Долгое время мотоциклы попросту не выпускали, обходились мобилями и дешевыми «табуретками». Однако, по мере того как цивилизация выходила из коллапса, многие известные фирмы, особенно принадлежащие независимым корпорациям, вернулись к производству мотоциклов, причем не только дешевых, на батареях Ллейтона, но и мощных машин на двигателях внутреннего сгорания — появился спрос.
Байк-движение возродилось. Сначала как времяпрепровождение одиночек, а затем и в том самом виде, о котором рассказывали легенды благословенного двадцатого века. Точнее, с небольшими поправками на изменившиеся реалии.
В Москве появившиеся команды назвали вагонами. Почему? Теперь уж и не вспомнит никто, но имя прижилось, и, независимо от территории, никак иначе байкеры себя не называли. В Шанхайчике основным считался вагон «Нефритовых Драконов», в Аравии тон задавали «Бедуины», в Кришне — «Раджи», в Занзибаре — «Черные Звезды»… но это только крутые, а всех не перечислишь. По Болоту каталось три вагона, представители одного из них, носящего гордое имя «Warriors of The Swamp», в просторечии — свамперы, как раз и окружили Пэт.
— Неожиданная встреча, да?
— Не сомневалась, что мы увидимся, — в тон ответила Пэт. — Москва маленькая.
Карбид, лидер вагона, хмыкнул:
— Опять одна?
— Как видишь.
— А на мое предупреждение — плевать?
— Ты ведь предупреждал, а не приказывал.
Среди десятка свамперов, подкативших на станцию вместе с вожаком, прошелестел нехороший гул. И парни, и сидящие за их спинами боевые подруги смотрели на нахалку… без агрессии пока, но весьма неодобрительно. Спокойным, даже безразличным, остался лишь один из них — Рустам, второй человек в иерархии вагона.
— А если бы я тебе приказал? — осведомился Карбид.
— Вот тогда бы мне было плевать, — с хорошо сыгранным спокойствием ответила Пэт. И невинно поинтересовалась: — Но ведь ты не приказывал, так?
Свамперы вновь заворчали, но прицепиться Карбиду было не к чему: девчонка его никак не оскорбила. Вела себя дерзко, но границу не переходила.
— Язык у тебя длинный.
— Какой есть.
Откровенно говоря, Карбид и сам был не рад, что докопался до Пэт в их первую встречу. Девчонка оказалась не из простых: катается на «Судзуки Плуто», одевается в безумно дорогую натуральную кожу, а не практичную и дешевую синтетику, да и ведет себя, словно королева. У самого Карбида тоже настоящий байк — «Ямаха Гепард», такой же был у Руса, но им далеко до машины, в маркировке которой присутствовали буквы «S» (двигатель форсирован по уникальной технологии «Шаттл») и «Т» («трансформер»), — игрушки для верхолазов и каперов высокого полета. Как раз сейчас алая машина завершала трансформацию, превращаясь из спортивного байка, на котором водитель и пассажир едва не лежали на животе, лицом вперед, в изящный «чоппер» с классически изогнутым рулем и комфортной вертикальной посадкой, позволяющей чуть откинуться назад.
Впрочем, не только Карбид обратил на это внимание: псе свамперы с завистью следили за происходящими с «Плуто» изменениями.
— Классная машина, — вздохнул кто-то.
— Мне тоже нравится, — высокомерно бросила Пэт.
Уточнять, что один «Судзуки Плуто 9TS» стоил примерно столько же, сколько весь парк вагона, не требовалось.
Такие машины можно было встретить на корпоративных территориях: в Сити, Царском Селе, но Пэт жила на Болоте, и наличие у нее супердорогого байка вызывало понятное удивление. В какой-то момент Карбид подумал, что по недосмотру наехал на дочку или внучку главаря какой-нибудь канторы, и ждал недружелюбных гостей на предмет разобраться. Байкер не трусил, но перспектива правды с бандитами Карбида не прельщала. Потом он узнал, что Пэт — Патриция — единственная дочь Кирилла Грязнова, совладельца известнейшего в Анклавах антикварного дома «Шельман, Шельман и Грязное». С одной с троны, стало легче, купец — это вам не бандит, но при ном Карбид узнал, что ни одной из болотных кантор I Грязнов дань не платит. Что хочешь, то и думай. В общем, по всему выходило, что Пэт лучше оставить в покое. Но отступить Карбид не мог, чтобы не потерять лицо перед своими: свамперы, несмотря на громкое название, были вагоном молодым, Карбид только приступал к созданию мощного клана и трепетно относился к моральному климату внутри команды. А потому решил воззвать к разуму проклятой нахалки и уговорить ее присоединиться к вагону. Или хотя бы признать его авторитет.
— Пэт, в Анклаве не катаются поодиночке.
— Запрещено?
— Не рекомендуется. Москва разбита на сектора, и каждую дорогу держит определенный вагон.
— МКАД свободен.
— Тебе так кажется.
— Мне не кажется. Вагоны договорились об этом много лет назад. И транзит по любой радиальной трассе не возбраняется, иначе бы вы так и сидели на Болоте…
— Кстати, Сретенка находится на нашей территории, — счел нужным уточнить Карбид.
— Рада за вас.
Вот что с ней делать? Вроде и не хамит, а посылает вполне откровенно. И в глубине карих глаз пляшут веселые огоньки. К счастью, видны они только собеседнику.
— Одиночки в Анклаве не выживают.
— Я попробую.
— Даже детишки верхолазов сбиваются в вагоны.
— На то они и детишки.
Рус хмыкнул. Карбид бросил на помощника быстрый взгляд, но тут же вернулся к девушке:
— Мы, свамперы, людей уважаем. Окажись на моем месте бедуины, твой байк уже бы горел, а тебя…
— Ты мне угрожаешь?
— Патриция, я пытаюсь донести до тебя простую мысль: чтобы жить в Анклаве, нужно иметь сильных и надежных друзей.
Карбид любил произносить эту фразу. После многочисленных репетиций он довел качество высказывания до совершенства, слова в его исполнении звучали весомо, производя на слушателей неизгладимое впечатление.
Впрочем, с действительно серьезными слушателями Карбид еще не сталкивался и теперь убедился, что подачу реплики надо шлифовать и шлифовать: Пэт осталась равнодушной.
Более того, она отвернулась от Карбида и велела подошедшей подруге:
— Матильда, заправь бак.
Та, сообразив, что следует подчиниться, молча вставила пистолет в горловину и надавила на рычаг. Девчонка, сидящая за спиной Рустама, громко прокомментировала:
— Зачем им мужики? У них и так все хорошо.
Чем вызвала смешки и улыбки приятелей, но Карбиду — Пэт прочитала это в его глазах — высказывание девицы не понравилось.
«У тебя есть планы?»
Впервые она подумала о том, что поведение вожака байкеров может иметь несколько объяснений. Пэт знала, что нравится мужчинам, и умела пользоваться своими козырями.
Тем временем Матильда заправила мотоцикл и надела шлем.
— Нам пора, — мило улыбнулась Пэт. — Пока.
— Увидимся, — глухо пробурчал Карбид. — И помни: в следующий раз тебе придется дать окончательный ответ. — И совсем тихо, для себя, добавил: — Ты вышла на улицу, метелка, а здесь неважно, кто твой папаша.
* * *
анклав: Москва
территория: Болото
«Шельман, Шельман и Грязное. Колониальные товары и антиквариат»
иногда приходится не обращать внимания на предчувствия
Район Сретенки не подвергся столь значительной перестройке, как остальные территории Москвы. Здесь не появились дополнительные уровни мостовых, бросающие на старые камни вечную тень, не выросли долговязые и безликие бетонные коробки, и уличная реклама не мозолила глаза с привычной наглостью и напором. Можно сказать, что Сретенке удалось сохранить дух Старого города. На ней расположилось множество лавок, в которых продавали штучный, уникальный товар, сделанный человеческими руками: здесь находились мастерские чеканщиков и резчиков по дереву, настоящих художников и гончаров. А рядом, через дорогу, машинисты продавали программы для «балалаек» и самое современное железо для «раллеров», модифицировали коммуникаторы и предлагали ворованные базы данных. Лавки знахарей и травников соседствовали с приемными дипломированных врачей и первоклассных пластиков. Прошлое и настоящее причудливо сплелись на Сретенке, порождая странное будущее. Место это отличалось от всех остальных улиц Анклава Москва, выделялось из их ряда, и ничего удивительного не было в том, что именно на Сретенке расположился московский офис антикварной компании «Шельман, Шельман и Грязнов».
В слабо освещенном кабинете, обставленном резной, красного дерева мебелью, находились двое. Мужчина, по-хозяйски развалившийся в «вольтеровском» кресле, и полная женщина на стуле. Наряд посетительницы не был дорогим, но благодаря смешению ярких красок, крупной бижутерии и дивной шляпке-тюрбану с перьями и ниткой фальшивого жемчуга привлекал внимание. Женщина могла претендовать на роль королевы клоунов, однако на ее лице не было и следа веселости, даже наигранной.
— Ты выглядишь усталой, — негромко произнес Кирилл, поигрывая четками черного жемчуга с брелоком, выполненным в виде драконьей головы.
— Мне снятся плохие сны, — в тон ответила Мамаша Даша.
— О будущем?
— Плохие.
— Это я понял.
— Нет, не понял! — Гадалка перегнулась через стол: — Плохие, Кирилл, ПЛОХИЕ сны!
Грязнов неопределенно махнул рукой и отвернулся.
Кирилл не походил на владельца преуспевающей торговой компании. Высокий, за метр восемьдесят, широкий в кости, с круглым добродушным лицом, он напоминал скорее крестьянина, каким его рисуют оформители детских сказок, чем крупного бизнесмена. И одежду Кирилл предпочитал соответствующую: простые льняные или хлопковые рубашки, свободные брюки, кожаная обувь… Правда, в современном мире подобная простота стоила колоссальных денег, но Грязнов мог позволить себе маленькую прихоть. И не одну. Внешне Кирилл привлекал внимание не столь явно, как Мамаша Даша, но и в его облике хватало занятных деталей. Светлые волосы коротки, стрижены ежиком, но на затылке — пятнадцатисантиметровая косичка с туго вплетенной черной веревочкой. В левом ухе — золотая сережка, покрытая едва заметной вязью. А на тыльных сторонах ладоней вытатуированы черные символические круги, в центре которых помещались руны.
— Ты же знаешь, я не боюсь…
— Нам трудно помешать, — перебил ее Грязнов.
— Но возможно.
— Люди, которые стоят на нашем пути, неспособны вызвать у тебя дурные сны.
— Значит, появился кто-то еще.
— Я не жду плохих гостей.
— Но ведь сны пришли.
На это заявление Кирилл ответа не нашел. Вновь замолчал. Поднес правую руку почти к самым глазам и принялся внимательно изучать драконью голову. Наконец, не поднимая глаз, спросил:
— Не хочешь уехать из Анклава?
— Оставить тебя одного?
— Если твои подозрения небеспочвенны, нам придется тяжело. Не время геройствовать.
— Как раз наоборот, — покачала головой Мамаша Даша. — Самое время. — Вздохнула и улыбнулась: — Ляо видел Олово. Он не дурак. Он все понял. И он будет искать всех нас.
Чтобы убить…
Слова не прозвучали, но собеседники прекрасно знали, для чего преследователи стремятся выйти на их след.
Приговоренный мужчина посмотрел в глаза приговоренной женщине, подался вперед и взял ее за руку.
— Спасибо.
— У нас есть ради чего жить, — прошептала Мамаша Даша. — Благодаря тебе.
— Нет, благодаря чуду. — Кирилл чуть сдавил руку женщины. — Но в следующий раз они не ошибутся.
* * *
анклав: Москва
территория: Федеральный Центр
комплекс «Лубянка»
хорошо, если ты готов к грозе, еще лучше, ec ли она пройдет стороной
В каждом Анклаве мира существовали территории, неподконтрольные СБА и корпорациям, дипломатические зоны, внутри которых размещались представительства правительственных структур и государственных компаний. Согласно Положению, вся власть в этих районах принадлежала странам, на чьей территории располагался Анклав.
Особого смысла в наличии подобных зон никто не находил, однако правительствам было приятно сознавать, что их влияние распространяется даже на внутренние районы Анклавов, и отказываться от возможности лишний раз продемонстрировать корпорациям свою власть они не собирались. В Москве, единственном Анклаве на территории России, правительство владело так называемым Федеральным Центром, включающим в себя Кремль, Старую и Новую площади, Лубянку, Манеж, Пречистенку и Остоженку. Здесь размешались резиденция губернатора федерального округа Московия, официальные представительства России и других государств в Анклаве Москва. Порядок в Центре поддерживала отдельная бригада ОКР, в состав которой в том числе входил усиленный взвод спецназа под командованием капитана Эмиры Го.
— Сегодня днем Николай Пахомов, представитель СБА по связям с общественностью, заявил, что Служба временно не рекомендует посещать районы на границе Аравии и Кришны. В зону риска входят Севастопольский проспект, Загородное шоссе и Черемушкинская улица. Тем не менее вводить в этих районах даже ограниченный комендантский час…
— Встать! Смирно!
Солдаты, повинуясь приказу дневального, подскочили с кресел, и в сутолоке кто-то торопливо вдавил в пепельницу сигарету.
— Вольно, — буркнула Эмира. — Продолжайте. Судя по тонкому запаху, в сигаретку завернули не обычный табак, но Го уже давно прекратила попытки отучить своих бойцов от «травки». На этот раз курил Димка Шифер — глаза не спрячешь, но увлечение пока не мешало ему оставаться классным снайпером. Пока. И поэтому Эмира — пока — сделала вид, что не почувствовала пьянящий аромат.
И посмотрела на экран, на котором появилась схема опасных зон.
— Далеко, — едва слышно пробормотала Фатима Тураева, заместитель Эмиры. — Даже если полыхнет, нас прикроет Болото, просто так через него не пройдут. Да и река… Мосты закроем…
Капитан Го промолчала.
Форма лица, густые черные волосы, большие черные глаза, а особенно почти сросшиеся брови делали Эмиру похожей на женщин Кавказа. В Урусе ее частенько принимали за свою, но напрасно: выходцы из кланов не могли рассчитывать на карьеру в ОКР. Эмира была полукровкой, безропотная русская служанка так и не рассказала дочери, кто из хозяйской семьи стал ее отцом. Чужая для всех. Несмываемая печать парии должна была обречь девушку на печальную участь рабыни, поставить на самую нижнюю ступень российского общества или… наоборот — поднять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9