Белки глаз устрашающе сверкали. Он опустился перед Картером на одно колено и склонил голову.
— Умоляю вас, господин, вы должны прийти, — проговорил он тоном капризного ребенка. — Вы должны прийти в Северный Лёвинг.
— Встань, присаживайся и расскажи мне, что у вас стряслось, — велел гонцу Картер.
Но гонец и не подумал подняться.
— Извольте, господин, — кивнул он. — Северный Лёвинг некогда был страной, где текли полноводные реки, чудесным равнинным краем, омываемым бегущими с гор ручьями.
— Ты сказал — «некогда был»?
— В нашу страну хлынула Черная Река. Она течет по залам Дома, она пробила себе русло к самым отдаленным уголкам Эвенмера, она разрушает все, чего коснется. Вы должны помочь нам.
Картер молчал. Сердце его сжалось от страха.
— Не думал, что дело зайдет так далеко, — проговорил он помертвевшими губами. — Мы с Даскином видели эту реку на пути. Как же она вырывается из подвала?
— Мы этого не знаем, — покачал головой Хоуп. — По крайней мере не через двери, это точно.
— Она просачивается, милорд, просачивается, — подхватил гонец. — Мы пробовали было перегородить ее, но она пожирает все, чего касается, и течет, куда пожелает, словно у нее есть воля и цель. Мой народ обратился в бегство. Что мне сказать людям?
Картер сжал кулаки.
— Что же они за люди — эти анархисты? Исполняют задуманное, делают свое дело и при этом разрушают весь мир? Что они за люди?
— Я… я не знаю, милорд, — растерянно отозвался гонец.
— Скажи своим соотечественникам, что я вышлю вам на подмогу всех, кого только смогу. Хотя… много прислать не смогу и сам прийти не сумею.
— Но милорд…
— Скажи, что я намерен остановить Черную Реку. Скажи, что если этого не произойдет, значит, я погиб. Даю тебе слово.
— Спасибо вам, милорд… — И гонец неожиданно разрыдался.
— Хоуп, распорядись, чтобы его накормили и уложили спать, если он, конечно, не будет против.
Потом Картер долго бродил по дому, кое-где усаживался у камина и задумывался, глядя на огонь, встречался и говорил с Чантом и Енохом, но при всем том от него не укрылось, что гроза бушует все сильнее. Клубились тучи, лил проливной дождь, оглушительно грохотал гром. Небо стало чернее чернил. Полицейский похвалялся своей властью над природой.
Картер сел на стул с высокой спинкой у очага, полуприкрыл глаза, глядя на пламя, и нарисовал в уме карту Эвенмера. Новообретенный дар позволял ему создавать мысленные картины удивительной четкости, причем он мог удерживать их в воображении сколь угодно долго. Теперь Дом был ему знаком настолько, что он смог бы ориентироваться здесь безо всякой карты. Он начал осознавать, что такое власть Хозяина, способного отправиться туда, куда он пожелает, оказаться там, где в нем нуждаются, застичь врагов врасплох, появившись в нужном месте совершенно неожиданно. Однако и это знание Дома не подсказывало ему расположения Комнаты Ужасов.
В восемь вечера Хоуп принес Картеру чай в гостиную. Видимо, юрист догадался, что Хозяина сейчас беспокоить не стоит, и, обменявшись с Картером парой слов, удалился. Только сейчас Картер понял, как немыслимо устал. Наверное, это у него на лице написано. Странствие было тяжелым, а ближе к концу — просто жутким. А здесь, в окружении старых, любимых, удобных вещей, у Картера вдруг с новой силой заныло сердце от тоски по отцу. Тоска охватила его с такой силой, что он расплакался, роняя слезы в принесенный Хоупом чай. Он мысленно следовал за отцом по Морю, Которое Не Переплыл Ни Один Смертный, далеко за горизонт. Он представлял, как лорд Андерсон стоит в лодке и, насвистывая, работает веслом, как ветер дует ему в лицо, а парус раздувается и мчит лодку по волнам под разноцветными небесами… но куда? О, если бы он мог мысленно отследить его путь до самого конца!
Дождь шел и шел, и Картер задремал, сидя на стуле, и ему приснились море и Инммэн-Пик, Йормунганд, Даскин, Фарфоровая Герцогиня, Спрайдель, и множество мельчайших подробностей путешествия. Его разум как бы латал сам себя, сшивал воедино лоскутки жизни и заботливо укрывал Картера результатом своих трудов — теплым одеялом.
Однако несмотря на железную решимость, только через два дня Картер нашел в себе силы заглянуть в Книгу Забытых Вещей. В эти дни он мысленно рукоплескал своей мудрости дипломата, но распекал себя же за отсрочку. По утрам он принимал посетителей, и эти встречи бывали большей частью забавны, поскольку прибывали представители все новых и новых стран Белого Круга. После обеда Картер консультировался с Хоупом. Они обсуждали возможные стратегии и говорили о древней истории. Порой к ним присоединялся Даскин, но ему быстро наскучивали их беседы. И нечего было его за это корить — ведь он еще так молод и непоседлив.
На третий день утром у фонаря снова появился Полицейский, и Картер понял, что анархисты прекратили поиски и погоню в Иннмэн-Пике и каким-то непостижимым, мистическим образом узнали об их с Даскином возвращении во Внутренние Покои. Картер понял: медлить больше нельзя. Позавтракав копченой курицей в компании Чанта, Еноха Хоупа и Даскина, он один отправился в библиотеку. Войдя в кабинет, он отпер шкафчик и вынул Книгу Забытых Вещей.
Затем он уселся за письменный стол, положив рядом с Книгой блокнот и карандаш, судорожно вдохнул и пролистал, не глядя, пять страниц. На следующей медленно проступили ярко-зеленые пятна. Мало-помалу картинка стала четче, и на ней отобразился не лес, не лужайка возле дома, а серый коридор, по которому высокий человек в черном плаще тащил, перебросив через плечо, мальчика лет двенадцати. Картер узнал эту сцену. День, когда его похитили. Сердце его учащенно забилось, он сжал кулаки, с волнением и тревогой наблюдая за тем, как подручный Полицейского уносит его, беспомощного, дальше и дальше. Он слышал свои собственные испуганные крики и не мог сдержать стонов. Несколько минут его похитители шли по Длинному Коридору, затем свернули в дверь, за которой начались бесконечные переходы, витые лестницы, маленькие и большие комнаты. Целую вечность, казалось, длился их путь, но вот наконец они подошли к той лестнице черного дерева, которую Картер отчетливо помнил до сих пор. Там на столбиках, которыми заканчивались пролеты, восседали красноглазые стервятники и злобно таращились на несчастного мальчика.
Как ни удручало, как ни пугало Картера повторение собственных мучений, рука его набрасывала на листке блокнота маршрут. Он успевал даже нумеровать двери возле каждой лестничной площадки, озаренные тусклым светом газовых рожков. Наконец его похитители одолели последний лестничный марш и остановились возле тяжелой двери черного мрамора, что вела в Комнату Ужасов. У Картера мурашки по спине побежали, когда он вновь увидел, как Полицейский поворачивает в замочной скважине ключ. Заскрежетал замок, с глухим грохотом открылась дверь. Край столешницы до боли врезался в ладони — с такой силой Картер в него вцепился. Он против воли отчаянно вскрикнул, когда захлопнулась дверь, когда он, беспомощный мальчишка, остался за ней один в кромешном мраке.
Картинка померкла и растаяла. Картер еще долго сидел, не разжимая пальцев, тяжело дыша и дрожа, как в ознобе, — напуганный и разъяренный. Ему страстно хотелось продлить видение и отпереть дверь. Несколько минут он боролся с этим порывом, приучал себя к мысли о том, что сейчас он сидит в тихом кабинете, где уютно горят лампы-лютики, а сверху, с витражного потолка, смотрит ангел. Картер перевел взгляд на страничку блокнота. Набросок, конечно, грубый и поспешный, но для карты вполне сгодится.
— Спасибо, — сказал Картер не то Книге, не то ангелу — он и сам не понял кому. А когда он привстал со стула, то обнаружил, что ослаб почти так же, как тогда, когда выучивал Слова Власти. Он запер Книгу в шкафчик и вышел из библиотеки. За дверью по коридору расхаживал Хоуп.
— Все в порядке? — поспешил к Картеру юрист.
— Более или менее. Что хотел — получил, но теперь выжат как лимон. — Он пошатнулся, и Хоуп успел вовремя подхватить его под локоть. — А ведь можно было бы предположить, что чем дальше, тем легче будет.
— Можно было бы, — кивнул Хоуп, — если бы не знать, с какими силами мы вступили в борьбу.
Картер вымученно улыбнулся:
— Если хватит сил, тронусь в путь завтра. Сам не знаю, сколько времени у меня отнимет это путешествие. Если бы Зеленая Дверь не была заперта, путь бы вышел недолгим, но теперь придется делать большущий круг да еще и от анархистов прятаться.
— А ты твердо решил идти один? Не лучше ли пойти с вооруженным эскортом? Глис запросто может выделить тебе воинов и не откажется их возглавить. Можно и подкрепление из Белого Круга вызвать.
— Нет. Тогда и анархисты встретят нас во всеоружии.
— Но наши разведчики докладывают, что врагов не так-то и много, хотя число их растет. Мы наверняка способны одолеть их.
— Но какой ценой? Ведь не только ценой человеческих жизней! Ключи Хозяина хранятся в Комнате Ужасов потому, что Полицейский думает, что я ни за что на свете не отважусь войти туда. Если в ту сторону отправится целое войско, и он поймет, с какой целью оно туда движется, то сразу же перепрячет Ключи. Тогда придется снова их разыскивать, а у нас времени в обрез. Река Тьмы поглощает целые царства. Мы не можем себе позволить искать Ключи дважды. Короче — войско я с собой взять не имею права.
Хоуп вздохнул:
— Что ж, аргументы убедительные, но мне они все равно не по душе. Ну хотя бы несколько человек…
— Мое главное преимущество будет в том, чтобы передвигаться, не показываясь врагам на глаза. И еще кое-что… Сама природа Дома такова, что Хозяину зачастую приходится ходить по нему в одиночку, странствовать потайными ходами, чувствовать, как бьется под половицами сердце Эвенмера, искать и открывать тайны. Словами этого не опишешь — слов для этого не придумано. Это мой долг, и я его обязан исполнить.
— Ну а хотя бы кого-то одного ты не мог бы взять с собой? — послышался позади голос Даскина. Видимо, он невольно подслушал последнюю часть разговора.
Картер растерялся:
— Дело предстоит крайне опасное, и войти в Комнату Ужасов я тебе ни за что не позволю. Рисковать позволено только одному из нас.
— Ну, так провожу тебя до двери. Раньше-то у нас вдвоем все неплохо получалось.
— Что ж, решено, — улыбнулся Картер. — Идем вдвоем. Сам бы я тебя позвать не осмелился, но… Словом, с тобой за компанию путь, наверное, будет не так страшен.
Братья выступили в поход на следующее утро перед рассветом — в доме все еще спали. Еноха не было — он ушел заводить часы. Провожали Картера с Даскином Чант и Хоуп. Фонарщик был по обыкновению немногословен, а юрист суетился и, судя по всему, страшно волновался. Картер произнес Слово Тайных Путей, и за встроенным в стену буфетом в гостиной открылся узкий проход.
Картер заглянул в темные глубины, где наверняка десятилетия не ступала нога человека, и ему стало страшно: вдруг он никогда не вернется?
— Бог вам в помощь, — проговорил Чант. — Помните: каким бы горестным ни представало перед вами нынешнее положение дел, не все подвластно анархистам. «Не грусти, мы с тобой — музыканты, стихоплеты, создатели снов. Наше место — у волн необъятных, у прозрачных певучих ручьев. Все теряем — и вмиг обретаем под печальной и бледной луной, но лишь мы этот мир сотрясаем, он послушен вовек нам с тобой». А у них — никакой поэзии. Так что, как же они могут победить?
Картер благодарно пожал фонарщику руку.
— Знаешь, — признался он, — я только сейчас понял, что почти ничего не знаю о тебе. Енох рассказывал мне множество историй, а ты больше помалкивал. Ты говорил, что был врачом. А чем еще ты занимался до того, как поселился здесь?
Чант негромко рассмеялся, его глаза сверкнули.
— Какое-то время преподавал метафизику в Оксфорде, однако мои взгляды, похоже, вызывали на кафедре шок. А до того я жил… в другом месте. Это долгий рассказ. «Я поднимался на нагорья, спускался в мрачные ущелья, изведал много бед и горя, знавал и радость, и веселье…»
— Когда-нибудь ты мне непременно расскажешь все-все, — улыбнулся Картер. — Думаю, скучать мне не придется.
Он обернулся к Хоупу, который уже, наверное, в десятый раз перепроверял, все ли собрал, что понадобится братьям в дороге.
— Ты потрудился на славу, — похвалил его Картер. — Честное слово, я бы ничего не успел сделать, если бы ты мне не помогал.
— Не исключено, что ты прав, — кивнул Хоуп. — Но прав только потому, что дел было слишком много. Постараюсь не опростоволоситься за время твоего отсутствия.
— А как насчет того, чтобы вступить в более ответственную должность? — спросил Картер, прищурясь. — Ну, к примеру, такой колоссальный скачок по служебной лестнице, как пост… ну, скажем, дворецкого?
Хоуп широко улыбнулся.
— А я все гадал: предложишь ты мне это или нет. До Бриттла мне, конечно, далеко, но я постараюсь. Подробности обсудим, как только ты вернешься. — С этими словами Хоуп вытянулся по струнке, сразу стал выше ростом и вопросил: — Что-нибудь еще, сэр?
— Спасибо, больше ничего не нужно, — ответил Картер и пожал руку друга.
Даскин попрощался с Чантом и Хоупом, поднял зажженный фонарь, и братья друг за другом шагнули в темный коридор. Буфет бесшумно повернулся и встал на место.
— Надеюсь, ты знаешь дорогу, — пробормотал Даскин.
— Лучше, чем когда-либо. Этот проход выведет нас к лабиринту потайных ходов, называемому Извилинами. Они кружат не только из стороны в сторону, но и ведут с этажа на этаж. Я выбрал именно этот путь, потому что из него можно по-разному выбраться в Длинный Коридор. Потом мы должны будем отыскать лестницу, что спускается к Комнате Ужасов. Риск, безусловно, есть. Всю дорогу по Извилинам мы идти не сможем. Рано или поздно придется выйти на открытое пространство.
Проход практически сразу закончился тупиком, но Картер ощупал пол и нашел крышку люка. Пришлось подсунуть под нее лезвия ножей, и она с долгим стоном открылась, а под ней оказалась расшатанная приставная деревянная лесенка.
Спустившись, братья оказались в коридорчике с облупившимися стенками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46