Первый это позиция, занятая вице-губернатором штата, крупным старым дельцом, любимцем консервативных кругов. Правда, некоторые не очень-то считаются с вице-губернатором, рассматривая его пост как более или менее почетный, и только. Но представьте, что дух губернатора расстается с его бренным телом и возносится на небо во славу божью… Кто тогда занимает место губернатора, кто начинает издавать и отменять приказы, распоряжаться служебными постами и казной?Избранный оппозицией, вице-губернатор мало интересовался общественными делами и важными проблемами, избегая разногласий с губернатором. К тому же его тесные связи с коммерческими кругами, где он был видной фигурой, позволяли думать, что он разделяет официальную позицию правительства, выражавшуюся в «лишении захватчиков воды и хлеба», как сказал начальник полиции сеньор Альбукерке в своем интервью, о котором мы еще расскажем. Каково же было всеобщее изумление, когда канцелярия Его превосходительства вице-губернатора опубликовала ноту солидарности с жителями Мата-Гато. Нота, конечно, не одобряла вторжения, наоборот, в ней критиковался ошибочный метод, с помощью которого бедняки хотели разрешить мучительную и острую проблему жилья. А что проблема эта существует, отрицать было невозможно, она-то и явилась причиной захвата участков командора Переса, и, значит, дело должно рассматриваться и решаться в совокупности всех вопросов. Придя к таким выводам, вице-губернатор выразил свою солидарность с жителями Мата-Гато и понимание их позиции. Захватчики, говорилось в ноте, не должны считаться преступниками, поскольку не являются таковыми. Они достойны уважения, с которым относятся к мятежникам, хотя их действия не подчиняются обычной логике и здравому смыслу. Однако не вторжение самая острая проблема (возможно, именно поэтому вице-губернатор здесь не предлагал никакого решения), а отсутствие жилья. И для этой важнейшей социальной проблемы, угрожающей нормальной жизни города, он предложил справедливое решение. Правительству следует изучить вопрос о скорейшем строительстве дешевых и комфортабельных домов для трудящихся — ведь пустующих земель на окраинах сколько угодно, хороших специалистов тоже достаточно. Работать на стройках могут будущие обитатели этих домов. В ноте излагался подробный проект будущего строительства, заслуживший всеобщую похвалу, в нем чувствовался ум государственного деятеля и руководителя. Очень многие убежденно заявили: «Был бы он губернатором, все наши вопросы были бы решены». Нашлись, разумеется, и вечно недовольные злопыхатели, намекавшие на какие-то махинации, которые будто бы крылись за проектом вице-губернатора. А кому, спрашивали они, принадлежит крупная строительная фирма, специализирующаяся на постройке фабрик и рабочих поселков? Что ж, вице-губернатор действительно осуществлял контроль над этой фирмой, но нечестно приписывать ему столь низменные намерения, когда он печется лишь о благе общества. Заканчивалась нота выражением солидарности с захватчиками холма и заверением в том, что сердце вице-губернатора бьется в унисон с сердцами этих простых людей.Тем временем в Ассамблее штата депутаты правительственного большинства наседали на Рамоса да Кунью, резко критикуя его проект отчуждения земель. Никогда будто бы не существовало более демагогического проекта, и как вообще можно пойти на отчуждение земель, захваченных народом? Представляете себе, что получится? Если депутаты создадут прецедент, хотя бы один-единственный, то потом, пока не кончится срок их полномочий, они только и будут заниматься тем, что утверждать проекты отчуждения земель. Ведь бездомные бродяги и всякие мошенники тут же начнут строить себе дома на пустующих землях. Пройдет немного времени, и лачуги появятся у маяка в бухте и возле статуи Христа на набережной порта. Какой ужас! Желая показать себя преданным другом народа, лидер оппозиции забыл о здравом смысле и представил проект, преследующий единственную цель — популяризировать имя его автора, известного, быть может, в Бурити-да-Серре и среди избирателей глухого сертана, но не в столице штата. А именно известности, и ничего больше, хотел добиться автор этим проектом.Рамос да Кунья снова возвращался на трибуну и снова отстаивал свой проект. Он демагогичен? Тогда почему правительство не представит лучший, который сможет разрешить проблему? Он с удовольствием поддержит такой проект. Правительственная фракция может осыпать его оскорблениями, высмеивать, пытаться поссорить с народом, но этим она ничего не добьется. Честные труженики, вынужденные из-за своей нищеты строить дома на холме Мата-Гато, знают, на кого они могут положиться, знают, кто их друзья и кто враги. Он, Рамос да Кунья, друг им. Многие ли из его политических противников найдут в себе смелость утверждать то же самое? Суровые критики его проекта наверняка нет. А может быть, они хотят получить на выборах поддержку крупных землевладельцев или даже угодить некоторым иностранным колониям? И если он, Рамос да Кунья, стремится, по утверждению его противников, завоевать расположение народа, то те, которых большинство, стараются выслужиться перед отечественными и чужеземными магнатами…— Да разве можно называть трудящимися эту шайку разбойников, обосновавшихся на холме? — это вышел на трибуну другой депутат и стал поносить Рамоса да Кунью, а также жителей Мата-Гато, называя их сборищем воров, профессиональных шулеров, нищих, проституток, бродяг и подонков.Разумеется, на холме можно было встретить людей, не очень любящих работать, но было бы преувеличением считать лентяями всех жителей. Там поселились каменщики, кузнецы, плотники, вагоновожатые, возчики, электромонтеры, ремесленники. На каком же основании сеньор депутат называет их подонками? Какая бы ни была профессия у трудящегося человека, он достоин уважения. Разве легок труд проститутки? Может быть, он и не очень почетен, но большинство женщин не выбирают эту профессию по доброй воле, их толкает на это жизнь. А что касается виртуозной работы Мартина, то она не только тяжела, но и настолько красива, что ею можно любоваться. Многие ли из господ депутатов, даже из тех, у кого самый тонкий нюх и самая легкая рука, смогли бы сдавать карты или бросать кости с таким высоким мастерством, как Мартин? Поэтому, как мы уже сказали, мы не будем становиться на чью-либо сторону или обвинять кого-нибудь, мы просто хотим рассказать о вторжении на холм Мата-Гато, которое послужило фоном для любовных историй (являющихся нашей главной темой) — Мартина и Оталии, Курио и знаменитой гадалки мадам Беатрис. Но признаемся, нам нелегко хранить молчание, когда какой-нибудь депутат, без сомнения занимающийся темными махинациями, грабящий казну и живущий за наш счет поносит честных граждан и уважаемых гражданок. Лучше бы эти депутаты на себя посмотрели.Вот какие бурные дебаты развернулись в Ассамблее во время обсуждения вопроса о холме Мата-Гато. Проект Рамоса да Куньи, похоже, был окончательно похоронен, и отношения между депутатами настолько обострились, что дело уже доходило до угроз.В частности журналист Жако Галуб выступил на страницах «Газеты до Салвадор» с заявлением будто бы ему угрожает полиция и жизнь его в опасности. Агенты и комиссар Шико Ничтожество на всех углах изрыгали ругательства по его адресу, не скрывая своей решимости «проучить» журналиста. И Жако, поддержанный профсоюзом журналистов, возлагал ответственность на начальника полиции сеньора Альбукерке в случае если с ним что-нибудь случится. «У меня жена и трое детей — писал он. — Если я подвергнусь нападению со стороны Шико Ничтожества или других полицейских, то буду действовать как мужчина. Если же я останусь лежать, сраженный врагами народа, начальник полиции штата сеньор Альбукерке будет виновен в том, что дети мои станут сиротами, а жена вдовой».Начальник полиции созвал журналистов и заявил, что Жако Галуб может спокойно ходить по городу, полиция на него нападать не станет. Вообще никто из полицейских никогда не угрожал журналисту, лучше пускай остерегается шайки, с которой он связался. Они могут напасть на него, а свалить это на полицию. Эти люди, по его личному мнению и мнению его подчиненных, недостойны «хлеба и воды», а чтобы окончательно изгнать их с Мата-Гато, полиция ждет лишь решения уважаемого Трибунала. Тогда никто не сможет говорить о насилии или превышении власти. С этим сбродом, попирающим закон и моральные устои, скоро будет покончено. Он, сеньор Альбукерке, уже ликвидировавший азартные игры и «жого до бишо», окажет городу еще одну важную услугу пресечет опасную и подозрительную попытку нарушить порядок, конечная цель которой, очевидно, — разложение общества. Смириться с этим бесчинством означало бы создать условия для хаоса, восстания, революции… Революция (трагическая дрожь в голосе и взгляд, полный ужаса) — вот о чем мечтают те, кто стоят за кулисами этих событий, инспирируя захват чужой собственности, митинги, демонстрации…Итак, для правительственного большинства жители холма Мата-Гато были подонками. А для сеньора Альбукерке, трусливого и недалекого бакалавра, который не успел еще воспользоваться преимуществами своего положения, запутавшись с самого начала в переговорах с маклерами, и сейчас пытался выпутаться из этой истории, показывая себя защитником интересов городских землевладельцев, — грозными революционерами. Правда, поэтому они не переставали быть бандитами, бродягами и развратниками. Просто кутались в плащ революционной романтики. Сеньор Альбукерке так много говорил об этом, что под конец сам убедил себя. Ему уже на каждом углу и в каждом переулке мерещилась революция и большевики с ножом в зубах, готовые выпустить ему кишки. С тех пор минул не один год, свершился не один захват чужих земель, над манговым болотом вырос целый город свайных домов, события на Мата-Гато уже всеми забыты, и только мы вспоминаем о них, потягивая кашасу, но еще и сегодня сеньор Альбукерке продолжает страшиться революции. Причем страх его день ото дня растет, и сеньор Альбукерке предсказывает, что революция произойдет в самое ближайшее время, если у правительства не хватит здравого смысла призвать его снова возглавить полицию. О, если бы он вернулся на этот пост, он не стал бы валять дурака, преследуя «жого до бишо».Мы не станем тревожить ни муниципального советника Лисио Сантоса, ни директора «Газета до Салвадор» сеньора Айртона Мело, ни других менее известных лиц, поскольку все они заняты важным делом: носятся из конторы Хосе Переса во дворец, из дворца в Ассамблею, из Ассамблеи в дом вице-губернатора, где подают превосходное виски, из дома вице-губернатора к Отавио Лиме — он угощает не только виски, но и французским коньяком и итальянским вермутом, ибо умеет и о себе позаботится и гостей принять. Пусть они занимаются своими тайными переговорами, не будем только потому, что переговоры эти не освещаются в данный момент на страницах газет или на заседаниях палаты, сомневаться в их решимости защищать жителей холма и в том, что они подлинные друзья народа!И командор Хосе Перес тоже? А почему бы нет? Если мы углубимся в биографию этого выдающегося столпа частной собственности, то убедимся, что в свое время он оказывал обществу различные услуги, — факт, нашедший отражение в печати, — и некоторые из них были значительными… Разве не он внес крупную сумму на сооружение церкви св. Гавриила в квартале Свободы, густо населенном рабочими, ремесленниками, торговцами и прочим бедным людом? В квартале ведь еще не было церкви, в которой ощущалась такая нужда, ибо до щедрого пожертвования командора здесь процветали секты спиритов и язычников. Пепе Два Фунта, который нынче держит в этом квартале и его окрестностях пять пекарен, сунул руку в карман, вытащил деньги и помог верующим беднякам. Какие еще услуги он оказал обществу? А разве не довольно сооружения церкви? Впрочем, он еще помогал своими пожертвованиями испанским миссионерам в Китае и обращению в христианскую веру диких африканских племен. Неужели мы лишены гуманной солидарности и можем остаться бесчувственными к страданиям язычников на других континентах? 12 А как жители холма Мата-Гато, эти пресловутые захватчики, ставшие центром всеобщего внимания? Что поделывают они, как реагируют на весь этот шум? Не забыли ли мы о них, уделяя слишком много внимания командорам, депутатам, журналистам, политическим деятелям и коммерсантам? Может быть, мы против воли поддались тщеславию, вступив в близкие отношения с известными людьми, имена которых мелькают на столбцах светской хроники? Кто же в конце концов наши герои? Разве не захватчики земель командора — негр Массу и Курчавый, дона Фило и Дагмар, Миро и старый Жезуино Бешеный. Петух, а также многие другие? Разве не они подлинные герои нашей истории? Так почему же они забыты, когда столько страниц посвящается депутату Рамосу да Кунье, муниципальному советнику Лисио Сантосу и прочим политическим ловкачам и продажным журналистам? Хотите знать, чем объясняется это?Мы не говорим о них потому, что нам нечего рассказать; на холме не происходило никаких событий, которые могли бы представить интерес. К тому же эти люди меньше всего были склонны к рассуждениям и разглагольствованиям. Они просто жили в своих лачугах, и все тут. Жили без каких-либо высоких стремлений, без волнений, без показного героизма. Кто-то решал прогнать их с холма, кто-то их защищал, кто-то называл бандитами, подонками, бунтовщиками, кто-то — достойными добрыми людьми, терпящими гнет и унижение (в зависимости от направления газеты и взглядов комментатора), а они добились главного: сумели жить, когда все было против них. Как говорил Жезуино, бедняк, который умудряется жить в этой нищете и лишениях, борясь с болезнями и нуждой, в условиях, подходящих разве что для смерти, делает огромное дело, хотя бы потому, что не умирает. Да, они живут, эти упрямые люди, и не дают себя уничтожить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47