– Я больше не девушка, Артур. Мне очень жаль.
Его кулак ударил и соприкоснулся с книжным шкафом.
– Его светлость обесчестил тебя? Я не могу в это поверить!
– Я понимаю, что вам больно, и я не знаю, как этого избежать, но я не достойна стать вашей женой и должна освободить вас от всех дальнейших обязательств.
– Лорд Джонатан овладел тобой?
– Да, но вам этого не понять. Я пошла на это вполне охотно. Более чем охотно. Это была моя идея. Поэтому мне остается только освободить вас от нашей помолвки.
Краска медленно возвращалась на его лицо.
– Я совершенно не в состоянии это понять. У меня такое ощущение, словно ты – незнакомый мне человек. Или как будто я схожу с ума. Неужели я совершенно не знал тебя?
– Вероятно, нет, – сказала Энн.
Он подошел к ней с искаженным лицом.
– Он сын герцога и при этом не может вести себя как джентльмен даже одну ночь? Он позорно воспользовался тем, что молодая девушка оказалась в его власти? Мне безразлично, какие у него связи и что у него за родственники, я обязан вызвать его.
Энн схватила его за рукав.
– Нет, прошу вас! Это будет против всех ваших принципов! Он убьет вас!
Впервые с того времени, как он начал за ней ухаживать, Артур сжал ее пальцы. Не от страсти, а от горя. Она смотрела на его тонкое лицо. Глаза полны слез. Артур Трент был хороший человек. Он предложил ей респектабельность и собственный дом. У них были общие интересы и идеи. Он казался ей почти так же дорог, как брат…
Брат? Разве это может быть основой брака?
Если бы она любила его, разве она не стала бы умолять его о прощении, не бросилась бы в его объятия, не сделала бы все, чтобы удержать его? Она посмотрела на его руки, сжимавшие ее пальцы. Его прикосновение казалось пустым, даже несколько неудобным.
– Он женится на тебе? – спросил он. Она высвободила пальцы и села.
– Герцог и герцогиня потребуют от него этого, чтобы не видеть его общественного позора.
Артур ударил кулаком о кулак.
– Мерзавец!
– Герцогиня на самом деле не хочет, чтобы ее сын женился на мне. Меня обязали передать вам, что она даст вам состояние, если вы все же сделаете это за него.
– Значит, они оскорбили бы меня деньгами и отпустили бы сына безнаказанным?
– Мне так жаль, Артур! Я этого не стою!
Он устремил на нее взгляд, синие глаза потемнели.
– Не хочешь ли ты, чтобы я по меньшей мере отомстил за твою поруганную честь – и за мою?
– Вы не должны вызывать его, сэр. Я видела, как Джек одолел нескольких разбойников, которые напали на нас…
– Джек! Ты зовешь его по имени?
– Разве важно, как я его зову? Он странствовал по всему свету. Он превратил свое тело в смертоносное оружие. Его ум я не могу себе представить, но вы были правы, сказав, что он блестящ… и совершенно беспощаден, полагаю. Вы не можете с ним драться, сэр. Обещайте, что вы этого не сделаете!
– Они заставят его жениться на тебе? Такой человек погубит тебя! Если бы дело было только в том, что он тебя обесчестил… Господи, помоги мне! Но ты этого хотела?
– Да, – сказала она. – Если бы нет, этого не случилось бы.
Артур положил оба кулака на каминную полку. Плечи у него дрожали.
– Это хуже, чем то, что он лишил тебя девственности, не так ли? Ты любишь его.
– Нет, – сказала она.
– Да. – Он обернулся и посмотрел на нее покрасневшими глазами. – Я вижу это по твоему лицу. Ты никогда не испытывала таких чувств ко мне.
– Вы были мне по душе, – сказала Энн. – Я уважала вас. Разве это не важнее?
– Ты знаешь, что я все равно женился бы на тебе, хотя ты обесчещена, и швырнул бы деньги герцогини ей в лицо. Если бы тобой овладели против твоей воли – и ты, несмотря на это, по-прежнему хотела бы стать моей женой, – я бы проклял того, кто это сделал, и мы обвенчались бы, как намеревались. Но это не так, верно?
– Не знаю, – сказала Энн. – Я знаю только то, что это все изменило меня. Сможете ли вы когда-нибудь простить?
– Простить тебя? Вся вина лежит только на нем. Я это вижу. Этот человек – беспринципный развратник. Он не только украл у нас наши надежды, он развратил твой ум, чистоту твоего разума. Даже если бы он надругался над тобой, ты предпочла бы стать блудницей, любовницей этого человека, чем вести достойную добропорядочную жизнь, каковой мы намеревались жить?
– Я не могу объяснить, – сказала она. – Я никогда не хотела причинить вам страдания. Если бы я могла переделать то, что сделала, если бы мы могли вернуться…
Но пути назад нет. Выхода нет, не так ли, кроме как тебе выйти за него, но я не потерплю, чтобы это произошло без… без того, чтобы я сначала потребовал сатисфакции! Где он? – И Артур направился к полукруглой двери, вид у него был решительный. Энн побежала за ним.
– Артур! Остановитесь! Не делайте этого! Насилием ничего не уладить. Ваша вера проповедует разумность и осторожность…
Дверная ручка затрещала под его рукой, когда он распахнул дверь.
– Она также проповедует честь и справедливость.
– Но он убьет вас!
В его глазах стоял туман.
– Тогда я возьму этого мерзавца с собой в ад!
– Вы желаете покарать меня, сэр?
Сердце у Энн замерло, а потом бешено забилось. Лорд Джонатан Деворан Сент-Джордж, точная копия своего отца, ждал их в прихожей. Он поклонился с бесстрастным видом. Хотя он как бы не обращал на нее внимания, головокружительное желание тут же охватило ее тело.
«Он развратил твой ум, чистоту твоего разума».
– Именно это я и сделал бы на вашем месте, – добавил Джек.
Артур был очень бледен.
– Значит, ты знал – несмотря на все планы твоей семьи, – знал, что она расскажет мне правду о твоем вероломстве?
– Я не знал этого, сэр, – сказал Джек. – Выбор сделала сама мисс Марш. Однако я подозревал, что она именно так и поступит. Хотя на ее месте я, наверное, этого не сделал бы.
Сжав губы, Артур бросился вперед и ударил его по лицу.
Глаза Джека на мгновение закрылись, но он не сделал ни одного движения, чтобы защитить себя или ответить. Он только отступил – отпечаток ладони другого человека багровел на его щеке.
– Если вы пройдете со мной в мой кабинет, сэр, мы сможем обсудить, что можно сделать.
– В твой кабинет? Что можно сделать! Я требую сатисфакции. Назовите вашего секунданта!
– В таком случае, если вы пойдете за мной, мистер Трент, – ответил Джек с ледяной вежливостью, – вы получите сатисфакцию немедленно.
– Немедленно?
– Именно так, сэр. Я в вашем распоряжении.
– Тогда приготовься, я изобью тебя до смерти!
Джек повернулся и вышел. Артур стиснул кулаки и двинулся следом.
Энн поняла, что она вот-вот упадет в обморок, словно вся ее храбрость улетела вслед за мужчинами. На мгновение она бессильно привалилась к стене, потом упала на стул в прихожей. Большой гобелен висел у нее перед глазами – святой Георгий, пронзающий сердце дракона.
Если они будут драться, Артур умрет, и Джек совершит хладнокровное убийство. Результат очевиден. Но если Джек откажется драться, ее жених – бывший жених – почувствует себя обесчещенным, опозоренным и униженным, а он этого не заслужил.
Она послужила причиной этого несчастья, она всему виной.
– Должна ли я предположить, что вы сказали мистеру Тренту правду о вашем позорном падении? – спросил женский голос.
Герцогиня стояла в дверном проеме.
Энн поднялась и сделала реверанс, потом стала против матери Джека – спина прямая, подбородок вздернут, хотя и понимала, что покрасневшие глаза выдают ее.
– Я не могла поступить иначе, ваша светлость. Я не могу выйти замуж за того, кого обманула.
– Вот именно. Значит, мой сын и ваш жених – вопреки его религиозным убеждениям, полагаю, – решили уладить свою разъяренную гордость как мужчины, полностью проигнорировав вашу деликатную женскую чувствительность.
Несмотря на боль, застрявшую в горле, Энн почувствовала, что дух ее несколько воспрянул.
– Да, ваша светлость. Герцогиня рассмеялась:
– Мой сын, мисс Марш, не причинит вреда мистеру Тренту. Лорд Джонатан, может быть, утратил большую часть нравственных норм. Я потеряла его. Но не падайте духом – хотя мой сын и стал соблазнителем, он не убийца.
Энн ничего не сказала, а герцогиня шагнула вперед – каждое ее движение было изящно и отточено.
– Ваш жених не настаивал на том, чтобы жениться на вас, несмотря на то, что произошло?
– Нет. Мистер Трент страдает, разъярен и оскорблен, но…
– Но вы не думаете, что сердце у него разбито. До этого момента вы этого не понимали, не так ли?
Энн внимательно смотрела на герцогиню. Гордости Артура и его чувству социальной чести был нанесен урон, но не его сердцу. Значит, он никогда не любил ее по-настоящему? Значит, она никогда не любила его?
– Нет, ваша светлость, – сказала она, пытаясь найти другую правду, ту, которая была странно-мучительной. – Хотя я по-прежнему считаю, что мы могли бы вполне счастливо пожениться. Мистер Трент – достойный джентльмен.
– Без сомнения. И такой, который оскорбился при первом же упоминании о деньгах. Такие честные сыновья часто бывают у простых дворян. – Герцогиня устремила взгляд на гобелен – лицо спокойно, как тихая вода, хотя глаза сверкают. – Если бы вы были обручены с сыном какого-нибудь графа либо отпрыском маркиза, любой из этих молодых лордов уцепился бы за возможность жениться на вас, все равно, запятнаны вы или нет, если свадьба избавила бы его от карточных долгов. Он решил бы добиться такого брачного контракта, который помог бы ему промотать остаток своего нового состояния как можно быстрее.
– Не знаю, – сказала Энн. – Я никогда не была знакома с сыновьями знати…
– Кроме моего, – сказала герцогиня. – И вы не можете их понимать. Вы не можете понимать никого из нас. Вы считаете, что я – жестокая мать, мисс Марш? Жизнь не всегда бывает для нас прямой, моя дорогая, но я позабочусь о вас, что бы ни сделали Джонатан или мистер Трент.
– Вы очень добры, ваша светлость.
Герцогиня провела пальцем по голове вытканного дракона. Ткань зашевелилась, словно тварь ожила под дрожащим копьем.
– Мой сын пытается бороться со мной. – Герцогиня снова повернулась к Энн. – Хотя в настоящий момент он, без сомнения, борется с мистером Трентом. Полагаю, они пошли в сад роз.
– В сад роз?
– Мы посадили розы на открытом месте внутри защитной стены у основания башни Уайтчерч. Там есть отличный участок, покрытый дерном. Джонатан жаждет, чтобы кто-то причинил ему достаточно боли за его непослушание с тех пор, как вернулся домой. Я сделала все, что могла, чтобы удовлетворить это желание. Но может быть, вам стоит пойти за ними?
Энн задумчиво присела в реверансе. Герцогиня грациозно направилась к двери в синий салон.
– Сад роз найти легко, – сказала она, – любой лакей укажет вам.
Этот сад явно был когда-то частью внешнего двора замка, теперь окультуренный фигурно подстриженными тисами и симметричными грядками с розами. Большая часть кустов были в бутонах либо еще только раскрывали листья, но там и тут, возле теплых камней, поймавших солнце, уже открывался цветок. Густые живые изгороди и местами выступы зданий разбивали сад на несколько отдельных участков.
Голоса и тупое шарканье слышались из-под одного кольца подстриженных тисов. Энн пустилась бегом, спряталась под аркой и замерла на месте. В одной рубашке с открытым воротом и брюках Джек стоял перед ее женихом на круглом куске дерна. Таким же образом раздетый Артур изготовился к драке, тяжело дыша, сжав кулаки.
Позади мужчин большой фонтан разбрызгивал воду, разбрасывая маленькие радуги, словно стайки разноцветных рыбок. Вода ниспадала в круглый каменный бассейн. Вдоль живой изгороди кругом стояли скамьи. Мирное убежище, превратившееся теперь в боксерский ринг.
– Я бы предпочел встретиться с тобой завтра на рассвете. С пистолетами, – сказал Артур.
– Вы когда-нибудь имели дело с пистолетами, мистер Трент? – спросил Джек.
– Нет, но поскольку ты не можешь вести себя как джентльмен, очевидно, джентльменское оружие не для тебя, несмотря на твою благородную кровь!
– Утром, мистер Трент, будет холодно, – отозвался Джек. – Я справедливо заслужил вашу ярость. Дайте ей разрядиться на моем теле, пока ваша кровь и день все еще пылают.
– Тебе мало досталось, значит, получишь еще, ибо ты того желаешь. Но я тебя предупреждаю – справедливость на моей стороне.
– Я это уже заметил, сэр.
Джек держался со странной, спокойной грацией, но и Артур не выглядел хилым. Он пожал плечами, словно для того, чтобы расслабить плечи, и бросился на Джека, молотя воздух. Это не была, вероятно, совершенно неравная борьба, если не считать того, что Джек где-то научился биться, как призрак ангела мести. Но сейчас он не воспользовался своим искусством. Он казался таким отчужденным, как если бы ходил в изящном танце в бальном зале, немного скучающим, даже слегка довольным.
Артур уклонился от удара и ударил сам с пылкой решимостью. С тем же холодным безразличием Джек отбил удар, но Артур нагнулся и нанес сильный удар ему в живот. Джек согнулся, Артур немедленно обрушил еще один удар, потом еще, с безжалостной силой попав Джеку в лицо.
Джек отступил к фонтану. Он улыбнулся, хотя из маленькой ранки на губе сочилась кровь.
Артур наступал и снова нанес удар, его кулак опустился с отвратительной силой на висок противника. Энн обеими руками подхватила юбки и бросилась к ним.
– Стойте! – крикнула она. – Артур! Стойте! Стойте сию же минуту!
Его синие глаза блестели торжеством, красный синяк горел на щеке, Артур оглянулся через плечо и покачал головой:
– Уходите! Я намерен стереть эту ухмылку с его лица раз и навсегда!
Когда Артур снова повернулся к нему, кулак Джека опустился с безошибочной точностью ему на плечо. Артур скривился, но два раза крепко ударил костяшками пальцев сбоку по голове Джека, а другой кулак снова пришел в соприкосновение с животом его врага.
– Вы что, не видите? – закричала Энн. – Он не отвечает вам. Лорд Джонатан уже ранен. Вы нападаете на раненого!
Артур отпрыгнул назад.
– Не думаешь ли ты, что его раны хотя бы отчасти подобны тем, что он нанес мне?
– Я уже принес свои извинения, сэр. Хотя я не могу ничего исправить, но, вероятно, теперь нам стоило бы подумать о неприятностях леди?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43