А потом все трое – дедушка, Таня и Алёнка – уселись перед огоньком на лавочке.– Дедушка, – сказала Таня, – а ты не боишься ночевать один?– А я разве один? – сказал дедушка. – У меня здесь скотины полон двор.– Ну, всё-таки это не люди же!– Ну, положим, не люди. Только чего ж мне бояться?– А если волк? – сказала Таня.Дедушка кивнул в угол:– А ружьё на что?– А если медведь? – робко спросила Алёнка.Дедушка усмехнулся:– Ну и что ж? Пусть приходит. Поможет мне за скотиной смотреть… Да вот, слышно, кто-то уже бродит под окнами.Алёнка живо подобрала ноги на лавку. А Таня вскочила и подбежала к окну.– Где медведь?За окном и правда мелькнула чья-то тень, и кто-то толкнулся в дверь. Алёнка вскочила на лавку:– Ой, дедушка, не открывай!А Таня, вглядевшись в темноту, сказала:– И правда медведь! Ох, страшный! Чёрный какой!Она говорила, а сама поглядывала на Алёнку и тихонько посмеивалась.Дедушка открыл дверь и сказал:– Кто здесь?Знакомый голос ответил:– Это я!И в избушку вошёл Дёмушка.– У, Дёмка-Ерёмка! – крикнула на него Алёнка. – Ходит по ночам, только всех пугает!Но дедушка сказал:– Ну, полно, полно! Что ты на него кричишь? Сами себе медведя придумали, а парень виноват.Все снова уселись против печки. Грелись, разговаривали. Таня сняла пальто, сбросила платок. Алёнка развязала свой голубой полушалок, положила его на плечи. Дёмушка тоже снял треух и распахнул шубёнку. Щёки у всех раскраснелись от огня. А валенки Алёнкины сохли так, что даже пар от них шёл.– Дедушка, а ты настоящего медведя видал? – спросила Таня.– Медведя-то я никогда не видал, у нас они не водятся, – сказал дедушка, – а вот огненного змея видел.Таня быстро поглядела на дедушку:– Дедушка, правда?Алёнка опять подтянула ноги на лавку, а Дёмушка так и уставился на деда любопытными глазами.– Правда, видел, – сказал дедушка.И рассказал такую историю:– Это случилось давно. Жаркое в тот год лето стояло, засушливое. Всё попалило. Надо пахать, а земля – как камень, плуг не врежешь. Тогда мужики придумали: будем пахать ночью. Ночь была светлая, всё видно. А пахал я недалеко от болота – вон там, за поляной. Вот пашу я, пашу. Вдруг лошадь у меня остановилась. Я говорю: «Ты что, Серый?» А Серый храпит, ушами прядает – испугался чего-то. А чего испугался, и понять не могу. Но тут я гляжу – всё поле осветилось. Поднял глаза – а он и летит…– Ой! – прошептала Алёнка и обхватила Дёмушку за плечи.А Таня спросила:– А какой он? С крыльями?– Нет, не с крыльями, – сказал дедушка, – а так, летит по небу огненная змейка, летит, извивается. Пролетела и скрылась за лесом. Ну, тут и я заодно с конём испугался, поворачиваю Серого – и домой!Дедушка помолчал, покурил. А потом сказал:– А уж после-то я сам над собой посмеялся. Это, оказывается, такая молния была… Говорят, такие молнии в жару над болотом бывают. А я тогда ещё молодой, мальчишка был и ничего этого не знал, вот и убежал с поля.Таня перевела дух, и Алёнка спустила ноги со скамьи.– Значит, это не змей был? – спросил Дёмушка.Таня сказала:– Ну и хорошо, что не змей. А то чего им, змеям, по небу летать!Пока дедушка рассказывал, Алёнкины валенки высохли. Алёнка надела их – и сразу тепло ногам стало! На улице совсем стемнело. Дедушка взял фонарь:– Пойти скотину поглядеть.Дедушка шёл с фонарём между стойлами. А ребятишки – за ним.На скотном было тихо и дремотно. Коровы – рыжие и пёстрые – лежали в своих стойлах, жевали жвачку, вздыхали в полусне, шуршали соломой. Дедушка подошёл к большому быку, посветил на него:– Спишь, Рыжик?Бык сонно посмотрел на дедушку. Голова у него была лобастая, с белой звёздочкой, прямые рога торчали в стороны. Он добродушно засопел и тихонько промычал в ответ.– Ну спи, – сказал ему дедушка, – а мы ужинать пойдём.Дедушка зашёл в сторожку, поставил фонарь на окошечко, загрёб в печке угли, закрыл её заслонкой. А потом они вышли все вместе на улицу, взяли салазки и пошли ужинать. Что случилось у житницы Утром Таня только вышла на улицу, а уж Алёнка ей навстречу:– Что такое всё трещит и трещит около житницы? – спросила она. – Веялка, что ли?– А пойдём посмотрим, – сказала Таня.Они пришли к житнице. А там уже все ребятишки собрались. И Дёмушка тут, впереди всех стоит и смотрит.Около житницы и в самом деле стояла машина – новенькая голубая веялка-сортировка. Колхозники сортировали овёс. Кладовщик и председатель взвешивали овёс на больших весах и засыпали в сортировку. А сортировку вертел Серёжа Таланов. Как завертит ручку, так сортировка сразу затрещит, как трещотка, – чётко, весело, по всей деревне слышно. Лёгким дымком взлетала над сортировкой пыль, а внутри, под голубой деревянной обшивкой, ровно шуршали овсяные зёрна.Таня подошла ближе:– Серёжа, дай покрутить, а?– Покрути, – сказал Серёжа.Таня взялась за гладкую ручку, подёргала, а ручка не крутится.– Очень туго, – сказала Таня.– Дай я помогу, – сказала Алёнка.Они вдвоём взялись за ручку и еле-еле повернули. Сортировка затрещала, только медленно, лениво. Зашатались внутри решётки и сита, посыпался, зашелестел овёс.– Сортирует! – обрадовался Дёмушка. – Работает! Дайте я тоже поверну!И полез к сортировке. Но Алёнка закричала:– Отойди! От горшка – два вершка, а тоже к машине лезет!Тогда за Дёмушку заступились все его товарищи – и Юрка Грачёв, и Егорка, и Ваня Берёзкин. Они тоже полезли к сортировке.– Всё вы будете вертеть! А нам когда же?– Что, ваш, что ли, овёс?– А ваш?– Наш!– А может, наш!Серёжа уж и не рад был, что пустил ребятишек к сортировке:– Уходите отсюда, вертельщики! Вот, налетели, как воробьи, да ещё и дерутся!И неизвестно, кто победил бы – Таня с Алёнкой, Дёмушка со своими товарищами или Серёжа прогнал бы их всех, – но тут случилось вот что: со скотного двора вдруг выскочил бык Рыжик и с рёвом побежал по деревне. Быку надоело стоять в стойле, он бегал и рыл снег то рогом, то копытами.Лишь только бык выскочил на улицу, ребятишек от сортировки будто ветром сдуло: все забились под житницу. Сидят там и смотрят, как рыжий бык веселится на улице.Потом пришёл скотник дядя Павел, взял Рыжика за верёвку и повёл обратно во двор. Тогда и ребятишки один за другим выползли из-под житницы.– Ну что, трусы, попрятались? – сказал Серёжа. – Другие взяли бы хворостину да стали бы своё добро защищать, а то: «Овёс наш! Овёс наш!», а сами все под житницу залезли!Таня с Алёнкой переглянулись и отошли от житницы. И больше не стали просить покрутить ручку у сортировки… А жалко! Очень интересно она рокочет, когда вертишь ручку, а овёс внутри сыплется, пересыпается и шуршит потихоньку… Хитрый снеговик Ребята-школьники сложили на выгоне огромного снеговика. Колхозницы ходили на колодец и смеялись:– Вот какой дядя стоит! Ночью испугаешься!– Давай мы тоже снеговика сделаем? – сказала Таня.Алёнка согласилась:– Давай. Только не страшного.Они сделали маленького снеговика. А снеговик вышел кривой. Постоял-постоял, наклонился набок да и упал.Таня попросила бабушку:– Бабушка, слепи нам снеговика!Но бабушка сказала:– Вот только у меня и заботы – вам снеговиков лепить!– Ну давай этого приподнимем, – сказала Алёнка.Они стали поднимать своего снеговика, а он и совсем на куски развалился. У Тани даже слёзы брызнули.Дедушка вышел во двор колоть дрова.– Вы чего насупились? – спросил он.– Снеговик не выходит, – сказала Таня, – разваливается!– Вот это беда так беда! – сказал дедушка. – Придётся вам помочь.Они все втроём – Таня, Алёнка и дедушка – скатали ком, большущий-пребольшущий!Потом скатали ком поменьше. Потом совсем маленький.Дедушка на большой ком положил ком поменьше, а наверх – самый маленький. Вот и получился снеговик.– А теперь вы нарядите его, – сказал дедушка, – шапку ему наденьте, глаза ему сделайте! А я пойду дрова колоть.Таня и Алёнка до самых сумерек наряжали и прихорашивали своего снеговика. Сделали ему глаза из угольков, вместо носа воткнули еловый сучок, на голову надели дырявое решето. И очень ему радовались.Таня пришла домой, когда уже совсем стемнело. Она так устала, что даже забыла положить свои варежки в печурку. А варежки были совсем мокрые.За ужином Таня всё рассказывала про снеговика. А потом легла спать в свою тёплую постель, сунула ноги к тёплой печке, подложила руку под щеку и закрыла глаза.Тихо-тихо было в горнице. Тихо-тихо было на улице. Вдруг Таня слышит – скрипят по снегу чьи-то неуклюжие шаги.Она поглядела в окно – на улице светит чистый месяц. А мимо окна идёт её снеговик; решето сдвинул на ухо, палкой подпирается и шагает – скрип-скрип… хруп-хруп…«Куда пошёл! – закричала Таня. – Зачем уходишь? Что ж, нам теперь другого лепить?»А снеговик идёт да идёт. И даже не оглядывается. Так и ушёл куда-то по светлой снежной дороге…Утром Таня, как только проснулась, так сразу и вспомнила, что случилось.– Ты что это сегодня ночью кричала? – спросила у неё мать. – Сон, что ли, страшный приснился?– Не сон, – насупясь, сказала Таня. – У нас снеговик со двора ушёл…– Снеговик ушёл? – удивилась мать и засмеялась. – Ну и выдумала ты, дочка! Вон он стоит, твой снеговик. Куда он денется?Таня подбежала к окну, а окно совсем заморожено, и ничего сквозь него не видно. Тогда она живо оделась и выскочила во двор. Снеговик стоял на том же самом месте, где и вчера!Таня обрадовалась.– А, вернулся! – сказала она. – Ну и хорошо. А ты всё-таки скажи: зачем ты ночью уходил?Но снеговик задумчиво глядел куда-то своими угольками и ничего не отвечал Тане. Баня Таня и Алёнка играли в жохи. Жохи им сделал дедушка. Он взял гладкую ольховую палочку, разрезал на ровные кусочки, а потом каждый кусочек расколол пополам.Вот и получились жохи.А играют в них так. Возьмут в горсть и бросят на стол. Одна палочка ляжет на плоскую сторону – это жох. Другая ляжет на горбатую – это ничка. И нужно щелчками выбивать: жохом в жох, а ничкой в ничку. И при этом ни одной другой не задеть и не пошевелить.От усердия подружки взгромоздились на табуретки с ногами. А иногда, чтобы ловчее бить, совсем ложились на стол. Алёнка била потихоньку, жохи у неё ходили вяло и останавливались на полпути. А у Тани жохи даже со стола летели и вместо одного сразу пять жохов сбивали. И кон тянулся долго, потому что обе проигрывали.Девочки и не заметили, как засинело в окнах. Мать пришла с работы.– Со льном разделались, – сказала она, – весь обтрепали. А пыли-то сколько!Она сняла полушалок и вытрясла его в сенях. Таня поглядела на неё:– А у тебя и на волосах пыль! И на бровях тоже!– Ступай-ка в баню, – сказала матери бабушка, – сегодня с утра баню топят. И Татьяну с собой возьми.– Нет, не пойду я! – закричала Таня. – На мне пыли нету! И мне некогда – я в жохи играю!– Да ведь сегодня суббота, всё равно надо в баню идти, – сказала мать.– Я потом пойду, с бабушкой!– А бабушка поздно пойдёт, после всех.– И я после всех.– Ну, иди с бабушкой, – сказала мать.И ушла в баню.Совсем синими стали окна, только морозные серебринки светились на стёклах. Подружки доиграли кон, оделись и убежали на улицу.– Куда это, на ночь глядя! – закричала им вслед бабушка. – Смотрите, недолго!Но Таня ничего не ответила, будто не слыхала.Девочки побежали на пруд, покатались с маленькими ребятишками с ледяного бугра, поиграли в снежки. Потом сбегали к Алёнке домой – посмотреть новый календарь с картинками, который недавно привезли из города.И, когда уже совсем стемнело и затихло на улице, а в окошках засветились огоньки, Таня пошла домой.Уж теперь-то ей бани опасаться нечего: бабушка, наверное, пождала-пождала да и ушла одна.Но не успела Таня порог переступить, а бабушка ей навстречу:– А! Как раз вовремя! Пойдём скорей, банька нас с тобой заждалась совсем.– Куда идти? Уж ночь наступила, спать надо! И зачем только эти бани строят!Но бабушка взяла её за руку и повела. И разговаривать не стала.Колхозная баня была новая, большая. Она стояла среди сугробов, у самой речки. Узкая глубокая дорожка вела к ней, а недалеко от крыльца чернела прорубь, чтобы поближе в баню воду таскать.В бане уже никого не было – Таня с бабушкой пришли позже всех.Лавочки в бане были белые-белые, начисто промытые. От печки так и несло жаром, над большим котлом поднимался пар к потолку, а на потолке собирались крупные капли и падали вниз сквозь пар прямо на Таню. И Таня каждый раз кричала:– Ой, бабушка! С потолка дождь идёт!Таня мылась и плескалась в деревянной шайке и не боялась проливать воду на пол, потому что пол и так был залит водой.– Бабушка, а можно я на полок влезу? – спросила Таня.– Ну что ты! – сказала бабушка. – Там жарко, угоришь.Но Таня всё-таки полезла. А на лесенке остановилась. На полке в жарких сумерках что-то чернело, притаившись в углу.– Бабушка, – сказала Таня шёпотом, – а на полке у нас кто-то есть… Вроде барсук…– Ну, какой там барсук! – сказала бабушка. – Все барсуки теперь в лесу, в норках спят!– А может, он из норы-то выскочил – да сюда, погреться?Таня поднялась на одну ступеньку. Потом на другую. И вдруг засмеялась.– Бабушка, а это веник! – закричала она. – Это просто веник там у стенки притаился! А я думала – может, барсук…Таня стащила с полка мокрый, распаренный веник. Бабушка покачала головой:– Вот какой у тебя барсук-то лохматый! Дай-ка его сюда, я тебя попарю.Бабушка вымыла Таню и сказала:– Ну, одевайся, домой пойдём.Но Тане уже не хотелось уходить:– Подожди, бабушка, дай мне ещё помыться!– Вот ведь ты какая у нас поперешная, – сказала бабушка, – в баню зовут – не идёшь, из бани зовут – тоже не идёшь!Бабушка закутала Таню в большую шаль. Они шли по узкой тропочке, снег хрустел, и большие морозные звёзды мерцали сквозь кусты.Когда Таня и бабушка вошли в избу, дед сказал:– Ну, вот и наши из бани идут. С лёгким паром вас! Таня выбирает ёлку Один за другим проходили зимние дни – то вьюжные, то снежные, то морозные и румяные. И с каждым днём всё ближе да ближе подходил Новый год.Как-то раз Таня пришла с улицы с громким плачем.– Ты что? – спросила бабушка. – Руки отморозила?– Я не отморозила руки! – прорыдала Таня.– Ну, тогда что же? Мальчишки отколотили?– Нет, не отколотили!– А тогда что же стряслось?– В школе ёлку будут делать… А нас не возьмут… Говорят – до школы далеко, маленькие замёрзнут… А мы и не замёрзнем даже ни капельки!
1 2 3 4