-- Эта крыса давно мертва.
Не знаю. Я не такой большой специалист по крысам, чтобы по
запаху определить время смерти.
-- Оживший труп! -- выпалил в заключение Ерофей.
-- Крыса-зомби?! -- поразился я.
-- А почему бы и нет? Мы встречали во время нашего путешествия и
не такое. И еще. -- Домовой потряс пучком испорченных
световодов. -- Зубы совсем не крысиные.
Снова пришлось положиться на мнение специалиста. Здесь Зибелла
смущенно признался, что он не обратил внимания на это сразу, но
теперь подтверждает слова Ерофея. Дело вконец запутывалось. Я
посмотрел на царящую вокруг суматоху и плюнул.
-- Идем отдыхать, здесь мы лишние, только мешаем.
На следующий день центральный пост было просто не узнать.
Оперативности начальника АХЧ можно было лишь позавидовать. За
одну ночь и на пустом месте! Это смахивало на сказку. Прямо
посреди зала высилась недостроенная печь. Не буду гадать, где он
раздобыл кирпичи, они были самые что ни на есть
подлинные. Ерофея на какую-нибудь дешевку не купишь. А потом я
заметил грустную физиономию домового, выглядывающую из-под
печки. Спешно мобилизованные каменщики возводили трубу.
-- Вылезай! -- потребовал я.
-- Не-е... -- меланхолично протянул Ерофей.
-- Вылезай, я приказываю.
-- А зачем?
-- Пора за дело браться. И вы идите сюда, -- пригласил я
почерневшего от бессонницы и заботы Фролова.
Ерофей с явной неохотой вылез наружу, встряхнулся всем телом,
как собака.
-- Почему бездельничаешь? -- Я не выспался и был настроен
агрессивно. -- Зачем тебя сюда призвали, чтобы бока отлеживать?
-- Сам проспал, а других обвиняет, -- не соблюдая субординации,
огрызнулся домовой. - Может кто и бездельничает, но только не я.
Ерофей выразительно посмотрел на командира станции. Тот
позеленел от злости.
-- Да я...
-- Хватит! -- Я властно поднял руку. -- Оставить! Ты чем сейчас
занят? -- Я вперил указующий перст в домового.
Ерофей надулся.
-- Посмей только сказать, что я бездельничал. Обследовал
хоромину. Дурное место.
-- Что ты нашел? -- нетерпеливо перебил я. Разглагольствования
Ерофея следовало пресекать в самом начале, иначе они могли
длиться до бесконечности.
-- Кое-что. Как мы и думали, крысы здесь не при чем.
-- Но ведь перегрызено все, -- осторожно заметил Фролов.
-- Не от крыс главный вред, хотя и они здесь бегают.
-- Не томи, -- я начал закипать.
-- Маленькие, зеленые, с хвостом.
В глазах Фролова проступил ужас. Он прошептал мне на ухо:
-- Ваш подчиненный часом не того?
-- Чего?
-- Не закладывает?
-- А вы решили, что это белая горячка? -- усмехнулся я. --
Напрасно. Он говорит сущую правду. Мы с ними уже сталкивались.
Ерофей, судя по его физиономии, все слышал и отлично понял. Но
не оскорбился, как я ожидал, а только сухо заметил:
-- Именно сюда перебрались те... С базы. Я чую запах черного
колдовства. Нам потребуется очень сильные обереги, и то я не
уверен, что они подействуют.
-- Ты имеешь ввиду ящерь подземную?
-- Именно ее.
Фролов слушал нас как сумасшедших. Но ведь и Петров сначала
реагировал таким же образом. Что поделаешь, не привыкли люди
сталкиваться с ведомством.
-- Успокойтесь, полковник. -- Я положил руку ему на плечо, и мне
передалась мелкая, как в ознобе, дрожь. -- Успокойтесь. Вы ведь
знаете, кто я. Доверьтесь своему начальству. Главный Маршал не
может ошибаться. Если он полагает, что необходимо такое
Управление, как мое, значит оно действительно необходимо. У вас
на станции неладно, мы будем с этим бороться. А уж какими
средствами -- позвольте решать нам самим. Мы принимаем на себя
всю полноту ответственности за происходящее и обязательно
уничтожим неприятеля. -- Полковник послушно кивнул. -- Прежде
всего следует очистить от них центральный пост и нулевой отсек.
Ерофей сделал первые шаги, теперь очередь за вами.
-- Что я должен делать? -- покорно спросил Фролов.
-- Протяните вокруг центрального поста серебряную проволоку, --
посоветовал Ерофей.
У Фролова ноги подкосились.
-- Серебряную?
-- Конечно. Никто не требует от вас червонного золота. Нечисть
не выносит запаха именно светлого серебра.
-- У меня нет таких запасов драгметаллов.
-- Это ваши хлопоты, -- холодно сказал я. -- Мы специалисты по
борьбе с нечистой силой, а не по материально-техническому
обеспечению. Вы сумели раздобыть кирпича, найдете и серебро.
-- Но существует ли вообще эта ваша нечистая сила? -- не
сдавался полковник.
-- Вам мало доказательств?
-- Их можно объяснить по-разному. -- Фролов изо всех сил
цеплялся за так называемый здравый смысл. -- Не следует
умножать сущности сверх необходимого.
-- Нет, я так не могу! -- взорвался Ерофей, обращаясь ко мне. --
Если мне не верят, я немедленно улетаю. Проклятое место. Оно
обречено с самого начала. Там, на "Свароге", я еще
сомневался, здесь убедился окончательно. Отрицая наше
существование, они даже не пытаются заселить станцию
охранителями. Что там заселить! Они и назвали-то ее как?
Станция... Остановка то есть. Если вы живете здесь, так и зовите
домом... Вот я, например, кто? Бес-хороможитель. Но за свои
четыреста лет нигде и никогда не слыхивал о
бесах-станциежителях. А черные силы дважды приглашать не надо,
они сразу тут как тут, обжились здесь, закрепились. Теперь легче
старый дуб выкорчевать, чем их отсюда выгнать.
Фролов скривился. Похоже,эта отповедь его не убедила. Вот если
бы здесь вражеская диверсия приобрела такую же угрожающую форму,
как на "Свароге", никого агитировать не пришлось бы. А
перегрызенные кабели... Это не адская собака.
-- Но как вы докажете?
-- Мы не будем ничего доказывать, -- вмешался я. --
Предоставим это гремлинам.
-- Гремлинам? -- не понял Фролов.
-- Им самым. Снова вернется тринадцатое число...
На лице полковника отразилось некоторое смятение. А Ерофей
мстительно добавил:
-- Раз все это попусту, сниму обереги и печь раскатаю.
Фролов заколебался.
-- Я, разумеется, в это не верю, но у меня есть приказ
начальства. Может не стоит ломать то, что уже сделано? Пусть
себе стоит.
Мы с домовым переглянулись и перемигнулись.
-- Но серебряную проволоку все-таки натяните.

ВОЛК-ГРЕМЛИН

Теперь мы знали, куда пропали гнезда гремлинов, но знание это не
принесло нам большой радости. Станция постепенно приобретала все
более дикий вид. Вылазки зеленых вредителей не были
скоординированы, но убытки причиняли очень и очень серьезные. У
меня мурашки по коже бегали, когда я представлял, что случится,
если эти неорганизованные банды получат командира, который
создаст хоть подобие регулярной армии. Чего-то профессор
недоучел, но как использовать его промах? Пока станция
превратилась в простой кусок железа, невесть зачем крутящийся на
орбите.
Самое скверное, что и посоветоваться было не с кем. Ерофей с
головой ушел в собственные дела. По его требованию на
"Свароге" и "Перуне" тоже спешно начали
выкладывать печи. Он метался между станциями, то и дело летал на
землю, вел какие-то таинственные переговоры, никого не
посвящая в их суть, мелькали неприятные физиономии его
приятелей-домовых. Деловой стал, черт побери! Слишком быстро
гордость переросла в обычное зазнайство. Ерофей даже обмолвился,
что неплохо бы при столичном управлении КГБ организовать
закрытую школу каменщиков для кладки печей стратегического
назначения, а бесов-хороможителей выделить в отдельное
Управление. Скажем, четырнадцатое.
Так что просыпался я каждый раз с самыми грустными мыслями. До
сих пор мы только оборонялись. Даже лихорадочная деятельность
домового тоже была лишь арьергардными боями. Но еще ни одна
кампания в военной истории не выигрывалась единственно обороной.
Атака и только атака.
Я встряхивался и выползал из-под теплых одеял. Изгрызенная
остренькими зубками гремлинов система обогрева станции в
последнее время часто барахлила. Ума не приложу, что вкусного
они находили в нагревательных элементах, но ведь жрали! Хорошо
еще у них хватило ума не выводить системы из строя окончательно.
Ведь при космическом холоде и гремлинам пришлось бы несладко.
Поэтому они только пакостили, но не вредили по-настоящему.
Вот и сегодня. Подвывая от холода, я бросился к умывальнику,
повернул кран... и в лицо мне ударила струя невозможно холодной
воды. Я отлетел в сторону, словно она била под давлением сто
атмосфер. Лязгая зубами, весь синий, я горестно уставился на
кусок трубы, предательски легко выскочивший из переборки. Труба
была перегрызена. Мерзавцы! Только бы мне до вас добраться!
Что-то холодное и мокрое лизнуло мои босые пятки. Я вновь
панически взвизгнул. Оказалось, на полу успела собраться
изрядная лужа. Кое-как закутавшись в одеяло, я дошлепал до
пульта голо. Лицо дежурного техника, возникшее передо мной, было
измучено до крайности, глаза воспалились и покраснели. Техникам
доставалось сверх всякой меры.
-- Что случилось, генерал? -- неприязненно спросил он.
Я вполне понимал причину раздражения. Обещал спасти станцию, а
сам каждый день кидается за помощью.
-- Вода,-- коротко сказал я, опасливо поглядывая вниз. Под
письменным столом уже играл небольшой водоворот, в котором
беззаботно кружились мои бумаги.
-- И у вас тоже?
-- А у кого еще?
-- Лопнули трубы в четырнадцати каютах. Ваша пятнадцатая, и,
полагаю, не последняя.
-- Как так "последняя"!? -- взвился я.
-- Хорошо, пусть будет первая, -- не стал спорить техник.
-- То-то, -- недовольно проворчал я. -- Забыли, кто генерал.
Я убрал изображение техника, сгреб с кресла потрепанную форму,
подхватил пулемет, с которым теперь не расставался, и вышел в
коридор. Старательно вытер ноги и оделся, принял некоторое
количество согревающего снадобья. Судя по мокрым полотенцам,
валяющимся перед дверями кают, техник не преувеличивал. Я решил,
что если прапорщики бросают полотенца в коридоре, то мне и
подавно позволено, не стал ничего убирать и отправился
завтракать.
В кают-компании было уже пусто, только Фролов допивал чай. Судя
по неприятному запаху и розовому лицу полковника, он тоже успел
согреться.
Фролов вяло махнул рукой, приветствуя меня.
-- С добрым утром, -- бодро ответил я.
Фролов плюнул.
-- Что за упадочный пессимизм, полковник? Вы должны показывать
пример подчиненным, а сами вконец расклеились. Какие выводы
может сделать личный состав?
-- Вода едва не залила реакторный зал, -- глядя куда-то в
потолок невпопад сказал Фролов. Только сейчас я заметил, что у
него дергается левая щека. -- Представляете, какой начнется
тарарам, если реактор взорвется? Звону на весь космос, а
северные сияния не то что в Москве, в Мозамбике видны станут.
Или вы думаете, что они хотели просто искупать нас?
-- Возьмите себя в руки! -- гаркнул я.
Все-таки сказалась выучка. Чашка отлетела в сторону, полковник
вскочил и щелкнул каблуками.
-- Есть!
-- Приведите себя в порядок. Не экипаж, а пиратская шайка
во главе с атаманом. И подумаем вместе, как одолеть эту пакость.
-- Мы уже думали, -- пожал плечами полковник. -- Не даром же
они живут рядом с крысами, сами и есть крысы, только
технологические.
-- Крысы, говорите, -- медленно повторил я.
-- А кто еще? Такая же пакость...
-- Крысы... -- Глаза у меня остекленели и закатились, я перестал
различать окружающее. Идея была близка, сейчас придет
озарение...
Фролов деликатно кашлянул, чтобы вывести меня из оцепенения.
-- Вспомнил! -- Я заорал так громко, что полковник подскочил. --
Волк!
-- Какой волк?
-- Крысиный!
-- Крысиный?! -- поразился Фролов, уже не сомневаясь, что
генерал пал очередной жертвой эпидемии сумасшествия,
хозяйничающей на станции. Спятил на почве постоянного общения с
потусторонним миром.
-- Если мы решили, что это новая порода крыс, так сказать крысы
потусторонние технические, то и средства борьбы нужны такие же,
как против крыс! -- обрадованно выпалил я. -- Все равно станция
уже пришла в такое состояние, что ей ничем не повредишь. Будем
воевать как с крысами. Первое -- крысоловки. Только необходимо
делать их из серебра.
Фролов покрутил головой.
-- Дорогое удовольствие.
-- Потерять станцию обойдется еще дороже. Второе: мы запустим в
их норы волка.
-- Позвольте два вопроса, товарищ генерал. Первый -- откуда мы
его возьмем. У нас здесь боевая орбитальная станция, а не
зоопарк все-таки. Второй -- как волк сумеет протиснуться в щели
крыс... то есть гремлинов. Ведь он сравнительно большой, а норы
сравнительно маленькие.
Я весело рассмеялся с чувством превосходства.
-- Это будет не простой серый волк, а волк-гремлин.
У Фролова глаза выпучились как у рака.
-- Волк-гремлин?
-- Конечно. Только два существа в природе из всех млекопитающих
едят себе подобных: крыса и человек. Странное такое совпадение.
Если гремлины и вправду потомки крыс, мы заставим их поедать
друг друга. Я берусь вывести гремлина-людоеда...
-- Только его нам и не хватало.
-- Не придирайтесь к словам, вы превосходно поняли.
-- Не совсем.
-- Если противник находит новые средства борьбы, то почему бы и
нам не удивить его?
-- Вы полагаете, что он сумеет слопать всю стаю, поселившуюся
на "Хорсе"?
-- Конечно нет, здесь будет другой эффект... -- Я машинально
почесал небритый подбородок и выругался про себя.
Работа закипела, но я подозревал, что он тоже настучал Главному
Маршалу. Во всяком случае я получил очередной нагоняй. Теперь
маршал щеголял отполированной до зеркального блеска бритой
головой и крошечными усиками, напоминающими небрежно
выстриженный квадратный кусочек меха. Что у них стряслось? Опять
перестановки в руководстве?
Прежде всего следовало подготовить помещение. Я выбрал запасной
реакторный зал. Второй реактор пока не установили, но
изолирующий панцирь для него смонтировать успели. Полость
изнутри выстлали серебряной фольгой. Смешно смотрелось это тоненькое
покрытие на массивных свинцовых стенах, но именно фольга, а не
свинец и не сталь были непреодолимой преградой для нечистой
силы. Меня всегда занимал вопрос: почему гремлины, запросто
перегрызая стальные трубы, не в состоянии прокусить тоненький
листик?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17