Этот не постеснялся обнять Папу прилюдно, а, обнимая, шепнул на ухо:
- Все было славно. И индюк твой понравился. Ты уж постарайся ощипать его как следует.
- Я постараюсь… А девочек моих поглядеть не хочешь?
- Прости, Папа, дела.
- Какие дела ночью, ты что?
- А у меня настоящие дела только ночью и начинаются. Типа, как у главного урки страны.
- Это ты про Сталина?
- Про него, генацвале, про кого же еще!… Но своего бойца я тебе оставляю, как договаривались.
- Рыхлого, что ли?
- Ну, да. Ты ведь хотел его с Ангелом столкнуть, - вот и поглядишь, какой у меня охраняла. Может, Ангела он и не побьет, но поразвлечь тебя сумеет. По любому пять сотен баксов на него поставлю.
- А если не с Ангелом, а с Костой драться будет?
- Тем более. Даже пару сотен сверху накину.
- Годится. Сам-то не желаешь за него поболеть?
- Некогда, брат, извини… - Ваха скупо улыбнулся. - Нельзя расслабляться. Новая власть на горизонте маячит. Наша власть. А всех перевертышей скоро на ножи поставим.
- Откуда такие сведения?
- А с самой горы, - толстый палец-сосиска, туго пережатый массивным перстнем, указал в потолок. - Надежные люди шепнули, что у чекистов вождь смену себе ищет. А как у них переменится, так и у нас обновление начнется…
Папа не улыбнулся и не поморщился. Ваха Курганский был моложе его лет на пятнадцать, а потому питал еще неоправданные надежды. Перемены и впрямь маячили, но в реставрацию старого Папа уже не верил. Новые давно срослись с властью, с ментами и теми же чекистами - срослись настолько крепко, что срубить их было бы труднее, чем грибные наросты на березовом стволе. Они и воров пользовали втемную, сшибая лбами, тасуя, словно колоду карт. Во всяком случае, Папа точно знал: понадобится он им, поднимут на гребень, а захотят его устранить, сметут и не заметят. Собственно, потому и не бились новые с ветеранами, что старая гвардия давно уже не составляла им серьезной конкуренции. Какое дело слону до слепня, опустившегося на круп? Он и не заметит его, а если и заметит, не отмахнется. Слишком много чести. А шкуру слоновью слепню все одно не прокусить, тем паче, что нынешних слонов умеют обслуживать ментовские пташки. Кого надо - смахнут крылом, а кого и склюют. Вот поэтому и нечего было трепыхаться. Сейчас им следовало затаиться и выжить, сохранив остатки сил, авторитета и капиталов. Это представлялось тоже не самой простой задачей, но оставалась надежда, что такие, как этот заморский боров, им сумеют помочь…
Повернув голову, Папа заставил себя улыбнуться Чарльзу Ларсену. Забавно, но тот по сию пору принимал его за крупного бизнесмена и даже видел в благородной седине старого вора определенную гарантию собственной безопасности. Впрочем, говоря по существу - совсем не к Папе он сюда приехал. Как и многих других, работника консульства в лагерь притянул собственный член. А коли так, то и пенять было не на кого. За то и поплатится англичанин, отстегнет в кассу братвы хороший кусок…
Опустившись в кресло, Папа махнул рукой, и тотчас заиграла энергичная музыка, в огромную залу впорхнула пара девчушек - тех самых юных танцовщиц, которых некогда он выкупил в одном из уральских борделей. Впрочем, покупка не стоила ему ни рубля, - Папа просто назвал себя хозяину и подарил визитку. Этого оказалось вполне достаточно. Девушки, доход от которых был без того не слишком велик, были преподнесены старому вору в качестве подарка от заведения. И хотя танцевали молодки не ахти как, главный их плюс крылся не в профессиональной технике и не природной грации, а в юности. Худенькая Лиза была, в сущности, еще подростком, очень напоминая мальчика, Татьяна же, формы которой успели в последние месяцы предательски округлиться, больше стала нравиться самому Папе. Какая из них приглянулась англичанину, угадать было трудно, а потому на вечеринку пригласили и ту, и другую.
Начав танец в полупрозрачных туниках, девушки постепенно сбрасывали с себя фрагменты одежды, причем каждая вторая деталь туалета падала вблизи ног англичанина, а свой серебристый лифчик Татьяна умудрилась даже бросить ему на колени. Впрочем, англичанин больше смотрел на Лизу, и именно ей Папа дал скрытый сигнал. Лиза все поняла правильно и, шагнув вперед, неожиданно для сидящих, одним махом скакнула на стол. В стороны полетели бокалы и рюмки, ручьями потекло пролитое вино, однако Лизе сегодня было позволено все. И, продолжая крушить застолье, она дотанцевала свой номер, скинув трусики прямо перед ошеломленным взором Ларсена. Впрочем, от рук англичанина Лиза умело ускользнула и уже через пару секунд, спрыгнув со стола, шмыгнула вслед за своей подругой.
- Great! Wonderful! - раскрасневшийся Чарльз Ларсен показал Папе два больших пальца. Жизнь в России тоже его кое-чему научила. - The second girl - is a real flash!… Фэнтэйстик! Отшен и отшен понравилась!
Милостиво кивнув, Папа пообещал:
- Если хотите, могу познакомить.
Голова второго секретаря генерального консула Великобритании энергично затряслась.
- Да, конэшно! Отшен хощу!
- Этого дела все хотят! - грубовато хохотнул Пельмень, но Папа одарил его таким взглядом, что боец немедленно заткнулся.
- Еще одну рюмочку? - Любаша привалилась было к плечу англичанина, но он решительно ее отодвинул.
- Спасибо, не хощу.
- Вот, значит, как! - в глазах у Любаши зажглись недобрые огоньки. - Эту пигалицу, выходит, хочешь, а меня нет?
- Я вас не отшен понимаю.
- Врешь, боров! Все ты прекрасно понимаешь! - хозяйка лагеря залпом опрокинула в крашенный рот рюмку, некрасиво скривилась. - Ну? Чего вылупился? Передо мной, братец, выделываться бесполезно. Я вас, кобелей, вдоль т поперек изучила!…
- Спокойней, Люба! По-моему, ты перебрала.
- Это кто перебрал? Я?!
- Выйди и охолонись! - взгляд Папы попытался образумить подельницу, но дамочка уже закусила удила. Дважды за день ее прелестями откровенно пренебрегли, и немудрено, что подобное отношение хозяйку лагеря повергло в ярость. Мотнув головой, она пристукнула кулаком по столу.
- А вот не выйду! И ты мне тоже не указ!…
Все за столом затихли, ожидая неминуемого взрыва, но взрыва не произошло. Спокойно взглянув на охрану, все тем же ровным голосом Папа произнес:
- Жуткая это вещь - пьяная женщина… Чан, Пельмень, выведите ее.
Момент был ответственный, а потому церемониться с барышней не стали. Зная ее бешеный нрав, Чан попросту сгреб Любашу за волосы и словно собачонку выдернул из-за стола, Пельмень же ухватил ее за ноги, и уже через полминуты они вытащили упирающуюся дамочку из зала. Умудренный жизнью Стакан тут же включил музыку погромче, а Папа обратил к Ларсену лучащуюся улыбкой физиономию.
- Увы, как говорится и на старуха бывает проруха.
- Старуху?… - Ларсен зачмокал губами. - What does it mean? Она есть старуха?…
- Еще не совсем, но… - Папа картинно помахал рукой. - В общем, все в порядке, Чарльз. Все о кей… И сейчас, чтобы ты окончательно забыл об этом конфузе, мы покажем тебе кое-что более существенное. У вас это именуется гладиаторскими схватками, а у нас - кулачными боями… Давай, Коста! Приглашай бойцов!
- Так все вроде здесь…
- Вот и давай в темпике. Надо устряпать Рыхлого, а то больно уж красиво его Ваха расписал. Типа, ни Ангел, ни ты его не уроют.
- Так может, новенького против него поставить?
- А это мне без разницы. Главное, чтобы гость не скучал.
- Ща все сделаем! - Коста понятливо кивнул…

***
Зимин совсем было решился уже влезть на крышу, когда из резиденции выскочил Куш.
- Але, Капитан! - он энергично замахал руками. - Хорошо, хоть не убрел никуда.
- А что такое?
- Папа тебя зовет, дело есть.
- Какое еще дело?
Куш оскалился.
- Ваха бойца привез - Рыхлого. Это гастролер, из Нижнего. Короче, Папа желает посмотреть его в деле.
- А почему рыхлого?
- Чудила! Кликуха у него такая. Ну, а Коста обделался и тебе его навялил.
- Что, серьезный боец?
- Боец - что надо. Его против Ангела готовили. Руками бьет, как ногами, и наоборот. Короче, крутой баклан. На раз всех раком ставит.
- Ну, а я-то тут причем?
- Вот и испытаешь его на крутость. Заодно англосакса повеселишь…
Зимин на это только покачал головой. О том, чтобы веселить приезжего педофила он даже не мечтал. Впрочем, препираться было бессмысленно. Много времени на сборы здесь не давали, и, спустя уже несколько минут под вопли все того же рыжеволосого конферансье, Стас выходил на ринг против Рыхлого.
- Господа, тотализатор, работает как обычно! - фальцетом выкрикивал рыжеволосый. - Синий угол - Капитан, красный - наш сегодняшний гость Рыхлый. Бой проходит по нашим обычным правилам - до победы и без перерывов. Впрочем, прошу не пугаться и не поглядывать на часы. В любом случае, не думаю, что мы просидим здесь всю ночь…
- Хватит нести пургу. Начинай бой! - пьяно выкрикнул кто-то из гостей.
- Бой начнется в свое время, господа. Но для начала делайте ваши ставки. Мосье Стакан, которого вы все хорошо знаете, готов принять любые условие и любую валюту. Как патриот, я советую ставить на синее, но как реалист и знаток, сам бросаю фишку на красное. Впрочем… Любая схватка не исключает чуда. Кроме того, не забывайте, если Рыхлый победит быстро, Папа выставит против него более сильного противника.
- С этого и надо было начинать, - едва слышно пробормотал Зимин. Теперь суть поединка для него и впрямь прояснилась. Как и в прежние времена, группировки бравировали силой, играли мускулами. Для того и прислали Рыхлого - чтобы дать щелбана Папе, напомнить, что кроме его бойцов есть и другие - более могучие и ловкие. Тактика устаревшая, но кое-кто из уцелевших «спортсменов» девяностых к ней еще прибегал.
Зрителей было немного - всего-то десятка два, но лошадиное личико Ларсена Стас вычислил почти мгновенно. Все-таки Англия - не Франция и не Германия, куда славяне хаживали не однажды. Варясь в собственном соку на протяжении многих столетий, Великобритания вывела собственный генотип граждан, заметно отличающийся от окружающих соседей… Впрочем, сейчас Зимина больше интересовал типчик, что перетаптывался в противоположном углу. Развлечение - развлечением, но к затяжному поединку Стас был, конечно же, не готов. Даже в прежние боевые времена его не учили драться долго , сейчас же к этому добавлялась необходимость скрывать свои истинные возможности. Кроме того, силы следовало беречь для грядущей ноченьки, а в том, что она окажется бурной, Стас нимало не сомневался.
- Итак, мы начинаем! - выкрикнул конферансье, и тут же ударил гонг. Бойцы шагнули из своих углов, традиционно коснулись друг друга руками. Ни тот, ни другой не спешили, и Стасу это понравилось. Во всяком случае, выкладываться он вовсе не собирался. Куда как удобнее после трех-четырех минут словить случайный удар противника и преспокойно улечься на пол. Ну, а пока следовало поиграть в предложенный цирк, а заодно и сравнить силенку этого малого с тем парнем, что пытался придушить Сильвера.
На первый взгляд особыми физическими данными Рыхлый не отличался. К слову сказать, для хорошего спортсмена он был и в самом деле несколько рыхловат. Ни тебе отточенных мышц, ни положенной чемпионам стати и сухости, - напротив, спина Рыхлого выглядела откровенно заплывшей, а талия и вовсе скрывалась под изрядным пояском жира. Он и двигался соответственно - плавно перемещая ноги, танцующе клоня туловище из одной стороны в другую. Его манера больше напоминала этакий неспешный вальс: он не дергал Стаса финтами и ложными ударами, не пытался сокрушить стремительной атакой, - скорее соблюдал привычный для себя ритм. Тем не менее, в обманчивом этом спокойствии Зимин очень скоро углядел хорошо маскируемую угрозу. Противник только изображал атаки, провоцируя и заманивая, но отточенные движения выдавали многолетнюю работу над техникой, а несколько пробных ударов Стаса также принесли свою информацию: под лоснящейся тюленьей кожей бойца угадывалась упругая ртуть, а ртуть, как известно, металл, хоть и жидкий. В том же пробном сближении Стас намеренно приоткрыл печень, и правая рука Рыхлого тотчас сработала. Не будь Зимин к этому готов - и корчиться бы ему сейчас на полу от боли. Но, вильнув корпусом, он ускользнул от удара, в свою очередь выбросил правый крюк. Хотелось хоть раз перед поражением смазать гастролера по физиономии. Попадание было не слишком сильным, но публика в зале немедленно взревела. Зимин же мгновенно почувствовал, как воюющее против него тело напружинилось. Говоря языком европейской полиции - от желтого уровня опасности противник скачком перешел к красному - наиболее высокому. Внешне мало что изменилось, но для Зимина стало очевидным, что шутки кончились. Рыхлый успел оценить его по достоинству, а, оценив, включил форсаж, взведя все свои скрытые пружины, однозначно нацелившись на нокаут.
Вполне возможно, он ждал, что еще интересного покажет соперник, и Зимин не стал его разочаровывать. Проведя тройку хлестких джебов, он точно футболист ударил ногой - ударил заведомо неумело. Конечно же, не попал, но главное, Рыхлый окончательно пришел про себя к определенным выводам, и именно теперь от него следовало ожидать активизации действий. Опасаясь слишком уж радикального обострения, Стас прибег к тактике, которую не решался применять в бою с Гриней. Он пошел на грубый размен ударами, рассчитывая именно в этой рубке подгадать удачный момент. И снова все прошло, как по писаному. Где было Рыхлому разглядеть коварство заранее сдавшегося противника. От сумбурной атаки он легко ушел в сторону, разок даже попытался остановить Стаса пинком, но Зимин все же добился своего и припер противника к канатам. Вот теперь можно было чуточку порезвиться, и, молотнув Рыхлого коленом, Зимин взорвался чисто боксерской серией. Лишь один из множества ударов достиг цели, - все прочие завязли в умелых блоках Рыхлого. Тем не менее, разразившаяся воплями братва ничего этого, конечно же, не разглядела. Большинство присутствующих в зале даже понятия не имели к чему все идет. Они просто наблюдали красивую атаку и блажили во все горло. Между тем, законный финал стремительно приближался, а вместе с ним приближалось и красивое падение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44