Затем он помчался по устланному ковром коридору, работая ногами, как поршнями, потом пробежал по гулким мраморным ступеням, когда коридор кончился, и обнаружил, что, кроме как наверх, ему некуда идти. Позади него в коридор хлынула толпа, он слышал топот бегущих людей и предупредительные окрики.
На самом верху лестницы проход раздвоился. Он сунулся было направо, потом налево. Затем вспомнил, что один коридор вел в кабинеты министров, включая и Станника.
Грейсон внезапно осознал, что Станника он тоже не видел в приемном зале. Неужели Джеверид и Станник свергнуты? Или, может, отец Мары просто не знает, что происходит? Если он сумеет найти главного министра, если сумеет найти Мару, часто работавшую в офисе отца, пожалуй, он смог бы их предупредить. Если, конечно, не слишком поздно…
Он обогнул угол и почти столкнулся с молодым треллом. Это был Клейдон! Грейсон открыл рот, чтобы заговорить, но затем заметил, что на Клейдоне надет зеленый мундир гвардейца с черной повязкой на рукаве и знаками отличия старшего теха. Так он снюхался с генералом Аделом? Или с герцогом Риколом? Может, он новая замена Лори и Грейсону? Хотя голова кружилась от вопросов, Грейсон просто отрывисто кивнул и поспешил мимо. Затем он услышал, как Клейдон стал спускаться по лестнице, по которой он, Грейсон, только что поднялся. Предаст его Клейдон? А может, уже предал?
Он нырнул в открытую приемную комнату главного министра и встал спиной к двери, тяжело дыша. Некоторое время спустя он снова услышал грохот ботинок, на этот раз люди бежали мимо двери и дальше по коридору. Грейсон медленно, осторожно выпустил из легких воздух.
— Грейсон!
Он открыл глаза и увидел Мару.
— Мара?! Что ты здесь делаешь?
— Я могу спросить у тебя то же самое. Я здесь работаю.
— Видишь ли, Мара, происходит нечто ужасное. Я думаю, генерал Адел устроил революцию. Сейчас он внизу беседует с герцогом Риколом, и нигде не видно ни генерала Варнея, ни ополченцев, ни…
Он остановился, глаза его расширились. Мара зашла за огромный стол, украшавший комнату, и вытащила гладкий авто-ниддлер, игловик, стреляющий небольшими иглами. Узкое дуло игловика было направлено прямо в его сердце.
— Мара! Что?..
— Знаешь, ты круглый болван. Вы, лиранцы, думаете, что Галактика вращается вокруг вас, что вы можете использовать людей, использовать целые миры, заботясь об их благополучии не более…
— О чем ты говоришь, Мара? Я… я…
— Ни с места! — рявкнула она. Не сводя игловика с его груди, Мара снова потянулась за стол, и Грейсон тут же услышал звук сигнализации, воющей где-то далеко.
На зов дочери явился Станник. Увидев его в великолепной зелено-золотой униформе, Грейсон вспомнил, что Станник — отставной офицер Гвардии. На его груди висела цветастая гроздь медалей и среди них — орден Багровой Звезды.
— Что все это значит, Мара?
— Посторонный, отец.
— А, молодой Карлайл. Извини, сынок, но это к лучшему. Мы оценили твою помощь, но сейчас ты сам можешь видеть, что она больше не нужна. Герцог Рикол позаботится о нашей защите.
— Сэр, вы не знаете, что это будет означать. Мы сражаемся с Синдикатом годами, и…
— Вот именно. Ваши люди сражаются с ними, и ты вряд ли можешь относиться к ним без предубеждения.
Позади Грейсона с грохотом распахнулась дверь, и в помещение ворвались солдаты.
— Вот ваш пленник, — сказала Мара. На руках Грейсона сомкнулись чьи-то ладони, поддерживая его прямо, когда он уже собирался опрокинуться. У него кружилась голова… он ослаб…
Как бы издалека Грейсон услышал, как генерал Адел сказал:
— Извините за беспокойство, ваше величество.
Станник хихикнул.
— Нет проблем, генерал. Посмотрим, не удастся ли повесить это все на него, а?.

Единственная причина, почему Лори не наложила на себя руки, — это то, что она была не одинока. С ней был Гарик Энцельман, и оба они делились друг с другом воспоминаниями о Сигурде, перемежая их нежными ласками и затяжными поцелуями.
Она сошлась с Гариком после покушения на Грейсона, в тот день направлявшегося в дом к Маре, и ее собственные страдания и ревность погнали ее к единственному человеку, с кем она могла болтать, вспоминать прошлое и чувствовать себя менее одинокой. Они вспоминали о жизни на Сигурде, луне мрачно пылающего газового гиганта. Кружась вокруг своей яркой, но далекой звезды класса Р4, Сигурд был еще более холодным и безжалостным, чем Треллван. Они разговаривали о своих впечатлениях от службы на Сигурде и более поздних переживаниях, строили догадки о своем будущем на Треллване.
Они не пришли ни к какому определенному решению, не считая того, что их будущее рисовалось в мрачных красках. Энцельман хотел присоединиться к силам Дома Куриты. Тогда, по крайней мере, ему не придется сталкиваться с антиоберонским предубеждением Треллов. Лори не была уверена в этом, но все равно слушала его внимательно.
Гарик был на два стандартных года моложе Лори. Его резкие, почти чванливые манеры и нарочитое отсутствие задумчивости убеждали ее, что она никогда не подружилась бы с этим парнем, если бы он не являлся единственным человеком на несколько сотен световых лет, с кем она могла излить душу.
Ну… почти. Она не могла разделять с ним душевную боль и смятение, которые терзали ее сердце. Почему она продолжала думать о Грейсоне?
— Драки лучше не будут.
— У нас нет другого выбора, во всяком случае я не вижу, — сказал Гарик. — Если мы останемся на Треллване, то нам светит только тюрьма… или смерть. Я понимаю, наслаждаются, оставляя людей в пустыне без всякой защиты.
— Может, мы и не нужны Драконам? — Она вспомнила выправку и лоск легионов, высаживающихся из дропшипов. Это были профессиональные солдаты, в полном смысле этого слова.
— А может, и нужны. Техи всегда требуются. А война уже закончилась. Это значит, что они станут вербовать и обучать их для следующих заданий, какими бы они не были.
— Думаешь? — Ей было интересно, где Грейсон. В этом периоде он, вне сомнения, будет с Марой, но где окажется после этой встряски в руководстве? Генерал Алел не собирался оставлять его у руля такой мощной силы, как лэнс мехов. Уже просочились сообщения о насилии, когда части Гвардии приказывали ополчению распустится, и распространялись слухи, что генерала Варнея поместили под арест.
В один и тот же момент они оба услышали вой винтов ховера снаружи здания. Когда Лори выглянула из-за занавески, она увидела, как из армейскго HVT вылезают пятнадцать-двадцать гвардейцев и устремляются к ее двери. Было очевидно, что это не светский визит. С Гвардией у власти, с Аделом, начавшим стрельбу, они с Гариком стали мишенями.
Они быстро оделись и уже натягивали ботинки и куртки, когда в дверь начали дубасить.
— Сюда, — сказала Лори. Проскользнув через стеклянную дверь в противоположной части квартиры, они вышли в замкнутый дворик позади здания и быстро перебрались через улицу, двигаясь в направлении штаб-квартиры Лэнсеров.
Перед старым арсеналом ополчения звучали беспорядочные трескучие выстрелы, но признаки штурма отсутствовали. По улицам, и так уже забитым паникующими гражданами, сновали войска, ополченцы и гвардейцы.
Казалось, что каждая группа двигалась совершенно стихийно.
У двери арсенала Лори и Гарика встретил капитан Тор с МР-20 в руках. Позади него стоял сержант Рэмэдж в одном мундире и с ТК. Рэмэдж вздрагивал от холода.
— Лори! — воскликнул Тор. — Ты еще жива! Даже Рэмэдж, казалось, вздохнул с облегчением. Внешне сержант Рэмэдж не выражал своего недовольства положением Лори в подразделении и тщательно поддерживал нейтралитет в отношениях с ней. Он улыбнулся Лори и сказал:
— Мы собирались идти за тобой. Мы слышали, что гвардейцы отправились к тебе…
— Но как?
Рэмэдж дернул головой в сторону арсенала.
— Мы настроили рацию «Locust’а» на их операционную частоту. Гвардия, как обычно, качает права. Министр провозгласил себя королем, и никто не знает, что случилось с Джеверидом. Неприятности начались, когда подразделения Гвардии начали разоружать ополчение.
— А что насчет «Лэнсеров»?
— Час назад пришел приказ. Нам сказано встать по стойке «смирно» и ждать, когда капитан Нолем возьмет нас под свое крыло. Кажется, нас передают Дракам.
— Дракам?
— Лори, — лицо Тора поморщилось от беспокойства. — Есть вести и похуже. Они взяли лейтенанта. Мы перехватили сообщение, что его отправили в штаб-квартиру Гвардии прямо из Дворца.
Неважно, сколько боли и гнева девушка чувствовала в отношении Грейсона, но она определенно не останется в стороне, пока гвардейцы силой удерживают его, однако весьма вероятно, что Грейсон уже никогда не выйдет оттуда, раз они его захватили.
Она взглянула на Тора.
— Рен… «Locust» готов?
— Мы разогрели его, когда начали подслушивать, а что?
— Слушай, свяжись со всеми нашими людьми, с какими сможешь. — Затем она быстро проинструктировала Рэмэджа и Тора. — Нужно взять «Stinger’а» и «Wasp’а», зарядить и вывести из города.
Она не знала, куда они двинутся. Пожалуй, в горы. Проклятие, подумала она, если бы только Грейсон был здесь. Он знал этот мир, знал местность и где они могли бы спрятаться. Одно лишь было ясно. Им нельзя оставаться на месте.
— Сержант, капитан Тор… Я рассчитываю на вас. Соберите всех, кого сможете. Здесь, в штабквартире, образуйте периметр и удерживайте его. Разошлите все ховеры за нашими людьми. Город будет в осаде еще много часов, поэтому нужно суметь прорваться. Не связывайтесь с Гвардией. Постарайтесь просто избежать их и вызовите капрала Йи. Пусть он соберет взвод для поддержки Мехов.
— Куда ты направляешься? — встревожился Рэмэдж.
Лори не ответила. Она уже мчалась к «Locust’у».

Отделение Гвардии конвоировало Грейсона через дворцовые земли и улицы, заполненные людьми, к штабу Королевской Гвардии, находящемуся в Ступице. В подвальном этаже имелись тюремные камеры, а снаружи вышагивал патрульный взвод вооруженных и бронированных гвардейцев. Пока его вели вниз по лестнице, Грейсон слышал, как вдалеке публика пережевывала на все лады известия о том, что Треллван становится теперь частью славного братства Синдиката Драконис. Людям приказывали разойтись, вернуться по домам и ждать дальнейших новостей. Толпа, однако, не проявляла ни малейшего желания расходиться.
Его камера была довольно чистой, с койкой, стулом, столом, раковиной и унитазом. Голые электрические лампочки, болтавшиеся у высокого потолка, отбрасывали на толстые каменные стены резкий желтый свет. Камера была оборудована стальными решетками с встроенной в них электроникой. Грейсон понимал, что уже не выйдет отсюда без особого разрешения.
Он тяжело опустился на койку, чувствуя, как усталость, словно тяжелый рюкзак, давит на плечи. Подумать только, что Станник — теперь король Треллвана! Грейсон понимал, что главный министр все время работал для достижения этой цели, а он и Лэнсеры послужили лишь как два дополнительных вклада в борьбу Станника за укрепление власти. Тот факт, что его использовали, почему-то не так угнетал Грейсона, как то, что он не сможет больше продолжать мстить убийцам отца. Именно это грызло его душу и давило бессильной яростью.
Поступило сообщение, что пираты Хендрика капитулировали, испугавшись драки с полком современных, хорошо оснащенных мехов, высаживающихся на космодром. Даже тот факт, что пиратов побили и взяли в плен, не утешал. Грейсон со злости ударил правым кулаком в левую ладонь. Он сам хотел разделаться с тем «Marauder’ом». Не утешало и то, что даже с тремя своими легкими мехами он все равно не смог бы осуществить это.
Чем больше Грейсон думал о своем положении, шагая по камере, как разъяренный тигр, тем больше он задавался вопросом: а правда, что ситуация была такой ясной и прозрачной, как она казалась с первого взгляда? В конце концов пираты могли бы отступить в горы и, загнанные там в тупик, выговаривать себе лучшие условия. А что же должно случиться с людьми Хендрика, которые сдались? Ему вдруг пришла в голову мысль, что пираты не сдались бы так легко, если бы знали, что их пристрелят или продадут в рабство на каком-нибудь мире во владениях Синдиката Драконов.
Вся эта паутина казалась слишком ловко сплетенной. И слишком уж большое совпадение, что герцог Рикол вздумал приземлиться здесь сейчас… именно сейчас… а не в другое время и в другом месте.
Это все больше и больше было похоже на заговор, и Грейсон отчаянно искал какой-нибудь способ, чтобы получить информацию о Красном Охотнике. В компьютерах Замка есть все данные, нужные ему, если, конечно, люди Хендрика не стерли их, что маловероятно. Компьютерные данные любого рода были не менее драгоценны, чем сведения военной разведки. Люди Хендрика могли просмотреть эти данные, но они не стали бы их уничтожать.
Он хлопнул ладонью о влажную каменную стену внезапно ужалившая боль отрезвила его. Бессмысленно зацикливаться на этих мыслях. Он не сможет проверить данные, пока не выберется отсюда. Кроме того, если все это было каким-то чудовищным заговором, то очень маловероятно, что когда-нибудь он выберется отсюда. Прогулка по тому коридору… пистолетный выстрел в ухо… это гораздо более вероятный конец для «Избавителя Саргада».
Он подумал о Маре. Как раз тогда, когда он размышлял, предаст ли его Клейдон, все упиралось в Мару, Мару и ее отца. Части головоломки начинали сходиться. Западня в ту ночь, когда он вел пятьдесят человек против сломанного, как он полагал, «Shadow-Hawk’а», — не сам ли Станник спровоцировал атаку и подставил их под засаду? Это наводило на мысль о существовании связи между герцогом Риколом, Станником и пиратами. Или, сам Станник сотрудничал как с пиратами, так и с Синдикатом для того, чтобы заручиться благосклонностью победителя?
А уничтожение дома Беренира и его смерть в пылающих руинах?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41