Нагие, с черной лоснящейся кожей, с огромны
ми глазами и провалами ртов… Мерно шагающие вперед, на укрепления, на люд
ей, на смерть, в полный рост, не сгибаясь, все ближе и ближе… Три… Пять… Восе
мь тварей… И самый ближний вдруг задирает голову и испускает прежний зау
покойный вой… Дрожь по коже, и хочется вскочить и бежать, бросить автомат,
бросить товарищей, да все к чертям бросить и бежать… Направляют прожекто
р в их морды, чтобы ярким светом хлестнуть их по глазам, и видно, что они даж
е не жмурятся, не прикрываются руками, а широко открытыми глазами смотря
т на прожектор и все размеренно идут вперед, вперед… И тут, наконец, подбег
ают со стопятидесятого, с пулеметом, залегают рядом, летят команды… Все г
отово… Гремит долгожданное «Огонь!» Разом начинают стучать несколько а
втоматов, и громыхает пулемет… Но черные не останавливаются, не пригибаю
тся, они в полный рост, не сбиваясь с шага, также мерно и спокойно идут впер
ед… В свете прожектора видно, как пули терзают лоснящиеся тела, как толка
ют их назад, они падают, но тут же поднимаются, выпрямляются Ч и вперед… И
снова, хрипло на этот раз, потому что горло уже пробито, раздается жуткий в
ой. И пройдет еще несколько минут, пока стальной шквал угомонит наконец э
то нечеловеческое бессмысленное упорство. И потом еще, когда все упыри у
же будут валяться, бездыханные ( да и дышат ли они?), недвижимые, разодранны
е на клочки, издалека, с пяти метров будут еще их достреливать контрольны
ми в голову. И даже когда все уже будет кончено, когда трупы их уже скинут в
шахту, все будет стоять перед глазами та самая жуткая картина, Ч как впив
аются в черные тела пули, и жжет широко открытые глаза прожектор, но они вс
е также мерно идут вперед…
Артема передернуло при этой мысли. Да уж, лучше про них не болтать, подумал
он. Так, на всякий случай.

Ч Эй, Андреич! Собирайтесь! Мы идем уже! Ч закричали им с юга, из темноты.

Ч Ваша смена кончилась!
Люди у костра зашевелились, сбрасывая оцепенение, вставая, потягиваясь,
подбирая рюкзаки и оружие, причем Андрей захватил с собой и подобранного
щенка. Петр Андреич и Артем возвращались на станцию, а Андрей со своими лю
дьми, Ч к себе на стопятидесятый, ждать, пока и их сменят.
Подошли сменщики, обменялись рукопожатиями, выяснили, не было ли чего ст
ранного, особенного, пожелали отдохнуть как следует и уселись поближе к
огню, продолжая свой разговор, начатый раньше.
Когда все двинулись по туннелю на юг, к станции, Петр Андреич горячо о чем-
то заговорил с Андреем, видно, вернувшись к одному из их вечных споров, а д
авешний бритый здоровяк, расспрашивавший про рацион черных, поотстал от
них, поравнявшись с Артемом и пристроился так, чтобы идти с ним в ногу.
Ч Так ты что же, Сухого знаешь? Ч спросил он Артема глухим своим низким г
олосом, не глядя ему в глаза.
Ч Дядю Сашу? Ну да! Он мой отчим. Я и живу с ним вместе, Ч ответил честно Арт
ем.
Ч Надо же… Отчим… Ничего не знаю такого… Ч пробормотал бритый.
Ч А вас вообще как зовут? Ч решился Артем, определив, что если человек ра
сспрашивает про родственников, то это вполне дает и ему право задать ему
такой вопрос.
Ч Меня? Зовут? Ч удивленно переспросил бритый.
Ч А тебе зачем?
Ч Ну я передам дяде Саше… Сухому, что вы про него спрашивали.
Ч Ах, вот для чего… передавай, что Хантер…Хантер спрашивал. Охотник. Прив
ет передавал. Ч Хантер? Это ведь не имя. Это что, фамилия ваша? Или прозвище
? Ч допытывался Артем.
Ч Фамилия? Хм… Ч Хантер усмехнулся.
Ч А что? Вполне… Нет, парень, это не фамилия. Это, как тебе сказать… Професс
ия. А твое имя как? Ч Артем.
Ч Вот и хорошо. Будем знакомы. Мы наше знакомство, наверное, еще продолжи
м. И довольно скоро. Будь здоров! Ч и, подмигнув Артему на прощаниe, остался
на стопятидесятом метре, вместе с Андреем.
Оставалось уже немного, издалека уже слышался оживленный шум станции. Пе
тр Андреич, шедший с Артемом, вдруг спросил у него озабоченно: Ч Слушай, А
ртем, а что это за мужик вообще? Чего он там тебе говорил?
Ч Странный какой-то мужик! Про дядю Сашу он спрашивал. Знакомый его, что л
и? А вы не знаете его?
Ч Да вроде и не знаю… Он только на пару дней к нам на станцию, по каким-то д
елам, вроде бы Андрей его знает, ну вот он и напросился с ним в дозор. Черт зн
ает, зачем ему в дозор идти… Какая-то у него физиономия знакомая…
Ч Да. Такую физиономию забыть нелегко, наверное, Ч предположил Артем.
Ч Вот-вот. Где же я его видел? Как его зовут, не знаешь? Ч поинтересовался
Петр Андреич.
Ч Хантер. Так и сказал Ч Хантер. Пойди пойми, что это такое.
Ч Хантер? Нерусская какая-то фамилия… Ч нахмурился Петр Андреич.

Вдали уже показалось красное зарево Ч на ВДНХ, как и на большинстве стан
ций, обычное освещение не действовало, и вот уже третий десяток лет люди ж
или в багровом аварийном свете. Только в «личных аппартаментах» Ч в пал
атках, комнатах, Ч изредка светились обычные электролампочки. А настоя
щий, яркий свет от ртутных ламп озарял лишь несколько самых богатых стан
ций метро. О них складывались легенды, и провинциалы с крайних, забытых бо
гом полустанков, бывало, годами лелеяли мечту добраться и посмотреть на
это чудо.
На выходе из туннеля они сдали в караулку оружие, расписались, и Петр Андр
еич, пожимая Артему на прощание руку, сказал:
Ч Ну, Артем, давай ка ты на боковую! Я сам еле на ногах, а ты, наверное, вообще
стоя спишь. И Сухому Ч пламенный привет. Пусть в гости заходит.
Артем попрощался и, чувствуя, как навалилась вдруг усталость, побрел к се
бе Ч «на квартиру».
На ВДНХ жило человек двести. Большая часть Ч в палатках на платформе. Пал
атки были армейские, уже старые, потрепанные, но сработанные качественно
, да и потом ни ветра, ни дождя им знавать тут, под землей, не приходилось, и р
емонтировали их часто, так что жить в них можно было вполне Ч тепло они не
пропускали, свет тоже, даже звук задерживали, а что еще надо от жилья?
Палатки жались к стенам, и стояли по обе стороны от них Ч и со стороны пут
ей, и со стороны перрона. Сам перрон был превращен в некое подобие улицы Ч
посередине был оставлен довольно широкий проход, а по бокам шли «дома»
Ч палатки. Некоторые из них, большие, для крупных семейств, занимали прос
транство в арках. Но обязательно несколько арок было свободно для проход
а Ч с обоих краев платформы и в центре.
Из двух туннелей, уходящих на север, один был оставлен, как отходной путь н
а крайний случай, и как раз в нем-то Артем и нес дежурство. Второй же был зав
ален где-то на сотом метре, и этот стометровый аппендикс был отведен под г
рибные плантации. Пути там были разобраны, грунт разрыхлен и удобрен Ч с
возили туда отходы из выгребных ям, и белели повсюду аккуратными рядами
грибные шляпки. Также был обвален и один из двух южных туннелей, на трехсо
том метре, и там, в конце, подальше от человеческого жилья, были загоны для
свиней.
Артемов дом был на Главной улице Ч там, в одной из небольших палаток, он ж
ил вместе с отчимом. Отчим его был очень важным человеком, связанным с адм
инистрацией Ч отвечал за связи с другими станциями, так что больше нико
го к ним в палатку не селили, была она у них персональная, по высшему разря
ду. Довольно часто отчим исчезал на две-три недели, и никогда с собой Арте
ма не брал, отговариваясь тем, что слишком опасными делами приходится за
ниматься, и что не хочет он Артема подвергать риску. Возвращался он из сво
их походов похудавшим, заросшим, иногда Ч раненым, и всегда первый вечер
сидел с Артемом и рассказывал ему такие вещи, в которые трудно было повер
ить даже привычному к невероятным историям обитателю этого гротескног
о мира.
Артема, конечно, тянуло путешествовать, но в метро просто так слоняться б
ыло слишком опасно Ч патрули независимых станций были очень подозрите
льны, с оружием не пропускали, а без оружия уйти в туннели Ч верная смерть
. Так что с тех пор, как пришли они с отчимом с Савеловской, в дальние походы
ходить не приходилось. Артем ходил иногда по делам на Алексеевскую, не од
ин конечно ходил, с группами, доходили они даже до Рижской… И еще было за н
им одно путешествие, о котором он и рассказать-то никому не мог, хотя так х
отелось…

Было это давным-давно, когда на Ботаническом Саду еще не было никаких чер
ных, а была это просто заброшенная темная станция, и патрули с ВДНХ стояли
намного севернее, а Артем сам был еще совсем пацаном, он с приятелями риск
нул: с фонарями и украденной у чьих-то родителей двустволкой они пробрал
ись в пересменок через крайний кордон и долго ползали по Ботаническому С
аду. И жутко было, и интересно Ч и было видно, что и там когда-то жили люди: п
овсюду в свете фонариков виднелись остатки человеческого жилья Ч угли,
полусожженные книги, сломанные игрушки, разорванная одежда… Шмыгали кр
ысы, и временами из северного туннеля раздавались странные урчащие звук
и… И кто-то из Артемовых друзей, Артем уже не помнил, кто именно, но, наверно
е, Женька, самый живой и любопытный из них троих, предложил: а что если попр
обовать убрать заграждение и пробраться наверх, по эскалатору… просто п
осмотреть, как там. Что там…
Артем сразу сказал тогда, что он Ч против. Слишком свежи в его памяти были
недавние отчимовы рассказы о людях, побывавших на поверхности Ч и как о
ни после этого долго болеют, и какие ужасы иногда приходится видеть там, с
верху. Но его тут же начали убеждать, что это Ч редкий шанс, когда еще удас
тся вот так, без взрослых, попасть на настоящую заброшенную станцию Ч а т
ут еще и можно подняться наверх, и посмотреть, своими глазами посмотреть,
как это Ч когда ничего нету над головой… И, отчаявшись убедить его по-хор
ошему, объявили, что если он такой трус, то пускай сидит тут внизу и ждет, по
ка они вернутся. Оставаться в одиночку на заброшенной станции и при этом
подмочить свою репутацию в глазах двух лучших друзей показалось Артему
совсем невыносимым и он, скрипя зубами, согласился.
На удивление, двигатель, приводящий в движение заграждение, отрезающее п
латформу от эскалатора, работал. И им удалось-таки, после получаса отчаян
ных попыток, привести его в действие. Ржавая железная стена с дьявольски
м скрежетом подалась в сторону, и они перед их взором предстал на удивлен
ие недолгий ряд ступеней, уводящих вверх. Некоторые обвалились, и через з
ияющие провалы в свете фонарей были видны исполинские шестерни, останов
ившиеся долгие годы назад Ч навечно, и изъеденные ржавчиной, поросшие ч
ем-то бурым, еле заметно шевелящимся… Нелегко им было заставить себя под
няться. Несколько раз ступени, на которые они настуали, со скрипом поддав
ались и уходили вниз Ч и они перелезали провал, цепляясь за остовы свети
льников… Путь наверх был недолог, но первоначальная решимость испарила
сь после первой же провалившейся ступени, и чтобы подбодриться, они вооб
ражали себя настоящими сталкерами.
Сталкерами…
Название это, вроде странное и чужое для русского языка, в России прижило
сь. Называли так и людей, которых бедность толкала к тому, чтобы пробирать
ся на покинутые военные полигоны, разбирать неразорвавшиеся снаряды и б
омбы и сдавать латунные гильзы приемщикам цветных металлов, и чудаков, в
мирное время ползавших по канализации, да мало ли кого еще… Но было у всех
этих значений что-то общее Ч всегда это была крайне опасная профессия, в
сегда Ч столкновение с неизведанным, с непонятным, загадочным, зловещим
, необъяснимым… Кто знает, что происходило на покинутых полигонах, где ис
коверканная тысячами взрывов, перепаханная траншеями и изрытая катако
мбами радиоактивная земля давала чудовищные всходы… Никто не знает, что
могло поселиться в канализации мегаполиса, после того, как строители зак
рывали за собой люки, чтобы навсегда уйти из мрачных, тесных и зловонных к
оридоров…
В метро сталкерами назывались те редкие смельчаки, которые отваживалис
ь показаться на поверхность Ч в защитных костюмах, противогазах с затем
ненными стеклами, вооруженные до зубов, эти люди поднимались туда за нео
бходимыми всем предметами Ч боеприпасами, аппаратурой, запчастями, топ
ливом… Людей, которые отважились бы на это, были сотни. Тех, кто при этом ум
ел вернуться назад живым Ч всего единицы, и были такие люди на вес золота
, и ценились еще больше, чем бывшие работники метрополитена. Самые разноо
бразные опасности ожидали там, сверху, дерзнувших подняться Ч от радиац
ии до жутких, искореженных ей созданий. Там, наверху, тоже была жизнь, но эт
о уже не была жизнь в привычном человеческом понимании.
Каждый сталкер Ч это человек-легенда, полубог, на которого восторженно
смотрели и дети и взрослые. Когда дети рождаются в мире, в котором некуда и
незачем больше плыть и лететь, и слова «летчик» и «моряк» обрастают паут
иной и постепенно теряют свой смысл, эти дети хотят стать сталкерами. Ухо
дить, облаченными в сверкающие доспехи, провожаемыми сотнями полных обо
жания и благоговения взглядов, наверх, к богам, сражаться с чудовищами, и в
озвращаясь сюда, под землю, нести людям топливо, боеприпасы Ч свет и огон
ь. Нести жизнь.
Сталкером хотел стать и Артем, и друг его Женька, и Виталик-Заноза. И заста
вляя себя ползти вверх по устрашающе скрипящему эскалатору с обваливаю
щимися ступенями, они представляли себя в защитных костюмах, с радиометр
ами, с здоровенными ручными пулеметами наперевес Ч как и положено насто
ящему сталкеру. Но не было у них ни радиометров, ни защиты, а вместо грозны
х армейских пулеметов Ч древняя двустволка, которая, может, и не стрелял
а вовсе…
Довольно скоро подъем закончился, они были почти на поверхности. Была, на
их удачу, ночь, иначе ослепнуть бы им неминуемо. Их глаза, привыкшие за дол
гие годы жизни под землей к темноте и багровому свету костров и аварийны
х ламп, не выдержали бы такой нагрузки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12