СОДЕРЖАНИЕ

24 декабря 1971 года .........................1
Одному тирану ................................3
Похороны Бобо ................................4
Набросок .....................................6
Письма римскому другу ........................7
Песня невинности, она же - опыта .............10
Сретенье .....................................14
Одиссей Телемаку .............................17
1972 год .....................................18
В озерном краю ...............................22
"Осенний вечер в скромном городке..." ........23
На смерть друга ..............................25
Бабочка ......................................26
Торс .........................................31
Лагуна .......................................32
На смерть Жукова .............................36
Темза в Челси ................................37
Двадцать сонетов к Марии Стюарт ..............40
Мексиканский девертисмент ....................
"Классический балет есть..." .................

ЧАСТЬ РЕЧИ

"Ниоткуда с любовью..." ......................
"Север крошит металл..." .....................
"Узнаю этот ветер..." ........................
"Это - ряд наблюдений..." ....................
"Потому что каблук оставляет следы..." .......
"Деревянный лаокоон..." ......................
"Я родился и вырос..." .......................
"Что касается звезд..." ......................
"В городке, из которого смерть..." ...........
"Около океана при свете свечи..." ............
"Ты забыла деревню..." .......................
"Тихотворение мое..." ........................
"Темно-синее утро..." ........................
"С точки зрения воздуха..." ..................
"Заморозки на почве..." ......................
"Всегда остается возможность..." .............
"Итак, пригревает..." ........................
"Если что-нибудь петь..." ....................
"...и при слове "грядущее"..." ...............
"Я не то что схожу с ума..." .................

Колыбельная Трескового Мыса ..................
Декабрь во Флоренции .........................

- 2  01 2  0-
1

24 ДЕКАБРЯ 1971 ГОДА

V.S.

В Рождество все немного волхвы.
В продовольственных слякоть и давка.
Из-за банки кофейной халвы
производит осаду прилавка
грудой свертков навьюченный люд:
каждый сам себе царь и верблюд.

Сетки, сумки, авоськи, кульки,
шапки, галстуки, сбитые набок.
Запах водки, хвои и трески,
мандаринов, корицы и яблок.
Хаос лиц, и не видно тропы
в Вифлеем из-за снежной крупы.

И разносчики скромных паров
в транспорт прыгают, ломятся в двери,
исчезают в провалах дворов,
даже зная, что пусто в пещере:
ни животных, ни яслей, ни Той,
над Которою - нимб золотой.

Пустота. Но при мысли о ней
видишь вдруг как бы свет ниоткуда.
Знал бы Ирод, что чем он сильней,
тем верней неизбежное чуда.
Постоянство такого родства -
основной механизм Рождества.

То и празднуют нынче везде,
что его приближенье, сдвигая
все столы. Не потребность в звезде
пусть еще, но уж воля благая
в человеке видна издали,
и костры пастухи разожгли.

- 2  02 2  0-

Валит снег; не дымят, но трубят
трубы кровель. Все лица, как пятна.
Ирод пьет. Бабы прячут ребят.
Кто грядет - никому не понятно:
мы не знаем примет, и сердца
могут вдруг не признать пришлеца.

Но, когда на дверном сквозняке
из тумана ночного густого
возникает фигура в платке,
и Младенца, и Духа Святого
ощущаешь в себе без стыда;
смотришь в небо и видишь - звезда.

1972


- 2  03 2  0-
ОДНОМУ ТИРАНУ

Он здесь бывал: еще не в галифе -
в пальто из драпа; сдержанный, сутулый.
Арестом завсегдатаев кафе
покончив позже с мировой культурой,
он этим как бы отомстил (не им,
но Времени) за бедность, униженья.
за скверный кофе, скуку и сраженья
в двадцать одно, проигранные им.

И Время проглотило эту месть.
Теперь здесь людно, многие смеются,
гремя пластинки. Но пред тем, как сесть
за столик, как-то тянет оглянуться.
Везде пластмасса, никель - все не то;
в пиожных привкус бромистого натра.
Порой, перед закрытьем, из театра
он здесь бывает, но инкогнито.

Когда он входит, все они встают.
Одни - по службе, прочие - от счастья.
Движением ладони от запястья
он возвращает вечеру уют.
Он пьет свой кофе - лучший, чем тогда,
и ест рогалик, примостившись в кресле,
столь вкусный, что и мертвые "о да!"
воскликнули бы, если бы воскресли.

январь 1972


- 2  04 2  0-
ПОХОРОНЫ БОБО

1

Бобо мертва, но шапки недолой.
Чем объяснить, что утешаться нечем.
Мы не проколем бабочку иглой
Адмиралтейства - только изувечим.

Квадраты окон, сколько ни смотри
по сторонам. И в качестве ответа
на "что стряслось" пустую изнутри
открой жестянку: "Видимо, вот это".

Бобо мертва. Кончается среда.
На улицах, где не найдешь ночлега,
белым-бело. Лишь черная вода
ночной реки не принимает снега.

2

Бобо мертва, и в этой строчке грусть.
Квадраты окон, арок полукружья.
Такой мороз, что коль убьт, то пусть
из огнестрельного оружья.

Прощай Бобо, прекрасная Бобо.
Слеза к лицу разрезанному сыру.
Нам за тобой последовать слабо,
но и стоять на месте не под силу.

Твой образ будет, знаю наперед,
в жару и при мороже-ломоносе
не уменьшатся, но наоборот
в неповторимой перспективе Росси.


- 2  05 2  0-
3

Бобо мертва. Вот чувство, дележу
доступное, но скользкое, как мыло.
Сегодня мне приснилось, что лежу
в своей кровати. Так оно и было.

Сорви листок, но дату переправь:
нуль открывает перечень утратам.
Сны без Бобо напоминают явь,
и воздух входит в комнату квадратом.

Бобо мертва. И хочется, уста
слегка разжав, произнести "не надо".
Наверно, после смерти - пустота.
И вероятнее, и хуже Ада.

4

Ты всем была. Но потому что ты
теперь мертва, Бобо моя, ты стала
ничем - точнее, сгустком пустоты.
Что тоже, как подумаешь, немало.

Бобо мертва. На круглые глаза
вид горизонта действует, как нож,но
тебя, Бобо, Кики или Заза
им не заменят. Это невозможно.

Идет четверг. Я верю в пустоту.
В ней, как в Аду, но более херово.
И новый Дант склоняется к листу
и на пустое место ставит слово.

1972

- 2  06 2  0-

НАБРОСОК

Холуй трясется. Раб хохочет.
Палач свою секиру точит.
Тиран кромсает каплуна.
Сверкает зимняя луна.

Се вид Отчества, гравюра.
На лежаке - Солдат и Дура.
Старуха чешет мертвый бок.
Се вид Отечества, лубок.

Собака лает, ветер носит.
Борис у Глеба в морду просит.
Кружатся пары на балу.
В прихожей - куча на полу.

Луна сверкает, зренье муча.
Под ней, как мозг отдельный, туча...
Пускай Художник, паразит,
другой пейзаж изобразит.

1972

- 2  07 2  0-

ПИСЬМА РИМСКОМУ ДРУГУ

Нынче ветрено и волны с перехдестом.
Скоро осень, все изменится в округе.
Смена красок этих трогательней, Постум,
чем наряда перемена у подруги.

Дева тешит до известного предела -
дальше локтя не пойдешь или колена.
Сколь же радостней прекрасное вне тела -
ни объятье не возможно, ни измена.

Посылаю тебе, Постум, эти книги.
Что в столице? Мягко стелют? Спать не жестко?
Как там Цезарь? Чем он занят? Все интриги?
Все интриги, вероятно, да обжорство.

Я сижу в своем саду, горит светильник.
Ни подруги, ни прислуги, ни знакомых.
Вместо слабых мира этого и сильных -
лишь согласное гуденье насекомых.

__________


- 2  08 2  0-
Здесь лежит купец из Азии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27