Он стал неуклонно увеличивать скорость.
Впереди дорога переваливала через холм: подъем не крутой, скорость можно не переключать, проскочить с налета. Дистанция до «БМВ» сокращалась. Хойланду было известно, что эти мотоциклы способны на большее, но парень, очевидно, побаивался гнать здесь «БМВ» на полном ходу. Он уже почти достиг вершины холма, сейчас скроется за ней… Не повернул бы там куда-нибудь в сторону, особенно туда, где габариты мотоцикла дадут ему шанс проскочить в узкую щель и уйти от преследователя!
Но получилось иначе. Над высшей точкой дороги, как лифт из ада, поднялась громадная кабина грузовика «Интернэшнл». Он шел по самой середине автострады, по разделительной полосе, игнорируя всяческие правила. «БМВ» был нацелен прямо в правую фару чудовища. Хойланд видел, как мотоциклист пытается тормозить, отворачивать… Ему это удалось. Пулей просвистев в сантиметре от кабины грузовика, «БМВ» избежал столкновения.
Столкновения, но не катастрофы. Со вторым поворотом — снова на дорогу — парень в кожаной куртке опоздал, и в этом не было его вины. Никто не может бороться с таким фундаментальным понятием физики, как инерция. Тяжелый мотоцикл вынесло на страховочное ограждение. Всей массой, помноженной на скорость, «БМВ» протаранил бортик. Построенная в расчете на удар любого автомобиля, ограда выдержала, а мотоцикл взмыл над ней, вращаясь в воздухе, и с высоты обрушился на каменистую равнину метрах в десяти внизу.
Грузовик со стихающим ревом исчез вдали. Хойланд утопил педаль тормоза над местом аварии, «фольксваген» встал как вкопанный, качнувшись на амортизаторах. Хойланд распахнул дверцу, перемахнул через ограждение и кинулся к мотоциклу по склону.
Искореженный «БМВ» валялся кучей металлолома с невероятным образом вывернутым рулем. Переднее колесо, не касавшееся земли, бешено крутилось, точно еще стремилось куда-то домчаться.
Придавленный мотоциклом парень с разбитой головой и свернутой шеей таращил в небо широко раскрытые глаза Из угла его рта стекала струйка крови.
— Ты прибыл, — тихо сказал Хойланд, стоя возле мертвого мотоциклиста. — Твоя станция назначения. Ты ведь вроде сюда так торопился?
Хойланд отвалил в сторону то, что осталось от мотоцикла, и обыскал труп. Из пистолета с глушителем он извлек магазин. Двух патронов не хватает — тех, что убили Мэтта Страттона и его информатора. Хойланд отвинтил глушитель, отбросил, сунул оружие в карман.
На водительских правах с фотографией погибшего значилось имя «Дэниел Пейтон». Документ Хойланд также забрал, нашел и одну дискету. Больше в карманах мотоциклиста не было ничего, даже того, что обычно бывает в карманах — сигарет, зажигалки, денег, ключей.
В горестной задумчивости Хойланд уселся на камень. Ему и в голову не пришло, что если кто-то проедет по трассе и заглянет вниз, то придется долго и неприятно оправдываться, и неизвестно, чем это кончится. Мэтт Страттон — вот кто занимал его мысли. Мэтт Страттон и Ева…
Внезапно Хойланд вскочил как ужаленный. Ева! А если сейчас она не в школе, а дома? Такое вполне возможно. Страттон собирался побыть с ней, и он был так уверен, что его не выследили… А ведь ОНИ не могут не приехать туда, чтобы обыскать дом! И если там Ева… Нет ни малейших сомнений, что девочку постигнет судьба отца, если не хуже.
Они могут быть уже там!
Спотыкаясь и падая, Хойланд вскарабкался по усыпанному камнями склону к «фольксвагену». Двигатель взвыл, как стая обезумевших псов. Пыль взметнулась из-под колес.
Модифицируя двигатель, Хойланд предполагал, что его возможности будут велики, но не было случая проверить, насколько. Теперь такой случай настал. Водители с удивлением провожали взглядом нечто проносящееся мимо них столь стремительно, что не только номер, но и марку машины нельзя было как следует разглядеть.
На въезде в Джерси-Сити Хойланд обогнал «ауди», который ему инстинктивно не понравился. В машине сидели четыре парня, внешне непохожие на убийцу Страттона, но было в их облике что-то такое, что заставляло подозревать их принадлежность к одной стае. И эта машина шла слишком быстро — не нарушая правил движения, но быстрее, чем ездят добропорядочные люди по обыкновенным делам. К тому же она направлялась параллельно маршруту Хойланда.
Вид «ауди» вселил в Хойланда тягостное напряжение. Если бы он был убежден, что это они, не колеблясь прижал бы машину к обочине, заставил остановиться, перестрелял троих и захватил четвертого. Ну а если он ошибается? Впрочем, лучше бы это оказались все-таки они. Ведь по крайней мере эту машину Хойланд опережает.
У дома Страттона Хойланд не стал тратить время, а попросту вышиб ворота приспособленным для подобных атак бампером.
Никаких автомобилей возле дома он не увидел, дверь была закрыта, окна целы.
— Ева! — заорал Хойланд, взбегая по ступенькам. Кулаком он заколотил в дверь, начисто позабыв о звонке. — Это я, Джек!
Он рванул дверь — как выяснилось, даже не запертую — и влетел в дом, чуть не сбив с ног спешившую навстречу девочку.
— Джек?! Что стряслось? Где папа?
— Потом, потом… У нас нет ни секунды! Поехали отсюда скорей…
— Да что случилось?
Не вдаваясь в разъяснения, Хойланд схватил Еву на руки, вынес из дома и посадил на заднее сиденье «фольксвагена». Машина катапультировалась, как из пращи. На улице Хойланд едва разъехался с «ауди». Они или нет? Не время выяснять, когда с ним Ева.
На забитых транспортом улицах Манхэттена Хойланд уже не гнал как сумасшедший. Тут и возможности такой не было, и необходимости. И полиции полно, а при нем пистолет убийцы…
Перепуганная девочка молчала, не издавая ни звука. Молчал и Хойланд, он казался поглощенным управлением машиной. Заговорил он, только когда привел Еву к себе.
— Я напугал тебя, да? — Он постарался успокаивающе улыбнуться, но вышла жалкая гримаса.
— Да, напугал, Джек, — ответила вконец растерянная Ева. — Объясни, что произошло? Что-нибудь с папой?
Не выдержав ее взгляда, Хойланд отвел глаза. Он не мог принудить себя сказать ей правду. Когда-нибудь она узнает… Потом.
Хойланд присел на подлокотник кресла рядом с Евой:
— Понимаешь, Мэтту пришлось срочно уехать. У него неприятности, очень большие неприятности. За ним охотятся преступники, негодяи. Они собирались вломиться в ваш дом.
— Это нацисты, да?
— Откуда ты знаешь о нацистах?
— Не важно. Знаю. — Ева поднялась, повернулась к Хойланду и сказала бесстрастно, с какой-то ужасной холодной сосредоточенностью: — Папу убили?
— Ева, я…
— Он никогда не уехал бы без меня. Папу убили.
Хойланд обнял ее, привлек к себе. Она не плакала, словно страшная ледяная воронка высосала из нее все человеческие чувства.
— Научи меня стрелять, Джек.
Слышать этот замороженный голос с непререкаемыми интонациями было невыносимо. Хойланд почувствовал — и проникся этим до глубины души, — что, если бы сейчас он вручил ей пистолет и показал бы, в кого стрелять, она без колебаний нажала бы на спусковой крючок.
И вдруг шлюзы открылись. Ева разрыдалась безутешно, взахлеб, по-детски, и Хойланд против воли ощутил облегчение. Пусть она плачет, пусть плачет долго, а потом уснет. Пусть будут эти слезы ребенка, но нельзя, чтобы в ее маленьком сердце поселилась отрешенная готовность убивать.
13
Когда Ева забылась тревожным сном (она то и дело просыпалась, плакала, и друг отца Джек утешал ее, пока она снова не засыпала), Хойланд включил компьютер и вставил дискету, найденную у мотоциклиста. В единственном файле было не слишком много текста.
«Американский орел», легальное прикрытие организации «Сириус», Бронкс, Саутерн Парклейн, 202.
Уильям Хартман, конгрессмен.
Абнер Сарджент, ответственный секретарь «Орла», руководитель Нью-Йоркского отделения «Сириуса».
Против имен Хартмана и Сарджента указывались домашние адреса (в Вашингтоне и Нью-Йорке) и телефоны, а дальше следовала стрелочка, обозначающая конец файла.
Итак, Хойланду было ясно, что это та самая дискета, которую передал Страттону информатор. Несомненно, Страттон знал больше, а это было уточняющим штрихом… Но что именно узнал Страттон, уже никогда не узнает Хойланд.
Гибель Страттона и его информатора, исчезновение Хранителя Блейза — этого было достаточно, чтобы понять, как далеко продвинулся Дамеон в действиях против Ордена. Может быть, времени совсем нет…
После долгих раздумий, после пачки выкуренных сигарет Хойланд принял решение.
Он решил проникнуть в самое сердце «Сириуса»…
А для этого прежде всего нужно умереть.
Ибо если он будет считаться живым, Дамеон рано или поздно (скорее рано) найдет и уничтожит его, потому что и Страттон, и Блейз были его каналами. Страшно не то, что он может погибнуть, — опасность подразумевалась его осознанным жизненным выбором. Страшно, что он не выполнит своей миссии. Он — Магистр и подчиняется Проводнику Тигг Илиари, но прежде всего он Хранитель и подчиняется Установлению Ордена и воле Ока Илиари. В этих рамках он может (нет, он ОБЯЗАН) принимать самостоятельные решения. В этом смысл Установления и воля Ока Илиари, секрет эффективности Ордена.
Несмотря на то что видимые знаки принадлежности к Ордену — характерные шрамы — удалены, ему не удастся внедриться в «Сириус» и избежать разоблачения, если имя Джона Хойланда будет числиться среди имен живых людей. Возможно, ОНИ уже сумели многое узнать от Блейза… И даже не только от него… Магистр Хойланд должен быть мертвым и похороненным, для всех или почти всех. Лишь это разобьет о несокрушимую скалу подозрения Дамеона.
Умереть для всех… Непросто, но выполнимо. Гораздо сложнее проникнуть в «Сириус». Ключи? Только три фамилии: Пейтон, Хартман, Сарджент. Третий отпадает, к нему-то и надо подобрать ключ. А предыдущие два? Кто такой Пейтон, убийца Страттона? Простой наемник? Непохоже Наемнику могли поручить ликвидацию журналиста и его информатора, но обыск в корпункте и изъятие дискеты не доверили бы никогда. Наемники ненадежны. Очевидно, что Пейтон — не последняя спица в колеснице «Сириуса».
Особенно уязвимо выглядит Уильям Хартман. Он конгрессмен и как таковой принужден поглубже упрятывать контакты с экстремистскими формированиями. Знает ли он о Дамеоне или полагает, что служит неонацистам? Все равно: если эта сторона его жизни попадет под луч света, он потеряет все. Изгнанный из конгресса, он станет ненужным, а пожалуй, и небезопасным для «Сириуса». На этом можно сыграть. Выйти на Хартмана, воспользовавшись Пейтоном, как отмычкой. Это дает шанс, но только в том случае, если Хартман был знаком с Пейтоном или хотя бы слышал о нем.
Начальный этап необходимо провести безошибочно. Малейшая оплошность — и конец, повторной возможности не будет. И так мало данных… А умножить их нельзя, нельзя теперь и краешком засвечиваться возле других людей и событий, связанных с «Сириусом». Потому что Хойланд ступает на лезвие меча. Он может потерпеть поражение?
Да. Но это не означает поражения Ордена. Он — просто один из Хранителей, делающий то, что должен делать.
Но пока нужно сделать еще одно — сменить эту квартиру, чтобы не подвергать опасности Еву и Джейн.
14
— Чакамае? — переспросил Флетчера полковник Стивен Эмерсон. — Почему вас это интересует?
Они сидели друг против друга за низким столиком в кабинете полковника. Близкими друзьями они не были, но относились друг к другу с большим уважением, и Флетчер не стал лукавить:
— Мой сын заболел редкой тропической болезнью, и я считаю, что слово «чакамае» имеет отношение к местности, где эту болезнь умеют лечить. Есть и второе слово — Коадари, но мы уже знаем, что это такое.
— Понятно, — кивнул Эмерсон. — А что по поводу чакамае говорят ваши всезнающие помощники?
— Ничего.
— Это меня мало удивляет. Даже я впервые слышу это слово, а мне известно о Бразилии и конкретно о городе Коадари побольше многих других.
— Впервые слышите, Стивен? О нет… Неужели и вы не в состоянии помочь…
— Подождите, — поднял руку Эмерсон. — Этого я не сказал. Слово достаточно примечательное, попробуем его раскусить. Вы уверены, что оно связано с Коадари?
— Не знаю. Эти два слова произнес умирающий человек, словно хотел подсказать или напомнить что-то…
— В конце шестидесятых и в начале семидесятых, — заговорил Эмерсон, — я провел немало времени в центральных районах Бразилии, в том числе в Алтамире, Сантарене, Итайтубе, Коадари… Это преимущественно небольшие городки, окруженные сельвой, и прокладка Трансамазонской магистрали мало что изменила. Там полно индейских племен, многие из которых очень редко видят
белых людей и почти не контактируют с цивилизацией. А другие вполне интегрированы. Так вот, вторая часть вашего слова — «мае» — встречается в названиях индейских племен. Сам я участвовал в экспедиции, где проводниками служили индейцы из племени алтамае. Так что я с уверенностью процентов в шестьдесят рискнул бы утверждать, что чакамае — название индейского племени или индейской деревушки, а скорее всего и того и другого.
— И это племя может обитать невдалеке от Коадари? — спросил Флетчер, слушавший очень внимательно. Эмерсон развел руками:
— Тут я ничего не могу предполагать. Как тогда, так и сейчас никто не знает, на что можно наткнуться в окрестностях Коадари. Там неисследованная сельва, мало кто посмеет туда сунуться, да и зачем…
— Спасибо, Стивен, — сказал Флетчер искренне.
— За что? От моей консультации никакой практической пользы нет. Не собираетесь же вы пускаться на поиски чакамае.
— Как знать… Возможно, я полечу в Коадари.
— Что?! — Эмерсон выглядел потрясенным. — Вы?!
— Да. А кто мне запретит? Каждый гражданин США имеет право в отпуске совершать туристские вояжи куда ему заблагорассудится. Коадари — не такая уж глушь, там есть даже аэропорт…
— Аэропорт! — фыркнул Эмерсон. — Да вы не представляете, о чем говорите! Едва в Амазонии открывают новый золотой прииск, гаримп, там первым делом прокладывают посадочную полосу для теко-теко, маленьких самолетиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50