– Твою, – усмехнулся Кикаха. – Хотя мне не придется тебя мучить. Я припрятал в рукаве еще одну карту. Так что страданий можешь не бояться – физических, я имею в виду. Хрууз сумеет разобраться в том, как работает твой аппарат.
На сей раз пришел черед усмехаться тоану:
– Я давно предвидел появление какого-нибудь умника вроде хрингдиза.
Аппарат не включится, пока не идентифицирует меня в качестве оператора. Он сверит частоту голоса и образчик интонаций. Ему также понадобятся отпечатки моих пальцев, глаз, запаха и маленький кусочек кожи, чтобы прочесть мою ДНК. А кроме того, он потребует кодовую фразу, хотя ее вы сможете вырвать у меня под пытками. Но это не обязательно. Я вам и так ее скажу, не жалко.
– А дальше? – спросил Кикаха.
– Ага! Ты уже догадался, что это не все! Правильно догадался. Если аппарат включу не я, то через некоторое время в нем взорвется парочка внутренних деталей. Взрыв уничтожит машину, а заодно аннигилирует все в радиусе трехсот футов и вызовет серьезные разрушения в радиусе следующих трехсот.
– Да, это серьезно, – согласился Кикаха. – То есть ты создал самоуничтожающуюся систему исключительно для того, чтобы твои клоны не могли ею воспользоваться, верно?
– Ну и долго же до тебя доходит, идиот!
– Этот идиот сумеет перехитрить твою систему, – сказал Кикаха. – Ты утаил от меня еще одну подробность, с помощью которой машина тебя распознает. Нечто, отличающее тебя от клонов. Но ты мне расскажешь об этом, когда боль станет совсем нестерпимой. Как я уже говорил, пыток я не люблю, но иногда к ним прибегаю. Этот инструмент практически не дает осечки.
– Информацию ты получишь, да только воспользоваться ею не сможешь. И даже если ты посадишь оператором Ашателона или Вематола, аппарат все равно взорвется. – Рыжий Орк немного помолчал. – Мои сыновья могли бы управлять аппаратом, если бы не одно непреодолимое препятствие. Я расскажу тебе о нем, поскольку мне совсем не улыбается взлететь на воздух вместе с вами. Дело в том, что машину нельзя заставить стереть мне память. Даже я не могу этого сделать. Если я введу в аппарат такую команду, он тут же взорвется. Машина отличает меня от клонов по возрасту. Клоны гораздо моложе меня. И как только аппарат обнаружит эту разницу, сработает взрывной механизм.
– Что-то я не пойму, – протянул Кикаха. – Клетки в твоем теле обновляются каждые семь лет, как и у клонов. Как же машина уловит разницу?
– Очень просто. Перед стиранием аппарат просканирует мою память и таким образом убедится, что я – это я, поскольку у клонов память короче. Тут я бессилен что-либо изменить. Я не могу изъять эту цепь так, чтобы машина не взорвалась. Такая в нее вложена команда, и я не в силах ее отменить. – Рыжий Орк встал. – Все, я устал. Отправь меня обратно в камеру.
Кикаха тоже поднялся с кресла:
– Уже уходишь? А мне с тобой было так интересно!
Рыжий Орк встал в круг, очерченный на полу, ожидая, пока его отправят через врата в темницу. Напоследок он крикнул:
– Послушай моего совета, Кикаха! Присматривай за Хруузом! Не доверяй ему!
Выходя из комнаты, Кикаха вынужден был признаться себе, что зашел в тупик. Ситуация напоминала временную ничью. Рыжий Орк оказался упрямее дохлого осла. Ему предложили гораздо больше, чем он заслуживал, но этот ублюдок согласен был скорее умереть, чем лишиться памяти, то есть своего драгоценного “я”.
Кикаха пошел в центр управления – громадную комнату с очень толстым ковром, на котором виднелись бессчетные математические формулы. У контрольной панели с мириадами приборов и индикаторов сидел Хрууз. Он развернулся вместе с креслом и поглядел на Кикаху:
– Похоже, тебе придется либо убить его, либо держать в заточении до смерти.
– Держать его взаперти – не лучший выход. За те тысячелетия, что он еще проживет, ему удастся придумать способ побега. А мне невыносима одна мысль о том, что он будет разгуливать на свободе.
– Я предлагаю тебе прекратить его страдания.
– Страдания?
– Да. Порой Рыжий Орк вполне спокоен – так мне, во всяком случае, говорили – и живет в мире с самим собой, пока ощущает свое превосходство над другими людьми. Тогда он бывает даже добр и верит в свою божественную сущность. Но это чувство преходящее. Он не может удержать его, не может стать спокойным и безмятежным по-настоящему, и это его терзает. Он не может принудить людей полюбить себя, хотя сам того не сознает, ибо потребность в любви скрывается глубоко в его подсознании. Под любовью в данном случае я не подразумеваю секс или страсть. Он прожил много тысячелетий, но так и не научился жить в мире с собой и с людьми. Его довели до безумия окружающие, в которых сам он вызвал ненависть к себе.
А теперь ему предлагают возможность покончить с безумием, начать все сначала. Но, невзирая на все страдания и боль, он любит свое безумие. Он не может от него отказаться. Рыжий Орк считает себя сильной личностью, и во многих отношениях справедливо. Но в каком-то смысле он слабак, хотя именно слабаков он презирает больше всего.
Кикаха громко рассмеялся:
– Благодарю вас, доктор Фрейд!
– Как ты меня назвал?
– Не бери в голову. Ты хоть и не человек, но отлично разбираешься в человеческой психологии.
– Я убежден, что между двумя видами разумных существ не может быть кардинальной разницы. Как, впрочем, и между отдельными особями внутри одного вида.
– Возможно, ты прав. И все же факт остается фактом: я предложил Рыжему Орку самое мягкое наказание, учитывая все, что он натворил. А он не соглашается его принять. Такие дела.
Хрууз закатил свои огромные глазищи к потолку. Кикаха не мог понять, что это означает. Презрение? Недоумение по поводу загадочности человеческой натуры?
– Рыжий Орк хотел посеять в твоей душе сомнения на мой счет, – сказал Хрууз. – Надеюсь, ты понимаешь, что все его инсинуации – сплошная ложь.
– Ну конечно! Мне его намерения ясны, – откликнулся Кикаха. – Его хлебом не корми – дай только подложить кому-нибудь свинью.
“Чертов Рыжий Орк! – подумал он про себя. – А ведь он просто вытащил из глубины моего подсознания червей сомнения, что давно уже там кишели. Подозрение точит мой мозг постоянно – и все-таки у меня не было никаких оснований подозревать Хрууза в дурных намерениях. Не было и нет. Нужно просто выкинуть совет Рыжего Орка из головы… Хотя ведь и Манату Ворсион говорила что-то в том смысле, что я слишком доверяю Хруузу. Правда, она тут же признала, что для подобного замечания у нее нет оснований. С другой стороны, не стоит доверять никому, пока не пройдешь с ним огонь и воду… и даже когда пройдешь.
Обычно я подозреваю всех и каждого так же естественно, как дышу. Но у Хрууза такие веские основания для ненависти к властителям, что сомневаться в ней просто грешно. А может, он ненавидит не только тоанов, но и всех людей? Может, он такой же безумец, как и Рыжий Орк, просто лучше скрывает свои чувства? Да нет, Хрууза мне не в чем обвинить. Просто не в чем.
Ну а если он все-таки затевает какую-нибудь пакость? Как узнаешь? Откуда мне знать, что он думает и чувствует на самом деле? Я мог бы его заточить, убрать с дороги – но мне без него не обойтись, да и потом будет крайне несправедливо сажать его в темницу без всяких оснований.
О! Идея! Попрошу его пройти проверку на детекторе лжи! Нет. Он наверняка способен обмануть машину или наркотик правды с помощью ментальных приемов. Если Рыжему Орку это под силу, то Хруузу и подавно. К тому же его метаболизм и нервные реакции, скорее всего, отличаются от человеческих, и результаты проверки будут некорректны. И вообще, если я обращусь к нему с подобной просьбой, то тем самым нанесу смертельную обиду. Я просто не могу этого сделать. А может, нужно через “не могу”?”
Он взглянул на Хрууза, пытаясь разгадать, что творится в голове этого кузнечика.
– Когда ты собираешься казнить Рыжего Орка? – спросил Хрууз.
– Не знаю, я еще не решил. Его, конечно, нужно казнить. Но я ненавижу убивать – это моя слабость, – а убить мне его придется самому: нажать на кнопку и пустить в камеру газ или как-то по-другому, неважно. Я не стану поручать это яому-то еще. Так поступают только трусы.
– Не согласен, – откликнулся Хрууз. – Разве ты собственноручно убиваешь животных, которых подают тебе на обед?
– Как правило, да, хотя в чем-то ты прав. Но не совсем. Рыжий Орк не животное, что бы о нем ни говорили. Даже несмотря на то, что он собирался убить меня и съесть, как будто я животное.
– Надеюсь, ты решишь свою дилемму, – сказал хрингдиз. – А я, пожалуй, вернусь на время в свой мир.
Предупреждение Рыжего Орка вспыхнуло у Кикахи в мозгу, точно чья-то рука рванула струны арфы. В этой мелодии пронзительным диссонансом звенели ноты подозрения. Чертов Рыжий Орк, чтоб ты провалился!
– Зачем? – как можно спокойнее проговорил Кикаха.
– Как ты знаешь, я пытаюсь раскрыть коды Рыжего Орка, чтобы проникнуть в секретные файлы компьютера. Надеюсь найти там базы данных, которые позволят нам сконструировать свою машину для стирания памяти. Если получится, мы сможем превратить его в невинное дитя и избежать необходимости убийства. Но есть и еще одна, не менее важная причина. Возможно, Рыжий Орк все-таки сохранил память Ананы, а тебе просто наврал. Хочу поискать в базах данных. Как знать, может, нам удастся вернуть ей память?
Кикаху так захватила эта мысль, что все подозрения тут же рассеялись, как стая птиц при звуке выстрела. В конце концов, с чего он взял, что у хрингдиза есть какой-то зловещий тайный умысел? Вздор, да и только! В сражении с Рыжим Орком Хрууз был незаменим. И вообще он славный парень, несмотря на свою чудовищную внешность.
– Ты и правда так думаешь? – спросил Кикаха.
– Все возможно. Мы должны испробовать все шансы, даже если они потребуют длительных усилий. Ради такого дела не стоит жалеть ни времени, ни сил.
– Да я тебя сейчас расцелую! – воскликнул Кикаха.
– Пожалуйста, если это доставит тебе удовольствие.
– Ну… я не имел в виду буквально, – растерялся Кикаха. – Я просто хотел сказать, что безумно тебе благодарен.
– Но мне нужно вернуться на мою планету, – невозмутимо продолжал хрингдиз. – Там у меня колоссальный архив информации, как унаследованной от предков, так и захваченной у тоанов. Я даже не знаю толком всего, что там есть. Возможно, в архиве мне удастся найти не только способ расшифровки кодов Рыжего Орка, но и данные о том, как построить аппарат для стирания памяти. Кто знает?
К тому же наш друг, Эрик Клифтон, наверное, жутко скучает в одиночестве. Я переброшу его сюда – пускай побудет в человеческой компании.
– Да, но… – начал было Кикаха и умолк.
– Что? – спросил Хрууз.
– Так, ничего.
– Я заметил, что когда вы, люди, говорите “ничего”, то в уме при этом часто держите нечто.
– Ты очень наблюдателен, – сказал Кикаха. – Но в данном случае мне просто стукнула в голову одна мысль, не имеющая отношения к нашему разговору. Кое-что мне надо было сделать, а я забыл, вот и все.
Подозрительность Кикахи была подобна мусорному мешку, выброшенному на пляже в море. Вот он уже почти пропал из виду – и вдруг приливная волна выносит его и швыряет тебе прямо под ноги.
– Это чертовски любезно с твоей стороны, что ты так внимателен к чувствам Клифтона, – снова заговорил Кикаха, – но мне бы хотелось, чтобы он пока остался с тобой.
– Почему?
Кикаха замялся, но только на секунду.
– Клифтон, конечно, не сможет помочь тебе с компьютером. Но он пригодится тебе – хотя бы для компании. К тому же Клифтону ты по душе. И, я уверен, ты многому сумеешь его научить, ведь он умен и очень любознателен.
“Слабо и неубедительно! – подумал Кикаха. – Но на большее я сейчас не способен. Надеюсь, мои слова не выдадут Хруузу, что я его подозреваю”.
– Хорошо, – сказал Хрууз, – пускай остается. Мне нравится Клифтон, я с удовольствием побуду в его компании. Правда, сам он, наверное, скучает по себе подобным, потомуто я и хотел перебросить его сюда. – Он помолчал немного и добавил: – Спасибо, что ты заботишься обо мне – о том, чтобы мне не было одиноко.
– Не за что, – ответил Кикаха.
Поведение хрингдиза явно не свидетельствовало о том, что он стремится избавиться от Клифтона. Впрочем, если Хрууз задумал что-то недоброе – хотя с какой стати? – то он просто убьет ни о чем не подозревающего англичанина, и вся недолга.
– Я хотел бы вернуться прямо сейчас, чтобы приняться за работу, – сказал Хрууз. – Не терпится поскорее решить эту проблему!
Он нажал кнопку на пульте управления и встал с кресла. Атмосфера в комнате внезапно накалилась, точно по ней пробежал эмоциональный разряд. Хрууз улыбался, но от этого отнюдь не выглядел менее зловещим. Впрочем, он выглядел таким всегда, независимо от выражения лица. Щупальце на кончике языка извивалось; тело застыло в напряженной позе. Словно лев, который дремал и вдруг почуял присутствие другого льва, подумал Кикаха. Он готов защищать свою территорию, готов наброситься на вторгшегося чужака. Но заговорил хрингдиз вполне спокойно:
– По-моему, ты делаешь из мухи слона. Я чувствую твою необъяснимую враждебность. Мне до сих пор не совсем понятны все выражения человеческих лиц и оттенки интонаций. Но чудится мне, что ты – как бы это выразиться? – подозреваешь меня в чем-то. Или я не прав?
– Ты прав, – сказал Кикаха, выхватив из кобуры лучемет и прицеливаясь в Хрууза. – Возможно, я допускаю грубую ошибку, сомневаясь в чистоте твоих намерений. Если так, я извинюсь. Потом. Но ставки сейчас слишком высоки, чтобы я мог позволить себе рисковать. Придется тебе посидеть взаперти, пока я разберусь, прав я или нет. Позже я все объясню. – Он махнул лучеметом: – Ты знаешь, где находятся врата, ведущие в спецкамеры. Я буду у тебя за спиной, так что не делай глупостей. Если попытаешься сбежать, я буду точно знать, что ты виновен.
– В чем? – спросил Хрууз.
– Иди!
Они пошли к двери. Но Хрууз, вместо того чтобы идти по прямой, уклонился на несколько футов влево. Кикаха громко крикнул:
– Стой!
Хрингдиз сделал еще два шага, остановился и начал поворачиваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38