И, таща за собой
ребенка, а потом и вовсе схватив его под мышку, рванул наперегонки с первы
ми крысами, наперегонки со смертью Ч вперед, по туннелю, туда, где ждала е
го дрезина с его товарищами по дозору, и уже издалека, метров за пятьдесят
, крича им, чтобы заводили. Дрезина была у них моторизованная, одна на деся
ть ближайших станций такая, и только поэтому смогли они обогнать крыс. Он
и все мчались вперед, и на скорости пролетели заброшенную Дмитровскую, н
а которой ютились несколько отшельников, еле успев крикнуть им «Бегите!
Крысы!» и понимая, что те не успеют уже спастись. И подъезжая к кордонам Са
веловской, с которой у них, слава Богу, было в тот момент мирное соглашение
, они уже заранее сбавляли темп, чтобы при такой скорости их не расстрелял
и на подступах, приняв за налетчиков, и изо всех сил кричали дозорным: «Кры
сы! Крысы идут!» и готовы были продолжать бежать, через Савеловскую, и даль
ше, дальше по линии, умоляя пропустить дозорных Ч вперед, пока есть куда б
ежать, пока серая лава не затопит все метро.Но к их счастью, оказалось на С
авеловской нечто, что спасло и их, и всю Савеловскую, а может, и всю Серпухо
вско-Тимирязевскую линию: они еще только подъезжали, взмыленные, крича д
озорным о смерти, которую им удалось пока обогнать, но которая летела за н
ими по пятам, а те уже спешили, расчехляли какой-то внушительный агрегат н
а своем посту. Был это огнемет объемного пламени, собранный, наверное, мес
тными умельцами из найденных частей, полукустарный, но невероятно мощны
й. И как только показались передовые крысиные отряды, и все нарастая, зазв
учал из мрака шорох и скрежет тысяч крысиных лап, дозорные привели огнем
ет в действие, и не отключали уже, пока не кончилось горючее. Ревущее оранж
евое пламя заполнило туннель на десятки метров вперед, и жгло, жгло крыс н
е переставая, десять, пятнадцать, двадцать минут, и туннель наполнился во
нью, мерзкой вонью паленого мяса и шерсти, и диким крысиным визгом… А за сп
иной дозорных с Савеловской, ставших героями и прославившимися на всю ли
нию, замерла остывающая дрезина, готовая к новому прыжку, а на ней Ч пятер
о мужчин, спасшихся со станции Тимирязевская, и еще один спасенный ими ре
бенок. Мальчик. Артем.
Крысы отступили. Их безмозглая воля была сломлена одним из последних изо
бретений человеческого военного гения. Человек всегда умел убивать луч
ше, чем любое другое живое существо.
Крысы схлынули и обратной волной вернулись в огромное царство, истинные
размеры которого не были известны никому. И все эти лабиринты, лежавшие н
а неимоверной глубине, были так таинственны и странны и, казалось бы, сове
ршенно бесполезны для работы метрополитена, для осуществления всем изв
естных его функций, что не верилось даже, несмотря на заверения авторите
тных людей, что все это были сооружено людьми, обычными метростроевцами.

Один из этих авторитетов даже был раньше, еще тогда, помощником машинист
а электропоезда. Таких людей почти и не осталось, и были они в большой цене
, потому что на первых порах они были единственными, кто не терялся и не по
ддавался страху, оказываясь вне удобной, скоростной и безопасной капсул
ы поезда в темных туннелях Московского Метрополитена, в этом кишечнике м
егаполиса. И от того, что все на станции относились к нему с таким почтение
м и детей своих учили тому же, Артем наверное и запомнил его, на всю свою жи
знь запомнил Ч изможденного худого человека, зачахшего за долгие годы р
аботы под землей, в истертой и выцветшей форме работника метрополитена,
уже давно потерявшей свой первоначальный шик, но все еще надеваемой с то
й гордостью, с которой отставной адмирал облачается в свой парадный мунд
ир, и все еще внушающей благоговение простым смертным. И Артему, тогда сов
сем еще пацану, виделась в тщедушной фигуре помощника машиниста несказа
нная стать и мощь… Еще бы! Ведь работники метро были для всех остальных вс
е равно что проводниками-туземцами для научных экспедиций в дремучих дж
унглях. Им свято верили, на них полностью полагались, от их знаний и умений
зависело полностью выживание остальных. Они зачастую возглавляли стан
ции, когда распалась система единого управления, и метрополитен из компл
ексного объекта гражданской обороны, огромного противоатомного бомбоу
бежища, предназначенного для спасения части населения в случае ядерной
атаки, превратился во множество не связанных единой властью станций, пог
рузился в хаос и анархию. Станции стали независимыми и самостоятельными
, своеобразными карликовыми государствами, со своими идеологиями и режи
мами, лидерами и армиями. Они воевали друг с другом, объединялись в федера
ции и конфедерации, сегодня становясь метрополиями воздвигаемых импер
ий, чтобы завтра быть поверженными и колонизированными вчерашними друз
ьями или рабами. Они заключали краткосрочные союзы против общей угрозы,
чтобы, когда эта угроза минует, с новыми силами вцепиться друг другу в гло
тку. Они самозабвенно грызлись за все: за жизненное пространство, за пищу
Ч посадки белковых дрожжей, плантации грибов, не нуждающихся в дневном
свете, чтобы взрасти, и за свиные фермы, где бледных подземных свиней вска
рмливали бесцветными подземными грибами, и, конечно, за воду, Ч то есть, з
а фильтры. Варвары, которые не могли починить пришедшие в негодность фил
ьтрационные установки на своих станциях, и умирающие от отравленной изл
учением воды, бросались со звериной яростью на оплоты цивилизованной жи
зни, на станции, где исправно действовали генераторы и регулярно ремонти
ровались фильтры, где взращенные заботливыми женскими руками, буравили
мокрый грунт белые шляпки шампиньонов и сыто хрюкали в своих загонах сви
ньи. Их вел вперед, на этот бесконечный отчаянный штурм, инстинкт самосох
ранения и извечный революционный принцип Ч отнять и поделить. Защитник
и благополучных станций, организованные в боеспособные соединения быв
шими профессиональными военными, до последней капли крови отражали нап
адения вандалов, переходили в контр-наступления, с боем сдавали и отбива
ли каждый метр межстанционных туннелей. Станции копили военную мощь, что
бы отвечать на набеги карательными экспедициями, чтобы теснить своих ци
вилизованных соседей с жизненно важного пространства, если не удавалос
ь достичь договоренностей мирным путем, и наконец, чтобы давать отпор вс
ей той нечисти, что лезла изо всех дыр и туннелей. Всем тем странным, уродл
ивым и опасным созданиям, каждое из которых вполне могло привести в отча
яние Дарвина своим явным несоответсвием всем законам эволюционного ра
звития. Как разительно ни отличались бы от привычных человеку животных в
се эти твари, то ли переродившиеся из безобидных представителей городск
ой фауны в исчадий ада под невидимыми губительными лучами, то ли всегда о
битавшие в глубинах, а сейчас потревоженные человеком, они все-таки тоже
были продолжением жизни на земле. Искаженным, извращенным, но все же прод
олжением. И подчинялись они все тому же главному импульсу, которым ведом
о все органическое на этой планете.
Выжить.
И чтобы выжить Ч размножаться.
И чтобы выжить Ч сражаться.
И убивать других Ч чтобы выжить.
Артем принял белую эмалированную кружку, в которой плескался их, собстве
нный, станционный чай. Был это, конечно, никакой не чай, а настойка из сушен
ых грибов, с добавками, потому что настоящего чая всего-то и оставалось Ч
ничего, его и экономили, и пили только по большим праздникам, да и цена ему
была в десятки раз выше, чем их грибной настойке. А все-таки и свое варево у
них на станции любили, и гордились им, и называли «чай». Чужаки, правда, с не
привычки сначала отплевывались, но потом ничего, привыкали. И даже за пре
делами станции пошла об их чае слава Ч и челноки пошли к ним, сначала Ч р
искуя собственными шкурами, поодиночке. Но чай их пошел влет по всей лини
и, и даже Ганза им заинтересовалась, и потянулись на ВДНХ большие караван
ы, за их волшебной настойкой. И деньги к ним потекли. А где деньги Ч там и ор
ужие. Там и жизнь. И с тех пор, как на ВДНХ стали делать этот самый чай, станц
ия и стала крепчать, потекли сюда настоящие, хозяйственные люди с окрест
ных станций и перегонов, и пришло процветание.
Ч Слышь, Артем! Как у Сухого дела-то? Ч спросил Андрей, прихлебывая чай м
аленькими осторожными глотками и усердно дуя на него.
Ч У дяди Саши? Все хорошо у него. Вот, вернулся недавно из похода по линии с
нашими. С экспедицией. Да вы знаете, наверное.
Андрей был на добрых пятнадцать лет старше Артема, и был, вообще-то, разве
дчиком, и редко когда стоял в дозоре ближе двухсот пятидесятого метра, и т
о Ч командиром кордона. Вот, поставили его на стопятидесятый метр, в прик
рытие, а тянуло все-таки его куда вглубь, и первым же предлогом, первой лож
ной тревогой воспользовался, чтобы поближе подобраться к темноте, побли
же к тайне. Любил он туннель и знал его хорошо, все ответвления Ч до пятис
отого метра, и куда они ведут, наизусть знал. А на станции, среди фермеров, с
реди работяг, коммерсантов и администрации, чувствовал он себя неуютно,
ненужным что ли, ведь он не мог заставить себя рыхлить землицу для грибов,
или, еще хуже, пичкать этими грибами жирных свиней, стоя по колени в навозе
на станционных фермах. И торговать он не мог, сроду терпеть не мог торгаше
й, а был он всегда солдатом, был воином, и всей душой верил, что это Ч единст
венное достойное мужчины занятие, и горд был тем, что он, Андрей, всю свою ж
изнь только и делал, что защищал всех этих немощных, и провонявших фермер
ов, и суетливых челноков, и деловых до невозможности администраторов, и д
етей, и женщин. Женщины тянулись к его пренебрежительной, насмешливой си
ле, к его полной, стопроцентной уверенности в себе, к его спокойствию за се
бя и за тех, кто был с ним, потому что он всегда мог защитить того, кто находи
лся рядом с ним. Женщины обещали ему любовь, они обещали ему уют, но он начи
нал чувствовать себя уютно лишь после пятидесятого метра, когда за повор
отом скрывались огни станции. А они туда за ним не шли. Почему?
И вот, разгорячившись от чая, сняв свой старый черный берет и вытирая рука
вом мокрые от пара усы, он принялся жадно допрашивать Артема о новостях и
сплетнях, принесенных из последней экспедиции на юг Артемовым отчимом, т
ем самым человеком, который девятнадцать лет назад вырвал Артема у крыс
на Тимирязевской, да так и не мог бросить мальчишку, и воспитал его.
Ч Я-то, может быть, и слышал кое-что, но ты все равно расскажи, Артем, жалко
тебе, что ли? Ч настаивал Андрей, зная, что парень хочет рассказать, ему и с
амому интересно вспомнить еще раз и пересказать все отчимовы истории, ве
дь все слушать будут с открытым ртом.
Ч Ну, куда они ходили, вы, наверное, знаете, Ч начал Артем.
Ч Знаю, что на юг куда-то… Они же там шибко засекреченные, ходоки ваши! Ч
усмехнулся Андрей.
Ч Специальные задания администрации, сам понимаешь! Ч подмигнул он од
ному из своих людей.
Ч Да ничего секретного в этом не было, Ч отмахнулся Артем.
Ч Так, цель экспедиции у них была Ч разведка обстановки, сбор информаци
и… Достоверной информации, потому что чужим челнокам, которые у нас на ст
анции языком треплют, верить нельзя Ч они, может, челноки, а может, и прово
каторы, дезинформацию распространяют. Челнокам вообще верить нельзя, Ч
буркнул Андрей. Ч Корыстные они люди. Откуда ты его знаешь, Ч вот сегодн
я он твой чай продает Ганзе, а завтра и тебя самого со всеми потрохами кому
-нибудь продаст. Они, может, тоже тут у нас информацию собирают. И нашим-то,
честно говоря, я тоже не особо доверяю.Ну, на наших Ч это вы зря, Андрей Арк
адьич. Наши все нормальные. Я сам почти всех знаю. Люди, как люди. Деньги тол
ько любят. Жить хотят лучше, чем другие. Стремятся, Ч попытся вступиться
за местных челноков Артем.Вот-вот. И я тебе о том же. Деньги они любят. Жить
хотят лучше всех. А кто их знает, чего они там делают, когда они за станцию в
ыходят? Можешь ты мне с уверенностью сказать, что на первой же станции их а
генты чьи-нибудь не завербуют? Можешь или нет?
Ч Чьи агенты? Ну чьим агентам наши челноки сдались?
Ч Вот что, Артем! Молодой ты еще, молодой и многого не знаешь. Слушал бы ты
старших больше. Глядишь, дольше проживешь.
Ч Ну должен же кто-то эту работу выполнять! Не было бы челноков Ч и куков
али мы бы тут без боеприпасов, с берданками, шмаляли бы солью в черных, и ча
ек свой попивали бы, Ч не отступал Артем, не смотря на Андрееву попытку о
садить его.
Ч Ладно, ладно, экономист нашелся… Ты поостынь. Рассказывай лучше, чего т
ам Сухой видел.
Ч У соседей чего? На Алексеевской? На Рижской?
Ч На Алексеевской? Ничего нового. Выращивают грибы свои. Да что Алексеев
ская? Так, хутор ведь… Говорят, Ч понизил Артем голос ввиду секретности и
нформации, Ч говорят, присоединяться к нам хотят. И Рижская, вроде, тоже н
е против. Там у них давление с юга растет. Настроения пасмурные, все шепчут
ся о какой-то угрозе, все чего-то боятся, а чего боятся Ч никто не знает. То
ли с той стороны линии империя какая-то растет, то ли Ганзы опасаются, что
захочет она расшириться, то ли еще чего-то. И все эти хутора к нам жаться на
чинают. И Рижская, и Алексеевская.
Ч А чего конкретно хотят? Чего предлагают? Ч интересовался Андрей.
Ч Просят у нас объединиться в федерацию, с общей оборонной системой, гра
ницы с обеих сторон укрепить, в межстанционных туннелях Ч постоянное ос
вещение, милицию, боковые туннели и коридоры завалить, дрезины пустить т
ранспортные, телефонный кабель проложить, свободное место Ч под грибы…
Хозяйство чтобы общее, работать помогали, если надо будет.
Ч А раньше где они были? Где они были раньше, когда с Ботанического Сада, с
Медведково вся эта дрянь лезла?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12