Доставка супер Водолей
Как насчет двоих с ножами против меня безоружного?
— Еще успеете, — усмехнулся Сарджент. — Мускулы — ничто в современной войне, Эрвин Победит интеллект…
— Хотите партию в шахматы? — с желчным сарказмом спросил Кригер.
Сарджент засмеялся.
— Вы неудобный собеседник. Колючий, как дикобраз.
— Да? А на что вы рассчитывали, намекая на мою психическую неполноценность? Я серьезный человек, мистер Сарджент, и давайте сразу поставим все на свои места..
— Подождите, подождите, — недовольно поморщился Сарджент. — Если вы полагали, что вам дадут автомат и вы с криком «Хайль Гитлер» ринетесь завоевывать мир, тогда вы несколько поторопились.
Кригер смягчился.
— Да, конечно… Но поймите, если вас с ходу записывают в идиоты…
— Никто вас никуда не записывает. Вы новый человек, к вам необходимо приглядеться… Пойдемте со мной.
Сарджент подошел к двери и распахнул ее. Мимо сидевшей за столом секретарши они проследовали в коридор и под холодными взглядами охранников спустились в подвал по крутой металлической лестнице, огибающей изнутри бетонный колодец.
— Напоминает сошествие в ад, — сказал Кригер, оглядываясь.
По обеим сторонам коридора в подвале располагались двери, из-за них слышался приглушенный шум работающих машин.
— Да какой это ад, — добродушно промолвил Сарджент. — Здесь технический этаж, мы перевели сюда все, что гремит и стучит, чтобы не мешало. Вот за этой дверью — типография, за той — вентиляционная установка…
— А эта дверь?
— Вот туда мы как раз и идем.
Сарджент вынул связку ключей и отпер обитую железным листом дверь. Переступив порог, он зажег свет. Кригер увидел довольно большую комнату с бетонированными стенами, посреди которой стоял стол с двумя стульями, сбоку кушетка без постельных принадлежностей. Под потолком крепились две телекамеры.
— Проходите, мистер Кригер. Кригер шагнул в комнату.
— А что же вот здесь гремит и стучит? — Он разглядывал бурые пятна на стенах. — Орудия пыток? Испанский сапог, механическая дыба?
— Где вы видите испанский сапог, Эрвин? — обиделся Сарджент. — Уютное, спокойное место. Можно отдохнуть, поразмыслить.
— И часто вы здесь отдыхаете?
— Ни разу еще не отдыхал. У меня мало свободного времени… Вот другим случается. На ближайшее время это ваш дом, Кригер. Располагайтесь. Меню как в ресторане хорошего отеля, а чтобы вы не скучали, я пришлю вам литературу.
— Спасибо. — Кригер опустился на кушетку. — А телефон здесь есть?
— А кому вы хотите позвонить?
— Например, Хартману.
— Нет, телефона нет… Зачем? Он только отвлекает и нервирует. Звоните вы, звонят вам… Суета. Если вам что-нибудь понадобится, стучите в дверь. Возможно, кто-нибудь отзовется. За фанерной перегородкой в углу — душевая и туалет. Там вы найдете и бритву…
— Чтобы перерезать себе горло? Сарджент, долго вы намерены мариновать меня в вашем отеле?
— Трудно сказать, — задумчиво сказал Сарджент. — По-всякому бывает. Мы проверим кое-какие данные… Некоторые выходят отсюда на следующий день, некоторые — через пару недель. А некоторые и вовсе не выходят… До свидания, Эрвин.
Он поклонился и запер дверь снаружи. Кригер шарахнул кулаком по столу — для телекамер, а не потому, что не владел собой.
Многообещающее начало… Хотя позиция Кригера выглядела крепкой, все же в ней имелись слабины, картонные звенья, их можно обнаружить. Но для этого надо знать, где искать…
Дверь снова отворилась. Хмурый громила принес обед. Помимо тарелок и двух золотистых банок пива поднос украшали книги — «Майн Кампф» Гитлера и «Миф двадцатого века» Розенберга. Кроме этих фундаментальных трудов были еще мелкие брошюрки.
Бросив угрюмый взгляд в сторону телекамер, Кригер уселся за стол.
30
— Далеко мы от Коадари? — спросил Эванс.
— Миль сто двадцать, сеньор, — ответил Силвейра. — Скоро увидим реку Тапажос. У вас очень хороший самолет. Очень. Мне еще не приходилось летать на таких машинах, и…
Он не договорил. Равномерный гул моторов раскололся пополам от громкого треска, словно с чистого неба вдруг ударила молния. Самолет ощутимо тряхнуло, стрелки приборов встревоженно заметались.
— Правый двигатель горит! — воскликнул Эванс, пытаясь выровнять самолет.
— Санта Мария, Сантиссима тринидад, — зачастил Силвейра. — Нет, не зря я всегда не доверял современным самолетам. То ли дело мой родной старичок «баркрайфт»…
«Лиэрджет», плохо слушаясь рулей, стремительно снижался над сельвой. В салоне Рэнди и сенатор предусмотрительно бросились в хвост, пристегнулись к креслам ремнями.
— Санта Мария, Санта Мария, — причитал Силвейра.
Отчаянный маневр Эванса помог смягчить удар. Самолет рухнул в сельву, фюзеляж разломился посередине, но взрыва топливных баков не произошло.
Первым опомнился Рэнди, отстегнул ремень и бросился к сенатору.
— Как вы, сэр?
— Как? Хороший вопрос. Не знаю… Как Эванс? Рэнди добрался до пилотской кабины и спустя несколько минут вернулся, поддерживая Эванса.
— Вы в порядке, Фил? — спросил сенатор, отстегивая свой ремень.
— Как будто ничего не сломано… Если только треснула пара ребер, да это пустяки.
— А где Силвейра?
Рэнди молча указал в сторону кабины.
— Бедняге не повезло… Но он честно заработал свои последние четыреста долларов.
— Мы должны достойно похоронить его, — тихо проговорил Флетчер.
— Здесь? — удивился Рэнди. — Но нас скоро найдут. Вспомните об автономии полета… Уверен, что радиомаяк уцелел. Правда, не знаю, сумеем ли мы сами теперь его включить, но ведь через какое-то время он должен включиться автоматически? Конечно, потом мы вернемся, но сейчас…
Превозмогая боль, Эванс отыскал крышку позади ремонтного люка и вытащил устройство в красном корпусе.
— Да, он цел…
— Точно? — прищурился сенатор. — Дайте-ка сюда…
Эванс протянул маяк Флетчеру. Сенатор положил устройство на пол, в его руках оказался «стерлинг». Длинная очередь покончила с радиомаяком.
— Что вы делаете?! — пробормотал Рэнди.
— Мы здесь не для того, чтобы нас спасали, — спокойно пояснил Флетчер. — Мы кое-что ищем, не так ли? И мы почти у цели. К тому же… Уверены ли вы, что если бы нас и нашли, то именно для того, чтобы спасать?
— Что вы имеете в виду?
— Идемте.
Дверь не заклинило, аварийный трап удалось спустить без труда. Они вышли из самолета. Сенатор подошел к обломкам правого крыла и ткнул пальцем в развороченный кожух двигателя.
— Смотрите внимательно…
— Взрывное устройство, — негромко констатировал Эванс. — Не слишком мощное, но для нас бы хватило, будь побольше скорость и высота… Нам просто повезло, сэр.
— Более чем повезло.
— Более чем?
— Это доказательство, Фил. Кому-то очень не хотелось пускать нас сюда… А значит, мы на правильном пути.
Они молча стояли на влажной земле, листья папоротников и стебли тростника капарены шелестели под теплым ветерком. Серые корни эпифитов, спускающиеся с крон каучуковых гевей, покачивались в воздухе. Метрах в десяти от смятой пилотской кабины пропитанная влагой почва переходила в настоящее болото, на поверхности темной воды застыли кувшинки и островки плавучего мха. В тине мелькнуло что-то напоминающее спину маленького крокодила.
— Этих гадов тут хватает, — сказал сенатор. — Эмерсон меня хорошо проинструктировал… А вон, посмотрите туда!
Над сплетением лиан порхала изумительно красивая бабочка с размахом крыльев сантиметров в тридцать.
— Здесь солнечно, потому что наш самолет пробил дыру в кронах, — продолжал Флетчер. — А там, в сельве, вечный полумрак и духота. Лучи солнца не проходят сквозь многоярусную листву. И много, много всяких чудес…
— Например? — попросил уточнить Эванс. — Должны же мы представлять, о чем умалчивают справочники.
— Да бог его знает… Видите ли, Фил, как говорил Эмерсон, белый человек, рискнувший углубиться в сельву, обычно не возвращается обратно. Поэтому об этих местах известно довольно мало. На берегах рек — там проще, там живут люди. А здесь… Мухи мотука кусают человека до крови, муравьи могут до смерти зажалить. Летучие мыши-вампиры выпивают кровь у спящих людей, причем их слюна анестезирует, и укус невозможно почувствовать. Пауки, пожирающие птиц, развешивают двадцатиметровые сети. Правда, самих пауков никто не видел, но их размеры легко представить. В воду лучше не совать руки — пираньи мигом обглодают до костей. Добавьте сюда ядовитых змей, анаконд, крокодилов, жуков-геркулесов, пираруку, москитов…
— Хватит, хватит! — взмолился Рэнди. — Подозреваю, что половину кошмаров Эмерсон попросту придумал.
— Боюсь, дело обстоит как раз наоборот. Все это — лишь верхушка айсберга.
— Гм… А индейцы?
— То же самое. Изученные, интегрированные племена вполне дружелюбны, но здесь полно и таких, которые редко видят белого человека. Не берусь предсказать их поведение при встрече с нами.
— А встреча не помешала бы, — задумчиво произнес Эванс.
— Мы должны руководствоваться правилами сертанистов, — сказал Флетчер. — Ученых, работающих с индейцами. Главная заповедь: умри, но не стреляй. Заповедь вторая: если боишься, не показывай этого, если тебя боятся — постарайся успокоить. Заповедь третья: побольше подарков, знаков уважения, расположения, дружбы. Вот, в сущности, и все. Нехитро, но действенно.
— Подарки у нас найдутся, — заметил Рэнди. — Возьмем с собой ножи, консервы, шоколад, что еще…
Он направился было к трапу, но Эванс окликнул его.
— Сначала похороним Силвейру…
Саперными лопатками, имевшимися в комплекте снаряжения, они вырыли могилу. Флетчер прочел короткую молитву.
Через два часа, окончательно убедившись во время сборов в отсутствии серьезных травм, они двинулись в путь. Вещмешки разбухли от продуктов, лекарств и подарков для индейцев, «стерлинги» прятались под просторными маскировочными куртками. Отсутствие компаса и карты удручало, но Флетчеру и Рэнди помогал ориентироваться в чащобе вьетнамский опыт, несмотря на радикальные различия регионов.
Идти оказалось значительно труднее, чем они ожидали. Невыносимо донимали москиты, влажность и жара отбирали силы. До вечера едва удалось преодолеть миль семь или восемь.
На относительно сухой поляне подальше от зарослей, в гуще которых могло скрываться все что угодно, они развели нещадно чадящий костер, надеясь отогнать москитов. Это более или менее удалось, но на свет полетели огромные жуки.
Отдыхали по очереди: пока один ворочался в попытках уснуть, двое других несли вахту со «стерлингами» наготове.
31
Кригер провел в камере двое суток, ему приносили еду и сигареты, но в контакты не вступали. Утром третьего дня дверь открылась и вошел впечатляющий персонаж ростом метра под два, соответствующей комплекции, с лицом, будто отлитым из чугуна.
— Послушайте, — только и успел проговорить Кригер, когда страшный удар железного кулака отбросил его в глубь камеры. Кригер ударился затылком о бетон и сполз на пол.
— Бад, Койл! — позвал человек с чугунным лицом.
Двое парней заволокли в камеру грубо сколоченное подобие средневекового трона, усадили на него Кригера, прикрутили его руки к подлокотникам резиновыми полосами. На голову ему напялили нечто вроде шлема, спиральные провода от которого змеились к черному чемоданчику.
Двухметровый верзила встал перед Кригером, широко расставив ноги.
— Меня зовут Рэйл, — прорычал он. — Ты будешь называть меня штурмфюрером, понятно?
— Чего уж тут непонятного, мистер Рэйл… Могучий удар по скуле был ответом.
— Штурмфюрер!
— Понятно, штурмфюрер…
Рэйл резко повернул рукоятку в чемоданчике. Страшная боль вспыхнула в мозгу Кригера и тут же исчезла.
— Тебе придется ответить на вопросы, полицейская ищейка. Кто конкретно тебя послал? Какое у тебя задание9 Кто, когда, как перевербовал Хартмана? Что вы успели пронюхать? Отвечай!
— Право же, такое и слышать странно, — сказал Кригер, с трудом размыкая распухшие окровавленные губы. — Если вы проверяли меня… Штурмфюрер, вы должны…
Удар наотмашь по шлему.
— Я сам знаю, что я должен! — заорал Рэйл. — Да, мы тебя проверили, коп. Все, что ты нам наплел, — ложь от начала и до конца. Ты не Кригер. Кто ты такой?
Снова поворот рукоятки и чудовищная боль, на этот раз надолго.
— Кто ты такой? — повторил Рэйл, приблизив лицо вплотную к лицу Кригера.
— Эрвин Кригер… Рэйл ухмыльнулся:
— Ты крепкий орешек, да? Вижу, током тебя не возьмешь, вы это проходили в полицейской академии… Ну, тогда снова в школу, курсант! Хорошенько усвой наш следующий урок. Бад!
Бад появился из-за спины Рэйла со шприцем, наполненным коричневой жидкостью, воткнул иглу через рубашку в предплечье Кригера и надавил на плунжер.
Наркотик подействовал быстро. Перед внутренним взором Кригера проносились многоцветные галлюцинации. Рэйл вдруг превратился в раскидистое дерево с оранжевыми листьями, Бад и Койл — в ягуаров. Но наваждение прошло столь же внезапно, как и обрушилось. Кригеру стало весело. В громадном пустом зале его черепа отдавались гулкие шаги, слышался смех, обрывки песен «Битлз» о дураке на холме и мармеладных небесах. «Дурак на холме — это же я, — мелькнуло у Кригера, — вот эпохальное открытие…» Он глупо хихикнул.
— Готов, — отметил Бад.
— Так как тебя зовут? — вкрадчиво осведомился Рэйл. «Действительно, как же меня зовут? — пытался сообразить Кригер. — Ведь зовут как-то… Джон Леннон? Кажется, нет… Эрвин Кригер? Нет, и это не мое имя… Но почему оно так мучительно знакомо? Это же не имя, это пароль. Скажи „Эрвин Кригер“ — и останешься в живых. Скажи что-то другое — безразлично что, — умрешь. Как занятно: любое из миллиарда имен ведет к смерти, и лишь одна дорога к жизни… Как важно не ошибиться».
— Эрвин Кригер, — сказал он вслух.
— Упрямый дьявол, — сплюнул Рэйл. — Ладно, еще подзарядим его электричеством…
Исполинский купол в голове Кригера опрокинулся, став вмещающим всю боль мира резервуаром. Боль мгновенно вышибла прочь видения и эмоции, заполнив собой Вселенную.
— Эрвин Кригер! — Крик был призван заглушить, остановить боль, но ничего не произошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
— Еще успеете, — усмехнулся Сарджент. — Мускулы — ничто в современной войне, Эрвин Победит интеллект…
— Хотите партию в шахматы? — с желчным сарказмом спросил Кригер.
Сарджент засмеялся.
— Вы неудобный собеседник. Колючий, как дикобраз.
— Да? А на что вы рассчитывали, намекая на мою психическую неполноценность? Я серьезный человек, мистер Сарджент, и давайте сразу поставим все на свои места..
— Подождите, подождите, — недовольно поморщился Сарджент. — Если вы полагали, что вам дадут автомат и вы с криком «Хайль Гитлер» ринетесь завоевывать мир, тогда вы несколько поторопились.
Кригер смягчился.
— Да, конечно… Но поймите, если вас с ходу записывают в идиоты…
— Никто вас никуда не записывает. Вы новый человек, к вам необходимо приглядеться… Пойдемте со мной.
Сарджент подошел к двери и распахнул ее. Мимо сидевшей за столом секретарши они проследовали в коридор и под холодными взглядами охранников спустились в подвал по крутой металлической лестнице, огибающей изнутри бетонный колодец.
— Напоминает сошествие в ад, — сказал Кригер, оглядываясь.
По обеим сторонам коридора в подвале располагались двери, из-за них слышался приглушенный шум работающих машин.
— Да какой это ад, — добродушно промолвил Сарджент. — Здесь технический этаж, мы перевели сюда все, что гремит и стучит, чтобы не мешало. Вот за этой дверью — типография, за той — вентиляционная установка…
— А эта дверь?
— Вот туда мы как раз и идем.
Сарджент вынул связку ключей и отпер обитую железным листом дверь. Переступив порог, он зажег свет. Кригер увидел довольно большую комнату с бетонированными стенами, посреди которой стоял стол с двумя стульями, сбоку кушетка без постельных принадлежностей. Под потолком крепились две телекамеры.
— Проходите, мистер Кригер. Кригер шагнул в комнату.
— А что же вот здесь гремит и стучит? — Он разглядывал бурые пятна на стенах. — Орудия пыток? Испанский сапог, механическая дыба?
— Где вы видите испанский сапог, Эрвин? — обиделся Сарджент. — Уютное, спокойное место. Можно отдохнуть, поразмыслить.
— И часто вы здесь отдыхаете?
— Ни разу еще не отдыхал. У меня мало свободного времени… Вот другим случается. На ближайшее время это ваш дом, Кригер. Располагайтесь. Меню как в ресторане хорошего отеля, а чтобы вы не скучали, я пришлю вам литературу.
— Спасибо. — Кригер опустился на кушетку. — А телефон здесь есть?
— А кому вы хотите позвонить?
— Например, Хартману.
— Нет, телефона нет… Зачем? Он только отвлекает и нервирует. Звоните вы, звонят вам… Суета. Если вам что-нибудь понадобится, стучите в дверь. Возможно, кто-нибудь отзовется. За фанерной перегородкой в углу — душевая и туалет. Там вы найдете и бритву…
— Чтобы перерезать себе горло? Сарджент, долго вы намерены мариновать меня в вашем отеле?
— Трудно сказать, — задумчиво сказал Сарджент. — По-всякому бывает. Мы проверим кое-какие данные… Некоторые выходят отсюда на следующий день, некоторые — через пару недель. А некоторые и вовсе не выходят… До свидания, Эрвин.
Он поклонился и запер дверь снаружи. Кригер шарахнул кулаком по столу — для телекамер, а не потому, что не владел собой.
Многообещающее начало… Хотя позиция Кригера выглядела крепкой, все же в ней имелись слабины, картонные звенья, их можно обнаружить. Но для этого надо знать, где искать…
Дверь снова отворилась. Хмурый громила принес обед. Помимо тарелок и двух золотистых банок пива поднос украшали книги — «Майн Кампф» Гитлера и «Миф двадцатого века» Розенберга. Кроме этих фундаментальных трудов были еще мелкие брошюрки.
Бросив угрюмый взгляд в сторону телекамер, Кригер уселся за стол.
30
— Далеко мы от Коадари? — спросил Эванс.
— Миль сто двадцать, сеньор, — ответил Силвейра. — Скоро увидим реку Тапажос. У вас очень хороший самолет. Очень. Мне еще не приходилось летать на таких машинах, и…
Он не договорил. Равномерный гул моторов раскололся пополам от громкого треска, словно с чистого неба вдруг ударила молния. Самолет ощутимо тряхнуло, стрелки приборов встревоженно заметались.
— Правый двигатель горит! — воскликнул Эванс, пытаясь выровнять самолет.
— Санта Мария, Сантиссима тринидад, — зачастил Силвейра. — Нет, не зря я всегда не доверял современным самолетам. То ли дело мой родной старичок «баркрайфт»…
«Лиэрджет», плохо слушаясь рулей, стремительно снижался над сельвой. В салоне Рэнди и сенатор предусмотрительно бросились в хвост, пристегнулись к креслам ремнями.
— Санта Мария, Санта Мария, — причитал Силвейра.
Отчаянный маневр Эванса помог смягчить удар. Самолет рухнул в сельву, фюзеляж разломился посередине, но взрыва топливных баков не произошло.
Первым опомнился Рэнди, отстегнул ремень и бросился к сенатору.
— Как вы, сэр?
— Как? Хороший вопрос. Не знаю… Как Эванс? Рэнди добрался до пилотской кабины и спустя несколько минут вернулся, поддерживая Эванса.
— Вы в порядке, Фил? — спросил сенатор, отстегивая свой ремень.
— Как будто ничего не сломано… Если только треснула пара ребер, да это пустяки.
— А где Силвейра?
Рэнди молча указал в сторону кабины.
— Бедняге не повезло… Но он честно заработал свои последние четыреста долларов.
— Мы должны достойно похоронить его, — тихо проговорил Флетчер.
— Здесь? — удивился Рэнди. — Но нас скоро найдут. Вспомните об автономии полета… Уверен, что радиомаяк уцелел. Правда, не знаю, сумеем ли мы сами теперь его включить, но ведь через какое-то время он должен включиться автоматически? Конечно, потом мы вернемся, но сейчас…
Превозмогая боль, Эванс отыскал крышку позади ремонтного люка и вытащил устройство в красном корпусе.
— Да, он цел…
— Точно? — прищурился сенатор. — Дайте-ка сюда…
Эванс протянул маяк Флетчеру. Сенатор положил устройство на пол, в его руках оказался «стерлинг». Длинная очередь покончила с радиомаяком.
— Что вы делаете?! — пробормотал Рэнди.
— Мы здесь не для того, чтобы нас спасали, — спокойно пояснил Флетчер. — Мы кое-что ищем, не так ли? И мы почти у цели. К тому же… Уверены ли вы, что если бы нас и нашли, то именно для того, чтобы спасать?
— Что вы имеете в виду?
— Идемте.
Дверь не заклинило, аварийный трап удалось спустить без труда. Они вышли из самолета. Сенатор подошел к обломкам правого крыла и ткнул пальцем в развороченный кожух двигателя.
— Смотрите внимательно…
— Взрывное устройство, — негромко констатировал Эванс. — Не слишком мощное, но для нас бы хватило, будь побольше скорость и высота… Нам просто повезло, сэр.
— Более чем повезло.
— Более чем?
— Это доказательство, Фил. Кому-то очень не хотелось пускать нас сюда… А значит, мы на правильном пути.
Они молча стояли на влажной земле, листья папоротников и стебли тростника капарены шелестели под теплым ветерком. Серые корни эпифитов, спускающиеся с крон каучуковых гевей, покачивались в воздухе. Метрах в десяти от смятой пилотской кабины пропитанная влагой почва переходила в настоящее болото, на поверхности темной воды застыли кувшинки и островки плавучего мха. В тине мелькнуло что-то напоминающее спину маленького крокодила.
— Этих гадов тут хватает, — сказал сенатор. — Эмерсон меня хорошо проинструктировал… А вон, посмотрите туда!
Над сплетением лиан порхала изумительно красивая бабочка с размахом крыльев сантиметров в тридцать.
— Здесь солнечно, потому что наш самолет пробил дыру в кронах, — продолжал Флетчер. — А там, в сельве, вечный полумрак и духота. Лучи солнца не проходят сквозь многоярусную листву. И много, много всяких чудес…
— Например? — попросил уточнить Эванс. — Должны же мы представлять, о чем умалчивают справочники.
— Да бог его знает… Видите ли, Фил, как говорил Эмерсон, белый человек, рискнувший углубиться в сельву, обычно не возвращается обратно. Поэтому об этих местах известно довольно мало. На берегах рек — там проще, там живут люди. А здесь… Мухи мотука кусают человека до крови, муравьи могут до смерти зажалить. Летучие мыши-вампиры выпивают кровь у спящих людей, причем их слюна анестезирует, и укус невозможно почувствовать. Пауки, пожирающие птиц, развешивают двадцатиметровые сети. Правда, самих пауков никто не видел, но их размеры легко представить. В воду лучше не совать руки — пираньи мигом обглодают до костей. Добавьте сюда ядовитых змей, анаконд, крокодилов, жуков-геркулесов, пираруку, москитов…
— Хватит, хватит! — взмолился Рэнди. — Подозреваю, что половину кошмаров Эмерсон попросту придумал.
— Боюсь, дело обстоит как раз наоборот. Все это — лишь верхушка айсберга.
— Гм… А индейцы?
— То же самое. Изученные, интегрированные племена вполне дружелюбны, но здесь полно и таких, которые редко видят белого человека. Не берусь предсказать их поведение при встрече с нами.
— А встреча не помешала бы, — задумчиво произнес Эванс.
— Мы должны руководствоваться правилами сертанистов, — сказал Флетчер. — Ученых, работающих с индейцами. Главная заповедь: умри, но не стреляй. Заповедь вторая: если боишься, не показывай этого, если тебя боятся — постарайся успокоить. Заповедь третья: побольше подарков, знаков уважения, расположения, дружбы. Вот, в сущности, и все. Нехитро, но действенно.
— Подарки у нас найдутся, — заметил Рэнди. — Возьмем с собой ножи, консервы, шоколад, что еще…
Он направился было к трапу, но Эванс окликнул его.
— Сначала похороним Силвейру…
Саперными лопатками, имевшимися в комплекте снаряжения, они вырыли могилу. Флетчер прочел короткую молитву.
Через два часа, окончательно убедившись во время сборов в отсутствии серьезных травм, они двинулись в путь. Вещмешки разбухли от продуктов, лекарств и подарков для индейцев, «стерлинги» прятались под просторными маскировочными куртками. Отсутствие компаса и карты удручало, но Флетчеру и Рэнди помогал ориентироваться в чащобе вьетнамский опыт, несмотря на радикальные различия регионов.
Идти оказалось значительно труднее, чем они ожидали. Невыносимо донимали москиты, влажность и жара отбирали силы. До вечера едва удалось преодолеть миль семь или восемь.
На относительно сухой поляне подальше от зарослей, в гуще которых могло скрываться все что угодно, они развели нещадно чадящий костер, надеясь отогнать москитов. Это более или менее удалось, но на свет полетели огромные жуки.
Отдыхали по очереди: пока один ворочался в попытках уснуть, двое других несли вахту со «стерлингами» наготове.
31
Кригер провел в камере двое суток, ему приносили еду и сигареты, но в контакты не вступали. Утром третьего дня дверь открылась и вошел впечатляющий персонаж ростом метра под два, соответствующей комплекции, с лицом, будто отлитым из чугуна.
— Послушайте, — только и успел проговорить Кригер, когда страшный удар железного кулака отбросил его в глубь камеры. Кригер ударился затылком о бетон и сполз на пол.
— Бад, Койл! — позвал человек с чугунным лицом.
Двое парней заволокли в камеру грубо сколоченное подобие средневекового трона, усадили на него Кригера, прикрутили его руки к подлокотникам резиновыми полосами. На голову ему напялили нечто вроде шлема, спиральные провода от которого змеились к черному чемоданчику.
Двухметровый верзила встал перед Кригером, широко расставив ноги.
— Меня зовут Рэйл, — прорычал он. — Ты будешь называть меня штурмфюрером, понятно?
— Чего уж тут непонятного, мистер Рэйл… Могучий удар по скуле был ответом.
— Штурмфюрер!
— Понятно, штурмфюрер…
Рэйл резко повернул рукоятку в чемоданчике. Страшная боль вспыхнула в мозгу Кригера и тут же исчезла.
— Тебе придется ответить на вопросы, полицейская ищейка. Кто конкретно тебя послал? Какое у тебя задание9 Кто, когда, как перевербовал Хартмана? Что вы успели пронюхать? Отвечай!
— Право же, такое и слышать странно, — сказал Кригер, с трудом размыкая распухшие окровавленные губы. — Если вы проверяли меня… Штурмфюрер, вы должны…
Удар наотмашь по шлему.
— Я сам знаю, что я должен! — заорал Рэйл. — Да, мы тебя проверили, коп. Все, что ты нам наплел, — ложь от начала и до конца. Ты не Кригер. Кто ты такой?
Снова поворот рукоятки и чудовищная боль, на этот раз надолго.
— Кто ты такой? — повторил Рэйл, приблизив лицо вплотную к лицу Кригера.
— Эрвин Кригер… Рэйл ухмыльнулся:
— Ты крепкий орешек, да? Вижу, током тебя не возьмешь, вы это проходили в полицейской академии… Ну, тогда снова в школу, курсант! Хорошенько усвой наш следующий урок. Бад!
Бад появился из-за спины Рэйла со шприцем, наполненным коричневой жидкостью, воткнул иглу через рубашку в предплечье Кригера и надавил на плунжер.
Наркотик подействовал быстро. Перед внутренним взором Кригера проносились многоцветные галлюцинации. Рэйл вдруг превратился в раскидистое дерево с оранжевыми листьями, Бад и Койл — в ягуаров. Но наваждение прошло столь же внезапно, как и обрушилось. Кригеру стало весело. В громадном пустом зале его черепа отдавались гулкие шаги, слышался смех, обрывки песен «Битлз» о дураке на холме и мармеладных небесах. «Дурак на холме — это же я, — мелькнуло у Кригера, — вот эпохальное открытие…» Он глупо хихикнул.
— Готов, — отметил Бад.
— Так как тебя зовут? — вкрадчиво осведомился Рэйл. «Действительно, как же меня зовут? — пытался сообразить Кригер. — Ведь зовут как-то… Джон Леннон? Кажется, нет… Эрвин Кригер? Нет, и это не мое имя… Но почему оно так мучительно знакомо? Это же не имя, это пароль. Скажи „Эрвин Кригер“ — и останешься в живых. Скажи что-то другое — безразлично что, — умрешь. Как занятно: любое из миллиарда имен ведет к смерти, и лишь одна дорога к жизни… Как важно не ошибиться».
— Эрвин Кригер, — сказал он вслух.
— Упрямый дьявол, — сплюнул Рэйл. — Ладно, еще подзарядим его электричеством…
Исполинский купол в голове Кригера опрокинулся, став вмещающим всю боль мира резервуаром. Боль мгновенно вышибла прочь видения и эмоции, заполнив собой Вселенную.
— Эрвин Кригер! — Крик был призван заглушить, остановить боль, но ничего не произошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50