Еще одна задержка была вызвана тем, что никак не могли решить, можно ли отпустить Фифи, пока они будут пробираться по крышам. К счастью, Роджер вспомнил, что Леония приготовила широкий ремень для переноски Фифи, когда они впервые подумали о крыше как о способе спасения. Фифи это не понравилось. Она протестовала, скулила и увертывалась, но Роджеру удалось успокоить ее. Они с Пьером благополучно пробрались по мокрому шиферу до последнего дома и спустились по узловатому канату, закрепленному вокруг трубы. Роджер освободил Фифи, призывая к тишине.
Для Фифи такая команда была совершенно логичной и подходила ко всем правилам игры. Она вспомнила, что ей говорили «найти Роджера». Она нашла его и была вознаграждена, как и следовало, великолепным угощением. Ей казалось вполне естественным, что она вернется к богине. Высоко подняв хвост, она выскочила из переулка и уверенно повернула к повозке, за которой побежала. Роджер взглянул на Пьера с такой невыносимо немой мольбой, что у контрабандиста не хватило духу лишить его этой надежды.
— Ну, что ж, — осторожно сказал он, — кажется, она знает, куда идти.
Друзья поспешно обмотались шарфами, зажгли заранее припасенный фонарь и пустились вдогонку. Не смотря на все уверения, Роджер и сам был не меньше Пьера удивлен уверенной рысью и целеустремленностью Фифи. По мере того как надежда его росла, он старался заглушить ее, боясь, что Фифи просто так бежит по маршруту, который она не раз проделывала, гуляя с Леонией. Но собачка ни разу не остановилась, чтобы понюхать или сделать метку. Она настойчиво и уверенно двигалась вперед, и скоро стало ясно, что они ушли уже достаточно далеко. Пьер мягко потрепал Роджера по плечу:
— Мой Бог, я думаю, ты был прав. Уверен, что ваша Фифи на самом деле знает, куда бежит. Послушай, Роджер, нельзя ли остановить ее или это собьет ее с толку? Мы же не можем просто так подойти к дому и постучаться. Необходимо выработать какой-то план.
— Я не буду останавливать ее, — быстро ответил Роджер. — Но нам не придется стучаться. Это сделает Фифи.
Пьер был озадачен, потом усмехнулся и кивнул головой. Конечно же, собака будет лаять и скрестись в дверь, пока кто-нибудь не проснется и не впустит ее. А им с Роджером остается только поджидать в укрытии рядом с дверью. Когда она откроется, они ворвутся в дом. Довольные таким планом, мужчины следовали за Фифи, надежды их росли по мере того, как маленькое существо стало набирать скорость, не теряя при этом уверенности. Правда, они здорово напугались, когда Фифи вдруг пустилась стрелой вниз по переулку. Им тоже пришлось бежать и они, наверняка, потеряли бы ее, если бы блуждающий луч фонаря не выхватил светлое пятно на ее спине, как раз тогда, когда она проскользнула в ворота.
Фифи не догадывалась об опасности, подстерегающей ее хозяйку. Она совершенно не подозревала о планах Роджера и Пьера. Она просто была очень довольна, что так хорошо играет в любимую игру. Смутно она подозревала, что дистанция для такой игры необычайно длинная, но это только добавляло радости, так как она знала, что богиня всегда больше радуется, если она находит кого-нибудь на большом расстоянии. Хозяин был тоже очень доволен. Он без конца ласкал ее и угостил восхитительным ужином. Фифи изо всех сил рвалась к Леонии. Бешено извиваясь, она проскочила в ворота и во весь опор помчалась к двери, оглушительно лая.
— Стой, Фифи, — отчаянно закричал Роджер.
Надо же быть таким дураком! Нужно было схватить ее, привязать или как-нибудь по-другому контролировать ее. У них не было никакой возможности быстро перебраться через ограду, чтобы неожиданно поразить того, кто подойдет к двери. Тем не менее, Пьер опустил фонарь на землю, и они стали карабкаться на стену, стараясь ухватиться за выступы, чтобы подтянуться и перемахнуть на другую сторону. Лай Фифи могли не услышать или не спешили отвечать на ее призывы, ведь было так поздно.
ГЛАВА 23
Для Леонии каждая секунда после того, как ее грубо разбудили, казалась непрекращающейся пыткой. Она чувствовала, что рука на груди сжала ее сосок навечно, что вонючее дыхание задушит и ее навсегда парализует болезненное отвращение и страх. Тонкое тявканье вытеснило ужас. Фифи! Фифи не умерла!
Она вернулась к действительности и поняла, что лишь прикрыта одеялом, а не прижата, насилуемая, приспешниками Маро. В тот же момент Пане приподнялся, он также услышал лай Фифи. Он заколебался, зная, что должен впустить ее, чтобы она замолчала, но ему не хотелось оставлять прелести, которые он только начал пробовать. Он был тупой скотиной, абсолютно не способной распознать чувства, каких не ощущал сам, и был полностью убежден, что он неотразим для женщин. Он легко убедил себя, что все действия Леонии были вызваны тем, что она хотела его.
В течение дня он вел себя так, чтобы не дать Дану повода для подозрений. Дану пошел домой или просто вышел на ночь. Днем они были все время заняты и не оставляли Леонию одну, но ночью, когда она была заперта в комнате, дежурили по одному. Таким образом, Пане был в доме один и не боялся вмешательства Дану. Он также не боялся, что Леония откажет ему. Его колебания покинуть ее были вызваны нежеланием испортить нарастающее чувство похоти, охватившее его. Но он знал, что собаку нужно заставить замолчать. Ее лай может вызвать любопытство соседей.
— Вшивая сучка, — простонал он и стал сползать с Леонии.
Ненависть и отвращение кипели в ней. К этому добавился страх за Фифи. Леония была уверена, что Пане убьет собаку, когда впустит ее. Рука скользнула под подушку, она схватила пистолет, взвела курок, направила оружие в голову Пане и выстрелила. Он был мертв прежде, чем упал на нее, но Леония не знала этого наверняка. Ей показалось, что Пане увернулся от пули и пытается схватить ее. Она дико боролась, пытаясь выхватить другой пистолет и сбросить обмякший груз, придавивший ее.
Роджер и Пьер услышали выстрел, когда приблизились к стене. Оба инстинктивно пригнулись на секунду, считая, что охранник стрелял в них. Роджер гораздо больше боялся за Леонию, чем за собственную жизнь. Он сразу же вскочил на ноги и побежал в темноту, туда, где слышался лай Фифи. Пьер крикнул, чтобы он подождал его, но понял, что второго выстрела не было, и бросился следом. Для Пьера молчание было доказательством коварства врагов. Они не хотели тратить патроны, стреляя в темноту. Они берегли пули и порох, чтобы стрелять по ясной цели.
Он предостерег Роджера, который не обратил на это внимания. Проклиная всех женщин и их влияние на мужчин, Пьер последовал за своим другом так быстро, насколько позволяла осторожность. Он услышал следующий выстрел, причем гораздо ближе, и громко выругался. В темноте было плохо видно, но ему показалось, что дверь открылась после того, как прогремел выстрел, и Роджер рванулся в темноту. Одновременно прекратился лай. Пьер прыгнул вперед, стараясь приблизиться к двери раньше, чем Роджер. Выстрел Роджера вызвал горькое разочарование и ярость у Леонии. Она была пригвождена телом Пане и пыталась достать второй пистолет. Она сделала неистовое усилие, и обмякший труп откатился. Отсутствие сопротивления объяснило Леонии то, что она не заметила, — ее выстрел был удачным. В этот момент она не почувствовала ужаса. Она хотела лишь отомстить за бедную Фифи, которая вернулась с того света, чтобы теперь погибнуть от выстрела Дану.
Почти обезумевшая от гнева и горя, Леония выхватила второй пистолет из-под подушки и бросилась в коридор. Темнота обволакивала холл и лестницу. У Леонии была альтернатива — подождать и направить пистолет в цель или стрелять немедленно. Если она подождет, то не промахнется. Он не сможет уклониться, но если пистолет даст осечку или она только ранит мужчину, невозможно будет спастись, ее схватят. Если она выстрелит, маловероятно, что промахнется. Она, однако, может забежать в свою комнату, закрыть или заблокировать дверь и перезарядить пистолеты. Леония нажала на курок. Принятие решения заняло пару секунд. Фифи, прекратившая лаять, когда Роджер открыл дверь, учуяла хозяйку и с радостным визгом метнулась между ног Роджера, отчего он споткнулся. Леония целилась в грудь, надеясь, что пуля все-таки попадет в злодея. Падение Роджера спасло его, пуля лишь царапнула плечо. Внезапная острая боль была такой сильной, что у Роджера вырвалось английское ругательство.
— Роджер! — вскрикнула Леония, роняя пистолет и почти падая.
Теперь ей все стало ясно. Фифи, вопреки всем ожиданиям, нашла Роджера и привела его.
— Я УБИЛА ЕГО! — подумала Леония. Истерика нарастала, но прежде чем она разразилась, Роджер поднял голову.
— Леония! — воскликнул он, задохнувшись. — Леония!
— Я ранила тебя, любимый? — закричала она.
Пьер бросился в коридор за Роджером, инстинктивно укрывшись при звуке выстрела, и поднял пистолет, но ему пришлось отскочить, когда в его голову полетел пистолет Леонии. Было ясно, что врагов нет, и он шагнул вперед. В холле было темно, но белое мерцание тела Леонии не оставляло сомнений. Пьер лихорадочно соображал, идти ли другу на помощь, рискуя оскорбить скромность Леонии? Роджер ответил на ее вопрос голосом такой силы, в котором смешались облегчение и негодование.
— Какого дьявола ты стоишь с этим ружьем и абсолютно голая? — ревел он, поднимаясь на ноги.
— Слава Богу, — плакала Леония. — О, слава Богу, я промахнулась.
— Ерунда, — рычал Роджер, не обращая внимания на боль и струйки крови из раны. — Я умираю от страха за тебя, а ты защищаешь этот дом. Ты сговорилась играть в эту игру с Шаметтом?
— Нет, — выдохнула Леония. Она едва слышала, что говорил Роджер. Ужас этого страшного дня, завершившегося смертью Пане, чудесное избавление Роджера — слишком много для нее. Она чувствовала, что ее обвиняют в чем-то, и это заставило обезумевший мозг сосредоточиться на вопросе Роджера. Почему она голая? Глупо спрашивать. Роджер должен знать, что ее похитители не дали ей белья. Конечно, она голая. Она не может спать в блузке, которую носит днем. Кроме того, есть еще много вещей, о которых стоит побеспокоиться. Где Дану?
Этот вопрос промелькнул в голове Леонии. Ее глаза остановились на Пьере. Леонии показалось, что медленное движение несет в себе смерть. Она была уверена, что это Дану, который лежал, ожидая в одной из комнат, а сейчас поймал их в ловушку. Издав сдавленный крик, Леония бросилась вперед, чтобы защитить Роджера. Роджеру же показалось, что Леония пытается ускользнуть от него, и агония последних дней вырвалась наружу. В ярости он несколько раз ударил ее.
Это было последней каплей, и Леония упала в обморок. Пьер был чрезвычайно удивлен тем, что он видел и слышал, но удивление не замедлило его рефлексов. Он прыгнул вперед и подхватил Леонию. Все это время Фифи прыгала вокруг, визжа от радости.
Пьер заметил, что на шум не последовало реакции. Много времени прошло с тех пор, как прогремели выстрелы, произошла сцена между Леонией и Роджером, но никто не появился. Таким образом Пьер определил, что они одни в доме. Он сказал об этом Роджеру, который не обратил на его слова никакого внимания, потому что его мучила собственная жестокость и неверность Леонии. Грустно покачав головой, сокрушаясь о том, что сделала женщина с обычно хладнокровным и здравомыслящим товарищем, Пьер пошел заблокировать черный вход от нежданных гостей. Затем он побежал наверх, чтобы подыскать одежду для Леонии. Она была едва одета, это объяснило Пьеру, почему помутился разум Роджера. Ему казалось, что Роджер и Леония будут чувствовать себя гораздо лучше, если она будет соответствующе одета.
Единственной открытой дверью была дверь в комнату, где содержали Леонию, и Пьер сразу вошел туда. Еще горела свеча Пане. Свет был неярким, но сцена, открывшаяся привыкшим к темноте глазам Пьера, была ужасной. Он тихо присвистнул, его глаза скользнули по незастегнутым бриджам Пане, пистолету и ужасной ране на его голове. Какая женщина! Возможно, Роджер и не такой уж дурак, подумал Пьер с легкой завистью. Может быть, если бы он встретил, женщину, у которой сочеталось бы такое очарование с решительностью, он бы тоже потерял голову.
Конечно, Пьер приписывал Леонии гораздо больше, чем она действительно заслуживала. Он подумал, что ей удалось вырвать пистолет у Пане. Эта маленькая деталь прояснилась, когда он спустился вниз. Леония пришла в чувство. Ее первыми словами были предостережения о Дану. Подозрения Роджера уменьшились настолько, что он прислушался к ее словам. То, что он услышал, заставило онеметь от стыда, и вместо объяснений и извинений он ничего не сказал.
Появление Пьера решило все трудности, времени на разговоры не было. Дану мог вернуться в любое время, и Пьер послал Роджера за одеждой Леонии.
Она отказалась войти в комнату, где лежал мертвый Пане, и переоделась в гостиной. Затем Пьер поторопил их. Нужно было быстрее покинуть дом. Одеяло послужит Леонии плащом. Шарфы комиссаров также сослужили им хорошую службу. Улицы были пустынны, не было даже воров и ночных дозорных — в некоторых случаях это одно и то же. Так что они могли идти своим путем под моросящим дождем без помех до Сены, где стояла лодка Пьера. Повязанные официальными шарфами, они внушили благоговейный страх двум несчастным стражам, стоящим на посту.
На борту шхуны тоже не было времени для объяснений. Роджер помогал отчаливать и стоял на страже на случай, если их окликнут. К несчастью, эти обязанности не отвлекали его полностью. Он страшно оскорбил Леонию, и у него было достаточно времени, чтобы подытожить ряд неприятных фактов. Он вел себя отвратительно, но не это было самой большой трудностью. У Роджера был бойкий язык и живой ум. Он мог придумать тысячи причин, почему он так поступил, и тысячи доказательств. По дороге на шхуну они обсуждали более насущные вещи, ехать ли в Англию в маленькой лодке или возвратиться на базу Пьера и пересесть на «Бонне Люси».
Было решено плыть на шхуне в Англию. Погода была влажной и холодной, но не штормило, и Пьер был абсолютно уверен, что шхуна выдержит короткий путь через канал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47