– Одно ваше слово и я тут же уйду.
«Ну уж нет», – подумала Джейн не головой даже, а самым низом живота. Именно там ей захотелось ощутить небритый подбородок Рудольфа.
Сейчас, немедленно.
– Только я вас предупреждаю, – сказал Рудольф. – Если вы меня прогоните, мне придется всю ночь простоять у вас под домом.
«На всю ночь у меня найдется для тебя занятие».
– Ну что вы, Рудольф. Конечно заходите, – сказала Джейн, стараясь, чтобы ее голос не дрожал.
Обидно, что он смотрит не на ее колени под коротким халатиком, а ей за спину. Лицо Рудольфа принимает озабоченное выражение, он громко втягивает воздух носом.
– Вы не возражаете, если я сначала осмотрю дом?
Нет, Джейн не возражала. Как насчет начать осмотр прямо с хозяйки дома в ее спальне?
Шаг за шагом они обошли дом. Закончили осмотр в гостиной, где Рудольф в своем «собрался-парень-на-войну»-look смотрелся очень потешно. Среди китайских ваз, семейства фарфоровых слонов и бумажной японской ширмы.
– Вы знаете, что-то я замерзла, – сказала Джейн, намереваясь предложить своему защитнику кофе с коньяком.
Может это уберет у него с физиономии напряжение и подвигнет к дальнейшим действиям?
– А вы всегда оставляете балконную дверь на ночь открытой? – спросил Рудольф.
– Нет, я никогда, – начала Джейн, поворачивая голову вслед за его рукой.
Понимая, откуда идет сквозняк.
И мокрые пятна на полу с комочками рассыпавшейся земли.
Их оставил тот, кто совсем недавно влез сюда с улицы.
Ширма с треском разлетелась на куски. Огромное черное тело в ошметках синей ткани метнулось через всю комнату к Джейн.
С ревом незванный гость отбросил в сторону диван, как будто он был сделан из картона.
Саквояж в руке Рудольфа распался на две половинки. Вольфбейн подхватил выпавший из него дробовик, опустился на колено, прижимая к плечу металлическую оковку приклада.
Нападающий сменил направление, бросившись на Рудольфа. Джейн разглядела мускулистое тело, поросшее густой черной шерстью. Почти человеческое тело. И волчью голову на широченных плечах.
Не успевая выстрелить, Рудольф повернул дробовик прикладом вперед. Вбил его между оскаленных волчьих зубов, не давая им сомкнуться. Уперся ботинками в грудь навалившегося вервольфа, отбросил его назад.
Но ружье оборотень утащил с собой. Рыча он отбросил его в сторону, посмотрел на Рудольфа налитыми кровью глазами. Сгорбился, наклоняя голову.
Серповидные стальные когти, растущие из его левой руки, прочертили пять длинных полос на паркете.
– Старый знакомый, – сказал Вольфбейн. Он расстегнул куртку, вынул огромный охотничий нож. – Seit lange nicht mehr gesehen! 3
От рева оборотня задрожали стекла и лопнула ваза. Человек и вервольф столкнулись посреди комнаты.
Рудольф вставил нож между стальными когтями, принялся выворачивать руку оборотня. Растопыренными пальцами свободной руки он стукнул вервольфа по глазам, вцепился ему в глотку. На долю секунды между ними воцарилось равновесие.
Рудольф несколько раз ударил соперника головой по выступающему звериному носу. Разбивая его в лепешку. Вервольф обмяк.
В дверь позвонили. Трижды, подолгу прижимая кнопку звонка.
– Это полиция, – крикнула Джейн и бросилась в коридор. – Я открою!
Рудольф напрасно кричал ей вслед.
Сквозь дверной глазок Джейн разглядела фигуру в полицейском дождевике. Распахнула дверь.
– Входите скорее!
– Спасибо за приглашение, – ответил ей хриплый женский голос. – Без него, увы, мне не обойтись.
Черное вечернее платье под дождевиком. Белые вьющиеся волосы. Холодное лезвие ножа, прижатое к шее Джейн под подбородком.
– Твой охотник и мой волк слишком заняты друг другом, – сильные пальцы забрались в волосы Джейн, сжали их так, что она вскрикнула. – Нам придется побыть вдвоем.
Блондинка прижала Джейн к открытой двери своим телом. Нагнулась и провела языком по левой стороне ее шеи, вдоль пульсирующей ниточки вены.
– Я отведу тебя в музей, – услышала Джейн.
Молоток для мяса лежал все там же, где она его оставила. На тумбочке возле двери. Не глядя, Джейн нащупала его рукой.
И со всей силы ударила блондинку в висок.
Она не помнила, как оказалась на полу. Ныла грудь.
Череп блондинки издал чавкающий звук, когда она вынула из него застрявший молоток. Джейн попала тем концом, на котором был небольшой топорик.
Девственно чистый инструмент упал на пол рядом с Джейн.
– Глупая сука, – сказала блондинка беззлобно. – Тебе бы больше помогло столовое серебро.
Что-то отвлекло ее внимание. Она оторвала взгляд от Джейн, подняла расширившиеся глаза.
Ее тело превратилось в вихрь черных пылинок. Потерявший опору полицейский дождевик осел на пол.
Сверкающий гарпун прошел сквозь вихрь и открытую дверь, канув в ночи.
Вихрь сместился на полшага в сторону, вновь обрел материальность женской фигуры.
– Ну, и что у тебя осталось, охотник? – спросила она. – Дробь? Жми на курок, посмотрим, кто быстрее. Не попади в малышку.
Джейн быстро отползала назад, к вешалке. Идея, пришедшая ей в голову была неожиданной и яркой. Как вспышка.
В руках блондинки появились ножи. Небрежно замахнувшись она отправила их в полет.
Джейн вскрикнула. Рудольф закрыл лицо рукавом.
Ножи с лязгом отскочили от его куртки, словно она была не из кожи, а из металла.
– Неплохо, – процедила блондинка. – Шкура вервольфа. А если так?
Она выбросила обе руки вперед. Ее платье, превратилось в черный туман, струяющийся вокруг бледного тела. Туман обвил ее руки спиралями, выстрелил через весь коридор, окружая Рудольфа. Мгновенно загустев, он двумя черными щупальцами оторвал его от пола, ударил о стену. Перевернул в воздухе вниз головой, поднял к самому потолку.
Рудольф отвлек на себя достаточно внимания упырихи. Джейн добралась до своего фоторужья.
– Эй, тварь! – крикнула она. – Улыбайся!
Вспышка!
Лицо блондинки превращается в бело-черный негатив.
Обвивающий Рудольфа туман тает. Охотник с кряканием падает вниз, успев подставить руки.
Блондинка вопит. Ее белая кожа краснеет, как от сильного ожога паром.
Джейн передергивает затвор, перематывая пленку и досылая новый магниевый патрон во вспышку.
– Улыбочка!
Кожа лохмотьями лезет с лица и плечей упырихи. На тыльных сторонах ладоней, которыми она закрыла глаза, вспухают волдыри. Она пятится назад, вываливается за дверь.
Рудольф поднимает с пола ружье. Ждет вспышки, которая высветит мишень в полумраке. Он сделает этот выстрел наверняка. Потом вернется и добьет оглушенного вервольфа.
– И еще раз! – кричит Джейн.
Фоторужье издает сухой щелчок. Заряды вспышки кончились. Рудольф медлит секунду с наводкой.
Ночная гостья превращается в черную воронку смерча. Ввинчивается в газон, выбрасывая фонтан земли. След, который мог бы оставить огромный крот, ползущий у самой поверхности, стремительно удаляется от дома в ночь.
А когда Рудольф, вновь зарядив гарпун, вернулся в гостиную – вервольфа тоже не было. Промозглым мартовским холодом тянуло от выбитого окна.
Охотник повернулся к Джейн, развел руками.
– Ну, вот, кажется, мы, наконец, одни.

24

Ровно в час тридцать Готфрид Шадов вошел в Музей Естественной Истории через остатки парадного входа. Его шофер шествовал рядом, отряхивая с обшлагов штукатурку и каменную крошку. В некоторых аспектах молчаливый гигант, чье происхождение было загадкой даже для Маэстро, был настоящим стихийным бедствием.
– Тебе не следовало ломать стену, – назидательно сказал Шадов. – Достаточно было выбить дверь.
Громадный глаз, устроившийся на плече гиганта, смотрел на Маэстро без понятного выражения. Шадов махнул рукой.
В час тридцать семь они, пользуясь великолепным иллюстрированным путеводителем, добрались до зала Истории Народов Мексики и Центральной Америки.
Здесь их ожидали Коломбина со своим монстром и Арлекин, прицепившийся к люстре.
И громадная, во всю дальнюю стену, статуя индейского бога, не опознанного археологами. Было лишь достоверно установлено, что ему приносили человеческие жертвы.
Шадова не интересовали имена, которые давали этой статуе люди. В его руках было истинное знание.
Перед ним был один из шести последних Привратников. Дверь к запредельному могуществу.
Ключ должен был прибыть с минуты на минуту.

25

В час сорок пять Шадов извлек из кармана жилетки платиновый хронометр с циферблатом из цельной пластинки агата. На черном фоне стрелки в виде человеческих рук отмеряли время, ход планет и астральных светил на специальных шкалах.
– Где же они? – процедил Великий Магистр.
В час пятьдесят две он попытался нащупать Ангелину внутренним зрением. Но не увидел ничего, кроме непроницаемой темноты. Такая картина обычно представала Шадову, когда утомленная фрау-вампир набиралась сил в своем гробу, полном баварской земли.
Ровно в два часа он услышал вой сирен – к музею съезжались полицейские машины.
В два часа четыре минуты к ним явился гость.
Но совсем не тот, которого ожидал Маэстро Шадов.

26

– Не дергайся, – сказала Джейн. – Я должна промыть царапину.
Рудольф сидел на стуле посреди кухни. Ружье, которое, оказывается, имело собственное имя – Волчий Убийца – лежало рядом на столе.
Джейн, используя коньяк в качестве антиспетика для Рудольфа и успокоительного для себя, занималась лицом охотника.
– Вот так. Теперь над бровью.
Глаза Рудольфа были рядом. Слишком близко, чтобы лгать.
– Зачем вам понадобилось использовать меня? – спросила она, осторожно проводя ваткой, смоченной в коньяке, вдоль глубокой царапины.
– Использовать? Тебя? – он сжал челюсти.
Сильные мужчины легко переносят большую боль и приходят в ярость от маленькой. Рудольфу стоило больших усилий не дергать головой.
– Да. Как приманку. Ведь это Дедстоун сделал так, что Фуллер послал меня к этому маньяку, Шадову?
– Это так, – не стал отпираться Рудольф. – Нам было нужно, чтобы Шадов сделал следующий ход. Выдал себя. Все как в охоте на кобру – кто первый дернулся, проиграл.
– И вы вовлекли меня. Мило, – теперь Джейн вытирала грязь и кровь с его щек. – Это ставит вас на одну доску с вашими врагами, разве нет?
– Возможно. Пусть мы на одной доске. Ведь это война. Здесь не выбирают оружие.
– Значит, выбора нет вообще?
– Почему же? – он заглянул ей в глаза, и у Джейн запульсировало в животе. – Есть линия, которая разделяет их и нас. Линия между тем, что мы есть и чем мы можем стать. Если поддадимся соблазну бросить все и служить только своим прихотям. Мы выбираем каждую секунду, по какую сторону этой линии находиться. Ты видела, на что похож выбор Люпионе. Но кто скажет, что наш выбор лучше?
– А где проходит эта линия? – пальцы Джейн скользили по лицу Рудольфа, как будто пытаясь запомнить его вслепую.
– Вот здесь, – Рудольф положил ей руку на грудь. – В твоем сердце.
Второй рукой он поднялся вверх, по ее бедру. Его большой палец лег в ложбинку между ягодиц, указательный и средний легко проникли в нее.
Долгую минуту он любил ее одними руками, не отпуская взглядом глаза Джейн. Задыхаясь, она сбросила халат, стянула через голову ночную рубашку.
Он дал ей сесть на себя сверху. Выгнулся на стуле, проникая в нее. Так глубоко и сильно, что можно было поверить – теперь и навсегда.
Если бы двигаясь в ритме их общего сердцебиения, она не видела его глаза. Не видела серую печаль по тому, что уходит, не начавшись.
Слишком близко, чтобы лгать. Даже самой себе.
В конце, обнимая его за шею, она беззвучно заплакала.

27

– Сколь неожиданная встреча, – развел руками Шадов.
Паровое кресло профессора Дедстоуна вкатилось в зал, сверкая металлическими поверхностями и лезвиями на осях колес. Рессоры с шорохом терлись о мраморный пол, мотор коляски гудел.
– Но не столь уж приятная, не так ли? – подхватил Дедстоун.
Правая рука профессора лежала на рукояти управления коляской. Левая поглаживала многочисленные курки блока стволов, укрепленного над подлокотником.
Шадов прищурился. После каждой их встречи боевая коляска Дедстоуна обзаводилась парой полезных новшеств. Прошлый раз это был огнемет. Сейчас он видел спонсон над правым колесом, ощерившийся жерлом короткого толстого ствола. Гонка вооружений продолжалась. Что же, у него тоже есть, чем удивить старого недруга.
– Я вижу, ваш прелестный гомункул вырос, – Дедстоун поднял голову на Арлекина. – Вы его хорошо кормили.
– Если бы сожрал твою печень, калека, у меня было бы несварение, – крикнул Арлекин, качаясь на люстре.
Дедстоун не обратил на его выходку никакого внимания.
– Вы ждете напрасно, Готфрид, – сказал он. – Ваши посланники потерпели неудачу. Зря вы думали, что Дитриха можно заменить каким-то ликантропом.
– Я смотрю, вы в курсе всех новостей, – движением брови Шадов послал Коломбину и монстра в обход профессора.
Если он не усилил с прошлого раза броню на котле…шанс есть.
– То, что Дитрих не будет мириться с вашим обращением, было ясно с самого начала. Сочувствую вам, Готфрид. Он был истинной звездой вашего бродячего цирка.
– О, – сказал Шадов, чувствуя прилив ярости, способной не оставить от Нью-Йорка камня на камне. – Вы же знаете, как я ненавижу, когда Балаган называют так.
– Знаю. Признаться, я надеялся, что вы выйдете из себя.
– Коломбина – ап! – крикнул Шадов.
Спрыгнув с монстра, Коломбина сделала тройное сальто. Она с разбегу запрыгнула на коляску Дедстоуна. Прицелилась стройной ножкой в соединительную трубку, по которой текла охлаждающая смесь.
Тренируясь, воспитанница Шадова пробивала ударом стопы двухдюймовую доску.
Дедстоун дернул за рычаг. С оглушительным свистом котел выбросил вверх струю раскаленного пара.
Жалобно вскрикнув, Коломбина упала с коляски. Дедстоун развернулся на месте, забуксовав левое колесо. Поехал прямо на девочку, целясь срезать ее лезвиями.
Сферозавр выстрелил щупальцем-языком. Обвхатив Коломбину за талию он выдернул ее из-под серпов. Подтащил к себе и спрятал в пасти. Девочка свернулась, укрывая голову между ногами. Пасть захлопнулась.
Коломбина была в безопасности.
1 2 3 4 5 6 7 8