Покончив с ужином, Картер извинился, и, выйдя из столовой, взбежал вверх по лестнице. В своей комнате он забился в угол и долго плакал, не понимая, что происходит. Почему она солгала? Он был еще мал и не понимал, что леди Мэрмер хочет опорочить его перед отцом, добиться того, чтобы его любимчиком стал Даскин. Он думал только об одном: как и чем ухитрился обидеть мачеху.
Наутро он проснулся рано, быстро оделся и поспешил на третий этаж, в коридор. Снизу слышался голос отца. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Картер проскользнул в отцовскую спальню. На кровати лежал Дорожный Плащ.
В голове у мальчика созрел план, в сути которого он не смог бы признаться даже самому себе. Он подошел к кровати, пошарил в карманах плаща, нащупал связку ключей и вытащил ее. Ключи играли всеми цветами радуги, но Картер не стал ими любоваться, а торопливо сунул себе в карман.
Им владела одна-единственная мысль: если он уйдет за Зеленую Дверь, Мэрмер не поймает его, а отец только обрадуется, и они вместе отправятся охотиться на наллевуатских тигров.
Картер бросился бегом по коридору и спустился вниз по узенькой лесенке для прислуги за дневной детской. Эта лестница должна была вывести Картера к цели. Она была прямая, но жутко длинная. Восседавшие на поворотах перил резные химеры, казалось, подсмеивались над Картером. Спустившись на этаж ниже, он проскользнул в узкую дверь под лестницей. Газовый светильник уже горел, и Картер в очередной раз поразился тому, как это Чант все успевает. Остановившись перед Зеленой Дверью, мальчик судорожно выдохнул.
Сомнения овладели им. Сегодня дверь была какой-то неприветливой, она словно запрещала прикасаться к себе. Несколько мгновений Картер стоял в неуверенности. Тихо шипел газовый рожок, ключи оттягивали карман.
— Мне все равно! — воскликнул вдруг Картер. — Я ей покажу!
Он вынул из кармана ключи, и во рту у него неожиданно пересохло. Ключи мерцали в руке, словно светящиеся камешки — разноцветные, всевозможных размеров, с головками разнообразной формы — круглыми, овальными, квадратными, треугольными. У некоторых головки представляли собой крылышки или головки ангелов, а головка одного ключа была в форме желудя с глазками. Каждый ключ, казалось, излучал особое ощущение. От темно-синего с серыми искорками веяло покоем, золотой волновал, будоражил, серебряный обещал невиданные чудеса, красный предупреждал об опасности, ржавый говорил о прахе и тлене. Картер попробовал пересчитать ключи, но всякий раз сбивался со счета. В них была власть, сила — пугающая и волнующая одновременно. Казалось, их изготовили не простые смертные.
Дрожащими руками Картер отобрал малахитовый ключ и вставил его в серую замочную скважину. Мгновение — и ключ с громким щелчком повернулся. Картер осторожно приоткрыл дверь и заглянул за нее. Не заметив ничего опасного, он шагнул в серый коридор, затянутый легкой дымкой. Пол покрывал пепельно-серый ковер, на тусклых стенах висели серые картины с изображением серых цветов. Коридор уводил вправо и влево. После недолгих раздумий Картер зашагал направо.
Он сразу почувствовал себя как-то странно. Все тело начало покалывать, сначала еле заметно, потом все сильнее и больнее. Потом ему стало казаться, что от него отрывают по кусочку и заменяют эти кусочки другими. Не страх, не испуг — странная дрожь объяла Картера. Он опустился на колени на ковре и подождал, пока дрожь уймется. Подняв голову, он обнаружил, что не видит потолка: он был затянут туманом.
Картер зашагал дальше. Коридор, казалось, тянулся без конца. В какой-то момент Картер подумал, что надо бы вернуться, чтобы не разминуться с отцом. Он пошел обратно и обнаружил, что ушел гораздо дальше, чем предполагал. А когда в конце концов добрался до Зеленой Двери, то увидел возле нее человека, силуэт которого был наполовину скрыт густой пеленой тумана.
Картер бросился вперед, думая, что это — его отец, но жестоко ошибся. То был Полицейский. На лице его не было видно ничего, кроме злобной улыбки, похожей на перевернутый рожками вверх полумесяц.
Картер в ужасе попятился, повернулся, готовый убежать, но дорогу ему преградил мужчина в черном. Он схватил мальчика, завернул его руки за спину, связал и, подняв, забросил на плечо.
Полицейский подошел ближе. Теперь лицо его стало добродушным — как тогда, когда он стоял за забором. Улыбаясь, он обшарил карманы Картера и нашел связку ключей. Как только он сжал в бледных пальцах бронзовое кольцо, ключи сразу потускнели,
— Вот спасибо тебе, мальчик, — прошелестел Полицейский. — Ты преподнес нам замечательный подарок.
Картер закричал, но державший его злодей проворно заткнул ему рот кляпом.
— Дверь запрем? — спросил он. Полицейский ухмыльнулся:
— Нет. Пусть Андерсон голову поломает. И чем дольше будет ломать, тем лучше.
А потом, наверное, несколько часов похитители волокли его по бесконечным коридорам, поднимались и спускались по винтовым лестницам, проходили по большим и маленьким комнатам, и Картеру уже стало казаться, что они ходят кругами — ведь таких больших домов просто не бывает. А они шли и шли — мимо книжных шкафов с полками, вырезанными в виде змей, мимо торшеров-драконов. Тащили Картера ногами вперед, поэтому он не видел, куда его несут, и замечал только те места, которые его похитители миновали. Он был настолько убит горем, вызванным его шалостью, что поначалу и не подумал запоминать дорогу. Вспомнил об этом тогда, когда было уже слишком поздно.
В конце концов злодеи начали спускаться по лестнице, затянутой мрачными тенями и паутиной. Ступеньки протестующе скрипели при каждом шаге, а в нишах по бокам стояли изваяния ангелов тьмы — гордых, дерзких, с крыльями, как у стервятников, с острыми хищными носами. Картер вздрагивал и закрывал глаза.
Лестница тянулась и тянулась. Похитители миновали с десяток площадок, освещенных зеленоватыми огоньками газовых рожков, торчавших из подставок в форме черепов. Один только раз за все время перед Картером мелькнул Полицейский, и его безликая физиономия в зеленоватом свете была подобна жуткому призрачному лику.
Наконец злодеи приблизились к двери из черного мрамора. Полицейский достал длинный ржавый ключ — отдельный, не со связки — и отпер дверь.
— Туда попасть легко, а оттуда не выбраться, — сказал он, развязав Картеру руки и вынув кляп у него изо рта. — Это Комната Ужасов. Ты останешься там навсегда.
И они швырнули мальчика во тьму. Падая, он больно ободрал коленки о каменный пол. Бросился к двери — но, увы, поздно. Она захлопнулась прямо у него перед носом. Пласт мрамора был настолько толст, что Картер даже не смог расслышать удаляющихся шагов. Он принялся колотить по двери кулаками, и колотил, пока не услышал, как кто-то скребется позади.
Картер обернулся и вскрикнул.
Перед ним стоял призрак в полупрозрачных пеленах. С его тощих запястий свисали цепи. Приближаясь к мальчику, призрак стонал, и стон его был подобен ветру, завывающему под крышей. Картер прижался спиной к холодному мрамору и остолбенел от страха. Призрак шагнул еще ближе, и вдруг резко выбросил голову вперед и почти вплотную приблизил к лицу мальчика свою мерзкую морду с пустыми глазницами и черным провалом рта. Картер закричал, сорвался с места и побежал, оглушительно громко топая по голым половицам, в кромешный мрак.
На бегу он ударился о что-то твердое, отлетел назад и упал на спину. Он плакал, голова кружилась, он дрожал, как в лихорадке… Мало-помалу он ухитрился совладать с собой, перестал плакать и сел. Но как он ни прищуривался, как ни напрягал глаза, нигде не мог различить хоть искорку света.
А потом слева послышалось басистое рычание. Картер вскочил и снова пустился бегом.
Сколько он бежал, он и сам бы не смог вспомнить, но через несколько часов, изможденный, упал на пол в углу. Больше бежать он был не в силах. Его то и дело преследовали чудища и видения — одни попадались на глаза, другие пугали из тьмы. Даже слез у него не осталось. Ему отчаянно хотелось, чтобы его поскорее разыскал отец. Только теперь он понял, в какую страшную беду угодил. Как же жесток был этот Полицейский!
В конце концов он забылся тревожным тяжелым сном, принесшим слабое облегчение после пережитых страхов.
А когда очнулся, перед ним снова раскачивалась мерзкая рожа призрака. Картер закричал, вскочил и снова понесся во тьму.
Потом, по прошествии лет он ничего не помнил о Комнате Ужасов, кроме тьмы и страха. Там действительно было множество страхов всех мастей, и они заставляли его метаться во мраке, прятаться за шкафами и в щелях. Когда удавалось, он в изнеможении засыпал, но его будили порождения тьмы. Время от времени он находил еду — видимо, страшная комната не была предназначена для того, чтобы морить узников голодом. Порой мгновения, а порой — часы напролет тут царило спокойствие, но потом его нарушали топот, зловещий вой, и из тьмы глядели жуткие, леденящие кровь глаза страшилищ.
Он бы не смог долго протянуть, не повредившись рассудком. Долго ли он пробыл в Комнате Ужасов — неделю или всего день, этого он не знал. Казалось, что муки его тянутся целую вечность, но вот наконец раздался грохот, похожий на раскат грома, от которого все вокруг сотряслось, как от чудовищного взрыва. Полыхнула ослепительная вспышка, и Картер решил, что Зло снова ополчилось против него, но когда он вновь смог видеть, увидел Бриттла. Дворецкий, высоко подняв зажженный фонарь, стоял в дверном проеме, а рядом с ним на полу валялись дымящиеся обломки мрамора. В воздухе удушливо пахло серой. Рядом с дворецким стоял лорд Андерсон, воздевший зазубренный Меч-Молнию. Взгляд его был полон гнева. В этот миг, впервые в жизни, Картер понял, что ради того, чтобы спасти его, отец готов сразиться с самим дьяволом. Лорд Андерсон подбежал к сыну, поднял его на руки и обернул плащом, как маленького. Он ничего не говорил, он только плакал, быстро поднимаясь по лестнице.
И Картер еще долго рыдал на руках у отца. Он даже не помнил, как его бережно уложили в кровать.
* * *
Еще несколько недель Картеру снились кошмары, и отец не отходил от него. Он оставил все заботы по дому, и все время посвящал сыну. Картеру эти дни запомнились как одни из самых счастливых, хотя страхи и не отпускали его — и все из-за доброты отца. Мэрмер если в чем-то и переменилась, так только в том, что стала еще холоднее с пасынком. Часто, когда отец брал Картера за руки и мальчик повторял за ним слова вечерней молитвы, он видел сквозь полуприкрытые веки, как мачеха стоит за приотворенной дверью и злобно смотрит на них.
Вскоре после того, как Картеру исполнилось двенадцать, он решился погулять в огороженном забором дворе. Со времени встречи с Полицейским он не отваживался выходить туда. Но он выглянул в окно, и его поманило солнце, пробивавшееся сквозь листву. Картер решил поиграть среди колючих кустов, зная о том, что у отца важные гости и что он не освободится до вечера.
Мальчик бегал среди зарослей в бумажной шляпе, размахивая деревянным мечом. Он играл в войну, воображая себя храбрым командиром, предводителем войска. Высокие ряды бирючины он представлял то крепостями, то выстроившимися цепью вражескими воинами. Поворачивая за куст, он заставал врагов врасплох и яростно обрушивался на них. Он носился по зарослям без устали, и щеки его обвевал прохладный утренний ветерок.
Но когда он уселся на корточки и принялся палочкой рисовать на земле карту, на него вдруг упала тень. Картер поднял голову и увидел Полицейского. Тот злобно ухмылялся.
Мальчик в ужасе вскрикнул и вскочил, но его со всех сторон окружали густые кусты. Полицейский схватил его, зажал рот ладонью и потащил по двору. Он тащил его мимо колодца, к калитке за увитой виноградом беседкой. Картер изловчился и пребольно укусил Полицейского за руку. Тот злобно взревел, отдернул руку, а мальчик громко крикнул:
— На помощь!
Мерзкий похититель вновь заткнул ему рот и еще быстрее припустился к калитке.
Но тут из дверей кухни выбежал Бриттл. Сжимая в руках здоровенный топор, он бросился вдогонку за Полицейским так быстро, как, по идее, старики бегать не должны.
Заметив погоню, Полицейский яростно возопил, поднял Картера и швырнул в колодец.
Он провалился во тьму. К счастью, падая, он не ушибся о стенки, но зато больно ударился о воду. Вода сомкнулась, Картер погрузился в глубину. Если бы он поддался страху, он бы непременно утонул, потому что плавать не умел. Но он, неумело перебирая руками и ногами, подобрался к стенке, и, цепляясь за неровности камней, устремился вверх, к далекому кругу света. Только усилием воли он удерживался от того, чтобы разжать губы. В висках стучало. Казалось, вернулись страхи, пережитые в Комнате Ужасов — нескончаемый страшный сон. Какая-то частичка его сознания была готова отдаться на милость воды — вдохнуть только раз, и больше уже не дышать, погрузиться в вечный сон. Но он упрямо стремился к поверхности.
Наконец его голова показалась над водой. Он судорожно вдохнул, снова погрузился с головой, снова вынырнул и закашлялся. Отплыл к стенке, ухватился за выступ в каменной кладке… Только это и уберегло его от удара по макушке: совсем рядом с ним с громким всплеском стукнулась о воду деревянная бадья. В это же мгновение Картер услышал, как его отчаянно окликает Бриттл. Мальчик набрал в легкие побольше воздуха и отозвался.
— Хватайся за бадью! — крикнул дворецкий.
— Схватился!
— Держись крепче. Держишься? Жди помощи.
— Держусь! Жду!
Долго-долго — по крайней мере так показалось Картеру — он ждал, и ему уже начало мерещиться, будто стенки колодца смыкаются, а круг света наверху становится все меньше и меньше. Он словно находился внутри сжимающейся трубы. Оглядываясь по сторонам, он убеждался, что это не так, но клаустрофобия навалилась на него с такой силой, что Картер чуть было не разжал пальцы, сжимавшие веревку. Чтобы избавиться от страха, он закрыл глаза, но это совсем не помогло. Тогда он уставился на пятнышко ржавчины на ушке, к которому крепилась ручка бадьи, Пятнышко по форме, напоминало бабочку с расправленными крыльями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46