И еще несколько впоследствии. Что же д
о опала, связанного с трагической легендой Габсбургов, с судьбами ослепи
тельной Сисси и ее несчастного сына Рудольфа, не далее, как прошлой осень
ю он оставил на австрийской земле четырех мертвецов! И всякий раз охотни
ки за камнями сталкивались с преступной волей графа Солманского.
Самому Морозини тоже досталось. Мало того, что Солманский сделал убийцей
любимую кузину Альдо Ц Адриану Орсеоло, он, прибегнув к низкому шантажу,
ухитрился принудить князя Морозини жениться на своей дочери Ц очарова
тельной, но не слишком разборчивой в средствах Анельке, вдове сэра Эрика
Фэррэлса, вполне вероятно, ею же самой и отравленного, хотя суд Олд-Бейли
не сумел доказать ее виновности.
Ирония судьбы! Альдо оказался мужем женщины, по которой когда-то сходил с
ума, а затем понял, что больше не любит ее. Да и любил ли он ее на самом деле? Т
ак легко спутать желание с любовью...
Вернувшись в «Андалусию», Альдо отправился в бар выпить стаканчик на сон
грядущий. Отличное средство прогнать мрачные мысли, которые неизменно о
владевали им, когда он вспоминал о той, что носила его фамилию. Впрочем, он
а делала это не без грациозности. Прелестная блондинка, хрупкая и нежная,
Анелька притягивала мужчин, словно горшок с медом Ц мух. Морозини завид
овали. К нему ревновали. Если бы стало известно, что их брак так и остался ф
иктивным, Альдо сочли бы сумасшедшим, но он не изменил клятве, данной им на
д могилой матери, и ни за что не позволит дочери ее убийцы праздновать поб
еду и стать продолжательницей одного из самых благородных и самых древн
их родов Венеции. Альдо знал, что не сможет посмотреть в глаза своим детям
, если их дедом станет Роман Солманский...
Из этого чудовищного положения существовал один-единственный выход: то
лько Ватикан мог признать брак, заключенный по принуждению и не приведши
й к созданию семьи, недействительным. Морозини сразу же принял решение: о
н возбудит процесс.
И если не занялся этим на следующий же день после свадьбы, то только по одн
ой причине Ц он пожалел женщину, которую перед Богом обязался любить и з
ащищать. А все из-за того, что когда-то и на самом деле страстно любил ее и г
отов был на все, лишь бы обладать ею.
Что и говорить, положение Анельки сейчас было незавидным. Дворец так и не
стал для нее домом, слуги ее скорее терпели, чем принимали; муж, которому о
на то и дело признавалась в любви, держал ее на расстоянии, и лишь горнична
я Ванда, служившая ей еще с детства, сохраняла, преданность своей госпоже.
Ко всему этому прибавлялась тревога за судьбу отца, ожидавшего в английс
кой тюрьме слушания дела об убийстве, которое вполне могло привести его
на виселицу. Каким бы мерзким злодеем ни был граф Солманский, но он был отц
ом Анельки и она не могла приказать себе любить его меньше. И если Морозин
и радовался, видя своего врага поверженным, то вряд ли можно было ожидать
от Анельки, чтобы она разделяла его чувства. И потому, пока не будет вынесе
н приговор, простая человеческая жалость не позволит супругу отправить
свое прошение об аннулировании брака. Но после этого, умрет ли Солмански
й или останется в живых, Альдо сделает все, чтобы обрести свободу.
Правда, что потом делать с этой свободой? Да ничего особенного, по-видимом
у. Единственная женщина, ради которой Морозини с наслаждением отказался
бы от нее, потеряна навсегда. Скорее всего, она презирает, ненавидит его, и
никто, кроме него самого, в этом не виноват. Слишком поздно Альдо понял, ка
к сильно любит бывшую Мину ван Зельден, превратившуюся в один прекрасный
день в обворожительную Лизу Кледерман...
Обнаружив, что коньяк пробуждает горькие воспоминания вместо того, чтоб
ы заглушать их, Морозини поторопился покинуть бар, поднялся к себе в спал
ьню, даже не взглянув на волшебный пейзаж ночной Севильи за окном, улегся
в постель с твердым намерением заснуть и таким образом скоротать время,
остававшееся до условленной встречи с нищим. Вчерашний знакомец не прем
инул явиться на свидание. Ступив на маленькую площадь, Морозини заметил
нищего, скорчившегося у входа в часовню. На нем красовались те же самые ко
раллового цвета лохмотья, что и ночью. Место было пустынным, подаяния про
сить было не у кого, и нищий, казалось, дремал. Однако стоило появиться том
у, кого он ждал, нищий поднялся, сделал Альдо знак идти к дому и сам пошел ту
да же.
В ярком свете жгучего, будто африканского, солнца раны и язвы жилища обна
жались во всей своей неприглядности, но даже они не могли испортить суро
вой красоты дома. Морозини подумал, что нигде в мире не умеют так горделив
о носить, отрепья, как в Испании.
Не говоря ни слова, нищий выудил откуда-то из глубин своего тряпья ключ и
отпер им калитку, оказавшуюся более прочной, чем представлялось на первы
й взгляд.
Ц Вот видите, если вы не призрак, сюда не так-то легко и проникнуть, Ц зам
етил нищий. Ц Но Каталине-то ключи не требуются!
Ц А те, кого она заманивает, как же они проходят?
Ц Дьявол помогает им. Этой ночью и вы могли бы войти, если б я не вмешался.

Когда-то сад, несомненно, был восхитительным. Синие и желтые плитки, котор
ыми были вымощены дорожки, растрескались, выцвели, а иные и раскрошились,
но прекрасный весенний день превратил живую яркую зелень, сохранившуюс
я с прежних веков, в подобие джунглей, наполненных дурманящими ароматами
. Весь этот роскошный хаос успешно скрывал раны старого дома. Служивший н
екогда скамьей огромный потертый камень, выложенный голубыми изразцам
и, располагался под не поддавшимся времени апельсиновым деревом, покрыт
ым благоухающими белыми цветами. Здесь и расположились Альдо со своим но
вым знакомым.
Ц Не знаю, проживает ли здесь дьявол, Ц начал Морозини, Ц но сад скорее н
апоминает рай...
Ц Жаль только, выпить нечего, Ц откликнулся нищий. Ц Здесь мы почти что
на исламской земле, а гурии Магомета обычно бывали более щедры.
Ц Что же вы сразу не сказали! Ц воскликнул Альдо, вытаскивая из дорожной
сумки, которую захватил с собой, два порронес
Традиционный испанский к
увшинчик с носиком, из которого пьют вино.
с мансанильей, предусмотрительно завернутые в мокрые тряпки, чтоб
ы вино оставалось холодным.
Один он протянул собеседнику.
Ц Сеньор, вы умеете жить! Ц обрадовался тот, запрокидывая голову и привы
чным жестом заливая в глотку солидную порцию.
Альдо последовал его примеру, но куда более сдержанно.
Ц Я подумал, Ц пояснил он, Ц что ваша память почувствует себя лучше, есл
и ее несколько освежить. А теперь, когда это уже сделано, расскажите мне о
загадочной Каталине, чья красота меня просто потрясла.
Ц Что-что, а потрясать она умела. В конце XV века это была самая красивая де
вушка Севильи, а может, и всей Андалусии. И, поскольку ее отец был очень бог
ат, у нее были возможности подчеркнуть свою красоту: она одевалась, как пр
инцесса.
Ц Вы сказали, что ее отец был «конверсос». Это значит выкрест, не так ли?
Ц Да. Но не всякий мог так называться: он был именно крещеным евреем. Надо
сказать, никогда, ни в одну эпоху после разгрома Израиля Титом, евреи не бы
ли так близки к построению Нового Иерусалима, как в средние века в этой ст
ране. Гонения начались позднее, в эпоху Изабеллы Католички. А поначалу их
влияние было огромно. К примеру, не без их участия в 709 году из Африки пришли
сарацины. Под властью калифов, несмотря на преследования, евреи достигл
и наивысшего процветания. Они превзошли всех и в медицине, и в астрологии,
а с помощью своих африканских собратьев из Африки завозили лекарства, тр
авы, специи, все, что обеспечивало удачную торговлю и давало возможность
разбогатеть. Но может быть, я вам наскучил, сеньор? Похоже, я читаю лекцию п
о истории и...
Ц Очень познавательный и не лишенный интереса урок! Ну, продолжайте же...

Ободренный таким образом, нищий улыбнулся Морозини, еще раз обильно орос
ил свою глотку, вытер рот рукавом и снова заговорил:
Ц Затем христиане мало-помалу начали отвоевывать полуостров, но еврее
в это не слишком-то обеспокоило. Даже в 1248 году, когда король Фердинанд III, пр
озванный Святым, вновь покорил Севилью, он предоставил им для перестройк
и под синагоги четыре мечети и отвел самые богатые кварталы. А выдвинул и
м при этом всего лишь два условия: не оскорблять христианскую религию и в
оздержаться от стремления обращать других в свою веру. Сожалею, но долже
н отметить, что евреи не сдержали своих обещаний...
Ц Сожалеете? Почему же?
Ц Потому что я сам еврей, Ц просто ответил нищий. Ц Диего Рамирес Ц к ва
шим услугам. И мне совсем не по душе обличать своих единоверцев. И все же с
овершенно очевидно: они очень и очень часто нарушали закон. Они стали нас
только богаты, что одалживали деньга королям. Альфонс VIII сделал одного из
евреев своим казначеем, и постепенно они начали прибирать к рукам правит
ельство. Говорят даже, что Педро Жестокий Ц он часто и подолгу живал здес
ь Ц на самом деле был евреем. Бытует легенда, будто бы королева Мария, кот
орой муж грозил смертью, если она не родит ему наследника, подменила в кол
ыбели новорожденную дочь на мальчика. Смерть Марии стала первым несчаст
ьем для детей Израиля, однако их ожидало нечто гораздо худшее: великая эп
идемия чумы. «Черная смерть» за два года выкосила половину Европы, и обез
умевшие толпы принялись преследовать евреев, обвиняя их в том, что они от
равляли колодцы. Убийц не остановили даже призывы папы Клемента VI, грозив
шего им отлучением от церкви. Только здесь, в еврейском квартале, были ист
реблены четыре тысячи его обитателей, тех же, кто остался в живых, принуди
ли креститься.
Вот так возникло это понятие Ц «конверсос», Ц но искренне обращенные п
опадались среди них крайне редко, а большинство отказывалось от веры пре
дков только для видимости. Они очень быстро поняли, что крещение Ц их еди
нственный шанс вернуть себе богатство и могущество. Сделавшись христиа
нами, они могли теперь занимать важные посты, вплоть до церковных, и даже
Ц жениться на девушках из знатных семей. И они настолько быстро взобрал
ись вверх по этим ступенькам, что вскоре вновь стали государством в госу
дарстве. У некоторых даже хватало лицемерия, не отказываясь от тайного с
облюдения иудаистских обрядов, помыкать своими бедными собратьями, ник
огда не предававшими закона Моисеева.
Такое положение вещей могло бы продолжаться долго. Но, к несчастью, те, кто
был уверен в своем богатстве, всемогуществе и поддержке Церкви, во всяко
м случае, большей части священнослужителей, таились все более неохотно.
Они чуть ли не открыто богохульствовали, насмешничали и демонстрировал
и полное отсутствие принципов. За это очень многие ненавидели их почти т
ак же, как боялись. Но самой главной ошибкой этих людей было то, что они нед
ооценили молодую королеву Изабеллу, обладавшую всеми задатками велико
го государственного деятеля.
Ц Отлично, Ц обрадовался Морозини. Ц Чувствую, мы подбираемся к эпохе и
нквизиции...
Ц Ну Да! Однажды, в сентябре 1480 года, Изабелла Католичка открыла один из ящ
иков в своем кабинете, где хранились государственные бумаги, и достала д
окумент, который лежал там без движения уже довольно долго. Это был перга
мент, висевший на шелковых лентах папских цветов и скрепленный свинцово
й печатью: булла, разрешавшая испанским королям вершить у себя церковный
суд. Документ был датирован 1 ноября 1478 года. Но королева, будучи женщиной м
удрой и осторожной, долго размышляла, прежде чем его обнародовать. И вот н
аконец она решилась пустить в ход грозное оружие, хранившееся в тайнике
ее покоев...
Диего Рамирес снова прервался, чтобы подкрепиться, и Морозини забеспоко
ился, сохранит ли он ясность ума, чтобы досказать историю, все больше и бол
ьше занимавшую князя.
Ц Если я вас правильно понял, Ц заметил он, Ц то декорации на сцене уже у
становлены, атмосфера времени создана. Не пора ли перейти к Каталине?
Ц Не беспокойтесь, сейчас перейду. Между учреждением инквизиции и драм
ой, о которой я хочу рассказать, прошло всего три месяца. Два первых инквиз
итора Ц брат Хуан де Сен-Мартен и брат Мигель де Морильо Ц приказали аре
стовать наиболее подозрительных из «конверсос». Доминиканские монахи,
составлявшие трибунал, обосновались в крепости Трианы, на другом берегу
реки, и упрятали в темницы, расположенные ниже уровня Гвадалквивира, мно
гих самых богатых и влиятельных людей Севильи.
Ц Диего де Сусан, отец Каталины, оказался в их числе?
Ц Не сразу. Он собрал в церкви Сан-Сальвадор, переделанной из древней ме
чети, тех из «конверсос», кто остался на свободе. Ждать больше было нельзя
, смертельная опасность надвигалась с угрожающей быстротой. И Диего приз
вал своих собратьев, многие из которых были важными должностными лицами
в городе, к мятежу. Решено было собрать войска Ц им было чем заплатить! Ц
и с их помощью захватить Севилью -и пленить грозный трибунал. Мятежники р
аспределили между собой обязанности: кто завербует наемников, кто купит
оружие, а кто разработает план действий, которые должны были обернуться
настоящей войной против Церкви и Изабеллы. Вот теперь мы подходим к Ката
лине.
Ц Что общего у нее могло быть с заговором?
Ц Больше, чем вы думаете. У девушки была горячая кровь, и она была безумно
влюблена в одного из офицеров королевы. Одна мысль о том, что он может поги
бнуть, сводила ее с ума. Ведь в случае победы мятежников ее Мигель был бы у
бит одним из первых. И тогда...
Ц Только не говорите, что она донесла на собственного отца!
Ц Именно это она и сделала. А заодно и на всех остальных. Их заточили в кре
пость Трианы, допросили, а затем представили совету легистов. Второстепе
нные участники были приговорены к тюремному заключению, а главари Ц к с
ожжению на костре.
1 2 3 4 5 6 7