Ведь бывает и ускоренное развитие! Мило здесь совершенно ни при чем!
Ее затрясло при одной мысли о нем. Ее затрясло при воспоминании о той ночи на зараженной земле, когда Мило снова и снова с силой вонзался в нее, а их тела со стонами переплетались друг с другом, катаясь по зловонному ковру покрывшей почву плесени. После этого она забеременела; и потом, в момент наивысшего своего триумфа, когда она поняла, что ждет от него ребенка, ее охватил страх, что сын может унаследовать нечеловеческие свойства отца. Она знала, что Мило внес кардинальные изменения в свою генетическую структуру.
Ее лучшая подруга Цери разделяла опасения и умоляла сделать аборт. Но Джен не уступила ее мольбам. Ее охватило неодолимое желание родить. Цери вынудила ее дать обещание, что при малейшем намеке на ненормальность она поместит ребенка в изолятор.
Но Цери все-таки перестала спать с ней, ушла жить в свою каюту на другом конце корабля. После рождения сына подруга, к ужасу Джен, стала требовать его умерщвления. Джен надеялась, что пройдет время и Саймон своим поведением убедит всех, что он - человек, а не чудовище, и тогда Цери вернется к ней. Но вот уже два года как Цери упорствует и зовет Саймона не иначе как "тварь".
Джен очень боялась, но ее страх таял с каждым днем, и с каждым днем росла уверенность, что Мило безвозвратно канул в небытие. То, что Мило мертв, не подлежало сомнению: он был раздавлен чудовищными металлическими ступнями вышедшего из-под контроля Иезекииля; все, что осталось от него - блестящий череп, - Джен держала под замком в потайном ящике. Почему она его не выкидывала, оставалось загадкой для нее самой. Она не раз собиралась это сделать, но всегда в самый последний момент что-то удерживало ее, и она возвращала череп на место. Может быть, потому, что, несмотря на страх, она все-таки чувствовала себя в долгу перед Мило. В конце концов, он не однажды спасал ей жизнь.
Тут до нее дошло, что Саймон задал ей вопрос, а она, занятая своими мыслями, не услышала его.
– Что ты сказал, мой хороший?
– Я говорю, ты сегодня опять уйдешь куда-нибудь?
Он с беспокойством ожидал ее ответа. Единственное, что мог вменить ему в вину самый строгий воспитатель, - это повышенная нервозность. Она изо всех сия старалась окружить его покоем и тишиной, но он все равно нервничал. И беспокойство возрастало в ее отсутствие. Но разве это ненормально? Маленький мальчик хочет быть рядом с матерью, что может быть естественней?
– Нет, мой милый, никуда я не пойду, - пообещала она.
Ее глубоко тронуло выражение радости на его хорошеньком личике. Нет, вне всякого сомнения, в нем нет ничего от Мило.
А в ней?
Глава 4
– Начинаем снижение, сир, - прошептал барон Спранг.
Герцог дю Люка открыл глаза. Далеко внизу был виден маленький силуэт "Меча Ислама". Неужели это тот самый огромный Небесный Властелин? Его охватил страх. Он привык, что Небесный Властелин - это целый мир, в котором можно прожить всю жизнь, ни разу не покинув его, что Небесный Властелин - это твердая опора под ногами, надежная и послушная воле капитана. Но, всякий раз взглянув со стороны, он понимал, что корабль - это ничтожная песчинка, особенно на фоне волн бескрайнего моря.
Пилот глайдера и в самом деле начал снижаться по пологой посадочной спирали. Герцог, борясь с тошнотой, с трудом заставил себя посмотреть вниз. От страха у него засосало под ложечкой. Глайдер подозрительно
скрипел, и сердце герцога замирало в предчувствии, что он вот-вот развалится на куски.
"Меч Ислама" быстро рос и вскоре занял собой все пространство. Герцог перевел дух, ибо все возвращалось на свои места: не было ничего в мире более величественного, чем Небесный Властелин. Кроме того, даже ему, неискушенному в управлении глайдером, стало ясно, что за пультом сидит настоящий ас.
Через минуту глайдер делал заключительный круг над "Мечом Ислама", который приостановился, повернув хвост по ветру, чтобы помочь приземлению. Явно желая продемонстрировать свою лихость, пилот сел точно на начало взлетно-посадочной полосы. У герцога снова перехватило дыхание, когда глайдер подпрыгивая понесся по палубе, но пилот и из этой ситуации вышел с честью: он быстро и резко затормозил, так быстро, что остановился в двадцати ярдах от страховочной сетки, поставленной, чтобы менее умелые летчики не свалились в море. Невдалеке стояли еще три глайдера других типов.
– Чистая работа! - с чувством похвалил пилота герцог. - Если назад отвезешь так же, будешь получать двойной паек в течение месяца. - Техняги (или как они здесь называются) "Меча Ислама" спешили к глайдеру. За ними шел почетный караул в черных мундирах с красными разводами. Первыми из глайдера вылезли рыцари охраны герцога, тоже весьма внушительные на вид: в серебряных кольчугах, каждый с двумя пистолетами сорок пятого калибра в наплечных кобурах. За рыцарями выкарабкался барон Спранг, который помог вылезти герцогу. Один из исламских гвардейцев вышел вперед и склонил голову перед герцогом. Его лицо закрывал, как и у всей гвардии, черный шлем, оставлявший незащищенными только глаза.
– От имени моего повелителя, Эль Рашада, приветствую вас на борту "Меча Ислама", - произнес гвардеец с легким акцентом. - С вашего разрешения, я провожу вас.
Герцог кивнул. Почетный караул выстроился ровными колоннами справа и слева от высоких гостей и церемониальным маршем двинулся вперед по проходу, ограниченному с двух сторон поручнями, по направлению к ближайшему люку.
Сначала они спускались в лифте между двумя огромными газовыми накопителями, затем мимо улиц, заполненных людьми и животными. Герцог скривился: как все-таки смердит от здешних обитателей. Но больше запаха его поражало количество пожилых людей. Жители "Меча Ислама", будучи последователями одной из самых суровых сект, не признавали Первичный Стандарт, в частности, они сознательно не вмешивались в "естественный" процесс старения, хотя герцог дю Люка никогда не понимал, о какой "естественности" может идти речь, когда люди спокойно наблюдают за ухудшением собственного физического состояния, и даже угроза отвратительной смерти от старческих немощей не подвигает их на сопротивление времени.
Некоторые лица в толпе, несомненно, принадлежали очень старым людям, и он пытался не думать о том, какие безобразные тела скрываются под их одеждами. Наверное, женщины у них тоже достигают столь же преклонного возраста, но они, слава Аллаху, не показывают своих лиц. Он поспешно отогнал от себя кошмарные видения увядших женских тел.
Процессия плавно втекла в богато украшенные ворота, мимо вооруженных до зубов стражников, и очутилась во внутренних владениях Эль Рашада. Герцог уже бывал здесь, но так и не освоился во всех этих бесконечных коридорах, поворотах и занавешенных коврами потайных дверцах, ведущих в резиденцию повелителя мусульман. Когда герцог вошел, все остальные уже сидели на пуфах, скрестив ноги, за низким овальным столиком посередине огромной залы, искусно драпированной коврами так, чтобы создавалось впечатление, что они находятся внутри огромного арабского шатра. За спинами Небесных Властелинов застыли их советники.
Все присутствующие повернули головы в сторону вошедших. Эль Рашад сидел во главе стола, он первым приветствовал герцога.
– Ага, вот и наш христианский друг пожаловал. А то мы уже начали опасаться, что вы, к нашему великому сожалению, попали в катастрофу.
"К нашему великому сожалению? Так я и поверил", - подумал про себя герцог, неуклюже садясь за низкий столик. Эль Рашад не считался с обычаями своих гостей и заставлял всех сидеть по мусульманскому обычаю. Герцог предполагал, что он делал это не без задней мысли, лишний раз подчеркивая свое доминирующее положение в их противоречивом альянсе. Барон Спранг занял место за спиной герцога.
Герцог старательно улыбнулся хозяину "Меча Ислама", который, как всегда, был с большим вкусом одет. На этот раз он был в черной, с кроваво-красными разводами мантии.
– Благодарю вас за любезное приглашение. Глубоко тронут оказанной честью.
Он говорил на американо, общеупотребительном языке, представлявшем собой смесь английского и испанского.
По ястребиному лицу Эль Рашада пробежала тень - так много сарказма вложил герцог в сухие протокольные слова. Затем Эль Рашад хлопнул в ладоши. Слуга, а может быть и раб, мгновенно выскочил из щели между настенными коврами. Он поставил перед герцогом поднос с чашкой темной жидкости и тарелкой с белыми квадратиками, приторно-сладкий вкус которых герцог запомнил по прежним визитам. Перед всеми остальными уже стояли такие же подносы.
Подчеркнуто не замечая угощения, герцог еще раз постарался улыбнуться Эль Рашаду и заговорил:
– Дорогие союзники, я глубоко убежден, что наше совещание вызвано самыми вескими причинами. Как я ни рад любой возможности видеть вас, к сожалению, мне приходится заниматься еще и своими внутренними делами, и, признаюсь вам, приглашение пришло в очень неудобный для меня момент.
Эль Рашад резко бросил:
– Все ваши проблемы - ничто по сравнению с целью нашей экспедиции!
Герцог пожал плечами.
– Конечно, такому могущественному сеньору трудно понять проблемы ничтожного капитана "Властелина Мордреда", корабля, который не совсем исправен… - "точнее говоря, который разваливается на куски", - подумал он с горечью, - и условия жизни на котором, мягко говоря, оставляют желать лучшего. Мои люди, беззаветно преданные мне и даже, не побоюсь этого слова, любящие меня, начинают - как бы мне поточнее выразиться - уставать.
Эль Рашад презрительно сверкнул глазами.
– Настоящий капитан всегда хозяин положения на своем корабле, - надменно сказал он.
"Язви тебя в душу", - подумал герцог, задетый за живое резкой отповедью мусульманина.
Но тут заговорил лорд Мацатан. Он был одет по своему обыкновению в невероятную мантию из разноцветных перьев. Голову его украшал роскошный султан, поддерживаемый специальным позолоченным ободом. Ну и мантия, думал герцог, наверное, может служить ему для полетов вместо глайдера.
Оказалось, что лорд Мацатан поддержал предыдущего оратора: запасы провианта кончаются, а настоящие холода еще впереди, говорил он. У него уже было несколько случаев смертей от голода и холода. Долго так продолжаться не может.
Герцог ликовал. Наконец-то он перестал быть белой вороной. Еще большее удовольствие ему доставило выражение лица Эль Рашада. Интересно, сколько же ему все-таки лет? Герцогу было трудно судить об этом, потому что он всю жизнь провел среди людей, которые, достигнув пикового, тридцатипятилетнего возраста, больше не старились. Лицо мусульманина было изборождено глубокими морщинами, но, несомненно, он не самый старый человек на своем корабле.
Потом речь держал лорд Торрес, придерживавшийся Первичного Стандарта, как и все остальные Небесные Властелины. У него не было морщин, но это не смягчало тем не менее свирепого выражения его лица. Он был одет в тунику без рукавов, сотканную, казалось, из золотых ниток; на голове его сиял золоченый обод, такой же, как у лорда Мацатана. Его красивые мускулистые руки, бронзовые от загара, блестели, как полированные.
С большим сожалением герцог услышал, что, хотя лорд Торрес столкнулся с теми же проблемами, что и другие Небесные Властелины, он голосует за продолжение поисков. Потом говорил принц Карракас (по сравнению с другими он был одет довольно тускло - в гладкий темно-серый комбинезон) и почти дословно повторял лорда Торреса. Герцог дю Люка про себя проклял их на веки вечные. Численный перевес был опять на стороне Эль Рашада. Он решил попытаться еще раз.
– Уважаемое собрание! - начал он, хотя обращался главным образом к Эль Рашаду. - Будет ли мне позволено предложить следующее решение: как вы знаете, "Властелин Мордред" не выдерживает никакого сравнения с вашими кораблями, в теперешнем своем состоянии он превращается в серьезную обузу, потому что скорость эскадры определяется самым медленным кораблем в ее составе. Если бы не снижение скорости до немыслимых тридцати миль в час, вы бы уже, наверное, возвращались домой с победой! Поэтому, господа, ради общего блага я предлагаю вычеркнуть мой корабль из списка активных членов нашей экспедиции и позволить ему вернуться назад, домой. Без моей развалюхи ваши поиски ускорятся, и, я уверен, вы быстрее достигнете цели. Увы, конечно, "Властелин Мордред" лишится своей доли долгожданных даров Старой Науки, которых, несомненно, на подводной базе великое множество, но я думаю, что мои люди поддержат меня в благородном стремлении принести эту жертву на алтарь общего дела.
Эль Рашад едва дослушал до конца.
– Не может быть и речи, - отрезал он. - "Властелин Мордред" остается. Без всякого голосования. Экспедиция продолжится в прежнем составе до победного конца. Тема совещания - разделение на две группы для ускорения поисков. Одна полетит на запад, другая - на восток.
Герцог дю Люка закипел от возмущения. Эль Рашад не успокоится, пока они все не перемрут от голода и холода. И ради чего? Ради призрачной надежды?
– Эль Рашад, - громко сказал он, - взгляните правде в глаза! Даже если база когда-то существовала, за сотни лет она могла тысячу раз взорваться, вымереть или прийти в упадок! До сих пор мы не встретили ни одной подводной базы. Скорее всего, их уже не существует в природе. Сколько вокруг опасностей, подумайте: подводные черви, кальмары, всякая дрянь, наконец - Небесные Властелины!
Эль Рашад тяжело посмотрел на него.
– Если вы потрудитесь хоть немного пораскинуть мозгами, то сами поймете, что чем дальше на юг, тем больше шансов наткнуться на базу. Ибо холод пагубно действует на переносчиков заразы. Мы в этом убедились. Нет, экспедиция продолжится, и вам не удастся лишить себя удовольствия присутствовать при ее славном завершении.
Герцог заставил себя улыбнуться и склонить голову перед мусульманином.
– Разумеется, о достославный владыка! Соглашаюсь и умолкаю.
В очередной раз он убедился, что мусульманин решил ни за что не отпускать его, и в очередной раз герцогом овладело подозрение, что его собираются подставить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27