купить чугунную ванну в москве
Энн пригласила в дом свою грозную новую семью, не ощущая никакого трепета.
– Леди Джонатан, – тихо сказал Райдерборн, – вы просто сияете! Не потому ли, что завтра Джек отплывает?
– Разумеется, – твердо ответила Энн, – потому что я еду с ним…
– В Индию?! – спросила герцогиня. Джек повернулся к матери.
– Нам нужно быть вместе даже на краю земли. Вы можете простить мне это, ваша светлость?
Она подошла и положила руку ему на рукав.
– Мне нечего было прощать, мой дорогой сын, кроме одного: моих опасений, что вы утратили волю к жизни, что вы пытались отрицать любовь.
– Вы были не так уж не правы, – сказал Джек, кладя свою руку поверх ее руки. – Но вам больше не нужно за меня бояться. Энн постарается, чтобы я выдержал любое несчастье, которое может выпасть мне на пути. Пока же она собирается научить меня понимать возраст Земли и ужасных созданий, которые когда-то сотрясали ее. Возможно, мы сумеем постичь Божий замысел.
Зеленые глаза богини наполнились слезами.
– Вы не должны возмущать меня богохульством, Джонатан.
– Я не хотел, давайте пройдемся немного.
Они отошли, его темная голова склонилась к ее белокурой, герцогиня слушала сына либо задавала время от времени вопросы. В конце комнаты они остановились лицом друг к другу. Герцогиня еще что-то сказала. Джек наклонился и поцеловал мать в лоб. Когда они вернулись к остальным, лицо его матери было влажно.
– Стало быть, вы с моим сыном нашли новую цель, – с улыбкой обратилась герцогиня к Энн. – Вы отправитесь вместе охотиться на драконов. Благослови вас Бог, дитя мое! Мне кажется, вы начали исцелять его. Но все равно мой сын изменит вас больше, чем вы измените его.
– Надеюсь, – сказала Энн. – Джек открывает передо мной мир. Он дарит мне глубины и великолепие своего духа. Он никогда не сможет причинить мне вреда или испортить меня. Как можно? Мы ведь любим друг друга.
Герцогиня наклонилась и расцеловала Энн в обе щеки.
– Значит, вы – его спасение. И ваша любовь друг к другу будет хранить его жизнь, пока он не соблаговолит вернуться домой.
Времени на большее уже не оставалось. Корабль входил в Ла-Манш против ветра, карета герцога ждала.
Герцог и герцогиня простились со своим младшим сыном и его молодой женой.
Энн стояла рядом с Джеком и смотрела, как удаляется карета. Подошел Райдер. Грум держал его лошадь под уздцы.
– Теперь моя очередь, – сказал Райдер. – А у меня есть записка от Ги только для тебя – он постарается перехватить вас по дороге на корабль, чтобы самому проститься. Я не могу объяснить, – Райдер вынул записку, – что-то связанное с какой-то женщиной – некоей мисс Рейчел Рен. Есть еще и другие новости.
Джек бросил взгляд на записку, потом снова посмотрел на брата.
– Да, Урия Торнтон убит, – сказал тот. – Удавлен. Никто не знает, кто это сделал. Мне очень жаль, Джек.
– Что я не сам лишил его жизни? Мне не жаль! – Братья заключили друг друга в медвежьи объятия. – Спасибо, Райдер, за то, что ты остался самим собой. Не меняйся! И спасибо, что приехал проститься.
Лорд Райдерборн подошел к своей кобыле и взлетел в седло, потом наклонился и подмигнул.
– Я приехал только для того, чтобы просить тебя привезти мне еще одного нефритового коня, – сказал он. – С первым я обошелся небрежно. Больше я никогда не совершу подобной глупости.
Глава 18
Кавалькада вилась по пыльной дороге, потом начала спускаться к реке. Лошади, запряженные в экипаж, навострили уши. Прикрываясь шелковым зонтиком, миссис Дилтон-Смит сплетничала, иногда протягивала руку, чтобы похлопать Энн по руке. Энн улыбалась, кивала и ничего не слышала из того, что говорила ее спутница. За рекой вздымался к облакам горный хребет с покрытыми снегом вершинами – великие Гималаи.
Она – в Индии, где человек может подняться в небо по веревке и исчезнуть. В Индии, где кости драконов, инкрустированные драгоценными каменьями, ждут, когда их обнаружат.
Солдаты майора Дилтон-Смита шли позади экипажа дам. Офицеры и небольшой кавалерийский отряд ехали впереди, их лошади махали хвостами, отгоняя мух. Остальные солдаты энергично шагали вперед, потея под своим сверкающим снаряжением и тяжелой формой. В тылу колонны группа оборванных мусульманских торговцев и толпа местных слуг вела небольшой караван верблюдов.
Первые солдаты достигли берега реки. Экипаж с дамами остановился. Майор Дилтон-Смит тоже приказал остановиться, чтобы напоить лошадей.
– Не бойтесь, леди Джонатан, – сказала миссис Дилтон-Смит. – Жаль, что дела призвали лорда Джонатана на юг, но эта территория контролируется британскими войсками. Мы в безопасности здесь, как если бы были в Англии.
– Так я и поняла, – отозвалась Энн. – Я не боюсь.
– Хотя мне бы хотелось, чтобы майор не разрешал этим местным торговцам тащиться вместе с нашими слугами. Они, без сомнения, полагают, что наша военная слава благоприятно отразится на них, но это ведь грязные язычники. Вам не стоит связываться с ними.
– Мне кажется это мелочью, – возразила Энн, – я всего лишь предложила использовать мой компас, чтобы точнее определить направление на Мекку.
– Чтобы они могли по пять раз в день разбивать свои лбы о землю? Нам следует добиться, чтобы все эти люди стали христианами.
– В таком случае мы должны показать им немного христианского милосердия, – сказала Энн как можно серьезнее. – Как иначе можем мы продемонстрировать превосходство нашей веры?
Несколько часов спустя без всяких происшествий они добрались до цели – последний аванпост Ост-Индской компании, который был приспособлен для офицерских жен. Чай и печенье ждали дам. Энн отвели в просторную комнату – ее спальню на эту ночь и на несколько будущих месяцев. Еще ближе подойти к горам ей было не дано.
Давно наступила ночь, а она все лежала без сна, опершись головой на руку и глядя в окно. Миссис Дилтон-Смит и майор похрапывали в соседней комнате, перегородки были слишком тонкими. Где-то за окном стрекочут цикады, наполняя ночь звоном ожидания. Энн чувствовала, как это обещание отдается у нее в крови так же четко, как ее собственное спокойное дыхание.
Какая-то тень мелькнула в окне, на мгновение заслонив звезды.
Сердце у нее забилось.
Одеяния развевались, словно теплый ветер шевелил занавески. Крадучись, как вор, человек перелез через подоконник и подошел к кровати. Сердце у нее оглушительно билось.
Человек наклонился и прижал два пальца к шее Энн, как раз под подбородком.
– Ваш пульс несколько убыстрен, миледи, – прошептал он ей на ухо. – Пожалуйста, скажите, какие порочные мысли уже волнуют вас?
– Это вы меня волнуете, – прошептала Энн и поцеловала его в ладонь.
Джек начал снимать с себя одежды. Ткани упали к его ногам, и вот наконец он стоит совершенно обнаженный у ее кровати. Слабый свет звезд блестит на четко очерченных мышцах, словно отлитых из бронзы. Он уже готов для нее.
Энн села и стянула через голову ночную рубашку. Ее соски сморщились на ночном ветерке, словно им было холодно. Он провел по ним кончиками пальцев и со свистом втянул в себя воздух.
Хотя колени у нее дрожали, а кровь горела, Энн стала в кровати на колени и наклонилась, дыша ему в ухо.
– Тише, тише, любимая! Ты разбудишь майора. – Его руки скользнули вниз по ее телу, он привлек ее к себе. – Это он храпит?
– Я полагаю, что храп миссис Дилтон-Смит куда громче. Джек затрясся от беззвучного смеха.
– Что подумает жена майора, если бросится вам на помощь, решив, что вас хотят изнасиловать?
– И увидит, что человек, посягнувший на меня, – презренный мусульманский торговец?
– Грязный погонщик верблюдов…
– …который знает все порочные тайны Востока – мой любимый муж, Дикий Лорд Джек!
– Хватит разговоров, миледи, – хрипло сказал он. – Давайте-ка приступим к изнасилованию.
Джек оторвался от нее до рассвета, оставив Энн спящей, – ее губы изогнулись в довольной улыбке. Это в последний раз! Оба это знали и не говорили об этом. Этот план они придумали вместе на корабле – он притворится, будто оставляет ее на попечение майора Дилтон-Смита. Энн ничем себя не выдала, даже когда он присоединился к их партии, уже переодетый торговцем лошадьми. Она просто открывала ему свои объятия каждую ночь, когда он крадучись проникал в ее постель.
В одеяниях, развевающихся за спиной, Джек незаметно дошел до окраины городка, потом дальше, в огромную темноту индийской ночи. Вскоре он присоединится к остальным. Утром верблюды направятся на северо-восток, на территорию, которая для Энн была закрыта. Потом, когда караван пойдет своим путем без него, ему придется странствовать одному по белым пятнам на карте. Там он должен будет снова проникнуть в тайны, которые ни один европеец не смеет приоткрыть, кроме него, потому что он должен это сделать.
Джек повернулся и пошел обратно. Темные тени верблюдов вяло передвигались. Кто-то из торговцев хрюкнул во сне, но никто из них не сомневался ни в его личности, ни в преданности Аллаху. В конце концов, разве он не был тем, кто уговорил молодую английскую леди доставать каждый день компас и показывать им, в какой стороне находится Мекка? Но эта уловка принадлежала исключительно Энн – она давала им возможность поговорить, хотя и мимоходом, по пять раз на дню.
Джек завернулся в свою одежду и уснул, зная, что ему приснятся не экзотические женщины Азии, но его пылкая жена-англичанка, которая смела и решительна, как орел.
Через четыре дня он простился с караваном и пошел на север в сопровождении одного слуги. Впереди вздымались горы, смеясь над двумя крошечными фигурками, которые ехали верхом по предгорьям. Теперь он ел, спал, говорил, как преданный знаток Корана, а также и лошадей. Слуга понятия не имел, что его господин на самом деле сын английского герцога.
В ту ночь они расположились на ночлег под нависающей скалой. Джек завернулся в одеяло и думал об Энн. В Уизикомбе – когда он впервые осознал, как отчаянно ему хочется жить и как он ее любит, – он думал, что она лишила его храбрости, необходимой для этого дела. Теперь он знает, что вся его храбрость существует только благодаря ей.
Он полон воспоминаний – их взаимная страсть, ее юмор, ее научное рвение. Если он выйдет из этого последнего приключения живым, изучение Земли будет интересовать его не меньше, чем ее, до конца его дней.
Какое-то движение. Цокот копыт, смутное фырканье – приближение двух, а может быть, и трех конных в таком месте, где не бывает никого, кроме разбойников. Слуга зашипел в страхе.
Пистолет скользнул в руку Джека. Одним движением он отбросил одеяло и перекатился в тень у основания утеса, где можно прижаться спиной к твердому камню, а его противникам пришлось бы пересечь место, освещенное походным костром, чтобы добраться до него. У него было два заряда, к тому же у него было его тело и долгие упорные годы тренировок.
Больше того, у него была жена, ради которой он должен жить, к которой должен вернуться.
Никакого страха он не испытывал.
Джек ушел. Утром он ушел с караваном, оставив Энн скрывать свое горе и свою надежду.
«Я вернусь к тебе, любимая, – сказал он. – Ничто не может мне помешать».
Она устремила взгляд на огромные Гималаи, громоздящиеся на фоне неба – только кости путешественников там отмечают высокогорные, покрытые снегом тропы, – и послала ему поток мысленных молитв. Их британский аванпост казался таким хрупким – украшением, воткнутым в подол этих огромных, бессердечных пиков.
Тем не менее она не позволит себе жить в страхе. Если ее одолеет страх, Джек может почувствовать это и он ослабеет. Солдаты по всей империи оторваны от своих домов. Все эти жены, матери и сестры со спокойной храбростью ждут их возвращения, которого может никогда и не быть. Она, конечно, тоже справится.
Поэтому в тот день Энн отправилась в городок в открытом экипаже с миссис Дилтон-Смит, словно ничего не изменилось. Небольшой эскорт солдат прокладывал дорогу для английских леди через толчею вьючных животных и путешественников, но кучка людей в грязных белых одеждах, затеяв многоречивый спор, загородила дорогу.
– Дорогу! – Майорша замахала на них зонтиком. – Дорогу миссис Дилтон-Смит и леди Джонатан Сент-Джордж!
Энн сомневалась, что кто-то из торговцев в тюрбанах понимает по-английски, как бы громко на нем ни кричали. Все заняты своими делами. Верблюды и ослы смотрят на них с полным безразличием. Толпа смыкается вокруг них, как вода за кораблем. Экипаж остановился, стиснутый клубком животных и людей с бесстрастными лицами.
Об экипаж со стороны Энн ударились закрытые носилки. Занавески раздвинулись на миг, и показалось лицо мужчины, белое и круглое под копной чернильно-черных волос.
– Расступитесь! – рявкнула миссис Дилтон-Смит в полном отчаянии.
Носилки скрипнули. Один из солдат повернул свою лошадь, чтобы проложить дорогу, крича на толпу. Перед Энн снова мелькнули внимательные черные глаза человека в носилках, а потом занавески опять задернулись. Но когда карета с дамами двинулась дальше, из носилок высунулась рука и вложила что-то в руку Энн.
Сердце у нее билось так, словно она долго бежала. Действуя совершенно инстинктивно, она сжала обрывок бумаги и спрятала под юбками. На мгновение, несмотря на всю ее решимость, она ощутила холодное прикосновение страха. Незнакомец в носилках не был англичанином. Это был китаец.
Три человека – не два – материализовались из темноты и спешились. Лошади нервно двигались. Ночной воздух дышал полной тишиной, только слегка позвякивали удила. Легкий скрип и лязг сказали, что оружие обнажено. Джек взвел курок. Его слуга уже держал наготове длинный острый нож.
Джек прицелился – голова ясная и холодная. Разбойники не заинтересуются прелестями рукопашной драки. Если они бросятся туда, где он прячется, он уложит обоих на месте.
Но один из незваных гостей вышел вперед в свет костра. Это был всего лишь мальчик, чумазый и растрепанный, лицо призрачно белело под тюрбаном. Волосы встали у Джека на затылке, когда мальчик с безошибочным инстинктом уставился прямо на него – почти так, словно мог видеть сквозь темноту и проникнуть в душу другого, – и улыбнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
– Леди Джонатан, – тихо сказал Райдерборн, – вы просто сияете! Не потому ли, что завтра Джек отплывает?
– Разумеется, – твердо ответила Энн, – потому что я еду с ним…
– В Индию?! – спросила герцогиня. Джек повернулся к матери.
– Нам нужно быть вместе даже на краю земли. Вы можете простить мне это, ваша светлость?
Она подошла и положила руку ему на рукав.
– Мне нечего было прощать, мой дорогой сын, кроме одного: моих опасений, что вы утратили волю к жизни, что вы пытались отрицать любовь.
– Вы были не так уж не правы, – сказал Джек, кладя свою руку поверх ее руки. – Но вам больше не нужно за меня бояться. Энн постарается, чтобы я выдержал любое несчастье, которое может выпасть мне на пути. Пока же она собирается научить меня понимать возраст Земли и ужасных созданий, которые когда-то сотрясали ее. Возможно, мы сумеем постичь Божий замысел.
Зеленые глаза богини наполнились слезами.
– Вы не должны возмущать меня богохульством, Джонатан.
– Я не хотел, давайте пройдемся немного.
Они отошли, его темная голова склонилась к ее белокурой, герцогиня слушала сына либо задавала время от времени вопросы. В конце комнаты они остановились лицом друг к другу. Герцогиня еще что-то сказала. Джек наклонился и поцеловал мать в лоб. Когда они вернулись к остальным, лицо его матери было влажно.
– Стало быть, вы с моим сыном нашли новую цель, – с улыбкой обратилась герцогиня к Энн. – Вы отправитесь вместе охотиться на драконов. Благослови вас Бог, дитя мое! Мне кажется, вы начали исцелять его. Но все равно мой сын изменит вас больше, чем вы измените его.
– Надеюсь, – сказала Энн. – Джек открывает передо мной мир. Он дарит мне глубины и великолепие своего духа. Он никогда не сможет причинить мне вреда или испортить меня. Как можно? Мы ведь любим друг друга.
Герцогиня наклонилась и расцеловала Энн в обе щеки.
– Значит, вы – его спасение. И ваша любовь друг к другу будет хранить его жизнь, пока он не соблаговолит вернуться домой.
Времени на большее уже не оставалось. Корабль входил в Ла-Манш против ветра, карета герцога ждала.
Герцог и герцогиня простились со своим младшим сыном и его молодой женой.
Энн стояла рядом с Джеком и смотрела, как удаляется карета. Подошел Райдер. Грум держал его лошадь под уздцы.
– Теперь моя очередь, – сказал Райдер. – А у меня есть записка от Ги только для тебя – он постарается перехватить вас по дороге на корабль, чтобы самому проститься. Я не могу объяснить, – Райдер вынул записку, – что-то связанное с какой-то женщиной – некоей мисс Рейчел Рен. Есть еще и другие новости.
Джек бросил взгляд на записку, потом снова посмотрел на брата.
– Да, Урия Торнтон убит, – сказал тот. – Удавлен. Никто не знает, кто это сделал. Мне очень жаль, Джек.
– Что я не сам лишил его жизни? Мне не жаль! – Братья заключили друг друга в медвежьи объятия. – Спасибо, Райдер, за то, что ты остался самим собой. Не меняйся! И спасибо, что приехал проститься.
Лорд Райдерборн подошел к своей кобыле и взлетел в седло, потом наклонился и подмигнул.
– Я приехал только для того, чтобы просить тебя привезти мне еще одного нефритового коня, – сказал он. – С первым я обошелся небрежно. Больше я никогда не совершу подобной глупости.
Глава 18
Кавалькада вилась по пыльной дороге, потом начала спускаться к реке. Лошади, запряженные в экипаж, навострили уши. Прикрываясь шелковым зонтиком, миссис Дилтон-Смит сплетничала, иногда протягивала руку, чтобы похлопать Энн по руке. Энн улыбалась, кивала и ничего не слышала из того, что говорила ее спутница. За рекой вздымался к облакам горный хребет с покрытыми снегом вершинами – великие Гималаи.
Она – в Индии, где человек может подняться в небо по веревке и исчезнуть. В Индии, где кости драконов, инкрустированные драгоценными каменьями, ждут, когда их обнаружат.
Солдаты майора Дилтон-Смита шли позади экипажа дам. Офицеры и небольшой кавалерийский отряд ехали впереди, их лошади махали хвостами, отгоняя мух. Остальные солдаты энергично шагали вперед, потея под своим сверкающим снаряжением и тяжелой формой. В тылу колонны группа оборванных мусульманских торговцев и толпа местных слуг вела небольшой караван верблюдов.
Первые солдаты достигли берега реки. Экипаж с дамами остановился. Майор Дилтон-Смит тоже приказал остановиться, чтобы напоить лошадей.
– Не бойтесь, леди Джонатан, – сказала миссис Дилтон-Смит. – Жаль, что дела призвали лорда Джонатана на юг, но эта территория контролируется британскими войсками. Мы в безопасности здесь, как если бы были в Англии.
– Так я и поняла, – отозвалась Энн. – Я не боюсь.
– Хотя мне бы хотелось, чтобы майор не разрешал этим местным торговцам тащиться вместе с нашими слугами. Они, без сомнения, полагают, что наша военная слава благоприятно отразится на них, но это ведь грязные язычники. Вам не стоит связываться с ними.
– Мне кажется это мелочью, – возразила Энн, – я всего лишь предложила использовать мой компас, чтобы точнее определить направление на Мекку.
– Чтобы они могли по пять раз в день разбивать свои лбы о землю? Нам следует добиться, чтобы все эти люди стали христианами.
– В таком случае мы должны показать им немного христианского милосердия, – сказала Энн как можно серьезнее. – Как иначе можем мы продемонстрировать превосходство нашей веры?
Несколько часов спустя без всяких происшествий они добрались до цели – последний аванпост Ост-Индской компании, который был приспособлен для офицерских жен. Чай и печенье ждали дам. Энн отвели в просторную комнату – ее спальню на эту ночь и на несколько будущих месяцев. Еще ближе подойти к горам ей было не дано.
Давно наступила ночь, а она все лежала без сна, опершись головой на руку и глядя в окно. Миссис Дилтон-Смит и майор похрапывали в соседней комнате, перегородки были слишком тонкими. Где-то за окном стрекочут цикады, наполняя ночь звоном ожидания. Энн чувствовала, как это обещание отдается у нее в крови так же четко, как ее собственное спокойное дыхание.
Какая-то тень мелькнула в окне, на мгновение заслонив звезды.
Сердце у нее забилось.
Одеяния развевались, словно теплый ветер шевелил занавески. Крадучись, как вор, человек перелез через подоконник и подошел к кровати. Сердце у нее оглушительно билось.
Человек наклонился и прижал два пальца к шее Энн, как раз под подбородком.
– Ваш пульс несколько убыстрен, миледи, – прошептал он ей на ухо. – Пожалуйста, скажите, какие порочные мысли уже волнуют вас?
– Это вы меня волнуете, – прошептала Энн и поцеловала его в ладонь.
Джек начал снимать с себя одежды. Ткани упали к его ногам, и вот наконец он стоит совершенно обнаженный у ее кровати. Слабый свет звезд блестит на четко очерченных мышцах, словно отлитых из бронзы. Он уже готов для нее.
Энн села и стянула через голову ночную рубашку. Ее соски сморщились на ночном ветерке, словно им было холодно. Он провел по ним кончиками пальцев и со свистом втянул в себя воздух.
Хотя колени у нее дрожали, а кровь горела, Энн стала в кровати на колени и наклонилась, дыша ему в ухо.
– Тише, тише, любимая! Ты разбудишь майора. – Его руки скользнули вниз по ее телу, он привлек ее к себе. – Это он храпит?
– Я полагаю, что храп миссис Дилтон-Смит куда громче. Джек затрясся от беззвучного смеха.
– Что подумает жена майора, если бросится вам на помощь, решив, что вас хотят изнасиловать?
– И увидит, что человек, посягнувший на меня, – презренный мусульманский торговец?
– Грязный погонщик верблюдов…
– …который знает все порочные тайны Востока – мой любимый муж, Дикий Лорд Джек!
– Хватит разговоров, миледи, – хрипло сказал он. – Давайте-ка приступим к изнасилованию.
Джек оторвался от нее до рассвета, оставив Энн спящей, – ее губы изогнулись в довольной улыбке. Это в последний раз! Оба это знали и не говорили об этом. Этот план они придумали вместе на корабле – он притворится, будто оставляет ее на попечение майора Дилтон-Смита. Энн ничем себя не выдала, даже когда он присоединился к их партии, уже переодетый торговцем лошадьми. Она просто открывала ему свои объятия каждую ночь, когда он крадучись проникал в ее постель.
В одеяниях, развевающихся за спиной, Джек незаметно дошел до окраины городка, потом дальше, в огромную темноту индийской ночи. Вскоре он присоединится к остальным. Утром верблюды направятся на северо-восток, на территорию, которая для Энн была закрыта. Потом, когда караван пойдет своим путем без него, ему придется странствовать одному по белым пятнам на карте. Там он должен будет снова проникнуть в тайны, которые ни один европеец не смеет приоткрыть, кроме него, потому что он должен это сделать.
Джек повернулся и пошел обратно. Темные тени верблюдов вяло передвигались. Кто-то из торговцев хрюкнул во сне, но никто из них не сомневался ни в его личности, ни в преданности Аллаху. В конце концов, разве он не был тем, кто уговорил молодую английскую леди доставать каждый день компас и показывать им, в какой стороне находится Мекка? Но эта уловка принадлежала исключительно Энн – она давала им возможность поговорить, хотя и мимоходом, по пять раз на дню.
Джек завернулся в свою одежду и уснул, зная, что ему приснятся не экзотические женщины Азии, но его пылкая жена-англичанка, которая смела и решительна, как орел.
Через четыре дня он простился с караваном и пошел на север в сопровождении одного слуги. Впереди вздымались горы, смеясь над двумя крошечными фигурками, которые ехали верхом по предгорьям. Теперь он ел, спал, говорил, как преданный знаток Корана, а также и лошадей. Слуга понятия не имел, что его господин на самом деле сын английского герцога.
В ту ночь они расположились на ночлег под нависающей скалой. Джек завернулся в одеяло и думал об Энн. В Уизикомбе – когда он впервые осознал, как отчаянно ему хочется жить и как он ее любит, – он думал, что она лишила его храбрости, необходимой для этого дела. Теперь он знает, что вся его храбрость существует только благодаря ей.
Он полон воспоминаний – их взаимная страсть, ее юмор, ее научное рвение. Если он выйдет из этого последнего приключения живым, изучение Земли будет интересовать его не меньше, чем ее, до конца его дней.
Какое-то движение. Цокот копыт, смутное фырканье – приближение двух, а может быть, и трех конных в таком месте, где не бывает никого, кроме разбойников. Слуга зашипел в страхе.
Пистолет скользнул в руку Джека. Одним движением он отбросил одеяло и перекатился в тень у основания утеса, где можно прижаться спиной к твердому камню, а его противникам пришлось бы пересечь место, освещенное походным костром, чтобы добраться до него. У него было два заряда, к тому же у него было его тело и долгие упорные годы тренировок.
Больше того, у него была жена, ради которой он должен жить, к которой должен вернуться.
Никакого страха он не испытывал.
Джек ушел. Утром он ушел с караваном, оставив Энн скрывать свое горе и свою надежду.
«Я вернусь к тебе, любимая, – сказал он. – Ничто не может мне помешать».
Она устремила взгляд на огромные Гималаи, громоздящиеся на фоне неба – только кости путешественников там отмечают высокогорные, покрытые снегом тропы, – и послала ему поток мысленных молитв. Их британский аванпост казался таким хрупким – украшением, воткнутым в подол этих огромных, бессердечных пиков.
Тем не менее она не позволит себе жить в страхе. Если ее одолеет страх, Джек может почувствовать это и он ослабеет. Солдаты по всей империи оторваны от своих домов. Все эти жены, матери и сестры со спокойной храбростью ждут их возвращения, которого может никогда и не быть. Она, конечно, тоже справится.
Поэтому в тот день Энн отправилась в городок в открытом экипаже с миссис Дилтон-Смит, словно ничего не изменилось. Небольшой эскорт солдат прокладывал дорогу для английских леди через толчею вьючных животных и путешественников, но кучка людей в грязных белых одеждах, затеяв многоречивый спор, загородила дорогу.
– Дорогу! – Майорша замахала на них зонтиком. – Дорогу миссис Дилтон-Смит и леди Джонатан Сент-Джордж!
Энн сомневалась, что кто-то из торговцев в тюрбанах понимает по-английски, как бы громко на нем ни кричали. Все заняты своими делами. Верблюды и ослы смотрят на них с полным безразличием. Толпа смыкается вокруг них, как вода за кораблем. Экипаж остановился, стиснутый клубком животных и людей с бесстрастными лицами.
Об экипаж со стороны Энн ударились закрытые носилки. Занавески раздвинулись на миг, и показалось лицо мужчины, белое и круглое под копной чернильно-черных волос.
– Расступитесь! – рявкнула миссис Дилтон-Смит в полном отчаянии.
Носилки скрипнули. Один из солдат повернул свою лошадь, чтобы проложить дорогу, крича на толпу. Перед Энн снова мелькнули внимательные черные глаза человека в носилках, а потом занавески опять задернулись. Но когда карета с дамами двинулась дальше, из носилок высунулась рука и вложила что-то в руку Энн.
Сердце у нее билось так, словно она долго бежала. Действуя совершенно инстинктивно, она сжала обрывок бумаги и спрятала под юбками. На мгновение, несмотря на всю ее решимость, она ощутила холодное прикосновение страха. Незнакомец в носилках не был англичанином. Это был китаец.
Три человека – не два – материализовались из темноты и спешились. Лошади нервно двигались. Ночной воздух дышал полной тишиной, только слегка позвякивали удила. Легкий скрип и лязг сказали, что оружие обнажено. Джек взвел курок. Его слуга уже держал наготове длинный острый нож.
Джек прицелился – голова ясная и холодная. Разбойники не заинтересуются прелестями рукопашной драки. Если они бросятся туда, где он прячется, он уложит обоих на месте.
Но один из незваных гостей вышел вперед в свет костра. Это был всего лишь мальчик, чумазый и растрепанный, лицо призрачно белело под тюрбаном. Волосы встали у Джека на затылке, когда мальчик с безошибочным инстинктом уставился прямо на него – почти так, словно мог видеть сквозь темноту и проникнуть в душу другого, – и улыбнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43