Мора сидел за своим письменным столом и ел отвратительный на вид буррито. Буррито выглядел бутафорским.
– Гарри! – воскликнул он с набитым ртом.
– Как поживаешь?
– Нормально. Вот доем это и перехожу исключительно на натуральное мясо. Знаешь, почему я жру эту дрянь? Потому что встретил двух парней из отдела грабежей и убийств, и они мне сказали, что приперлись сюда аж из Паркер-центра, чтобы поесть этой кошерной гадости. Вот я и купился.
– Я слыхал об этом местечке.
– Ну скажи, стоило ради этого пилить сюда от Паркер-центра?
Мора завернул остатки буррито в промасленную бумагу и вышел из кабинета. Босх услышал, как бумажный комок ударился о дно мусорной корзины, после чего Мора снова появился в дверях.
– Не хочу, чтобы моя корзинка провоняла этой пакостью. Ну, как дела в суде?
– Жду вердикта.
– Черт, страшновато звучит!
По опыту Босху было известно, что, если Мора собирается что-то сказать, он сделает это только тогда, когда сам захочет. Поэтому он даже не стал спрашивать, зачем тот позвонил ему на пейджер.
Усевшись в кресло. Мора крутанулся к шкафам с документами и стал выдвигать ящики.
– Танцуй, Гарри, – бросил он через плечо, – я тут для тебя кое-что раздобыл.
В течение двух минут он выдвигал разные ящики, вытаскивал оттуда фотографии и складывал их в кучку. Затем развернул кресло к Босху.
– Четверо, – констатировал он. – Я откопал еще четырех «актрис», исчезнувших при подозрительных обстоятельствах.
– Только четыре?
– Да. На самом деле люди, с которыми я говорил, называли больше, но только четверо подходят под те требования, которые мы с тобой обсуждали: хорошо сложенные блондинки. Кроме них – Галерея, о которой мы уже знаем, и твоя «цементная блондинка». Итого шесть. Вот что имеется по новым.
Мора протянул Босху пачку фотографий, и тот медленно стал их перебирать. Это были цветные карточки, внизу каждой из них, на белом поле, было указано имя данной женщины. Две из них были обнаженными и позировали, сидя на стульях с раздвинутыми ногами. Еще две были сфотографированы на пляже. На них были столь откровенные бикини, что на большинстве общественных пляжей они наверняка были бы расценены как оскорбление общественной нравственности. Для Босха все девицы на фотографиях выглядели на одно лицо. У них были одинаковые тела, на лицах застыло искусственное выражение, должное обозначать загадочность и вместе с тем таящуюся в них неистовую страсть. Почти у каждой волосы были обесцвечены буквально до белизны.
– Белоснежки, – прокомментировал Мора, заставив Босха оторвать взгляд от фотографий и посмотреть на него. Блюститель нравов спокойно выдержал его взгляд и сказал: – Так их называют продюсеры, когда подбирают актеров для фильмов. Они просто говорят, что для такой-то части фильма нужна Белоснежка, потому что и рыжие, и пегие, и всякие другие уже есть. Белоснежка. Это что-то вроде названия собачьей породы. Все эти цыпочки – взаимозаменяемы.
Босх снова уставился на фотографии, боясь, что глаза выдадут его подозрения в отношении собеседника.
Тем не менее он понимал, что большая часть того, о чем говорил сейчас Мора, было правдой. Главным отличием девушек друг от друга были татуировки и место, где они располагались. Татуировки были у каждой: маленькое сердечко, или розочка, или персонаж мультфильма. У Сладкой Кончалки, слева от аккуратно выбритого треугольником лобка, находилась розочка. У Настроения В Цвете Индиго над левой коленкой был изображен персонаж какого-то мультика – Босх не мог разглядеть, кто именно, из-за, позы, в которой та сидела. Анна Искусница поместила над своим левым соском сердце, опутанное колючей проволокой. А у Техасской Розы была наколота красная роза на мягкой части ладони, обычно именуемой «бугром Венеры».
«А ведь сейчас все они могут быть мертвы», – подумалось Босху.
– И ни о ком ничего не слышно?
– По крайней мере, никто не снимается.
– Ты прав, внешне все они подходят.
– Да.
– Они работали по вызовам?
– Полагаю, что да, но до конца не уверен. Люди, с которыми я говорил, имели с ними дело только в связи с фильмами, им не известно, чем занимались эти девушки после того, как выключались камеры. По крайней мере, так они утверждают. Поэтому моя следующая задача – выяснить об их сексуальных приработках на стороне, узнать, рекламировали они себя или нет.
– А какие-нибудь даты есть? Знаешь, когда они исчезли?
– Только приблизительно. Эта братия – агенты по найму и режиссеры – не очень хорошо запоминает даты. Мы имеем дело с воспоминаниями, поэтому у меня и сложилась лишь общая картина. Я выясню, рекламировали ли они свои услуги по части телефонных вызовов, и, если удастся, узнаю, когда они выезжали по звонкам в последний раз. Это позволит нам установить дату их исчезновения. А пока запиши то, что у меня уже есть. Блокнот с собой?
Мора еще раз пересказал Босху все, что ему удалось разузнать. Никаких чисел – только годы и месяцы. Расположив в хронологическом порядке примерные и точные даты исчезновения Ребекки Камински – «цементной блондинки», Констанс Кэлвин, известной под псевдонимом Галерея, седьмой и одиннадцатой жертв, которые первоначально приписывались Кукольнику, а также четырех новых девушек, Босх получил любопытную картину: интервалы между исчезновениями порнозвездочек колебались от шести до семи месяцев. Последней в списке стояла Настроение В Цвете Индиго – та пропала восемь месяцев назад.
– Видишь, какая выстроилась схема? Он действует. Он продолжает охоту.
Босх кивнул и оторвал взгляд от блокнота. Ему показалось, что он заметил в глазах Моры какой-то блеск. Ему также показалось, что через его глаза он заглянул в некую темную пустоту. По его коже пробежал холодок. Босху почудилось, что он увидел зло, таящееся в этом человеке. Словно Мора приглашал его за собой – в путешествие во мрак.

Глава 24

Босх понимал, что, отправляясь в университет, он до предела натягивает поводок, надетый на него судейскими, но выбор у него был невелик: либо бесцельно болтаться в комнате для совещаний, любуясь Ролленбергером и дожидаясь вердикта, либо сделать что-нибудь полезное. Он выбрал последнее и, выехав на шоссе Харбор, двинулся в южном направлении. Если шоссе не будет забито, он вполне сможет вернуться в течение пятнадцати минут после вынесения вердикта. Правда, надо будет еще найти место на стоянке у Паркер-центра, а потом дотопать до суда, но это уже другое дело.
Университет Южной Калифорнии располагался в тесных кварталах, которые окружали Колизей. Когда въезжаешь в ворота и оказываешься в кампусе, место выглядит почти буколическим, однако Босх знал, какие конвульсии сотрясали студенческий городок на протяжении последних лет. Даже футбольные тренировки зачастую оказывались здесь весьма небезопасным занятием. Года два назад во время одной из обычных в этом районе уличных перестрелок шальная пуля сразила молодого парня – талантливого игрока, защитника местной футбольной команды, стоявшего на поле вместе с однокурсниками. О подобных случаях университетское начальство регулярно жаловалось в полицейское управление, а студенты тайно мечтали перевестись в университет Лос-Анджелеса, который был гораздо дешевле и расположен в более безопасном районе Вествуд.
С помощью карты, выданной у ворот, Босх без труда разыскал четырехэтажное кирпичное здание психологического факультета, но, когда он оказался внутри, у него уже не было никакого путеводителя, который помог бы ему найти доктора Джона Лока из лаборатории психогормональных исследований. Миновав длинный коридор, Босх по лестнице поднялся на второй этаж. Первая же студентка, у которой он спросил дорогу в лабораторию, засмеялась, видно, полагая, что это способ познакомиться, и прошла мимо, не ответив на вопрос. Наконец ему сказали, что лаборатория находится в подвале.
Идя по скудно освещенному коридору, Босх читал таблички на дверях и наконец на предпоследней увидел то, что искал. За столом на входе сидела светловолосая блондинка и читала толстый учебник. На вопрос Босха, где можно найти доктора Лока, она подняла голову и улыбнулась.
– Я могу ему позвонить. Кстати, он вас ожидает?
– Психоаналитики – народ непредсказуемый, – улыбнулся Босх, но девушка не поняла юмора, и тогда Босх сам задумался над качеством своей шутки.
– Нет, я не предупреждал его о своем приезде.
– Доктор Лок целый день занимается со студентами. Я не могу беспокоить его, если только…
Подняв глаза, она увидела полицейскую бляху, которую протянул ей Босх, и быстро сказала:
– Я позвоню ему сию же минуту.
– Скажите, что его ждет Босх. Я отниму у него несколько минут, если он сможет их найти.
Девушка коротко поговорила с кем-то по телефону, повторив все, что сказал ей Босх. Затем подождала несколько секунд, сказала «о'кей» и повесила трубку.
– Его ассистент говорит, что доктор Лок сейчас придет сюда. Буквально через несколько минут.
Босх поблагодарил, сел в кресло у двери и огляделся. В комнате стояла доска объявлений с бумажками, написанными от руки и прикрепленными кнопками. В основном объявления принадлежали студентам: «Ищу напарника для аренды комнаты» и тому подобное. Было там и сообщение о вечеринке для студентов-старшекурсников, которая должна была состояться в субботу.
Помимо стола, за которым сидела девушка, в комнате находился еще один, но в данный момент он пустовал.
– Это часть учебной программы? – спросил Босх. – Вас заставляют здесь сидеть в качестве вахтера?
Девушка оторвалась от учебника и посмотрела на Босха.
– Нет, это моя работа. Я занимаюсь в лаборатории детской психологии, но там работу найти сложно. А тут, в подвале, никому сидеть не хочется, вот я сюда и устроилась.
– Ну и как?
– Все самое мерзкое, что есть в психологии, сосредоточено здесь. Психогормональная, одним словом. Тут…
В этот момент открылась дверь в противоположном конце комнаты, и вошел Лок. На нем были джинсы и майка. Он протянул Босху руку, и Гарри заметил на его запястье кожаный ремешок.
– Как поживаете, Гарри?
– Прекрасно. У меня все в порядке. Как вы? Мне неловко врываться к вам без предупреждения, но может быть, у вас найдется несколько минут? У меня появилась кое-какая новая информация относительно того, из-за чего я потревожил вас тогда ночью.
– И вовсе вы меня не потревожили. Поверьте, я в восторге от того, что могу заняться настоящим делом. Занятия со студентами бывают порой чрезвычайно скучными.
Лок попросил Босха следовать за ним и через заднюю дверь повел его вниз по коридору, где располагались административные помещения. Они вошли в одну из последних комнат, и Босх понял, что это – кабинет Лока. На полках позади письменного стола длинными рядами выстроились учебники и прочая научная литература. Усевшись в кресло, Лок закинул ногу на стол. Лампа, стоявшая на столе, горела, кроме того, свет проникал в комнату через маленькое полуподвальное окошко высоко под потолком. Свет этот то и дело мигал, когда по улице мимо окна проходили чьи-то ноги.
Посмотрев на окошко, Лок сказал:
– Иногда у меня появляется ощущение, что я работаю в подземелье.
– По-моему, то же самое испытывает и студентка, которая меня встретила.
– Мелисса? А чего вы от нее ожидали? В качестве профилирующего предмета она выбрала детскую психологию, и мне никак не удается перетянуть ее на свою сторону улицы. Впрочем, вы, видимо, приехали в кампус вовсе не для того, чтобы выслушивать истории о молоденьких симпатичных студенточках, хотя, на мой взгляд, и от них вреда не будет.
– С удовольствием послушаю в следующий раз.
Потянув носом, Босх ощутил в комнате запах табака, хотя пепельницы видно не было. Поэтому, не спрашивая разрешения, он вытащил сигареты.
– Знаете, Гарри, я мог бы загипнотизировать вас, и тогда проблема с курением отпадет сама по себе.
– Спасибо, доктор. Я уже один раз сам себя загипнотизировал, но это не помогло.
– Серьезно? Значит, вы – представитель вымирающего в полицейском управлении Лос-Анджелеса племени гипнотизеров? Я слышал об этом эксперименте. Насколько я помню, решением суда он был закрыт.
– Да, они сказали, что не хотят выслушивать в суде загипнотизированных свидетелей. Я в управлении последний из тех, кого этому учили. По-моему.
– Интересно.
– Одним словом, с тех пор, как мы последний раз с вами встречались, наши дела продвинулись, и я решил еще раз поговорить с вами и узнать ваше мнение. По-моему, в прошлый раз вы указали нам правильное направление – я имею в виду порнографический уклон, о котором вы говорили. Быть может, и сейчас вам придет в голову какая-нибудь новая идея?
– Так что же у вас появилось?
– У нас…
– Минуточку, Гарри. Не хотите ли кофе?
– А у вас есть?
– Я его вообще не пью.
– Ну и ладно, тогда и я не буду. У нас появился подозреваемый.
– Правда?
Лок убрал ногу со стола и наклонился вперед. Он казался искренне заинтересованным.
– Он, как вы и говорили, принадлежит обоим мирам. Он работал в следственной бригаде, а область, в которой он специализируется – порнографический бизнес. Пока я не буду называть его имени, поскольку…
– Конечно, нет. Я все понимаю. Он – всего лишь подозреваемый, и пока ни в чем не обвиняется. Не беспокойтесь, детектив, этот разговор – сугубо между нами. Говорите свободно.
Босх стряхнул пепел в мусорную корзину рядом со столом Лока.
– Благодарю вас. Мы следим за ним, смотрим, что он делает. Но, видите ли, поскольку он – главный человек в управлении во всем, что касается порноиндустрии, нам приходится обращаться к нему за советами и информацией.
– Вполне естественно. Если бы вы этого не делали, он непременно решил бы, что вы его подозреваете. Боже мой, Гарри, какую чудесную паутину мы плетем!
– Только слишком уж запутанную.
– Что?
– Ничего.
Лок вскочил с кресла и принялся мерить комнату шагами. Он засунул руки в карманы, затем вытащил их. Он смотрел в пустоту, погруженный в свои мысли.
– Это потрясающе! Продолжайте. Что я могу вам сказать… Два разных актера, играющие одну и ту же роль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56