Потом – странное дело, я стал понимать, что это совершенно не моя война… И эта охота на лойта, которой мы с таким увлечением сейчас отдаемся, она тоже, в принципе, не моя. Просто деваться мне некуда…
– Тебе? Странно. Перед тобой лежит весь мир, ты можешь молча удрать в любую страну, и никто тебя не найдет.
– Нет… – Кай глубоко затянулся и выпустил дым через ноздри, глядя, как в сизом облачке мутнеет перед глазами мерцающий хвост субмарины. – Понимаешь, мне вдруг стало казаться, что у меня появился шанс – шанс избавиться от того, что так давило на меня последние годы, от моего страха. Как будто лойт, притаившийся где-то в глубине Солнечной системы, стал для меня олицетворением тьмы в моем сознании.
– С философской точки зрения, – начал было Больт, но Кай перебил его раздраженным взмахом руки:
– Гюнтер, прости, но я не имею желания вести сейчас долгие ученые споры о вторичности или первичности сознания, материи и прочего дерьма. Я так долго вел их с самим собой, что они проели мне мозги. Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом. О женщинах, к примеру…
Глава 6
Едва увидев Кая, Валерия поняла, что произошло что-то непредвиденное. Она приказала Норе накрыть на стол и, ожидая, пока Харкаан переоденется к позднему ужину, принялась нетерпеливо мерить шагами просторный холл их жилища. Кай появился внизу раньше, чем девушка закончила сервировку. Валерия порывисто отошла от окна и подняла на него вопрошающие глаза.
– Мы напоролись на лойта, – мрачно сообщил Кай. – Египетский канал накрылся – похоже, нас сдал скотина Ахмед-Малик.
– Как это произошло?
Кай вкратце рассказал о событиях недавней ночи на побережье. Валерия закусила губу.
– И ты считаешь, что появление лойта в обличье британского полковника не было случайностью?
– Я боюсь так думать, – хмыкнул в ответ Кай. – Но все же этот факт наводит на определенные размышления. Полковник – и во главе патруля на двух бронетранспортерах? Тебе это не кажется странным?
– Ты сказал, что это был не патруль.
– Да в том-то и дело, что я не знаю, патруль это был или не патруль. Ясно одно: они знали, что возле берега стоит подводная лодка. Откуда? Я полагаю, что это работа Ахмеда. Если ты помнишь, мне он не нравился с самого начала. Скользкая сволочь… я допускаю, что англичане ему не слишком поверили, но решили все же поглядеть своими глазами. Все так – но к чему там полковник? Ему что, делать больше нечего было? Для эой акции по уши хватило бы и лейтенанта…
Валерия покачала головой.
– Как ты считаешь, мне следует поговорить об этом с Кирби?
– Лок видел все это. Он наверняка расскажет сам. Для Кирби, собственно, важно лишь то, что теперь нам нечего делать в этом поганом Египте. Остается только Греция.
– И Триполитания.
– Это – без меня, ты сама понимаешь…
Женщина мягко потрепала его по плечу и вышла на улицу. Больт, садясь за стол, бросил на Кая несколько удивленный взгляд:
– Что-то она стала слишком доброй…
– Ты так считаешь? – Кай едва не расхохотался. – Ну-ну…
Они ужинали вдвоем – Лок почему-то так и не спустился к столу – и в полном молчании. Больт, измученный выгрузкой тяжелых криоконтейнеров, с трудом шевелил челюстями и встал из-за стола, отставив почти полную тарелку.
– Я пойду, – пробормотал он, – посижу во дворе.
Несколько минут спустя и Кай, прихватив с собой графин легкого вина, вышел из дома. На крыле стоявшего перед фасадом «Форда» сидела Валерия. Увидев ее, Кай не поверил своим глазам – меж зубов женщины тлела сигарета.
– Уже и ты начала курить, – покачал он головой. – Что тут с нами происходит?
Валерия раздраженно махнула рукой.
– Не обращай на меня внимания… У нас опять возникла проблема.
– Что-то их в последнее время стало слишком много. Что на этот раз?
Валерия задумчиво скользнула взглядом по светящимся электрическим светом высоким окнам холла и произнесла, опуская глаза:
– Кирби собирается уходить.
– Вот как…
– Мне плевать на Кирби, но он хочет забрать с собой нашу лодку, автомобили и вообще все, что есть в этом чертовом доме. Я никогда не думала, что он такая сволочь.
– Ну и чихать нам на машины. Луиджи найдет хоть целый автопарк.
– Да? А время? Хорошо, черт с ними – и с машинами, и со всем остальным дерьмом: деньги есть, а все прочее решаемо. Но люди? Мы остаемся втроем и без лодки, без нашего главного транспорта. А если нам нужно будет срочно перебраться куда-нибудь… в тот же Египет? Что, ты предложишь мне купить у итальянцев какой-нибудь старенький линкор?
– Лери, ты начинаешь ворчать, как старая дева. В чем проблема? На кой тебе сдался этот хренов Кирби? Что он решает? Мы здесь – просто гости, и не более того.
– Ты не понимаешь, – горько выдохнула Валерия, – я торчу тут уже черт знает сколько времени, и только недавно у нас что-то стало получаться, мы вышли на какую-то информацию…
– Я все понял, ты можешь не продолжать. – Кай присел на подножку машины и сделал большой глоток. – Извини, но ты все-таки остервенела за эти годы. Я всегда говорил, что одинокая женщина – явление социально опасное. Ты привыкла к тому, что Кирби легко контролируется и покорно выполняет все твои требования. Я видел это с первого дня. Теперь Кирби вдруг решил взбрыкнуть – и у тебя начинается истерика. Странно, почему я ни разу не видел вас в одной постели? Чего это ты стала так маскироваться?
– Харкаан! – Женщина вскочила и уперлась в него ненавидящим взглядом. – Ты… ты все тот же чертов аристократ, лорд айсбергов и снежных полей! Т-ты хочешь сказать, что ты по-прежнему умнее всех? Что ты по-прежнему видишь все и вся?
– Не заикайся, – усмехнулся Кай. – Это становится смешным. Где твоя хваленая логика?
Он поднялся на ноги и попытался обнять ее. Валерия не сопротивлялась – опершись о выгнутое крыло «Форда», она застыла в его руках, спрятала голову в распахнутой летной куртке.
– Лери, – начал Кай, но осекся: как он ни старался голос зазвучал все так же холодно и насмешливо. Женщина дрогнула, вырвалась из его объятий и вздернула голову, глядя ему прямо в глаза:
– Так кто из нас скотина, Харкаан?
Он машинально сжался, ожидая звонкого хлопка закрываемой двери, но леди Валерия уже взяла себя в руки, удара не было, она не могла позволить себе такой, слишком женской, слабости. Кай остался один.
– А постарела ж ты, стерва, – меланхолично пробормотал он. – И с чего бы это?
Сделав еще глоток, Кай забрался в салон автомобиля, не глядя нащупал торчащий в панели ключ зажигания и пустил двигатель. Ворота внутреннего двора были распахнуты. Он медленно проехал через полукруглую арку и загнал машину в угол двора, где стоял пыльный «Бентли» с поднятой брезентовой крышей.
Возле цветника на низкой скамейке сидел Больт. Над ним висел приделанный Каем плафон – в его свете гауптман задумчиво чистил итальянскую «беретту», захваченную им с лодки. Автомат попал к ним прямо с поля боя, и забитый пылью затвор никто не пытался приводить в порядок. Больт, облюбовавший эту дурацкую игрушку, поклялся вычистить его при первой же возможности.
Однако сейчас он сидел под плафоном вовсе не из-за автомата. Заглушив двигатель «Форда», Кай подошел к нему и уселся рядом. Гауптман медленно поднял голову.
– Слушай, – с горечью произнес он, – что у нас тут происходит? Лок, весь в слезах, вдруг бросился на меня на лестнице с поцелуями, потом… убежал, черт его возьми. На втором этаже эта, как ее… Нора – в истерике бьется. Ты не в курсе?..
– Кирби решил закончить свою коммерческую деятельность, – скривился в ответ Кай. – Валерия сейчас тоже… бьется.
– Черт. – Больт сплюнул себе под ноги, затем решительно замкнул затворную раму и отложил автомат в сторону. – Тебе не кажется, что ты слишком критичен в отношениях с ней?
– Что ты можешь в этом понимать? – едко усмехнулся Кай. – Кто ты вообще такой, чтобы делать какие-либо выводы?
Больт горестно покачал головой.
– Схожу я за выпивкой…
– Не нужно. – Кай поднял руку с графином, и резной хрусталь засверкал в свете лампочки. – У меня все с собой.
«А странно, – вдруг подумал Кай, глядя, как его друг глотает вино, – в ней действительно что-то изменилось. Трудно сказать, что именно, но она явно стала какой-то не такой – то ли в самом деле постарела, то ли что-то еще. Но стоит ли из-за этого менять свое отношение к ней? Кто может сказать, что у нее в голове на самом деле? Долг всегда стоял у нее на первом месте – точнее, придворное понимание долга, будь он проклят. Даже то, что я привык считать предательством, у нее легко укладывается в обычные рамки собачьего служения императорской руке…»
Он взял протянутый ему графин, сделал большой глоток, и вдруг вместо привычного уже рисунка далеких – боже, каких далеких отсюда! – созвездий в глазах завертелись картины тех дней, которые он изо всех сил пытался выбросить из памяти.
…Валерия сопровождала Седьмую Звезду в качестве главного наблюдателя императорского Совета Безопасности. Компетентность, отличные манеры и, главное, – статус возлюбленной одного из самых известных офицеров-охотников обеспечили ей благосклонное отношение даже со стороны известных скептиков, не пускавших в свой круг никого из чужаков. Война, яростная, но быстротечная, шла к концу. Последняя миссия Седьмой Звезды – выход в Зону Донг, все еще занятую противником, была довольно спонтанной, приказ на выполнение пришел неожиданно, и мало кто заметил отсутствие на флагмане императорского наблюдателя. Валерия исчезла неожиданно, успев лишь сообщить – что она переправлена в столицу для подготовки кого-то срочного отчета. Если бы он мог знать, что это будет за отчет…
Когда Седьмая Звезда Саргона вернулась на орбиты базовой системы, многих из ее воинов уже ждало типовое обвинение: незаконные контакты с чужими расами, сомнения в верности пресловутого Пути Императора, разложение лояльных войск и прочие признаки государственной измены. Разумеется, такие обвинения невозможны без четкой, грамотно подготовленной свидетельской базы, и она была – составленная и обработанная императорским генералом Валерией С. Мелби…
В числе обвиненных был и Кай. Разумеется, придворные лизоблюды, устроившие это шоу, прекрасно понимали, что никогда и ни при каких обстоятельствах они не смогут добиться выполнения приговора, вынесенного в отношении кого-либо из офицеров Седьмой Звезды, но им было необходимо верноподданническое представление, и они сумели поставить его с пышностью и размахом. Руководила дознанием, конечно же, сама леди Валерия.
Люди, делившие с ней стол (что для саргонца уже немало), люди, у нее на глазах уходившие в бой, – эти люди оказались обвалянными в смоле и перьях, поднятыми на Голгофу императорских директив, объявлявших их едва ли не главными врагами человечества. Все это было работой, блестящей работой очаровательной женщины, которую принял к себе пятый лорд Харкаан, наследник старинной и почтенной, в веках прославленной фамилии. В этой ситуации даже самоубийство не могло быть для него выходом.
Кай валялся у Валерии в ногах, умоляя ее перенести всю тяжесть обвинений на него одного, оставив ему возможность уйти с незапятнанной честью, но она лишь поджимала в ответ губы, прося его милость лорда Харкаана покинуть кабинет. Наоборот, она сняла с него большую часть статей, оставив лишь незначительные: нелояльность и недостаточное почтение к властвующей Фамилии…
Все – от командующего до рядового техника – понимали, что Кай Харкаан виновен лишь в том, что не смог противиться зову своего молодого еще сердца, но честь среди них стояла выше любых законов. Честь рода Харкаан оф Саргон была уничтожена раз и навсегда, и он, один из лучших среди равных, метался в поисках выхода… которого не существовало.
Годы, казалось, все же смогли изменить эту женщину. Кай догадывался, что скандал, поднявшийся после того, как Седьмая Звезда объявила о своем недоверии императорскому правительству и неожиданно для всех покинула систему базирования, скорее всего повлиял на ее карьеру отрицательно. Новарра подробно рассказал ему о событиях, происшедших вскоре после его бегства. Седьмая Звезда сосредоточилась вокруг родного Саргона, превратив его в мощнейший бастион галактики: император был близок к удару, но понимал, что может только ждать, ждать, пока не улягутся страсти и можно будет вести с Саргоном более-менее спокойный разговор. Кай не знал, как провела эти одиннадцать лет Валерия, но понимал, что вряд ли она была счастлива. Ее всегда манил далекий, но бесконечно яркий блеск императорского двора; будучи оторванной от старой мечты ворваться в этот океан фальшивого, неестественного, словно галоген, света, она наверняка чувствовала себя совершенно потерянной.
«Наверное, – подумал Кай с горьковатым, но все же злорадством, – ты мучилась не меньше меня… А теперь для тебя вдруг открылись новые, такие волнующие перспективы – уничтожить лойта, расписать самое себя в ярчайших тонах, и тогда о тебе заговорят вновь, а это самое главное!»
За ушами защипало – слабо, почти неощутимо, но Кай сразу понял, что это значит. Он поднял графин, сделал пару глотков и повернулся к Больту, который продолжал меланхолично драть банником ствол «беретты».
– Похоже, Кирби начал передачу товара, – сказал он. – Не знаю почему, но он всегда делает это по ночам.
– Да? – отозвался гауптман. – И что, они уйдут сегодня же?
– Вряд ли, – усмехнулся Кай. – Им нужно перетащить целую кучу имущества: Кирби собирается забрать лодку и даже автомобили. Непонятно, на что они ему сдались?
Больт недоуменно фыркнул, приложился к графину и вернулся к чистке автомата.
– Дыру в стволе протрешь, – заметил Кай. – Ты уже полчаса его драишь – не надоело?
– А я думаю, – ответил Больт. – Я думаю о том, чем все это закончится. Уеду в Южную Америку, буду преподавать историю в каком-нибудь провинциальном колледже, потом женюсь, наверное. Там ведь ценят людей с дипломами европейских университетов.
– А в небо не потянет?
– В небо? – Гюнтер поднял на Кая свои голубые глаза, ставшие в этот момент по-детски беззащитными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50