раньше занимались.— Теперь это нас не касается.Мне хотелось, чтобы он перестал на меня смотреть. Я почувствовал, что мечтаю заползти куда-нибудь в щель и спрятаться.Кто-то с силой нажал дверной звонок и долго не снимал палец с кнопки.— Нас нет дома, — предупредил я, но Чико встал и отправился открывать.Розмари Каспар чуть не сшибла его с ног, пробежала по холлу и ворвалась в гостиную все в том же старом желтом плаще. Она кипела от негодования. Я обратил внимание, что в этот раз она была без шарфа, без парика и держалась крайне агрессивно.— Ну вот я до тебя и добралась, — злобно проговорила она. — Я знала, что ты тут скрываешься. Когда я звонила, твой дружок постоянно отвечал мне, что тебя нет, но я сразу поняла — он лжет.— Меня здесь не было, — ответил я. — С таким же успехом я мог бы загородить Сент-Лоуренс одной веткой.— Тебя не было, когда я заплатила за твое присутствие на скачках в Ньюмаркете. И я с самого начала говорила тебе, что Джордж не должен знать, кого и как ты расспрашиваешь, а он узнал, и у нас была страшная ссора. Мы до сих пор не помирились. А теперь Три-Нитро нас навсегда, опозорил, и ты один в этом виноват.Чико с комическим недоумением приподнял брови.— Сид не скакал на нем и не тренировал. Она метнула на него яростный взгляд.— Но он не сумел обеспечить его безопасность.— Э... — сказал Чико. — Это я допускаю.— А что касается тебя, — начала она, резко повернувшись ко мне. — Ты жалкий обманщик и ни на что не годен. Твоя слежка — просто вздор. Когда ты только вырастешь и прекратишь играть? Ты мне ничем не помог, только все осложнил и запутал. Я хочу получить свои деньги.— Вас устроит чек? — спросил я.— Так, значит, ты не отрицаешь?— Нет, — произнес я.— Ты хочешь сказать, что признаешь свое поражение?Немного помолчав, я ответил:— Да. Розмари удивилась. Похоже, я лишил ее возможности прочесть мне обвинительный приговор, но, когда я сел выписывать чек, она принялась жаловаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35