Да? Для чего?
— Для войны, — отозвался Клайд, по-прежнему не открывая глаз.
В малярке стало так тихо, что можно было услышать, как учащенно забились сердца пленников. Слова Клайда, произнесенные безо всякой злобы, без особой интонации, повисли в пустоте. Молчание на этот раз показалось более долгим, чем было на самом деле, однако Клайд даже не шевельнулся на скамье, так и продолжал сидеть, прислонившись к стене, с закрытыми глазами, с блуждающей на губах улыбкой. И так все время, пока длилось затишье — секунда за секундой, складываясь в долгий и мучительный интервал.
— Что ты имеешь в виду? — нарушил молчание Каммингс.
— Клайд...
— Умерь свой пыл, Гарри! Они уже и так знают почти все.
— Они еще ничего не знают...
— Что же это, чего мы еще не знаем? — не отставал Костигэн. — Другая...
— Да заткнитесь все вы, наконец, там!
— Продолжай, Костигэн!
— Нет, не буду!
И вновь повисла тишина. Марвин, лихорадочно напрягаясь, никак не мог представить себе, что же хотел сказать Костигэн на этот раз. Что имел в виду Клайд? И разве захвачен именно катер береговой охраны? А не просто небольшая лодка? Типа прогулочной яхты?
— Ну? — произнес Клайд. Его глаза все еще были закрыты. Он не смотрел ни на кого определенно, но Марвин знал безошибочно, что эти слова были обращены к Костигэну. — Ну? — повторил он снова.
— Вам никогда этого не сделать! — произнес владелец лодочной пристани.
— Нет?
— Никогда! Слышите? Это очень небольшое судно.
— Напротив, достаточно большое.
— Сколько оно может взять на борт? Ну, в крайнем случае семьдесят пять человек? Сто?
— Пятьдесят пять, — уточнил Клайд. — А наших на нем будет даже меньше.
— И какое у вас вооружение? Трехдюймовая пушка на носу?
— Да, и все!
— И чего же вы надеетесь добиться такими силами?
— Всего, что нам нужно.
— Это станет еще одним бедствием, — заявил Костигэн. — Идите и скажите Тренчу — пусть он выбросит это из своей башки.
Клайд отрицательно замотал головой:
— Уже слишком многое поставлено на карту...
— Что же, например?
— Будущее.
— Чье? Кубы?
— Всего полушария.
— Да уж!.. — протянул Костигэн. — Вы собираетесь изменить ситуацию с одним хилым сторожевиком и горсткой людей? И думать забудьте о таком!
— Мы собираемся изменить ситуацию, прямиком направляясь к берегам...
— Точно, минуете кубинский радар...
— И... обстреляем город.
— И ускользнете от кубинских торпедных катеров и реактивных самолетов? Да у вас нет ни единого шанса на успех! И что, это все на полном серьёзе? — вдруг спросил Каммингс.
— Этот человек желает знать, насколько серьезны наши намерения. Скажи ему, Гарри!
— Тут я пас, — возразил Гарри. — По словам Джейсона, это не по моей части!
— Да, у нас самые серьезные намерения, будь ты проклят! — сообщил Каммингсу Клайд.
— Вы намерены вторгнуться на Кубу?
— Разве я так сказал?
— Для меня это по крайней мере прозвучало так.
— Никто ничего не говорил о вторжении на Кубу.
— Ты же сказал, что собираетесь обстрелять город.
— Да, это уж точно — собираемся!
— Но этот остров кишит радарами, — сообщил Костигэн. — Вас немедленно засекут в радиусе сорока миль.
— Это значит, до побережья останется не более пятидесяти, не так ли? — поинтересовался Клайд и ухмыльнулся.
— Вы не сможете обстрелять Гавану с расстояния пятидесяти миль из Карибского моря.
— Думаю, нам удастся подойти все-таки чуточку ближе, — предположил Клайд.
— Они узнают, что вы на подходе. Ваш маленький рейд...
— Это не рейд!
— Это не рейд и это не вторжение, — вклинился Танненбаум. — Тогда что же это такое?
— Герберт, не лезь! — вмешалась его жена Рэчел.
— Как бы не так! — отозвался доктор.
— Может быть, это и рейд и вторжение одновременно, — объяснил Клайд. Его ухмылка стала еще шире. — А может, ни то и ни другое.
— Загадочки! — пожал плечами Танненбаум.
— Да никаких загадочек, дед!
— Я приведу Джейсона, — не выдержал Гарри и направился к двери.
— Повремени!
— Послушай, Клайд!..
— Нет, это ты меня послушай!
— Джейсон сказал...
— А что я делаю такого Джейсону, что было бы ему не по душе?
— Ты не должен обращаться к... этим...
— Чем же я наношу вред Джейсону, а? Что я делаю такого страшного?
— Ты же знаешь что...
— Ну, я устал от сидения и ожидания. Почему один Джейсон Тренч должен снимать все пенки и вволю забавляться?
— Пенки?! — в удивлении воскликнул Гарри.
— Да, весь смак и все удовольствие! Мы же сидим здесь, как пара нянек, пока он...
— Удовольствие? — опять вырвалось у Гарри.
— Почему он не взял всех нас с собою?
— Ты же знаешь, что кто-то должен оставаться и здесь.
— Для чего?
— Чтобы держать этих людей.
— Убить надо всех этих чертовых людей! — заявил Клайд. — И сделать это прямо сейчас. Зачем чего-то ждать?
— Гангстеры! — возмутился Танненбаум. — Они захватили лодку, они говорят об убийстве...
— Катер, дед! — прервал Клайд. — То, что мы захватили, — катер. Это тебе не лодка.
— Вам никогда не сделать ничего подобного. — Костигэн опять вернулся к прежней теме разговора. — Дюжины военных кораблей находятся между этим побережьем и Кубой. Соединенные Штаты не желают вторжения. А все эти корабли...
— Мы все знаем о дюжинах военных кораблей между этим местом и Кубой. По-твоему, найдется хоть один, который станет препятствовать катеру береговой охраны, откликнувшемуся на зов бедствия?
— Да кто на это купится?
— А кто не купится? Через несколько часов, едва «Меркурий» отчалит отсюда на всех парах, с катера радируют в Майами, что команда отвечает на сигнал SOS, полученный из района, расположенного в пятидесяти милях к северо-западу от Гаваны.
— В Майами не поверят, — заявил Костигэн.
— Почему же?
— У них в воздухе сторожевые самолеты. Они пошлют один для проверки.
— Ты исходишь из предположения, что в Майами знают, будто катер у нас в руках, а этого там никто не знает. В Майами просто подумают, что капитан одного из кораблей радирует, чтобы сообщить о полученном сигнале SOS из...
— О котором в Майами никто не слышал.
— Такое случается постоянно, — заверил Клайд. — Радиосигналы непредсказуемы.
— Они все равно вышлют самолет.
— Нет, все самолеты к закату солнца возвращаются в Диннер-Ки.
На миг воцарилось молчание. Костигэн нахмурился, и Саманта вдруг накрыла его руку своею.
— Ну что же, тогда сторожевые эсминцы засекут катер и произведут досмотр, — не унимался Каммингс.
— Чего это ради? Они знают, что корабли береговой охраны патрулируют между здешним побережьем и Кубой. Им и в голову не придет запрашивать катер. Но даже если они и сделают это, то получат ответ, что судно реагирует на сигнал бедствия. Поиск и спасение — это работа береговой охраны, но никак не военного флота.
— Этот катер всем будет вешать лапшу на уши, так, что ли?
— Именно так!
— Но есть люди, которых обмануть не удастся, — сообщил Костигэн.
— Кто же они такие, эти люди?
— Моряки на патрульных судах Кубы.
— А им с катера никто и не станет ничего врать.
— Что, так и сообщат, что прямиком следуют в Гавану? Что катер...
— Нет! Катер просто откроет по ним огонь.
— Тогда в воздух будут подняты реактивные самолеты, — изрек Костигэн. — А это, считайте, конец всем вам и вашей затее.
— Нет! Это будет означать начало нашей небольшой акции.
— Вас разнесут в клочья прямо там, на воде! — настаивал Каммингс.
— Что?..
— Они разнесут нас прямо на воде, — заявил Клайд. — Они взорвут катер береговой охраны, принадлежащий Соединенным Штатам. — Тут он улыбнулся. — Это ведь не что иное, как военный акт, не так ли? — спросил он вкрадчиво.
Глава 13
Они должны будут всех нас убить позже, подумал Люк Костигэн. Если же не сделают этого, их самоубийственный план окажется под угрозой срыва. Их единственная надежда на то, что США и весь мир поверят, будто катер береговой охраны был атакован и потоплен кубинскими вооруженными силами, когда спешил на помощь терпящим бедствие. Если этот маскарад окажется незавершенным, если возникнет хоть малейшее сомнение в искренности намерений команды катера и самого ее присутствия на борту, то весь план сразу же пойдет насмарку.
Люк не видел вероятности того, что там, на воде, у них с чем-нибудь произойдет осечка: слишком уж тщательно, по-видимому, все было обдумано и спланировано. Они захватили Охо-Пуэртос и привели сюда катер, высадили с него моряков и закрыли на складе, а на борту поместили своих людей; им было известно также, что после наступления темноты патрульные самолеты не летают. Знали они и о том, что опасность быть задержанными судами военного флота им практически не грозит. И даже если их начнут запрашивать, то у них наготове убедительная липа — идут, мол, на помощь по сигналу SOS. Поэтому без помех доберутся до Кубы и откроют огонь по первому же объекту, который попадется на глаза, — торпедному катеру, реактивному самолету или же по самой Гаване. Когда последует контратака, то радируют в Майами, что подвергаются обстрелу кубинцами, ничем не спровоцированному с их стороны, а затем сообщат по радио, что кубинцы их потопили. Кубинцы, конечно, будут протестовать, утверждая, что катер первым открыл огонь, но ни Соединенные Штаты, ни весь мир этим утверждениям не поверят.
Единственная загвоздка может произойти в Охо-Пуэртос.
Там находились люди, содержащиеся в плену с самого рассвета и знавшие об этом плане. В Охо-Пуэртос были высажены с катера моряки: они знали, что судно захвачено силой, и могли мгновенно разоблачить столь тщательно сфабрикованную ложь, направленную против кубинцев.
Следовательно, выход у террористов один: надо истребить в городе всех еще до того, как они его покинут.
Они, несомненно, будут прослушивать все сообщения по радио, это уж точно: ведь новости подобного рода распространяются сразу, и весь мир в считанные секунды узнает о том, что случилось в Карибском море. Допуская, что все пройдет, как запланировано, допуская, что катер и люди, которые вместе с ним пошли на дно, были приняты за доподлинную команду моряков, спешащих к терпящим бедствие, допуская, наконец, что атака кубинцев будет явно выглядеть как акт агрессии, их люди, оставленные в городе, должны будут замести все следы. Должны будут содрать со своих пленников-моряков береговой охраны форменную одежду и все знаки различия, поубивать всех в этом городе и затем попытаться исчезнуть. Не это ли имел в виду Клайд, когда говорил, что надо убить всех этих чертовых людей. И сделать это прямо сейчас! Зачем ждать?.. Да, и пока полиция будет пытаться разрешить загадку массовых и бессмысленных преступлений в крошечном городке Охо-Пуэртос, тем временем правительство Соединенных Штатов либо немедленно обрушит на Кубу ракеты и бомбы в качестве акта возмездия, либо прибегнет к более формальному приему — объявит ей войну. И в том и в другом случае Джейсон Тренч достигает своей цели...
* * *
Нет это все же никогда не сработает, продолжал размышлять Каммингс. У нас уже был однажды сбитый американский самолет и взятые в плен пилоты, фургоны с подозрительными людьми, задержанными в пунктах проверки; имел место и захват граждан в качестве заложников. Но ни один из этих инцидентов не привел даже к локальной войне. Налицо, конечно, небольшая разница — те случаи происходили ближе к американским берегам. И речь сейчас шла не об отдельной личности или небольшой группе лиц, а о пятидесяти пяти террористах, являющихся частью вооруженных сил... м-да... Но, пусть даже так — нет никакой и малейшей вероятности, что Америка ответит на эту атаку объявлением войны! Наша нация слишком благоразумна для этого, мы, американцы, знаем об ужасных последствиях такого шага и предпочтем пожертвовать судном и людьми на его борту, если это будет означать сохранение мира во всем мире.
Мы, несомненно, обратимся в ООН. Предадим широкой огласке случившееся во всем мире. Провозгласим, что даже перед лицом жестокого, ничем не спровоцированного акта агрессии мы тем не менее воздерживаемся от применения в качестве ответных мер всех имеющихся в нашем распоряжении быстрых и страшных средств. Вместо этого, мы передадим дело на рассмотрение международной организации, и у нас есть все основания надеяться, что оно разрешится должным образом. Мы будем требовать от Кубы возмещения причиненного ущерба и вправе на него рассчитывать.
А каким лакомым куском этот инцидент окажется для прессы! Какого рода компенсации вы требуете за пятьдесят пять мертвых или искалеченных людей? За всех сразу или за каждого в отдельности?
Как объяснить подобную компенсацию женам, матерям и детям? И впрямь, для желтой прессы это станет нежданным подарком. И еще! Найдется немало политиканов на Капитолийском холме, которые станут доказывать — и не без основания, — что никакая компенсация не сможет восстановить престиж нашей страны в глазах всего мира, если мы позволим этой, ничем не вызванной и произведенной вопреки всем нормам международного права провокации остаться без ответа. Они ухватятся за пущенный ко дну катер как за предлог для незамедлительного осуществления тех действий, на которых все время настаивают. Они уцепятся за нападение, как за возможность насильно вторгнуться на Кубу и тем самым раз и навсегда устранить опасность, которую она представляет для всего Западного полушария...
Конечно, более холодные головы будут настаивать, чтобы арбитром выступила какая-нибудь международная организация. Что ж, пусть Соединенные Штаты используют этот случай, чтобы, если такая необходимость возникнет, убедить ООН направить войска под своей эгидой и разоружить Кубу, устранив тем самым возможность в будущем любого насилия с ее стороны.
Однако на Кубе все еще остаются русские...
Каммингс не мог припомнить ни единого примера, когда ООН силой удалось бы принудить разоружиться целую нацию.
Если они попытаются испробовать такое на Кубе, тогда уж наверняка начнется глобальная война.
Есть в Вашингтоне и такие, кто будет доказывать с пеной у рта, что раз мировая война так или иначе неизбежна, зачем тянуть резину, увеличивая тем самым число возможных жертв в будущем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42