У меня этот вопрос тоже — в последнюю очередь.Пока Дэнни заканчивает платье, я занимаюсь хозяйством: вываливаю грязные тарелки в раковину, оставив их мокнуть, тру губкой пятно на кухонном столе и расставляю по цвету баночки со специями. До чего приятная работа. Почти как в прежние времена — раскладывать фломастеры.— Так вам, ребята, трудно живется вместе? — Стоя в дверях, Дэнни следит за моими манипуляциями.— Нет. — Я бросаю на него удивленный взгляд. — Почему?— Моя подружка Кирсти попробовала жить со своим парнем. Сущее бедствие. Они только и делали, что цапались. Она сказала, что не представляет, как это другим удается.Пристраивая тмин рядом с верблюжьей кожей ( это еще что такое?), я преисполняюсь гордостью. Ведь с тех пор как мы с Люком поселились вместе, у нас почти не возникало проблем. Пожалуй, кроме того случая, когда я перекрасила ванную, и золотая краска с блестками перепачкала его новый костюм. Но это не в счет, потому что Люк сам потом признал, что погорячился и любой, у кого с головой в порядке, заметил бы, что краска свежая.Если подумать — был еще маленький, пустяковый спор из-за того, сколько я покупаю. Кажется, Люк тогда открыл дверцу гардероба и раздраженно спросил: «И когда ты собираешься все это носить?»И еще, наверное, то небольшое препира… откровенное обсуждение, сколько часов Люк уделяет работе. Он управляет собственной компанией по связям с общественностью, «Брендон Комьюникейшнс», с отделениями в Лондоне и в Нью-Йорке, и эта компания отнимает все его время. Люк любит свою работу, и, помнится, пару раз я обвинила его в том, что ее он любит больше, чем меня.Но в целом мы — взрослая, готовая к компромиссам пара, способная разобраться во всех вопросах. Недавно мы отправились на ланч и обстоятельно поговорили; я от души пообещала, что постараюсь поменьше покупать, а Люк от души пообещал, что постарается поменьше работать. Потом Люк вернулся в контору, а я отправилась в супермаркет за продуктами к ужину (и наткнулась там на изумительное оливковое масло с давлеными красными апельсинами — теперь просто необходимо отыскать хоть какой-нибудь рецепт).— Искусство жить вместе требует усилий, — изрекаю я. — Надо уметь идти на уступки. Надо не только брать, но и давать.— В самом деле?— О да. Мы с Люком делим наши средства и повседневные обязанности… Это как командная игра. Главное — не настраиваться, что все будет как прежде. Надо приспосабливаться. — Да ты что? — Дэнни, кажется, заинтересовался. — И кто, по-твоему, приспосабливается больше? Ты или Люк?Я на мгновение задумываюсь и наконец произношу:— Трудно сказать… Думаю, мы оба поровну.— Ну а… все это, — Дэнни взмахом руки указывает на загроможденную комнату, — это по большей части твое или его?— Гм… — Я обвожу взглядом все мои ароматерапевтические свечи, кружевные подушки, стопки журналов. На мгновение в памяти всплывает девственно чистая, спартанская лондонская квартира Люка. — Пожалуй, обоих понемножку.В каком-то смысле это правда. Ведь в спальне есть ноутбук Люка.— Главное — что между нами никаких трений, — продолжаю я. — Мы мыслим одинаково. Мы — как единое целое.— Круто, — замечает Дэнни, выудив яблоко из вазы для фруктов. — Повезло вам.— Знаю. У нас с Люком все как по нотам, — доверительно делюсь я. — И иногда между нами возникает почти что… мистическая связь.— Правда? — Дэнни таращит глаза, — Ты серьезно?— Да. Я всегда знаю, что он хочет сказать, а еще как бы чувствую его присутствие…— Так ты что-то навроде экстрасенса?— Наверное. — Я небрежно пожимаю плечами. — Это как дар. Я в это особенно не вдумываюсь…— Приветствую, Оби ван Кеноби Герой фильма Джорджа Лукаса «Звездные войны», молодой — и талантливый джедай

, — произносит глубокий голос у нас за спиной, и мы с Дэнни едва не выскакиваем из собственных шкур.Я разворачиваюсь — и вот он, Люк, стоит в дверях с довольной ухмылкой. Лицо раскраснелось от холода, в темных волосах блестят снежинки. Он так высок, что комната вдруг начинает казаться немного меньше.— Люк! — вскрикиваю я. — Ты нас напугал.— Извини, — говорит он. — Я решил, что ты по — j чувствуешь мое присутствие.— Что-то такое я и почувствовала, — отвечаю я с оттенком вызова в голосе.— Конечно, почувствовала. — Люк целует меня. — Привет, Дэнни.— Привет, — откликается Дэнни, глядя, как Люк уверенными движениями снимает свое темно-синее кашемировое пальто, расстегивает манжеты и развязывает галстук.Однажды, когда мы крепко выпили, Дэнни спросил меня:— Люк и любовью занимается так же, будто открывает бутылку шампанского?Я, конечно, тогда врезала Дэнни, заявив, что это не его дело, и все же я поняла, что он имеет в виду. Люк никогда не возится, не колеблется, не теряется. Он всегда точно знает, чего хочет, и неизменно это получает — нового клиента для своей компании или что-нибудь в постели, и все с такой, легкостью, с какой он откупоривает шампанское.Ладно. Проехали. Скажем так: с тех пор как мы с Люком вместе, мои горизонты значительно расширились.Люк просматривает почту.— Так как дела, Дэнни?— Спасибо, хорошо. — Дэнни кусает яблоко. — А как поживает мир крупных финансов? Моего братца сегодня не видел?Рэндал, брат Дэнни, работает в финансовой компании, и они с Люком пару раз обедали вместе.— Сегодня не видел, — отвечает Люк.— Ну, когда увидишь, спроси, не прибавил ли он, часом, в весе. Как бы между прочим. Просто скажи: «Эй, да ты, никак, поправился», И брось что-нибудь вскользь насчет осмотрительности в выборе десертов. У него паранойя развилась на почве ожирения. Со смеху лопнуть можно.— Братская любовь, — ухмыляется Люк, — разве она не прекрасна?Перебрав всю почту, Люк слегка хмурит лоб и поворачивается ко мне:— Бекки, уведомление о состоянии нашего счета еще не приходило?— А-а… Нет. Еще нет. — Я подбадривающе улыбаюсь. — Думаю, завтра придет!Это не совсем правда. Уведомление из банка пришло еще вчера, но я запихала его в ящик с бельем. Меня немного тревожат некоторые пункты, — может, мне удастся что-нибудь придумать, чтобы изменить ситуацию к лучшему. Ведь, говоря по правде, что бы я там ни пела Дэнни, с нашим совместным счетом не все так просто.Не поймите меня неправильно, я всей душой за то, чтобы делить деньги. Ладно, признаюсь как на духу: мне нравится делить деньги Люка. Но мне совсем не нравится, когда Люк вдруг спрашивает: «А эти семьдесят долларов в „Блумингдейлз“ — на что?» — а я не могу вспомнить.Внезапно меня посещает гениальное озарение. Надо пролить что-нибудь на уведомление — так, чтобы Люк не смог его прочитать!— Приму душ, — говорит Люк, откладывая почту. На пороге он вдруг останавливается. Очень медленно оборачивается — и его взгляд упирается в бар для коктейлей. Можно подумать, будто он ничего подобного раньше не видывал.— Что это такое? — выдавливает Люк.— Бар для коктейлей! — радостно сообщаю я.— Откуда он взялся?— Он… ну… Купила сегодня.— Бекки… — Люк прикрывает глаза. — Я думал, мы договорились: больше никакого барахла!— Это не барахло! Это подлинный шедевр тридцатых годов! Мы каждый вечер сможем готовить изумительные коктейли! — Что-то в выражении лица Люка действует мне на нервы, и я сбивчиво бормочу: — Послушай, я помню, что мы решили не покупать больше мебели. Но это же совсем другое. В смысле, если видишь такую уникальную вещь, ее надо хватать!Смешавшись, я закусываю губу. Люк молча приближается к бару. Проводит рукой по крышке, потом берет шейкер… Челюсти его плотно сжаты.— Люк, я ведь думала, что это будет так занятно! Думала, тебе понравится. Продавец в магазине сказал, что у меня наметанный глаз.— Наметанный, — эхом отзывается Люк, словно отказываясь верить в происходящее.И подбрасывает шейкер в воздух — я только ахнуть успеваю. С содроганием жду, как шейкер со звоном грохнется на деревянный пол… Но Люк ловко подхватывает его. Мы с Дэнни, разинув рты, следим, как он снова подкидывает шейкер, вертит его, перекатывает по руке.Глазам не верю. Я живу с Томом Крузом!— На летних каникулах я подрабатывал барменом, — сообщает Люк, расплываясь в улыбке.— Научи меня, как это делается! — в возбуждении кричу я. — Я тоже так хочу!— И я! — подхватывает Дэнни. Он берет другой шейкер, неуклюже переворачивает его и перебрасывает мне. Я пытаюсь поймать, но шейкер плюхается на диван. — Руки-крюки! — хихикает Дэнни. — Давай, Бекки, тренируйся — тебе букет на свадьбе ловить.— Еще чего!— Валяй! Хочется ведь быть следующей?— Дэнни… — Я изображаю беззаботный смех.— Вы двое определенно должны пожениться, — продолжает Дэнни, игнорируя мой выразительный взгляд, потом подбирает шейкер и принимается перекидывать его из одной руки в другую. — Это превосходно. Посмотрите на себя: живете вместе, убить друг дружку не порываетесь, и не родственники… Я бы сшил тебе ослепительное платье. — Внезапно посерьезнев, Дэнни ставит шейкер на место. — Слушай-ка, Бекки, пообещай, что если вы поженитесь, то платье тебе сошью я.Плохо дело. Если он будет продолжать в том же духе, Люк решит, что я оказываю на него давление. И, чего доброго, подумает, что я специально подговорила Дэнни.Надо спасать положение. Срочно.— Вообще-то я замуж не хочу, — слышу я свой собственный голос. — По крайней мере, не в ближайшие лет десять.— Серьезно? — Дэнни растерян. — Не хочешь?— В самом деле? — Люк поднимает голову, на лице его какое-то странное выражение. — Я этого не знал.— Разве? — откликаюсь я, стараясь говорить как можно небрежнее. — Ну, теперь знаешь!— Почему ты не хочешь выходить замуж еще десять лет? — спрашивает Дэнни.— Я… — На меня вдруг нападает кашель. — Как водится, очень многое хотелось бы сделать прежде. Например, заняться своей карьерой, и… исследовать свой потенциал, и… узнать саму себя, сформировать собственную личность.Я умолкаю и с вызовом встречаю иронический взгляд Люка.— Ясно, — кивает он. — Что ж, звучит разумно. — Он смотрит на шейкер у себя в руках и ставит его на место. — Пожалуй, пойду в душ.Погодите. Он же не должен был со мной соглашаться. 2 Мы прибываем в Хитроу в семь утра на следующий день и садимся в арендованный автомобиль. Пока мы едем к дому родителей Сьюз в Гэмпшире, мои затуманенные глаза разглядывают заснеженный пейзаж, изгороди, поля и деревушки — так, словно я никогда не видела их раньше. После Манхэттена все кажется таким маленьким и… изящным. Впервые я понимаю, почему американцы всё в Англии считают «старомодным».— Куда теперь? — спрашивает Люк на очередном перекрестке.— Здесь точно налево. То есть… направо. Нет-нет, налево.Пока машина ездит по кругу, я выуживаю из сумочки приглашение — проверить адрес.
Сэр Гилберт и леди Клиф-Стюарт будут рады видеть Вас…
Словно загипнотизированная, я смотрю на крупные, с завитушками, буквы. Даже не верится, что Сьюзи и Таркин собрались пожениться.То есть, конечно, я верю. Как-никак они уже год с лишним живут вместе, и Таркин фактически переехал в квартиру, которую я так долго делила со Сьюзи, — хотя, похоже, они все больше и больше времени проводят в Шотландии. Оба такие милые и непосредственные — все дружно сходятся на том, что они составят прекрасную пару.Но порой, когда мысли о них застают меня врасплох, мой мозг вдруг издает вопль: «Че-его? Сьюзи и Таркин?»Я привыкла думать о Таркине как о странном, немножко придурковатом кузене Сьюз. На протяжении многих лет он был просто нескладным парнем в допотопной куртке, да еще со склонностью распевать мелодии Вагнера в общественных местах. Таркин редко отваживался на вылазки из своего медвежьего угла — шотландского замка, а когда однажды все-таки отважился, то пригласил меня на худшее свидание в моей жизни (потом мы ни разу не говорили об этом).А теперь он… Да, теперь он парень Сьюзи. Хотя все такой же нескладный и все так же предпочитает шерстяные джемперы, связанные его нянюшкой. Но Сьюзи любит его — и это единственное, что имеет значение.Просто как «Кошечки» До предела умильная мыльная опера на британском телевидении

.Ой, нет, только не плакать. Надо взять себя в руки.— Харборо-Холл, — читает Люк, притормаживая возле двух рассыпающихся каменных столбов. — Это оно?— Гм. — Я шмыгаю носом и стараюсь изобразить деловой вид. — Да, оно. Заруливай прямо туда.Мне не раз доводилось бывать у Сьюзи, но я и забыла, сколь впечатляющее зрелище являет собой ее дом. Мы едем по длинной широкой аллее, обсаженной деревьями, потом выруливаем на подъездную дорожку из гравия. Серый дом огромен, а колонны, увитые плющом, придают ему величественности.— Прекрасный дом, — замечает Люк, когда мы идем к парадному входу. — Сколько ему лет?— Не знаю, — рассеянно отзываюсь я. — Он уже многие годы принадлежит их семье. — Я тяну за шнурок дверного колокольчика в надежде, что механизм исправен, — но, увы, толку никакого. На грохот тяжелого дверного молотка тоже никто не отвечает, поэтому я просто толкаю дверь и вхожу в просторный холл, где у камина дремлет старый лабрадор.— Эй! — кричу я. — Сьюзи!И тут только замечаю, что у камелька посапывает еще и отец Сьюзи, устроившийся в массивном кресле. Вообще-то отца Сьюзи я немного побаиваюсь. И мне совсем не улыбается его будить.— Сьюз? — произношу я уже потише.— Бекс! Я думала, мне послышалось!Сьюз стоит на лестнице, облаченная в клетчатый халат; белокурые волосы рассыпались по плечам, она взволнованно улыбается.— Сьюзи!Я кидаюсь вверх по ступенькам и крепко обнимаю ее. Когда я наконец разжимаю объятия, глаза у нас обеих на мокром месте. Я и не представляла, как сильно по ней соскучилась!— Пошли ко мне! — Сьюзи тянет меня за руку. — Пошли, посмотришь мое платье!— Это и в самом деле такая прелесть? — волнуюсь я. — На снимке оно выглядело изумительно.— Само совершенство! И ты просто должна увидеть: у меня потрясный корсет от Ригби и Пеллера… А эти умопомрачительные трусики…Люк откашливается, и мы обе оборачиваемся.— Ой! — смущается Сьюзи. — Извини, Люк. Кофе, газеты и все такое на кухне, это вон там, — она тычет на дверь. — Хочешь, угощайся беконом с яйцами! Миссис Гиринг для тебя все сделает.
1 2 3 4 5 6 7