мы не в состоянии описать читателю проделанный Саладеном путь, поэтому ограничимся лишь тем, что в очередной раз напомним: наш герой был очень молод. А в четырнадцать лет нельзя требовать от человека совершенства. Спустя несколько лет Саладен петлял бы еще более хитроумно.
У детей нередко возникают странные капризы; Королева-Малютка имела все недостатки, присущие ребятишкам ее возраста. Из-за своей общительности и стремления со всеми быть «любезной» она иногда становилась слишком навязчивой; к тому же девочка всегда была готова расточать свои пленительные улыбки, чтобы в ответ получать улыбки восхищенные. Она наслаждалась своим успехом, у нее была неудержимая потребность все время находиться на виду, и Лили – увы! – сама немало способствовала тому, что в ребенке проснулась страсть нравиться окружающим.
Восхищенный шепот, неизменно раздававшийся при появлении девочки-куколки, служил наградой бедняжке Глорьетте.
Когда в Ботаническом саду взгляд Королевы-Малютки впервые упал на мадам Саладен, малышка ощутила жуткое отвращение и инстинктивный страх. Особенный ужас внушала Жюстине синяя вуаль, такая же, как на чепцах монахинь.
Если бы не случай, позволивший мадам Саладен блеснуть талантом на поприще вращения скакалки, вряд ли первое впечатление улетучилось бы столь быстро; но благодаря старушке, зачем-то нацепившей страшную синюю вуаль, Королева-Малютка снискала бурные аплодисменты зрителей; к тому же вскоре эта старушка угостила Жюстину яблочным сахаром. Королева-Малютка была почти такой же сластеной, как и кокеткой, не говоря уж о любви к восторгам публики. Знакомство состоялось.
Когда началась суматоха, уже описанная нами достаточно подробно, мадам Саладен ухитрилась устроить так, что толпа отделила Королеву-Малютку от остальных овечек из стада мадам Нобле. Саладен дал девочке пряничного человечка, и тот на две долгие минуты полностью приковал к себе внимание Жюстины.
Этого времени было более чем достаточно. Мадам Саладен, уже сумевшая увлечь свою добычу на край рощи, внезапно схватила Королеву-Малышку в охапку и зашептала приглушенным голосом:
– Осторожно! Осторожно! Львы выскочили из клетки! Посмотри, как спасаются бегством пансионеры!
Действительно, в эту минуту толпа зашумела, и пансионеры торопливо двинулись прочь из парка. Испуганная Королева-Малютка оглянулась по сторонам и заметила львов. Дети видят все, чего боятся, и все, что мечтают увидеть. Жюстина уткнулась лицом в грудь мадам Саладен; та стрелой понеслась вперед, приговаривая на бегу:
– Не бойся! Я убью их, если они попробуют тебя обидеть!
Королева-Малютка изо всех сил прижималась к своей защитнице; наконец та остановилась в аллее Белых Акаций: настала пора сменить тактику.
– Разве ты меня не помнишь? – неожиданно спросила почтенная дама у девочки.
Жюстина подняла свою хорошенькую головку и с удивлением посмотрела на похитительницу.
Самозваная старуха по-прежнему шла вперед, однако уже не так быстро… Саладену не хотелось привлекать к себе внимания окружающих. Пансионеры скрылись из виду.
– А где же львы? – спросил ребенок.
– Их поймали и снова посадили в клетку, – объяснила старушка.
– Тогда вернемся к матушке Нобле, – потребовала девочка.
– Ты же видишь, мы к ней и идем! – ответила мадам Саладен, завернув за угол широкой центральной аллеи.
– Да нет же! – возразила Жюстина, пытаясь определить нужное направление. – Матушка Нобле там, сзади, под деревьями.
– Какая она у меня чудачка! – воскликнула старуха, осыпая девочку поцелуями. – Она считает, что знает все лучше меня!.. Ты что, совсем меня забыла, крошка?
И Саладен быстро сунул в рот малышке печенье.
– Ах, что за дивный маленький ангелочек! – в один голос воскликнули то ли три, то ли четыре дамочки, остановившиеся на возвышении перед рвом с медведем. – Вы только полюбуйтесь на эту куколку!
Королева-Малютка тут же забыла обо всех своих неприятностях и, одарив дам любезной улыбкой, послала им воздушный поцелуй. Саладен опустил девочку на землю и шепнул ей на ухо:
– Покажи им, как красиво ты умеешь двигаться!
Быстро войдя в привычную роль маленького чуда, ребенок плавно заскользил вперед, выпрямив спинку, покачивая юбочкой с пышным турнюром и изящно ставя ножку носком наружу.
– В награду, – продолжал Саладен, приближаясь к воротам сада, – я сейчас покажу тебе больших баранов и водяных курочек, умеющих нырять… Удивительно, как быстро дети все забывают! Ну хотя бы своего папочку ты помнишь?
Жюстина от неожиданности замерла на месте; широко раскрытыми глазами она уставилась на Саладена.
– Ах, ты, моя милая, – заворковала мнимая старушка. – Когда-то ты звала меня нянюшкой…
– Это когда же? – перебил ее ребенок: в Королеве-Малютке пробудилось любопытство.
– Иди ко мне!.. Тогда ты была богата и спала в колыбельке, вся в кружевах, – разливался соловьем Саладен.
– Мама мне об этом рассказывала! – прошептал ребенок.
– Ты же всегда молишься за своего папочку, разве не так? – спросила достойнейшая дама.
– Конечно!.. Ой, как быстро ты идешь! – недовольно воскликнула Жюстина.
– Вон там водяные курочки, – объявила мадам Саладен, поскольку уже привела девочку в парк, где содержались водоплавающие птицы. – Посмотри, какая уродина! Вон та, с острым клювом! Она стоит на одной ноге! Гляди!.. Разве ты не хочешь встретиться со своим папочкой?
Жюстина подпрыгнула от радости.
– А разве я увижу его сегодня?
Саладен снова взял малышку на руки: он чувствовал себя, как на иголках. Время бежало. С минуты на минуту могла начаться погоня.
– Послушай, – сказал юнец, понизив голос, – есть очень злые люди, которые мешают твоему папочке жить вместе с твоей мамочкой. Ты еще слишком мала, чтобы понять все это.
Жюстина кивнула: она вся обратилась в слух.
– Так вот, – продолжал Саладен, ускоряя шаг, – мамочка мне сказала: «Нянюшка, надо, наконец, сходить с Жюстиной к ее отцу. Увидев, какая у него миленькая, хорошенькая, розовощекая, белокурая и голубоглазая дочка…»
– В красивых ботиночках, – добавила Королева-Малютка.
– «В красивых ботиночках, в шапочке с пером… он непременно захочет каждый день играть со своей малышкой!»
– Но, – попыталась вставить девочка, – матушка Нобле…
– Подожди же… – отмахнулась старушка. – Так вот, мамочка сделала вид, что сегодня ее не будет дома…
– Почему? – изумилась Жюстина.
– Из-за злых людей, – пояснила мадам Саладен. – И если мы их встретим, будь осторожна! Тебе придется смеяться и крепко обнимать меня… Возле «Золотого Дома», где живет твой папочка и где полным-полно богатых и благородных господ, злые люди попадаются чуть ли не на каждом шагу.
Жюстине было жутковато, однако мысль о том, что она увидит папочку и его дом из чистого золота, заставила малышку забыть о страхе.
– А какие они из себя, эти злые люди? – спросила она.
– Они черные… и других цветов, – заявила старуха. – Когда надо, ты поймешь. Мамочка уже была там раньше…
– У папы! – воскликнула Жюстина, хлопая в ладоши от радости.
– Совершенно верно! – кивнула мадам Саладен. – У твоего дорогого папочки. Он ждет нас.
Они уже прошли весь Зоологический сад и выскользнули на улицу через маленькую калитку, ведшую на улицу Кювье. Жюстина больше ничего не замечала, она целиком погрузилась R волшебную сказку, героиней которой была она сама. Мадам Саладен, несказанно обрадовавшись при виде калитки, достала из кармана последнее печенье и сунула его в рот Королеве-Малютке.
Но именно возле выхода чаще всего и случаются все напасти. В тот момент, когда мадам Саладен проходила мимо сторожа, она нос к носу столкнулась со знакомой личностью; это был мужчина с лицом цвета бронзы, тот самый, который вчера вечером последовал за Лили в балаган мадам Канады.
Саладен не ожидал этой встречи. В первую секунду он так испугался, что по телу его забегали мурашки.
– Ты дрожишь? – испуганно спросила Жюстина.
– Это злой человек, – пролепетал Саладен. –.Значит, мне надо смеяться и обнимать тебя? – сообразила малышка.
И Королева-Малютка, кинувшись на шею «нянюшке», принялась целовать старушку, приговаривая:
– И правда, он совсем черный!
Герцог с первого взгляда узнал Королеву-Малютку. Нам известно, что в душе у португальца зародились подозрения, и он обратился за разъяснениями к мадам Саладен; помним мы также и ответ сей достойной особы.
Осталось лишь узнать, о чем же господин герцог отказался поведать комиссару полиции.
X
ОДИССЕЯ МАДАМ САЛАДЕН
В Саладене, этой примечательной уже в столь юные годы личности, было очень много от женщины, точнее, от старухи. Впрочем, наш век удивительно богат на согбенных подростков. Мы узнаем это из писем, книг, произведений искусства, словом, встречаем сих морщинистых юношей повсюду, даже на картинах – в образах амуров. Херувиму всегда пятнадцать лет, но он уже давно не проказничает: у него болят зубы, он боится сквозняков, носит под костюмом фланелевое белье и смеется над утраченными иллюзиями.
Любая старуха, досконально изучившая повадки детей, не смогла бы действовать лучше Саладена; е го ловкость тем более заслуживает одобрения знатоков, что мы отлично понимаем: он, конечно же, не мог уделить слушком много времени изучению ребячьих характеров, ибо с самого младенчества только тем и занимался, что совершенствовал свой талант шпагоглотателя.
Саладен прекрасно заглатывал железо – как в прямом, гак и в переносном смысле; мы еще увидим этого одаренного юношу на сцене театра, столь же знаменитого в определенных кругах, как и театр мадам Канады.
Замешательство Саладена, вызванное встречей с господином герцогом де Шав, продолжалось не более двух-трех секунд. Смуглолицый герцог не знал имени юнца; он и видел-то Саладена всего лишь раз, да и то в таких обстоятельствах, о которых светский человек, преследовавший женщину из простонародья, нередко и вспоминать не хочет.
Внезапно Саладену пришла в голову мысль воспользоваться сложившейся ситуацией.
Призвав на помощь все свое врожденное нахальство, он решительно сменил тактику и вместо того, чтобы защищаться, ринулся в наступление.
– Если вы поспешите, ваша светлость, – бросил он, – вы, быть может, еще застанете ее там… Не бойтесь: сторож нас не услышит, к тому же этот бравый вояка, кажется, ничего и не заметил.
Герцог покраснел. Чтобы отразить подобную атаку, даже являясь великим грандом Португалии и имея дело всего лишь с мерзкой и нищей старухой, необходимо подобрать точное и меткое слово, которое поставит мерзавку на место.
Герцог с трудом говорил по-французски.
Он промолчал и сделал вид, что уходит. Саладен бесцеремонно остановил бородача: юнец хотел использовать все преимущества своей победы.
– Сейчас ты увидишь, как я умею избавляться от злых людей, – заявил он Королеве-Малютке. – Если я захочу, он даст нам денег. Смотри!
И преградив противнику путь, Саладен нагло заявил:
– Женщина в моем возрасте все видит, все запоминает, у меня глаз – алмаз. Я с самого начала заметила, как вы ходите вокруг нас кругами, и сказала себе: вот красивый брюнет, но он зря теряет время, ведь если я не вмешаюсь – совсем чуть-чуть, ведь добродетель нашей красавицы подобна чистому золоту…
– Вы только посмотрите на него! – внезапно оборвал юнец свой монолог, поскольку герцог отстранил его с дороги, намереваясь следовать дальше. – Он еще и презирает нас! Эй, послушайте, где же ваша щедрость? Дайте несколько монеток крошке, и кое-кто замолвит за вас словечко, шепнет кое-кому на ушко пару фраз о том, какой вы хороший…
И Саладен нахально протянул руку.
Герцог де Шав поколебался, но потом положил на раскрытую ладонь старухи золотую монету, предварительно поцеловав с почтительной нежностью кончики пальцев ребенка.
Затем герцог сказал:
– Я запрещаю вам говорить обо мне с матерью этой девочки.
Мимо проезжал фиакр. Саладен испытывал жгучее желание подбросить в воздух Королеву-Малютку, как он обычно поступал в часы триумфа со своим картузом, и тут же на лету поймать ее; однако юнец удовлетворился тем, что радостно зашептал:
– Спасены! Господи Боже ты мой, спасены! Спасибо, Провидение! Пешком бы мы далеко не ушли, нас схватили бы уже через полчаса… Ты видела, моя козочка, как я расправляюсь со злодеями? Теперь мы помчимся к твоему папочке в карете!
Саладен остановил фиакр и на глазах у сторожа сел в него; страж ворот с любопытством следил за комичной старухой с прелестной девочкой на руках; когда же фиакр, увозивший странную парочку, окончательно скрылся из вида, этот человек еще долго ходил взад-вперед, бурча себе под нос:
– Ну и хитрюга же эта дамочка, а тот смуглорожий на солнце перегрелся, не иначе… А может, он и есть папаша этой хорошенькой овечки, и дело тут в каком-нибудь адюльтере, а то и хуже… чего только в Париже не бывает!
Фиакр катил в сторону площади Сен-Виктор; Саладен приказал кучеру:
– Площадь Пантеона.
Юнец уже успел выработать четкий план. Саладен хотел сбить со следа любую погоню.
Жюстина обожала ездить в фиакре; аккуратно усевшись на переднее сиденье, она расправила свою пышную юбочку, как это делают взрослые дамы, и спросила:
– А далеко ли живет мой папочка?
– Нет, – ответил Саладен, думая совершенно о другом.
«Этот чернобородый мулат наверняка готов будет заплатить сотни, а то и тысячи франков, чтобы заполучить девчонку и вручить ее матери вместо букетика цветов, – соображал юнец. – Когда я вновь обрету дарованный мне природой облик симпатичного мальчугана, я вполне могу явиться в роли спасителя… Но вдруг этот тип меня узнает? Рука у него, судя по всему, тяжелая… Нет, пожалуй, я предпочту сто франков мадам Канады. Это, конечно, скромнее, зато и безопаснее».
– Мне скучно! – воскликнула Королева-Малютка. – Мы слишком долго едем.
Саладен посадил ее к себе на колени.
– Сейчас мы поменяем экипаж и поедем еще быстрее, – ответил парень, и, высунувшись из окошка, приказал: – Остановитесь на улице л'Эстрапад.
– В доме из чистого золота, – начал рассказывать он, и Королева-Малютка вновь запрыгала от восторга, – у тебя будет экипаж, украшенный рубинами и запряженный четырьмя козочками с розовыми и голубыми рожками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61