- Не более, чем сейчас, сэр. Вы спросите, почему? Да ведь кормить-то
вам придется только половину нынешнего населения! Пошевелите мозгами,
джентльмены! До сих пор вы несколько чересчур радужно оценивали свое
будущее - вийров уберут, и вы полные хозяева всего здесь, так? Нет,
джентльмены, не совсем так. Не приходило ли вам в голову, что гривастые
чувствуют и понимают наши приготовления? Что они будут драться не хуже
людей, зная что битва идет за само существование их рода? Что, возможно,
они уже создали свое Общество и назначили дату своего Дня? Что этот День
может грянуть раньше, чем наш, и тогда гривастые сначала вырежут сельское
население - вас и ваши семьи, джентльмены! - а потом двинутся на города?..
Джек поглядел на Чаксвилли даже с некоторым уважительным изумлением.
Интересно, чего больше в этом человеке: дерзкого цинизма или острого
реалистического ума? Во всяком случае, у остальных присутствующих нет либо
того, либо другого, либо и того и другого вместе... Чаксвилли между тем
продолжал:
- Должен предупредить вас, джентльмены. Пусть слабонервные укрепятся
духом, ибо наши специалисты считают, что в грядущей битве мы потеряем едва
ли не половину своих сил.
- Половину?!.
- Да, джентльмены, цена ужасная. Но, хотя мне крайне неприятно
говорить об этом, здесь есть своя положительная сторона. Уцелевшим
останется больше места; сменится несколько поколений, прежде чем на
Авалоне опять возникнет угроза перенаселения, а значит - и мятежа. А
сегодня эта угроза, как вы, несомненно, понимаете, доставляет немало
хлопот королеве. Впереди у нас кровавое, лихое время. Готовьтесь,
джентльмены.

6
Тони принес Джеку обед. Он нашел брата посреди поля налегающим на
рукоятки плуга и изо всех сил клянущим упряжку единорогов:
- Всякий раз, завидев малейшую тень, эти твари пытаются пуститься
вскачь! Я здесь с самого рассвета и почти ничего не сделал, если не
считать возни с этими проклятыми животными!..
- Привет, Джек! Почему бы тебе не перекусить? Может, тогда
почувствуешь себя лучше?
- Разве во мне дело? Я-то чувствую себя прекрасно... Вернее,
чувствовал бы, если б не эти чертовы недоумки. Господи, чего бы я только
не дал за легендарную лошадь! Говорят, это был лучший друг человека: лежи
себе целый день в тенечке, а она сама за тебя все вспашет...
- Джек, а почему бы нам не нанять людей на пахоту? Я слышал, первые
здешние поселенцы так и делали.
- Братишка, когда пашешь целину, надо пахать ее глубоко, иначе урожая
не видать: зерно очень разборчиво. А чего ради наемный пахарь станет
корячиться и глубоко пахать? Это ведь не его земля и не его зерно, верно?
- Верно. А отец говорит, что и зерно у нас не такое, как там, на
Земле. Вроде бы его вывели гривастые из какого-то сорняка, но при
выведении порода стала такой нежной...
Джек выпряг животных и повел их к ручью поить.
- А знаешь, что наши единороги - это карликовая порода? Когда-то,
говорят, существовал гигантский предок нынешних капризных тварей, умный и
послушный, как лошадь.
- И куда же он девался?
- Исчез в тот же день, когда Дэйр лишился железа. Бах! Ни железа, ни
пахотных единорогов. Почти все живое на планете пропало, во всяком случае,
почти все полезные виды.
- И ты в это веришь?
- Шахтеры и рудоискатели находят множество костей животных, которых
теперь нет. И остатки больших городов, - как возле Черной скалы, знаешь? -
явно погибших от какой-то катастрофы. Должно быть, истории о Страшном Дне
- правда...
- Здорово! Отец Джо говорил, это было тысячу лет назад, да я как-то
не очень верил. Джек, а как ты думаешь: гривастые и вправду тогда умели
летать?
- Не знаю. Но жалко, что когда железо взлетело на воздух, оно не
пощадило хороших пахотных животных...
- А когда Святой Дионис обращал дракона, он запряг его в плуг, чтобы
вспахать широкую полосу земли... Джек! А почему бы тебе не запрячь
дракона?
- Ну еще бы! - Джек ел, поэтому говорил невнятно, - ты имеешь в виду
историю первого Соглашения с вийрами?
- Ну да! Когда наши пришли сюда из Дальнего, а гривастые разрешили им
занять столько земли, сколько может обойти человек с плугом от зари до
зари, Святой Дионис перехитрил их: запряг христианского дракона и обошел с
плугом по границе... Здорово, да? Представляю, какие выражения были на
лицах у гривастых в тот вечер!..
- Тони, вряд ли стоит верить всему, что слышишь. Но хотел бы я иметь
того дракона... Могу спорить - он-то пахал на нужную глубину!
- Джек, а ты когда-нибудь видел дракона?
- Нет.
- Но если нужно верить только в то, что сам видел, а ни одного
дракона тебе никогда на глаза не попадалось, откуда же ты знаешь, что
такие звери на самом деле существуют?
- Если драконов не существует, то кто тогда ворует наших единорогов?
- Джек посмотрел куда-то поверх головы Тони. - И потом, мне сирена
говорила, что она общалась с тем самым, на которого я охотился. Да вот она
сама идет. Можешь спросить, если не веришь.
Тони скорчил рожицу:
- Мне, пожалуй, пора.
Джек рассеянно кивнул; его внимание было приковано к приближающейся
сирене, к ее легкой упругой походке. Тони ехидно прищурился и побежал к
деревьям у края поля.
- Привет, Джек! - поздоровалась Р-ли по-английски. В руках у нее была
ваза в форме слезы.
- Привет, Р-ли, - ответил он детской речью.
Сирена заговорщицки улыбнулась, как будто применение Джеком этого
языка было чем-то особенным, каким-то тайным знаком:
- Иду за медом. Хочешь со мной?
Джек огляделся. Вокруг никого.
- Пошли. Пахота подождет. Если я сейчас не уйду, то не удержусь и
поубиваю этих тварей.
Р-ли стала напевать одну из последних модных песенок - "Запряги
дракона в плуг".
- О, это было бы неплохо! Если б я мог...
Он разделся до пояса и стал плескать на себя воду из ручья. Сирена
поставила амфору острым концом в ил, вошла в ручей и улеглась в воде.
- Если б ты не стеснялся своего тела, ты мог бы сделать то же самое,
- подразнила она Джека.
- Пока я с тобой, мне это тоже кажется нелепым. - Все-таки Джек
украдкой еще раз огляделся.
- Странно слышать от тебя такое...
- Да я имею в виду... Ну, вообще-то одежда людям необходима, а вот
для вийров... Словом, нет ничего дурного в том, что вы ходите голыми.
- Ну да, мы же животные... У нас нет души или чего-то вроде... Джек,
ты помнишь, когда мы были детьми, ты часто убегал к нам на пруд и плавал с
нами? Тогда на тебе штанов не было.
- Я был ребенком!
- Верно, но не таким уж невинным, как воображаешь теперь. Мы тогда
часто смеялись над тобой - не потому, что ты голый, а потому, что ты
казался себе ужасно испорченным и одновременно был в тайном восторге от
сознания, что совершаешь грех. Эта тайна была прямо-таки написана у тебя
на лице! Представляешь, если бы тебя тогда застукали родители? Славную
порку ты бы получил, а?
- Да уж. Но когда мальчишке говорят, что чего-то делать нельзя, он
сперва пытается попробовать - почему нельзя. Кроме того, это было так...
забавно. И весело.
- Значит, тогда ты так не стыдился своего тела? А теперь стыдишься.
Тебя убедили в этом, да? Я еще понимаю, когда ваши женщины наряжаются - у
большинства из них куча недостатков, которые надо скрывать...
- Не будь злючкой.
- Ничуть. Я говорю правду.
Джек поднялся, надел шляпу и собрал одежду:
- Прежде, чем мы пойдем за медом, Р-ли, скажи мне вот что. Почему ты
отказалась от своей доли жемчуга?
Сирена поднялась и двинулась к нему, плавно ступая в воде. Капли на
ее гладкой коже блестели, как маленькие хрустальные вселенные, скатываясь
на песок. Р-ли левой рукой подняла тяжелые мокрые волосы и они блестели на
солнце червонным золотом. Ее фиалковые глаза, не отрываясь, глядели в
карие глаза Джека. Правая рука вопросительно замерла на полпути к нему.
Джек сглотнул и протянул руку ей навстречу.
Она не отпрянула. Подчиняясь нежной, но твердой настойчивости мужской
руки, Р-ли оказалась в объятиях Джека.

7
Неделей позже было совершено нападение на армейский обоз. Боевики
Организации с вечера вырядились сатирами. Вряд ли их маскировка одурачила
бы кого-нибудь днем, да и в темноте достаточно было лишь слегка
приглядеться, чтобы понять что к чему. Впрочем, это никого не беспокоило:
армии королевы нужен был повод - она его получит!
Охрана обоза расположилась в таверне "Сплошное стекло". Солдаты пили
пиво и резались в кости. Фургоны с оружием цепочкой выстроились на заднем
дворе таверны под присмотром ездовых и сержанта, возившихся с упряжками.
Сержант даже не обернулся, когда первые участники налета появились из-за
сарая.
Справиться с часовыми оказалось делом несложным. Лжесатиры просто
окружили изумленных солдат, практически не встретив сопротивления, и
заставили их молчать. Таким ли уж неожиданным было нападение? - размышлял
Джек, затыкая кляпом рот одному из солдат. Непохоже, чтобы так.
Веселый шум в таверне помешал остальным воинам расслышать скрип осей
повозок и храп упряжных единорогов, когда обоз выбирался на дорогу.
Выехав, похитители отбросили всякую осторожность и стали шумно погонять
запряжки. Только тогда двери таверны распахнулись настежь и из них,
спотыкаясь, с криком и руганью, высыпала толпа обозников, все еще с
пивными кружками, деньгами и костями в руках.
Джек решил, что военные - никудышные актеры: слишком слабыми и
неубедительными были проклятья, и слишком громко звучали среди них взрывы
хохота.
На протяжении всего долгого пути обратно он испытывал что угодно,
только не отвагу боевого задора. Больше всего было разочарования. И это
все? Да ведь ему даже не пришлось вынуть свою шпагу! Еще недавно Джеку так
хотелось опробовать ее на ком-нибудь или на чем-нибудь. А теперь на его
плечи давил какой-то тяжелый груз, который никак не удавалось сбросить...
Даже во время своих редких свиданий с Р-ли он не мог полностью
освободиться от этого гнета. Слишком многое напоминало о словах, сказанных
после их первого поцелуя...
Тогда он прижал ее к себе и, прерывая дыхание, повторял, что любит
ее, любит, и ему совсем наплевать, что будет, когда об этом узнают,
наплевать и все...
- Сейчас ты меня любишь, да. Но мы никогда не будем вместе, Джек,
милый.
- Почему, Р-ли?
- Потому что это невозможно. Церковь, государство, родня запретят
тебе.
- Я им не позволю. Я... Я люблю тебя, Р-ли!
- Конечно, милый. У нас есть один выход. Только один.
- Какой?
- Пойдем со мной.
- Куда?
- В горы. В Тракию.
- Я не могу этого сделать.
- Почему?
- Оставить своих родных? Разбить сердца родителей? Обмануть девушку,
которая мне обещана? Быть отлученным от церкви?.. Я не могу, Р-ли... Не
могу!
- Вот видишь... Если бы ты по-настоящему любил меня, ты бы смог.
- Пойми, Р-ли, для тебя все слишком просто. Но... Ты же не человек...
- Если б ты пошел со мной в долину по ту сторону гор, ты приобрел бы
не только меня, но гораздо больше. Ты стал бы таким, каким тебе никогда не
стать здесь в Дионисии...
- Кем же?
- Цельным человеком. Настоящим человеком, Джек!
- Не понимаю.
- Ты приобрел бы равновесие, единство тела и души. Твое подсознание
работало бы рука об руку с сознанием. Ты перестал бы быть похожим на
сумасбродного ребенка или расстроенную лиру...
- И все же я никак не пойму, о чем ты...
- Пойдем со мной в долину, где я была три года перед Посвящением. Там
ты будешь среди настоящих людей. Пойми, Джек, ты сейчас... не обижайся, ты
сейчас какой-то... шероховатый, состоящий из кучи привычек, черт и
предрассудков, не сливающихся в единое целое. Иначе говоря, набор чего
угодно.
- Просто какое-то пугало! Ну, спасибо...
- Сердись, если хочешь. Я не хочу тебя обидеть или оскорбить, поверь.
Ты еще не осознал себя, своих скрытых способностей. Они спрятаны от тебя -
тобой и другими. Ты сам с собой играешь в прятки, Джек. Отказываешься
увидеть себя таким, какой ты на самом деле.
- Если уж ты такая цельная, почему же ты меня любишь? Такого
разрозненного?
- Джек, у тебя столько же возможностей стать сильным и совершенным,
как у любого человека или... гривастого. Там, в Тракии, ты сможешь стать
таким, каким должен быть. Сегодня любой, кто преодолел барьер страха и
ненависти, может легко научиться тому, на что у нас ушли мучительные
столетия.
- Бросив все, что имеет?
- Брось все, что стоит бросать. Лучшее сохрани. Но решить, что для
тебя лучшее ты не сможешь... Не сможешь, если не пойдешь со мной.
- Я подумаю.
- Джек, милый, решать надо сейчас.
- Это такое искушение. У меня просто голова кружится...
- Идем. Стреножь единорогов и оставь плуг в борозде. Не надо
прощаний. Просто уйдем.
- Я... Нет, я не могу! Пойми - это так...
- Не надо извиняться, Джек. Жаль...
После этого разговора он никак не мог отделаться от мысли, что
проморгал дорогу к счастью, прямую и ясную. Сперва Джек пытался убедить
себя, будто он преодолел сатанинское искушение, но в конце концов осознал,
что ему просто не хватило смелости отказаться от всего ради... Ради Р-ли и
счастья.
Но ведь ни один священник никогда не освятил бы их брак! Хотя...
Если они любят друг друга, так ли уж необходимо, чтобы человек в рясе
говорил над ними какие-то слова? Видно, эта необходимость глубоко засела в
нем, раз он не ушел тогда с любимой... А ведь она сказала - если любишь,
идем...
Он не пошел.
Выходит, он не любит ее?
Нет, любит!
Джек трахнул кулаком по борту фургона. Он любит Р-ли! Любит!
- Что, черт тебя побери, ты там устраиваешь? - спросил молодой Хоу. -
Решил разнести фургон на кусочки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25