Я не боюсь этой воды.
– Вы лжете! – заорал рыцарь Инрек, покраснев от гнева. – Никто в Фантазии не может остаться живым, повстречавшись с Огненной Смертью, это знает каждый ребенок!..
– Рыцарь Инрек, – медленно проговорил Бастиан, – вместо того, чтобы уличать меня во лжи, вы бы лучше чистосердечно признались, что боитесь.
Этого оскорбления Герой Инрек не вынес. Потеряв самообладание от злобы и гнева, он выхватил из ножен свой большой тяжелый меч и ринулся на обидчика. Бастиан отступил на шаг и хотел было предупредить противника о грозящей ему опасности, но тот не дал ему такой возможности. Рыцарь Инрек напал на Бастиана.
Дело запахло кровью. Но в это мгновение меч Зиканда с быстротой молнии сам выскочил из заржавленных ножен, прыгнул в руку Бастиана и начал свой танец.
То, что произошло затем, было настолько невероятно, что все, кому довелось видеть эту сцену, будут помнить ее до конца своих дней. Бастиан не мог выпустить рукоять меча, и ему приходилось следовать за каждым движением Зиканды – тот плясал и плясал. Меч разрубил на куски роскошные доспехи Инрека. Осколки так и летели во все стороны, но при этом на коже не оставалось ни единой царапины. Герой Инрек отчаянно защищался и как бешеный размахивал мечом, но меч Зиканда взвивался вокруг него, будто огненный вихрь, и сверкал, и слепил Инрека, так что ни один его удар не попал в цель. Когда он стоял уже в одном белье, все еще пытаясь поразить Бастиана, Зиканда рассек его меч на мелкие кусочки так стремительно, что клинок еще какие-то мгновения парил в воздухе, прежде чем с лязгом упасть к ногам Инрека, словно куча звонких монет. Рыцарь Инрек в изумлении уставился на бесполезную рукоять, которую все еще сжимал в руке. И вдруг, бросив ее, застыл с поникшей головой. А меч Зиканда вернулся в свои ржавые ножны, и Бастиан смог разжать руку.
Вопль восторга и восхищения, в котором слились тысячи голосов, огласил площадь. Зрители штурмом взяли арену, где проходил турнир, подняли Бастиана на руки и понесли по кругу. Это был триумф, и ликованию не было конца. С высоты, на которой его несли, Бастиан пытался увидеть Героя Инрека. Ему хотелось крикнуть слова примирения, потому что он жалел беднягу – ведь он вовсе не собирался так ужасно его опозорить. Но Героя Инрека нигде не было видно.
И вдруг снова воцарилась тишина. Толпа отступила и освободила арену. Бастиан увидел Атрейо, глядевшего на него с улыбкой. И Бастиан тоже улыбнулся. Его спустили на землю, и теперь мальчики стояли рядом и долго молча глядели друг на друга. Потом Атрейо сказал:
– Если бы мне еще нужен был сопровождающий, чтобы отправиться на поиски Спасителя Фантазии, я взял бы героя Инрека, потому что он стоит больше, чем все тут, вместе взятые. Но сопровождающий мне больше не нужен – наш Поиск отменяется.
Послышался гул изумления и разочарования.
– Спаситель Фантазии не нуждается в нашей защите, – продолжал Атрейо, повысив голос. – Он сам себя защитит лучше, чем кто-либо из нас! И нам незачем больше его искать – он сам нас нашел. Я не сразу его узнал. Когда я увидел его в Воротах Волшебного Зеркала, он выглядел иначе – да, совсем по-другому. Но я не забыл его взгляда. Это был тот же взгляд, что сейчас обращен на меня. Не может быть, чтобы я ошибся.
Бастиан с улыбкой покачал головой и сказал:
– Ты не ошибся, Атрейо. Ты привел меня к Девочке Королеве, чтобы я дал ей новое имя. И я благодарю тебя за это.
Почтительный шепот, словно дуновение ветра, пронесся по площади.
– Ты обещал, – сказал в ответ Атрейо, – назвать свое имя. Никто в Фантазии его не знает, кроме Златоглазой Повелительницы Желаний. Ты выполнишь обещание?
– Меня зовут Бастиан Бальтазар Багс.
Зрители были уже не в силах сдерживать свои чувства. Раздались ликующие крики «Ура!». Многие от восторга пустились в пляс, и все мостки и мосты, и даже площадь – все заходило ходуном.
Атрейо, по-прежнему улыбаясь, протянул Бастиану руку, и Бастиан пожал ее. И так, взявшись за руки, пошли они ко дворцу. На ступенях дворца их ожидали Серебряный Старец Кверквобад и Дракон Счастья Фалькор.
В тот же вечер город Амаргант отпраздновал свой самый прекрасный праздник. Все, у кого были ноги, неважно какие: длинные или коротенькие, кривые или прямые, – плясали, и все, у кого был голос, неважно какой: низкий или высокий, красивый или ужасный, – пели и смеялись.
Когда стемнело, жители Амарганта зажгли тысячи цветных фонариков на своих серебряных кораблях и дворцах. А в полночь устроили фейерверк, да такой, какого даже в Фантазии никогда еще не бывало. Бастиан и Атрейо стояли на балконе вместе с Фалькором и Серебряным Старцем Кверквобадом и глядели, как разноцветные гроздья огней на небе и цветные фонарики Серебряного Города отражаются в темной воде Муру, Озера Слез.
Глава 17
Дракон для героя Инрека
Серебряный Старец Кверквобад погрузился в глубокий сон в серебряном кресле – была уже поздняя ночь. И он пропустил зрелище, каким мог бы насладиться впервые за все сто семь лет своей долгой жизни. То же случилось и с другими жителями Амарганта, и его гостями, собравшимися на турнир. Устав от пышного празднества и от множества впечатлений, они отправились спать. Лишь немногие бодрствовали. Им-то и довелось увидеть и услышать нечто такое, что по красоте превосходило все, когда-либо ими виденное и слышанное.
Фалькор, Белый Дракон Счастья, пел.
Высоко в ночном небе кружил он над Серебряным Городом и над Озером Слез и пел, и голос его напоминал торжественный звон большого бронзового колокола. Это была песня без слов – простая, величественная мелодия чистого счастья, и кто ее слышал, у того становилось удивительно легко на сердце.
Так было и с Бастианом и Атрейо, сидевшими рядом на высоком балконе дворца Серебряного Старца Кверквобада. Впервые в жизни слышали они пение Дракона Счастья. Сами того не замечая, они взялись за руки и внимали ему в молчаливом восхищении. И оба чувствовали одно и то же – счастье обрести друга. И боялись произнести слово, чтобы не спугнуть это счастье.
Но Великий Час подходил к концу. Песня Фалькора звучала все тише и тише и наконец смолкла.
Когда стало совсем тихо, Кверквобад проснулся и сказал, как бы извиняясь:
– Для нас, Серебряных Старцев, первое дело – сон. С вами-то, молодыми, по-другому. Не обижайтесь, но мне пора в постель.
Они пожелали Кверквобаду спокойной ночи, и он ушел.
И снова друзья долго сидели молча и смотрели в ночное небо, где все еще медленно кружил Дракон Счастья, в чарующе-волнообразном полете проплывая под диском луны, словно белая гряда облаков.
– А Фалькор не ложится спать? – спросил Бастиан.
– Он уже спит, – тихо ответил Атрейо.
– В полете?
– Да. Он не любит оставаться в домах, даже в таких больших, как дворец Кверквобада. Он чувствует себя там стесненным и запертым и старается двигаться как можно осторожнее, чтобы ничего не свалить. Он просто слишком велик. Поэтому он обычно спит высоко в небе.
– Как ты думаешь, он разрешит мне когда-нибудь на нем полетать?
– Ну конечно, – сказал Атрейо, – только это не так уж просто. Нужно еще привыкнуть.
– Я скакал верхом на Граограмане, – возразил Бастиан.
Атрейо кивнул и взглянул на него с уважением.
– Да, ты это уже говорил перед схваткой с Героем Инреком. Но как ты смог покорить Огненную Смерть?
– У меня ОРИН, – сказал Бастиан.
– Да? – удивился Атрейо. Казалось, он поражен. Но больше он ничего не сказал.
Бастиан достал из-под рубашки Знак Девочки Королевы и показал Атрейо. Некоторое время Атрейо пристально глядел на Амулет, потом тихо проговорил:
– Так, значит, теперь ты носишь Блеск? Лицо его стало непроницаемым. И Бастиан поспешно спросил:
– Хочешь надеть его снова?
Он начал снимать цепочку со Знаком.
– Нет!
Голос Атрейо прозвучал почти резко, и Бастиан смутился. Но Атрейо тут же улыбнулся и мягко повторил:
– Нет, Бастиан, ведь я носил его очень долго.
– Ну, как хочешь, – сказал Бастиан и повернул Знак оборотной стороной.
– Смотри! Ты видел эту надпись?
– Видеть-то видел, да не знаю, что она значит. – смутился Атрейо.
– Как так?
– Мы, Зеленокожие, умеем читать следы, а не буквы.
Бастиан удивился.
– Да? – только и сказал он.
– А что говорит эта надпись?
– ДЕЛАЙ ЧТО ХОЧЕШЬ, – прочел вслух Бастиан. Атрейо не отрываясь смотрел на Знак.
– Так вот что она значит! – пробормотал он. Лицо его не выдавало его чувств, и Бастиан не мог угадать, о чем он сейчас думает. И потому он спросил:
– Если бы ты знал, что здесь написано, ты вел бы себя по-другому?
– Нет, – сказал Атрейо, – я делал то, что хотел.
– Да, это так, – кивнул Бастиан. Снова наступило молчание.
– Мне надо что-то еще спросить у тебя, Атрейо, – проговорил наконец Бастиан. – Ты сказал, что я выглядел по-другому, когда ты увидел меня в Воротах Волшебного Зеркала.
– Да, совсем по-другому.
– А как?
– Ты был толстый, бледный и совсем не так одет.
– Толстый и бледный? – недоверчиво улыбнулся Бастиан. – А ты уверен, что это был я?
– А разве это был не ты? Бастиан задумался.
– Ты видел меня, я это знаю, но я всегда был такой, как сейчас.
– Правда?
– Я бы помнил, если бы это было не так! – уверенно сказал Бастиан.
– Да, – согласился Атрейо, задумчиво на него посмотрев. – Ты должен бы это помнить.
– Может, это было кривое зеркало? Атрейо покачал головой.
– Нет, не думаю.
– Как же тогда объяснить, что ты меня видел таким?
– Не знаю, – сказал Атрейо, – я только знаю, что не обознался.
Они опять долго молчали, а потом пошли спать.
Лежа в кровати со спинками из тончайшей серебряной филиграни, Бастиан все вспоминал свой разговор с Атрейо. И тут ему показалось, что его победа над Героем Инреком и даже то, что он скакал верхом на Граограмане, уже не производили на Атрейо столь сильного впечатления, после того как он узнал, что Бастиан теперь носит Блеск. Возможно, он думал, что раз так, то нет ничего удивительного во всех этих героических деяниях. Но Бастиан хотел, чтобы Атрейо им восхищался.
Он долго думал, как ему этого достичь. Надо найти что-нибудь такое, чего в Фантазии никто не осилит, даже с помощью Знака, на что способен один только он, Бастиан.
И вот ему пришло в голову: выдумывать фантастические истории!
Сколько раз ему приходилось слышать, что это в Фантазии никому не доступно. Даже голос Эйулалы так говорил. А уж выдумывать-то Бастиан был мастер.
Атрейо еще увидит, что он, Бастиан, великий сочинитель!
Он захотел, чтобы ему как можно скорей представился случай доказать это своему другу. Прямо завтра! Например, если бы в Амарганте устроили праздник поэтов и рассказчиков. Уж тогда Бастиан наверняка превзошел бы всех своими фантазиями!
А еще лучше, если бы все, что он рассказывает, тут же сбывалось! Ведь Граограман говорил, что Фантазия – это Мир историй, и потому даже давно прошедшее может возникнуть здесь вновь, если о нем упомянуть в каком-нибудь фантастическом рассказе.
Вот Атрейо изумится!
И, представляя себе удивление и восхищение Атрейо, Бастиан уснул.
Когда на другое утро все сидели за роскошным завтраком в парадном зале дворца, Серебряный Старец Кверквобад сказал:
– Мы решили устроить сегодня для нашего гостя, Спасителя Фантазии, и его друга, который привел его к нам, необычный праздник. Ты, быть может, не знаешь, Бастиан Бальтазар Багс, что жители Амарганта по древней традиции знамениты в Фантазии как рассказчики и исполнители песен. Наши дети с раннего возраста обучаются этому искусству, а когда становятся старше, упражняются в нем, странствуя по Фантазии, на пользу и благо ее жителей. И повсюду нас встречают с ликованием. Одно плохо: наш запас историй и песен, говоря по правде, не слишком велик. На всех его не хватает – приходится уж как-нибудь делиться. Но есть предание, что ты был знаменит в своем Мире умением придумывать разные истории. Так ведь?
– Да, – сказал Бастиан, – меня из-за этого даже высмеивали.
Серебряный Старец Кверквобад удивленно поднял брови.
– Высмеивали за то, что ты умеешь рассказывать истории, каких еще никто никогда не слыхал? Возможно ли такое! Ни один из нас не способен на это, и все мы – я и мои сограждане – были бы тебе бесконечно благодарны, если бы ты подарил нам несколько новых историй. Не поможешь ли ты нам своим гениальным даром?
– С радостью! – ответил Бастиан.
После завтрака все спустились по лестнице и вышли из дворца. Внизу их уже ждал Фалькор.
На площади тем временем собралась огромная толпа. На этот раз здесь было мало гостей, приехавших в город на турнир. Жители Амарганта – мужчины, женщины, дети, – все стройные, голубоглазые, в нарядных серебряных одеждах, заполнили площадь. Многие из них держали в руках серебряные струнные инструменты: лиры, лютни, арфы, гитары – для музыкального сопровождения своих выступлений. Каждый надеялся показать свое искусство Бастиану и Атрейо.
Снова вынесли кресла, и Бастиан занял место между Кверквобадом и Атрейо. Фалькор стоял у них за спиной.
Кверквобад хлопнул в ладоши и сказал в наступившей тишине:
– Великий сочинитель согласился исполнить наше желание. Он подарит нам новые фантастические истории. Поэтому, друзья мои, постарайтесь вдохновить его своим искусством!
Амаргантцы на площади низко поклонились в полном молчании. Один из них вышел вперед и начал свой рассказ медленным речитативом. После него выходили еще многие. У всех у них были красивые звучные голоса, и все были прекрасными исполнителями.
Здесь звучали стихи и песни, легенды и рассказы, увлекательные и захватывающие, веселые и грустные, но пересказать их подряд нет никакой возможности, и о них мы расскажем как-нибудь в другой раз. Всего тут было исполнено примерно сто различных произведений. А те, кто выступал потом, начали повторять то, что уже прозвучало раньше. Амаргантцам больше нечего было демонстрировать своим слушателям.
Бастиан все сильнее волновался, с нетерпением ожидая, когда он сможет выступить сам. То, о чем он мечтал вчера вечером в постели, начало сбываться, и он не мог дождаться минуты, когда сбудется и все остальное, что он задумал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49