Ты поняла?
Аликс кивнула, но ей не нравилось, что приходится давать такое обещание.
Была поздняя ночь. Большинство гостей напились до потери чувств и теперь валялись на полу или, уронив голову на стол, спали, когда слуга что-то прошептал на ухо человеку, сидевшему в углу. Улыбаясь, человек встал и вышел из замка навстречу вновь прибывшим гостям.
— Ни за что не поверишь, кто здесь, — сказал человек только что спешившемуся всаднику.
— Что! Это так ты меня приветствуешь? — спросил тот ядовито. — И никакой заботы о моей безопасности? Ну, Джон, ты хотя бы постарался.
— Я не пил, чтобы остаться трезвым и поведать тебе новость. Довольно с тебя и этого.
— Да, верно, это большая жертва. — Мужчина кинул поводья слуге. — И что же такое важное ты хочешь мне сказать, не давая прежде хоть немного выпить?
— Ах, Пагнел, какой же ты нетерпеливый. Помнишь тут маленькую птичку, что пела прошлой зимой? Ту самую, что огрела тебя по голове?
Пагнел замер, насторожился и злобно взглянул на Джона. Он едва удержался, чтобы не потрогать безобразный шрам на лбу. С той самой ночи его донимали головные боли, и, хотя он замучил до смерти нескольких жителей из Мортона, никто ему не сказал, куда исчезла Аликс. И каждый раз, когда голова у него раскалывалась от боли, он клялся, что еще увидит ее горящей на костре за причиненную ему боль.
— Где она?
Джон глухо рассмеялся:
— Она в замке и брюхатая. Путешествует вместе с хорошеньким юнцом, и они двое так приятно пели, что любо-дорого послушать.
— А сейчас? Наверное все спят?
— Да, и я приметил, где улеглись тот парень И твоя птичка певчая.
Пагнел с минуту молчал, обдумывая следующий шаг. Когда он с друзьями тогда перелез через городскую стену в поисках Аликс, он был пьян и поэтому завалил все дело. Но теперь он не должен совершить ту же ошибку.
— А если она закричит, — спросил он, — ей придут на помощь?
— Но почти все напились мертвецки. И храп стоит такой, что взрыва пороха не услышишь. Пагнел оглядел старые крепостные стены.
— А есть здесь подземелье, ну, место, — уточнил он, — где можно было бы подержать пленников, пока их не казнят?
— А чего ждать! Мы привяжем ее к шесту и на восходе солнца сожжем.
— Нет, некоторым людям это может не понравиться, а король теперь в грустном настроении, и неизвестно, как он к этому отнесется. Мы сделаем все по закону. Мой двоюродный брат ведает судом неподалеку отсюда. Мы бросим шлюху в погреб, а я поеду и потолкую с кузеном, и, когда вернусь, устроим суд. А потом мы уже поглядим, как она будет гореть. Покажи, где она устроилась.
Аликс спала беспокойно. Ей было неудобно, мешал живот. Она повернулась, и тут ей на ухо зашептал зловещий голос. Этот голос она никогда не забывала и не смогла бы забыть. Он заставил ее вздрогнуть. От страха она покрылась гусиной кожей.
— Если хочешь, чтобы твой дружок остался жив, веди себя тихо, — донеслось до нее. А у горла она почувствовала острое стальное лезвие. Ей не надо было даже открывать глаза, она и так знала, что это Пагнел. Его лицо преследовало ее в ночных кошмарах несколько месяцев.
— Ты не забыла меня, моя милочка? — прошептал он, почти касаясь ее лица. А руки поглаживали ее тугой живот.
— Ты, значит, отдала другому то, из-за чего повздорила со мной? За это ты умрешь.
— Не надо, — прошептала Аликс, когда лезвие теснее прикоснулось к горлу.
— Так ты пойдешь со мной тихо и спокойно, или я сейчас воткну нож ему в сердце?
Аликс хорошо понимала, что Пагнел имеет в виду. Всего в шаге от нее спал Джослин, дыша ровно и глубоко, не чувствуя опасности, которая ей угрожала.
— Я иду, — выдавила она.
Вся дрожа, слишком напуганная, чтобы заплакать, Аликс грузно поднялась. Нож соскользнул, оцарапав кожу. Было нелегко пройти между телами пьяных гостей, распростершихся на полу. Каждый раз, как она спотыкалась, Пагнел сзади выкручивал ей руку чуть не до вывиха.
Когда они подошли к темной, холодной, каменной лестнице, ведущей вниз, он так сильно толкнул Аликс, что она ударилась о стену, пролетела четыре ступеньки и едва удержалась на ногах.
— А ну давай быстрей, — ухмыльнулся Пагнел И опять толкнул ее в спину.
Каким-то образом она ухитрилась не упасть. Они оказались в холодной, темной комнате с очень низким потолком. На полу были беспорядочно навалены мешки и ящики с овощами и зерном.
Заскрипела дверь, и Аликс обернулась.
Пагнел стоял в проеме тяжелой двери, зияющей в черное зловещее ничто.
— Туда, — прорычал он.
— Нет, — Аликс попятилась, но отступать было некуда, так загромождено было все пространство кладовой.
Он схватил ее за волосы и втолкнул в черноту. Скорчившись в углу, в промозглой мгле, она смотрела, как захлопнулась дверь, отсекая последний луч света, и услышала, как задвинулся тяжелый железный засов.
ГЛАВА 13
Отвратительная темная каморка казалась ей самым кошмарным видением, источником самых тягостных мыслей, самых ужасных преданий, которые ей когда-либо приходилось слышать. Не просачивался и малейший лучик света, и спустя час она по-прежнему не видела руки, поднесенной к лицу. Долго-долго Аликс сидела, согнувшись в углу, куда ее толкнул Пагнел, не смея двинуться.
Но если она не могла ничего видеть, то уж слышать она слышала, как шуршат насекомые на стенах и полу, и звуки были достаточно явственные и зловещие. Что-то пробежало по ее башмакам из мягкой кожи, и с негромким криком она вскочила, хватаясь за камни стены.
— Успокойся, Аликс, — громко приказала она себе, и каменные стены ответили глухим эхом. Скоро настанет утро и Джослин начнет ее искать, если он, конечно, еще жив. Нет, она не может рассчитывать ни на кого, если хочет выбраться отсюда. Она сама должна найти путь избавления.
Осторожно, вытянув вперед руки, как. слепая, Аликс шагнула вперед и едва не упала, споткнувшись о низкую скамью. Став на колени, она провела по ней руками и обрадовалась, потому что смогла уловить в темноте ее неясные очертания. Кончив со скамьей, Аликс двинулась к стенам, нащупывая путь к двери. Она толкнула ее изо всей силы, но с тем же успехом она могла стараться сдвинуть каменные стены. Комнат была примерно, шесть шагов в ширину, пол грязный, и единственный предмет мебели — короткая скамья. В двери не было оконца, нигде из углов не сквозил свет. Низкий потолок позволил ей нащупать и его, дюйм за дюймом, как всю комнату. Здесь не было ни окон, ни решеток, ни каких-нибудь непрочных камней в стене. Когда она закончила обход, то вся сверху была покрыта паутиной, а по щекам текли слезы. Она попыталась стряхнуть пыль с лица и одежды и все это время плакала и проклинала Пагнела и его приспешников.
Через несколько часов она присела на скамью, подняв ноги как можно выше, и поникла головой. Рассеянно Аликс погладила живот: ребенок толкнул ее ножкой, а так как дитя в утробе вело себя все беспокойнее, она стала ему напевать. Постепенно он затих. Замолчала и Аликс.
Она слышала шаги над самой головой и поняла, что ее потолок — это пол в замке. Где-то там ее пытается найти Джослин. Аликс начала воображать разные способы спасения. Вот если бы ей удалось устроить пожар, и она каким-нибудь образом выжгла бы себе путь наружу. Но она, конечно, задохнется и дыму раньше, чем сгорит дверь.
Когда эта самая дверь отворилась, стук был такой громкий, что она сильно вздрогнула и едва не упала со скамьи. Свет свечей залил комнату и едва не ослепил Аликс.
— Вот вы где! — раздался голос, и она узнала Элизабет Чатворт.
Аликс и не вспомнила о своей сословной принадлежности, когда изо всей силы бросилась обнимать Элизабет.
— Как я рада, как рада вас видеть! Как вы нашли меня?
Элизабет слегка приобняла Аликс одной рукой.
— Ко мне пришел Джослин. Это все дурак Пагнел, да? Он такой же подлый, как все мужчины. А теперь пойдем, пока этот болван не появился.
— Ты опоздала, — раздался протяжный, полунасмешливый-полусердитый возглас от двери. — Ты не очень изменилась, Элизабет, все еще раздаешь приказания направо и налево.
— А ты, Пагнел, все еще обрываешь крылья бабочкам? Что она могла тебе сделать? Отвергла твои притязания, как на ее месте поступила бы любая, хоть сколько-нибудь разумная женщина?
— У тебя слишком острый язык, Элизабет, и, если бы у меня было время, я бы тебя научил более мягкому обращению.
— Ты? — резко возразила Элизабет. — Да ты до смерти меня боишься, потому что я говорю тебе правду. А теперь убирайся с дороги и дай нам пройти. С нас уже достаточно твоих маленьких скверных шуток. Иди и поищи кого-нибудь другого, с кем можно так шутить. А это дитя под моей защитой.
Однако Пагнел загородил им дорогу.
— Ты заходишь слишком далеко, — прошипела Элизабет, — и угрожаешь теперь не беззащитной служанке. Мой брат голову тебе снесет, если ты причинишь мне вред.
— Роджер слишком занят интригами против Монтгомери, чтобы думать о ком-нибудь, кроме себя. Да еще я слышал, что он пьет не просыхая с тех пор, как твой милый, драгоценный калека Брайан обозлился на всех и куда-то пропал.
Аликс не заметила, как Элизабет достала из складок юбки маленький нож, но Пагнел это увидел. Отпрянув в сторону, он набросился на Элизабет, схватил за руку и, завернув ее за спину, прижал молодую леди к себе.
— Хотел бы я тебя почувствовать под собой, Элизабет. Ты такая же горячая в постели, как и в других делах?
Теперь настал случай для Аликс что-нибудь предпринять. На стене, сбоку от двери, висела тяжелая связка ключей. Одним движением она схватила их и ударила Пагнела по голове, попав в висок.
Он выпустил из рук Элизабет, поднялся на одну ступеньку, поднес руку к голове и увидел кровь на ладони. Когда, он пришел в себя, Элизабет и Аликс уже добежали до середины лестницы.
Пагнел схватил Элизабет за юбку и так сильно дернул за край, что она скатилась по ступенькам вниз, ударившись о его грудь головой.
— Ах, милая моя Элизабет, — сказал он нараспев, обняв ее за талию одной рукой, а другой трогая ее полную грудь, — как долго я мечтал об этой минуте! Аликс понимала, что сейчас, когда Пагнел занят Элизабет, она бы успела скрыться, но она не смогла оставить ее наедине с Пагнелом, — слишком ясно было, какие у него намерения насчет молодой знатной дамы. И Аликс не придумала ничего лучше, как обрушиться всей тяжестью тела на них обоих.
Пагнел отшатнулся назад, все еще цепляясь за Элизабет, Аликс же скатилась по ступенькам, руками оберегая живот. Однако Элизабет воспользовалась минутой. Изо всей силы ударив Пагнела локтем под ребро, да так, что он зарычал от боли, молниеносным движением Элизабет схватила дубовый бочонок и довольно сильно ударила Пагнела по голове. Обручи лопнули, и темно-красное вино хлынуло ему на лицо, одежду, и, удивленно взглянув, он хлопнулся наземь.
— Такое хорошее вино пропало, — сказала Элизабет, стоя над неподвижным телом и глядя на Аликс. — Ты не навредила своему ребенку?
— Нет, он хорошо защищен.
— Спасибо, — сказала Элизабет. — Ты могла бы убежать, но осталась. Чем я смогу вознаградить тебя?
— Простите, — раздался чей-то голос с порога. Они обернулись и увидели высокого темноволосого мужчину с мечом в руке.
— Должен нарушить вашу беседу, но, если вы сейчас же не приведете в чувство моего друга, я вас обеих убью, Элизабет первая, отскочив от Пагнела, бросилась к правому боку незнакомца.
— Стань слева, Аликс, — велела она, — он не сможет справиться сразу с двумя.
Аликс немедленно повиновалась, и человек завертел головой, словно бык на веревочке, пытаясь одновременно уследить за обеими женщинами. Пагнел застонал, и его приятель посмотрел вниз. Аликс сразу же подскочила к незнакомцу, и он попятился по лестнице, охраняя выход.
— Черт побери, — ругнулся Пагнел, пытаясь разглядеть, что происходит. — Ты пожалеешь, Элизабет, — простонал он. — Задержи их там, Джон. Не дай им подобраться поближе к двери. Обе они дьяволицы. Женщина создана на горе человеку.
— Да ты не знаешь, что такое настоящая женщина, — прошипела Элизабет. — Ни одна сколько-нибудь стоящая из нас не захочет терпеть тебя рядом с собой.
Шатаясь, Пагнел встал и с отвращением осмотрел свой запятнанный вином дублет. Внезапно он поднял голову и скверно улыбнулся, глядя на Элизабет:
— Прошлой ночью я проезжал мимо лагеря Майлса Монтгомери. — И улыбнулся еще шире, увидев, как Элизабет застыла на месте при звуке ненавистного имени. — Интересно, обрадуется Майлс такой гостье или нет. Я слышал, он впал в такую ярость, когда узнал о смерти сестры, что брату пришлось отослать его на остров Уайб, только бы он не пошел войной на все семейство Чатвортов.
— Мой брат его уничтожит, никакой Монтгомери…
— Избавь меня, пожалуйста, от этих россказней, особенно теперь, когда известно, что Роджер предательски напал на тылы Стивена Монтгомери и нанес ему удар в спину.
Элизабет бросилась к нему, грозя исцарапать все лицо, но Пагнел опередил ее и поймал за руки.
— Я слышал, что Майлс большой любитель женщин и произвел на свет немало бастардов. Не желаешь ли добавить и своего в его конюшню, принцесса-девственница?
— Я прежде умру, — выпалила Элизабет.
— Возможно. Однако предоставим это решать Майлсу. Я бы сам о тебе позаботился, но сначала хочу получить должок вот с этой. — И он кивнул на А пике, которая стояла неподвижно, потому что меч Джона упирался ей в спину.
— А каким образом ты меня выведешь отсюда? — улыбнулась Элизабет. — Ты думаешь, никто не воспротивится, когда увидит, что ты тащишь меня через пил?
На миг Пагнел задумался, оглядел темный погреб, и потом опять повернулся к Элизабет, улыбаясь:
— Ты думаешь, Майлс захочет сыграть роль благородного Цезаря?
Элизабет не нашлась с ответом, а Пагнел заломил ей руку за спину.
— Джон, внимательно следи за той, пока я буду занят с Элизабет. У меня слишком болит голова, чтобы возиться сразу с обеими.
— Голова у тебя еще не так заболит, если ты причинишь мне зло, — предупредила Элизабет.
— Пусть его причинит тебе Майлс. Монтгомери слишком высоко вознеслись. Приятно будет видеть, как их всех спустят вниз, а их земли раздадут.
— Никогда этому не бывать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34