— Что Бог соединил, то человек да не разрушит.Я кошусь на Сьюзи. Она смотрит на Таркина, она буквально растворяется в нем. Теперь она принадлежит ему. И, к своему удивлению, я вдруг ощущаю какую-то пустоту в сердце. Сьюзи замужем. Все изменилось.Минул год с тех пор, как я переехала в Нью-Йорк, и каждый миг этой жизни был мне дорог. Все верно. Но на уровне подсознания я знала: пойди что-нибудь не так, и я всегда смогу вернуться в Фулхэм и зажить прежней жизнью вместе со Сьюзи. А теперь… А теперь не смогу.Сьюзи я больше не нужна. У нее есть кое-кто другой, тот, кто отныне будет неизменно занимать первое место в ее жизни. Я смотрю, как викарий опускает руки на головы Сьюз и Таркина, благословляя их, — и у меня слегка сдавливает горло от воспоминаний. О том, как я состряпала отвратительное карри, чтобы сэкономить деньги, и Сьюзи твердила, какое оно получилось восхитительное, хотя во рту у нее горело. И о том, как Сьюзи пыталась соблазнить менеджера из банка, чтобы уладить дело с моим превышением кредита. Каждый раз, когда я влипала в передрягу, она приходила на помощь.А теперь всему конец.Внезапно я понимаю, что мне срочно требуется утешение. Оборачиваюсь и пробегаю взглядом по лицам гостей, высматривая Люка. Найти его удается не сразу, и, хотя я продолжаю уверенно улыбаться, в душе нарастает нелепая паника — так ребенок осознает, что других детей разобрали по домам, а он один остался в школе.Наконец я его вижу. Люк стоит за колонной, высокий, смуглый, крепкий, взгляд прикован ко мне. Ко мне, и ни к кому иному. Я чувствую, как ко мне возвращаются силы. Вот и меня забрали — все в порядке.
Под звон колоколов мы выходим в церковный двор. Люди, собравшиеся снаружи, на дороге, встречают нас приветственными криками.— Поздравляю! — восклицаю я, стискивая Сьюзи в объятиях. — И тебя тоже, Таркин!По отношению к Таркину я всегда испытываю легкую неловкость. Но теперь я смотрю на него как на супруга Сьюзи — и неловкость исчезает.— Вы будете по-настоящему счастливы, я знаю, — с теплотой произношу я и целую Таркина в щеку; мы оба хохочем, когда в нас швыряют конфетти. Гости высыпают из церкви, как леденцы из банки, они болтают, смеются, перекликаются. Они толпятся вокруг Сьюзи и Таркина, целуя и обнимая их, обмениваются рукопожатиями, и я отодвигаюсь в сторону, гадая, где же Люк.Церковный двор заполняется, и я невольно разглядываю родню Сьюзи. Ее бабушка медленной, царственной поступью выходит из церкви, опираясь на палку; ее сопровождает деловитый молодой человек в костюме. Худенькая бледная девушка с большими глазами, в черной шляпе необъятных размеров, держит на руках мопса и курит в режиме нон-стоп. Целая армия почти неразличимых братцев в килтах стоит у церковных ворот, и я припоминаю, как Сьюзи рассказывала о своей тетушке, наплодившей шестерых сыновей, прежде чем разродиться девочками-двойняшками.— Вот, надень это, — неожиданно раздается над ухом голос Люка. Я оборачиваюсь. Он протягивает мне шерстяной жакет. — Мерзнешь, наверное.— Не беспокойся. Все отлично!— Бекки, снег идет, — твердо говорит Люк и набрасывает жакет мне на плечи. — По-моему, свадьба удалась.— Да. — Я осторожно посматриваю на него, гадая, как бы вернуть разговор к той теме, что мы обсуждали до венчания.Но Люк смотрит на Сьюзи и Таркина, фотографирующихся под сенью дуба. Сьюзи улыбается во весь рот, зато у Таркина такое выражение лица, будто он грудью бросился на амбразуру.— Славный парень, — замечает Люк, кивая на Таркина. — Странный, но славный.— Да. Точно… Люк…— Пунша не желаете? — возле нас возникает официант с подносом. — Или шампанского?— Пунша, — с признательностью говорю я. — Спасибо.Делаю несколько глотков и прикрываю глаза. По телу разливается тепло. Хорошо бы оно добралось до ног — они, надо признаться, совсем замерзли.— Подружка невесты! — внезапно вопит Сьюзи. — Где Бекс! Мы должны сфотографироваться!— Здесь! — кричу я, открывая глаза и сбрасывая с плеч жакет. — Люк, подержи мой стакан.Торопливо продираюсь через толпу и присоединяюсь к Сьюзи и Таркину. Это же надо — теперь, когда все эти люди смотрят на меня, холод совсем не чувствуется. Я улыбаюсь своей самой лучезарной улыбкой, изящно прижимаю к груди букет, по указанию фотографа беру Сьюзи под руку и между щелчками камеры машу букетом маме с папой, которые проталкиваются вперед.— Мы скоро пойдем обратно в дом, — говорит миссис Гиринг, приближаясь, чтобы поцеловать Сьюзи. — Люди мерзнут… Остальные снимки можно сделать там.— Хорошо, — соглашается Сьюзи. — Только еще немного пофотографируемся вместе с Бекс.— Отличная мысль, — поддерживает ее Таркин и с явным облегчением удирает к своему отцу.Тот — копия Таркина, разве что лет на сорок постарше. Фотограф несколько раз щелкает нас со Сьюзи, соревнующихся по части лучезарности улыбок, и прерывается, чтобы перезарядить камеру. Сьюзи берет у официанта стакан с пуншем, а я тайком проверяю, не разошлось ли сзади платье.— Бекс, послушай, — шепчет Сьюзи и с серьезным видом смотрит на меня. Она стоит так близко, что можно различить каждую блестку в ее тенях для век. — Я должна тебя кое о чем спросить. Ты же не собираешься и в самом деле ждать десять лет, чтобы выйти замуж, правда?— Ну… нет, — признаюсь я. — Не собираюсь.— И ты думаешь, что это именно Люк? Только честно. Между нами.Молчание длится долго. Слышно, как кто-то бубнит сзади: «Конечно, дом у нас вполне современный. В тысяча восемьсот пятьдесят третьем, кажется, построили…»— Да, — небрежно произношу я, чувствуя, как густо розовеют щеки. — Да, думаю, это он.Еще несколько мгновений Сьюзи внимательно всматривается в мое лицо — и, кажется, принимает какое-то решение.— Точно, — говорит она, ставя свой стакан на поднос. — Так что мне пора бросать букет.— Что? Сьюзи, не говори глупостей! Его еще нельзя бросать!— Нет, можно! Я могу его бросить, когда мне вздумается.— Но ты должна это сделать, только когда будешь уезжать на медовый месяц!— Плевать! — упрямится Сьюзи. — Не собираюсь больше ждать, Брошу сейчас.— Но это же делается в конце! — Кто тут невеста? Ты или я? Если дожидаться самого конца, это будет совсем неинтересно! А теперь встань-ка вот здесь. — Сьюзи повелительным жестом указывает на холмик заиндевевшей травы. — И положи свои цветы. Будешь держать что-нибудь в руках — ничего не поймаешь. — Она повышает голос: — Тарки? Я сейчас брошу букет, идет?— Идет, — беззаботно откликается Таркин. — Хорошая идея.— Давай, Бекс!— Мне не хочется его ловить, — ворчу я, — глупо это.Но других подружек у невесты нет, так что приходится сложить цветы на травку и встать на холмик, как велели.— Я хочу, чтобы это засняли, — обращается Сьюзи к фотографу. — А где Люк?Получается немного странно: я стою на кочке в полном одиночестве, а в меня собираются швырнуть букетом. Все разбредаются кто куда. Вдруг я замечаю, что Таркин с шафером обходят людей и что-то им нашептывают на ухо, — и вот уже все поворачиваются и выжидательно таращатся на меня.— Готова, Бекс? — окликает меня Сьюзи.— Подожди! — кричу я. — Нас должно быть много, чтобы все стояли рядом…Нет, честное слово, Сьюзи нарушает все правила. Что она, на свадьбах не бывала?— Погоди, Сьюзи! — снова ору я, чувствуя себя полной дурой, но поздно.— Лови, Бекс! — вопит она. — Лови-и-и!Букет взмывает высоко в воздух, мне приходится подпрыгнуть, как заправскому баскетболисту, чтобы его поймать. Букет куда больше и тяжелее, чем казался с виду, и мгновение я пялюсь на него, наполовину (втайне) восхищенная, наполовину до чертиков злая на Сьюзи.И тут что-то цепляет мой взгляд. Маленький конверт. Подписан — «Бекки».Конверт для меня в букете Сьюзи?Ошеломленная, я перевожу взгляд на Сьюзи, та кивает.Я вскрываю конверт, пальцы трясутся. Внутри что-то объемное. Это…Кольцо, завернутое в вату. И послание — почерком Люка. И гласит оно…«Согласна ли ты…»Я смотрю на карточку, стараясь совладать с собой, но весь мир вокруг мерцает, а перед глазами плывут круги.Потрясенная, я поднимаю голову. Люк пробирается ко мне через толпу, лицо у него серьезное, но взгляд такой теплый…— Бекки, — начинает он, и весь церковный двор задерживает дыхание. — Ты согласна…— Да! Да-а-а-а!Я слышу этот счастливый вопль еще прежде, чем понимаю, что у меня открыт рот. Только голос почему-то совершенно не похож на мой. И вообще он больше похож на…На мамин.Ушам не верю!Я резко разворачиваюсь, и мама в панике зажимает рот рукой.— Извини, — шепчет она, и по толпе прокатывается смех.— Почту за честь, миссис Блумвуд, — говорит Люк, глаза его смеются. И он переводит взгляд на меня. — Бекки, если мне придется ждать пять лет, я готов. Или восемь. И даже десять. — Он умолкает, и воцаряется полная тишина, только легкий ветерок разносит конфетти по церковному двору. — Но я надеюсь, что однажды — и желательно пораньше — ты окажешь мне честь и выйдешь за меня замуж?Горло сдавливает так сильно, что я не могу говорить, только еле заметно киваю. Сердце грохочет как молот. Люк хочет жениться на мне. Наверное, он давно уже это решил. И не сказал ни слова.Люк берет меня за руку, разжимает мои пальцы и вынимает кольцо. Бриллиант в старинной золотой оправе. Я никогда еще не видела ничего подобного. Оно совершенно.— Ты позволишь?— Да, — шепчу я и смотрю, как кольцо скользит по моему пальцу. Взгляд Люка, устремленный на меня, никогда еще не был таким нежным. Люк целует меня, и раздаются приветственные крики.Поверить не могу. Я обручена! 3 Хорошо. Может, я теперь и обручена, но я не допущу, чтобы от этого у меня снесло крышу.Ни за что!Знаю я девиц, которые сходили с ума, планируя самую крутую свадьбу во вселенной, и не могли думать ни о чем другом… Со мной такого не случится. Я не позволю свадьбе перевернуть всю мою жизнь. Надо разобраться в приоритетах. Главное — это ведь не платье, не туфли, не цветы, верно? Главное — это обязательства, которые принимают на всю жизнь. Обеты, которые дают друг другу.Я мажу лицо увлажняющим кремом — и замираю, устремив взгляд на свое отражение в зеркале.— Я, Бекки, — торжественно бубню я. — Я, Ребекка. Беру тебя, Люк.От этих древних слов мурашки по спине бегут, верно?— В… в мужья. В радости, в богатстве…Я умолкаю, озадаченно сморщив лоб. Кажется, не совсем так. Ладно, ближе к делу выучу как следует. Ведь главное что? Клятвы! И не стоит лезть из кожи вон. Простая, элегантная церемония — и все. Без суеты, без шумихи. Обошлись же Ромео и Джульетта без пышной свадьбы с засахаренным миндалем и слоеными пирожками.Может, и мы обвенчаемся тайно! Внезапно нарисовавшаяся картина завораживает меня: мы с Люком преклоняем колени перед итальянским священником в маленькой каменной часовне. Вот это была бы романтика! А потом Люк почему-то решит, будто я умерла, и совершит самоубийство, и я тоже совершу самоубийство, и это будет неописуемо трагично, и все вокруг станут говорить, что мы сделали это во имя любви, и мы будем примером для целого мира…— Караоке? — Голос Люка за дверью спальни возвращает меня к реальности. — Что ж, это, конечно, можно…Дверь распахивается, и он протягивает мне чашку кофе. После свадьбы Сьюзи мы поселились у моих родителей. Когда я выходила из-за стола, Люк разнимал папу с мамой, споривших, состоялась ли на самом деле высадка на Луну.— Твоя матушка уже подыскала подходящую дату для свадьбы, — сообщает Люк. — Что ты думаешь о…— Люк. — Я поднимаю руку, останавливая его. — Люк. Давай делать за один раз по одному шагу, ладно? Мы ведь едва помолвлены. Давай сначала освоимся с этой мыслью. Ни к чему так торопиться с датами.И я с гордостью бросаю взгляд в зеркало: я теперь совсем взрослая. Впервые в жизни никуда не мчусь сломя голову. Не лезу на стенку.— Ты права, — произносит Люк после паузы. — Совершенно права. Твоя мама, конечно, погорячилась.— В самом деле? — Я задумчиво делаю глоток кофе. — Так… просто ради интереса… Когда?— Двадцать второго июня. Этого года. — Люк качает головой. — Действительно, безумие. Всего через несколько месяцев.— Рехнуться! — У меня расширяются глаза. — То есть спешить некуда, верно?Двадцать второе июня! Нет, ну что она за мать такая!Хотя… летняя свадьба — это замечательно. Теоретически, я имею в виду.А если мы остановимся на июне, то я могу прямо сейчас начать поиски свадебного платья. И выбрать тиару. И почитать журнал для невест. Да!— С другой стороны, — небрежно добавляю я, — нет и причин откладывать. Ведь если мы приняли решение и все взвесили… Почему бы… этого не сделать? К чему тянуть?— Ты уверена? Бекки, я не хочу, чтобы у тебя было чувство, будто я давлю…— Все в порядке. Я уверена на все сто. Поженимся в июне! Поженимся! Скоро! Ура! Я снова оглядываюсь на зеркало — моя физиономия просто перекошена от радости.— Значит, скажу своей маме, что свадьба двадцать второго. Она будет в восторге, уж я-то знаю. — Люк смотрит на часы. — Так, мне пора.— Да-да, — подхватываю я с энтузиазмом. — Конечно, поторопись. Ты же не хочешь к ней опоздать?Люк должен провести день со своей матерью, Элинор, остановившейся в Лондоне по пути в Швейцарию. По официальной версии, она собирается погостить у давних друзей и «насладиться горным воздухом». Все, конечно, в курсе, что на самом деле Элинор затеяла миллионную по счету подтяжку лица.А днем мы с родителями встречаемся с Люком и его матерью за чаем в «Кларидже». Все наперебой восклицали, какое это удачное совпадение, что Элинор как раз здесь и оба семейства смогут повидаться. Но стоит мне подумать об этом чаепитии, как тут же скручивает живот. Я бы с радостью повидалась с настоящими родителями Люка — его отцом и мачехой, очень славными людьми, живущими в Девоне. Но они сейчас в Австралии, куда переехала сводная сестра Люка, и обратно поспеют прямо к нашей свадьбе. И Люку ничего не оставалось делать, кроме как свести нас с Элинор.Элинор Шерман. Моя будущая свекровь.Только не надо об этом думать. Нужно просто пережить сегодняшний день.— Люк… — Я мнусь, подыскивая нужные слова. — Как, по-твоему, это пройдет? Первая встреча наших родителей? Сам знаешь — твоя мать… и моя… Они ведь немного разные, да?

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7