— А она правда моя бабушка?
— Да, но она не хочет признавать это, потому что чувствует себя виноватой.
— Почему?
— Длинная история, и сейчас, милая, не время и не место говорить об этом.
— Она ненавидит меня, а я ее.
— Когда-нибудь ты все поймешь.
— Что я пойму? — Амариллис упрямо хотела выяснить истину, тяжесть которой ей суждено было нести всю жизнь.
— Придет день, и ты узнаешь, почему Элизабет поступила так, а не иначе, и поймешь, почему она не могла это простить ни себе, ни другим. — Софи тяжело вздохнула. — Это она заставила твоего отца жениться на женщине, которую сама для него выбрала. Ей с самого начала было ясно, что они не пара, но ее интересовали деньги, земля, положение в обществе. Элизабет рассчитывала, что этим сделает сына счастливым. А для твоего отца существовала только твоя мама, но он был слишком молод и не мог противиться воле своей матери.
— Я ее ненавижу, — повторила Амариллис, повернулась и швырнула растаявший стаканчик в дорогую машину Элизабет Бейли. Мороженое залило ветровое стекло.
Софи рассматривала грязные потеки с удивлением и любопытством.
— Думаю, и я не могла бы выразиться лучше.
После этого случая Амариллис больше никогда не совершала таких безрассудных поступков, ей всегда удавалось вести себя сдержанно. Так было всегда, до тех пор, пока она не встретилась с Лукасом Трентом.
— Это так волнующе, правда? — зазвучал в трубке голос Ханны.
— Да, очень захватывающе.
— Я сегодня же отправлю анкеты твоему консультанту, миссис Ритон. Она позвонит тебе, чтобы договориться о встрече.
— Буду ждать с нетерпением, — откликнулась Амариллис. — Если мы закончили с вопросником, то мне пора вернуться к работе.
— Конечно, дорогая. — Ханна тактично кашлянула. — А как твоя личная жизнь?
— Моя личная жизнь?
— Ты видишься с мистером Трентом?
— Иногда. — Во рту у Амариллис пересохло.
— Как жаль, что он такой сильный талант. Я заметила, что к нему подходят некоторые из характеристик, которые ты указала в анкете: темноволосый, преуспевающий предприниматель…
— Это кажущееся сходство, тетя Ханна. Мне действительно пора. Передавай привет дяде Оскару и остальным родственникам.
— Обязательно, кстати, послезавтра мы с Оскаром будем в городе. Мы переночуем в отеле недалеко от твоего дома, потому что у тебя всего одна спальня.
— Замечательно, жду вас с нетерпением. До встречи.
— А через неделю ты, конечно, приедешь в Лоу-Белли на день рождения тети Софи?
— Как я могу об этом забыть? Вы же знаете. До свидания, тетя Ханна.
— До пятницы.
Амариллис положила трубку и вернулась к записям, от составления которых ее оторвал звонок Ханны. Ни один из пунктов не содержал и намека на решение загадки, и тем не менее мучили смутные подозрения. Амариллис еще раз просмотрела свои записи.
1. Для Мэдисона Шеффилда фокусировал специалист, использующий технические приемы, характерные для школы профессора Ландрета. Поступок сам по себе неэтичный, но не противоречащий закону. Наиболее вероятно, что концентратор подготовлен Гифордом, а не Ландретом. Та же манера и стиль работы. Ландрет не одобрил бы подобного поступка.
2. Анонимный телефонный звонок. Намеки на некую тайну, относящуюся к Ландрету. Упоминается Вивьен как возможный источник информации о профессоре. Гифорд предположил, что звонить могла Ирен Данли, давно тайно влюбленная в профессора. Ирен знала о Вивьен. Но что, по ее мнению, могло быть известно Вивьен?
3. Запись, сделанная Ландретом в день смерти, свидетельствует о его намечаемой встрече с Гифордом. Гифорд категорически все отрицает, говорит, что ни при каких обстоятельствах не стал бы встречаться с профессором. Между ними существовала непримиримая вражда.
4. Как сообщалось в газетах, смерть Ландрета наступила около семи часов вечера. Он упал с обрыва недалеко от своего коттеджа в горах. Никаких следов насильственной смерти обнаружено не было. Отменил ли профессор запланированную на три часа встречу с Гифордом? Возможно, он передумал? Или произошло нечто, нарушившее его планы?
5. О кончине Джонатана Ландрета сожалеют очень немногие. Его уважали, но симпатии он ни у кого не вызывал, за исключением меня и Ирен Данли. Были ли у профессора враги? Кто еще, кроме Гифорда, относился к Ландрету с такой же неприязнью?
Амариллис отложила ручку и принялась размышлять. Она пыталась использовать интуицию, чтобы найти решение. Мысли вертелись в голове, но стройная картина не получалась, возможно, из-за недостатка данных. Кроме того, в ее жизни многое изменилось за прошедшие дни.
Мысленно она составила еще один список, в котором нашли отражение ее недавние переживания.
1. Вступила в любовную связь с талантом слишком высокого, по сравнению с общепринятыми мерками, уровня.
2. Первый раз побывала в стриптиз-клубе. Встречалась со стриптизершей. Подверглась нападению бандитов в районе Фаундерс-сквер. Узнала о мощном таланте Лукаса. Занималась любовью. Во всех отношениях ночь, богатая впечатлениями.
3. Продолжается процесс подготовки к регистрации в брачном агентстве.
4. Замешана во взломе и незаконном проникновении в административное помещение.
Амариллис заключила, что уровень стресса, под влиянием которого она находилась, без сомнения, очень высок. И с каждым часом росло число факторов, усугубляющих это состояние.
Но вопросы тем не менее не останутся без ответа. В этот момент дверь с шумом распахнулась, и в кабинет Амариллис пулей влетела Клементина. Ярость душила ее.
— Ларк, гром и молния, что, в конце концов, происходит? — Клементина оперлась руками о стол и с вызовом выставила вперед свой острый подбородок. — Если тебя не устраивает работа в «Синерджи», скажи мне об этом, ни к чему искать другое место за моей спиной. Тебе нужна прибавка к жалованию? Хотя ты у нас только полгода, но тебе удалось привлечь очень перспективного клиента. Я готова поговорить об этом.
Амариллис достаточно проработала с Клементиной, чтобы успеть привыкнуть к изменчивому нраву босса.
— Успокойтесь, Клементина, я не собираюсь искать другую работу. Почему вы так решили?
Клементина забарабанила по столу всеми десятью пальцами, металлические кольца в ее ушах раскачивались и блестели.
— Я только что обедала с Грейс. Она сказала, что, по слухам, ты ходила сегодня в агентство «Юник кристалз».
Наконец Амариллис поняла причину вспышки гнева у Клементины и успокаивающе улыбнулась.
— Слухи не лгут. Я действительно заходила туда поговорить с Гифордом Остерли. Мы знакомы с ним очень давно, вместе работали в университете.
— Я в курсе. — Клементина выпрямилась и недовольно поморщилась. — Но мне казалось, что между вами все кончено.
— Так и есть, но мне нужно было поговорить с ним о деле.
— И какое же дело могло привести тебя в конкурирующую фирму? — подозрительно прищурилась Клементина.
Амариллис слегка поколебалась, но потом решила сказать правду.
— Мне стало известно, что у профессора Ландрета в день его гибели была назначена встреча с Гифордом. Я хотела узнать, состоялась ли она.
— А при чем здесь вообще Ландрет?
— Я, конечно, полностью не уверена, но вы знаете, Клементина, мне начинает казаться — хоть это и звучит странно, — что гибель Ландрета не была несчастным случаем.
Клементина от удивления присвистнула, располагаясь в ближайшем кресле.
— А почему тебе так кажется? Интуиция концентратора? — прищурилась Клементина.
— Отчасти. Но существует еще ряд обстоятельств, не дающих мне покоя. — Амариллис рассказала об анонимном телефонном звонке, о визите к Вивьен и записи Ландрета о намеченной на три часа встрече с Гифордом. Единственное, о чем умолчала Амариллис, так это о том, как ей удалось заглянуть в записную книжку Ландрета.
Когда она закончила, в глазах Клементины читалось явное недоверие.
— Ты ходила в стриптиз-клуб?
— Да. — Амариллис смущенно покраснела. — Мне хотелось расспросить Вивьен.
— И ты ходила туда одна? — поразилась Клементина. — Одна в стриптиз-клуб?
— Вообще говоря, не одна, со мной был знакомый.
— И что за знакомый?
Амариллис поджала губы.
— Лукас Трент.
— Трент? Гром и молния!
— Он сопровождал меня, потому что я его об этом попросила, это была не его идея.
— Я о нем не говорю, речь о тебе. Никак не могу вообразить тебя в стриптиз-клубе.
Амариллис почувствовала, как краска постепенно сходит с ее лица, она уже оправилась от смущения.
— Передача сексуального возбуждения и усиление его на основе синергетических принципов является только игрой.
— Серьезно?
— Танцоры не занимались сексом на сцене, они только имитировали характерные движения. В представлении участвовала парапсихологическая пара, но и она не проецировала никаких сексуальных ощущений.
Мы определили это с Лукасом, используя его талант детектора.
— А ты что, предполагала увидеть вызванный фокусной связью оргазм и любовные игры участников шоу? — Клементина криво усмехнулась.
— Клементина?!
— Извини, не хотела тебя смущать. — Клементина переплела пальцы, подняла глаза к потолку и задумчиво проговорила: — Я бы дорого дала, чтобы увидеть лицо Трента, когда ты пригласила его пойти в стриптиз-клуб. Должно быть, он решил, что Переход снова открылся и его забросило на далекую неизвестную планету.
Но Амариллис было совсем не до смеха.
— Я же объяснила, что в клубе оказалась по делу.
— Да, да, конечно. — Клементина оставила шутливый тон и, посерьезнев, выпрямилась в кресле. — Хорошо, теперь расскажи мне, что тебе удалось узнать у Вивьен о Ландрете.
— К сожалению, очень немного. Она виделась с ним накануне его гибели, и, по ее словам, он казался более напряженным, чем обычно.
— Напряженным? — Брови Клементины поползли вверх.
— Как говорит Вивьен, профессор находился в постоянном напряжении.
— И Грейс того же мнения.
— Грейс?
— Несколько лет назад они работали в одном комитете. Ты знаешь, время от времени ученые и бизнесмены проводят совместные встречи, чтобы обсудить ряд вопросов, представляющих взаимный интерес. Грейс он показался скучным и нудным, а еще она заметила его постоянную напряженность.
Амариллис решила не заострять внимания на характеристиках, сказанных Грейс в адрес профессора.
— Тем не менее, — продолжала она, — после разговора с Вивьен я надумала встретиться с Гифордом. Мне хотелось узнать у него об их беседе с профессором Ландретом, намеченной на три часа, как было записано у профессора.
Клементина задумчиво хмыкнула в ответ.
— Меня все больше занимает вопрос, мог ли профессор знать, что Гифорд допускает некоторые отступления от этических норм. Уверена: Ландрет никогда бы не одобрил ничего подобного. Все дело в том, был ли профессор в курсе событий или нет.
— Ты считаешь, Ландрет специально назначил Гифорду встречу, чтобы поговорить об этике?
— Или ее отсутствии, — добавила Амариллис.
— Мне кажется, я понимаю ход твоих мыслей. Ты полагаешь, Остерли мог взбеситься, осознав, что Ландрет способен испортить репутацию его фирмы. По твоему предположению, Гифорд мог убить старика, чтобы заставить замолчать.
— Вовсе нет, — возразила Амариллис, — Гифорд не способен на убийство.
— А Грейс считает, что Остерли можно купить, стоит только заплатить соответствующую сумму. Такие парни не остановятся и перед убийством, только бы защитить свои интересы.
— Гифорд может нарушить этические нормы, но убить — нет. Возможно, запись указывала не на встречу. Может быть, профессор хотел всего лишь позвонить Гифорду в три часа и что-то с ним обсудить.
— И так и не позвонил?
— Или Гифорд отказывается признать, что разговор состоялся, — сказала Амариллис. — Все так перепуталось! Не могу с уверенностью сказать, в чем дело, но чувствую, здесь что-то не так.
— Послушай, — начала Клементина, — кто, как не я, относится с большим уважением к интуиции концентраторов. Но, честно говоря, твои предположения на этот раз слишком смелы. Допускаю, деятельность «Юник кристалз» непогрешимой с точки зрения этики не назовешь, но все же я сомневаюсь, что Остерли нарушает закон.
— С этим я согласна.
— Должна признаться, я бы не отказалась, чтобы у нашей фирмы были такие же клиенты, как у Остерли. Грейс говорит, к нему обращаются многие влиятельные особы города-штата. Нам повезло, что Трент пришел к нам.
— Лукас сказал мне, — заметила Амариллис, — что выбрал «Синерджи», потому что хотел иметь дело с фирмой, пользующейся хорошей репутацией.
— И правильно сделал, — довольно улыбнулась Клементина. — Вот только интересно, как он посмотрит на то, что ты ходила сегодня навестить свою прежнюю любовь.
— Что в этом такого? Лукас знал, что я собираюсь поговорить с Гифордом.
— Мужчины болезненно относятся к такого рода вещам.
— Откуда вам это известно?
— Потому что и женщины испытывают сходные чувства.
— Вы говорите о ревности, — невозмутимо произнесла Амариллис. — Можете мне поверить, у Лукаса вряд ли возникнет подобное чувство.
— Неужели? — Клементина порывисто встала. — Почему ты так думаешь?
— У него такой характер.
— Дерьмово.
Амариллис сдержалась, хотя ее и покоробило непристойное замечание Клементины.
— Кроме того, мы оба заполняем анкеты брачного агентства. Ни у него, ни у меня нет оснований ревновать, поскольку у наших отношений нет будущего.
— Ты действительно так категорично настроена насчет будущего?
— Поверьте, — наморщила нос Амариллис, — из нас не вышло бы хорошей пары, даже если бы он не был сильным талантом, а я — концентратором полного спектра. У нас нет почти ничего общего.
— Именно это мы и сказали друг другу, когда встретились с Грейс в первый раз, — задумчиво проговорила Клементина, — нас крайне удивило, что агентство свело нас вместе.
Вечером того же дня Лукас поднимался по ступеням дома Амариллис и размышлял. Он пытался уверить себя, что проснувшаяся ревность была логически неоправданна. Их отношения с Амариллис — всего лишь непродолжительная любовная связь. О более тесных узах речи быть не могло. И их встречи, доставляя удовольствие обоим, остались своеобразным способом убить время, пока агентство не подберет каждому из них подходящую пару.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44