Кристия отодвинула их и открыла скрипящую дверь с помощью Симеона - повеяло свежим воздухом.
Кристия подняла лампу, освещая комнату, которая когда-то служила конюшней: здесь все еще сохранились стойла для лошадей, старая сбруя с растрескавшейся кожей висела на стенах из неструганного дерева. Единственное окно было разбито, пол состоял из утрамбованной земли. Строение было пристроено к внешней стене здания, и из пола примерно в шести футах друг от друга росли два дерева, каждое приблизительно в два фута толщиной. Их вершины уходили в отверстия в потолке.
Отодвинув деревянную щеколду на двери из неотесанных досок, Найл увидел маленький внутренний двор, о существовании которого и не подозревал.
Леда погладила грубую серую кору одного из деревьев и сказала:
- Это эболия, дерево, древесина которого такая же твердая, как дуб или красное дерево. Они растут в Дельте. Я посоветовала бы вам поставить кровать вашего брата между ними.
Найл принял ее совет без колебаний. Сидонию послали в больницу, чтобы привести двух носильщиков с носилками и перенести Вайга. Найл отправил двух слуг в комнату, чтобы разобрать кровать Вайга, которая скреплялась деревянными штифтами; ее перенесли вниз и повторно собрали. Вайг спал настолько глубоко, что даже стук забиваемых штифтов не разбудил его.
Мать Найла, Сайрис, была разбужена этой деятельностью, и она наблюдала, как Вайга уложили на кровать между двумя деревьями. Она наклонилась над сыном и положила руки ему на лоб. Как и Найл, она обладала определенными телепатическими способностями, особенно когда это касалось ее детей. Она с облегчением улыбнулась.
- Лихорадка почти ушла.
Найл, сидящий на табурете с другой стороны кровати, потрогав лоб Вайга, понял, что диагноз матери слишком оптимистичен. Кровь Вайга все еще горела в лихорадке, вызванной ядом. Но, по крайней мере, его состояние теперь казалось стабильным. И сосредоточив внимание на более глубоком уровне, он понял, что деревья с обеих сторон кровати, фактически, оказывали успокаивающее влияние, похожее на прохладный бриз, дующий через окно. Этот бриз был живительной энергией, с характерной для Богини вибрацией. Для паука ее эффект был бы слабой струйкой энергии, едва излечивающей болезнь. Человеческое тело стояло на слишком высоком уровне развития, чтобы подзаряжаться этой энергией, но все же она оказывала на него укрепляющий эффект, как мелодичная музыка. С наступлением рассвета эффект должен был даже усилиться.
По крайней мере, облегчением было то, что Вайг попал в хорошие руки. Это означало, что Найл мог отправиться в путешествие не обременённый тревогами и беспокойством о брате.
Он посмотрел на Сидонию и Кристию, стоявших рядом.
- Вы должны особенно внимательно заботиться о моем брате. И если вы устанете, попробуйте найти других, которые могут помочь.
Они поняли, что он подразумевал --должно быть, по крайней мере, с полдюжины других молодых женщин, которые разделили благосклонность Вайга.
Кристия робко спросила:
- Мой господин готовится к…
Прежде, чем она закончила, Найл приложил палец к губам. Было важно, чтобы как можно меньше людей знали о его планируемом путешествии. Кристия вспыхнула, поняв, что чуть не допустила промах - слуги и носильщики были все еще в комнате - и Найл с интересом заметил, что Сидония также покраснела. Это означало, что они объединили свои ощущения, что могло пойти только на пользу их пациенту.
Найл повернулся к слугам.
- Спасибо за помощь. Вы можете идти.
Мужчины неуклюже вышли, непривычные к любезному обращению. Найл подозвал Симеона, который последовал было за ними.
- Мне нужен твой совет.
- С удовольствием.
Найл молчал, пока они пересекали главный зал. Когда он убедился, что их не могут подслушать, он сказал:
- Ты понимаешь, в чем проблема? Как только я оставлю город, известие об этом распространится, пока не достигнет шпионов Мага. Что мы можем с этим поделать?
Симеон пожал плечами.
- Если ты думаешь, что это опасно, не иди один.
- Мы уже это обсудили. - Найл усилием воли сдержал нетерпение в голосе. - Я должен идти один.
Ранее, вечером, Симеон пробовал убедить Найла позволить ему сопровождать его.
- Но как, ты думаешь, я смогу заставить людей поверить, что все еще нахожусь в городе?
- Мы можем сказать, что ты должен оставаться в своих покоях. Что ты страдаешь от лихорадки, которую подхватил в Дельте.
Найл задумался:
- Да, я думаю, что это может сработать. - И покачал головой. - Но меня должны видеть время от времени. Предположим, что мы можем найти кого-то, похожего на меня, кто мог бы носить мою одежду…
Они подошли к комнате Найла. Дверь открылась; Джарита, его личная служанка, услышала их шаги.
- Я же сказал тебе ложиться спать, - сказал Найл.
- Я подумала, что вам, возможно, что-нибудь понадобится.
- Ничего, спасибо, Джарита. - Из главной комнаты он увидел через открытую дверь спальни, что на его кровати лежит серая сумка. - Что это?
- Это ваша мать принесла. Это для вашего путешествия.
Найл обменялся взглядом с Симеоном.
- Откуда ты узнала, что я отправляюсь в путешествие?
- Ваша мать так сказала.
Симеон взял ее за подбородок указательным и большим пальцами и посмотрел в глаза.
- Никто больше не должен знать об этом. Это тайна.
Она кивнула. Найл был рад, что это сказал Симеон: он внушал ей что-то вроде благоговейного трепета. С тех пор, как его инъекции вернули к жизни парализованных паучьим ядом жертв, по городу распространилось поверье, что он колдун.
Найл осмотрел сумку, лежавшую на кровати. Она была сделана из толстой ткани, удивительно жесткой, имела лямки, чтобы надевать на плечи, и кожаные завязки; в ней была еда, завернутая в водонепроницаемую ткань, покрытую паучьим шелком, и фляга с напитком, а также складной нож и спички. В боковом кармане лежала маленькая деревянная коробочка, которую он узнал; она содержала пищевые таблетки, полученные им при первом посещении Белой башни, в те дни, когда он был в бегах. Была там также серебристая металлическая трубка, приблизительно шести дюймов длиной и в один дюйм толщиной, содержавшая, как ему было известно, легкую одежду, разработанную людьми двадцать первого столетия для космических путешественников. Его мать, очевидно, сохранила эти реликвии с прежних дней. В водонепроницаемом мешочке лежали часы, изготовленные в городе жуков-бомбардиров, в мешочке поменьше лежал компас.
На спинке прикроватного стула висел серый плащ из шелковистого, водонепроницаемого материала, отороченный мягкой шерстью горных карликовых овец.
Симеон встал рядом с ним.
- Значит, твоя мать узнала, что ты отправляешься в путешествие?
Найл кивнул.
- Она может читать мои мысли и Вайга тоже. Если мы хотим пообщаться с нею, когда путешествуем, мы думаем о ней на закате или восходе солнца, как будто она рядом с нами.
- Ты когда-нибудь пробовал увидеть ее?
- Нет. Зачем? Достаточно знать, что она может услышать нас.
Симеон прошел вперед в столовую; Джарита не убрала еду и напитки со стола, и Симеон налил себе в стакан легкого золотистого меда, который искрился в искусственном освещении.
- Когда моя дочь вдали от меня, она может сделать так, чтоб я ее увидел.
- Как?
- Ты когда-нибудь слышали о прогулках духа?
- Нет.
- Это возможность показаться кому-то, когда тебя нет рядом.
- Ах, да, - внезапно понял Найл. - Я так делал.
Симеон взглянул на него в удивлении.
- Ты так делал?
- Это было, когда я впервые попал в Белую башню. - Симеон был одним из немногих людей, которым Найл описал то, что пережил в Белой башне. - Я убежал из дворца Каззака. Старик в башне велел мне закрыть глаза, и внезапно я вновь очутился во дворце рядом с Каззаком и моей матерью.
- И что случилось?
- Я попробовал заговорить, и внезапно снова оказался в Белой башне.
- Так ты не знаешь, как сделать это снова?
Он покачал головой.
- Я не делал этого. Это совершил старик. И я не знаю, как.
- Моя дочь знает, - сказал Симеон.
- Она говорила тебе, как это сделать?
- Нет. Но она может объяснить это тебе. Я пошлю Джариту, чтобы ее привели.
Найл начал наливать себе мед, затем передумал - он только погрузил бы его в сонливость.
- Ты можешь делать это?
- Нет.
- Тогда и я наверняка не смогу.
- Может статься, ты неправ. Разговор с твоей матерью, когда она отсутствует - уже может считаться прогулкой духа.
- Да, я думаю, что так… - Найл все еще сомневался.
Когда Леда присоединилась к ним, она отказалась от меда, предложенного Симеоном, и налила себе воды. Она, казалось, прочитала вопрос в мыслях Найла.
- Ваш брат спит, и ваша мать присматривает за ним.
Он спросил и о том, что до сих пор его озадачивало.
- Как ты думаешь, почему та комната была построена вокруг этих двух деревьев?
- Вероятно, чтобы лечить больных. И это было хорошо для лошадей, содержавшихся там.
Симеон сказал:
- Он хочет узнать о том, как совершить прогулку духа.
- Вы хотите этому научиться? - спросила она Найла
Найл собрался отказаться от этой идеи; но что-то в пристальном взгляде ее спокойных серых глаз заставило его передумать.
- Да.
Она взяла его за руки, повернула ладонями вверх, и посмотрела на них.
- У Вас должно получиться. У Вас сильная линия воображения.
- Воображения?
- Это зависит от визуального воображения.
Он ничего не понял, но промолчал.
- Куда Вы хотите отправить ваш дух?
- Я Вам покажу. - Он встал и повел ее в следующую комнату, с балконом, который выходил на площадь, и указал на балкон. - Сюда.
- Вы хотите, чтобы Вас там видели?
Она обладала хорошо развитым интеллектом. Найл был рад, что не должен объяснять свои мотивы подробней.
- Да. Но что я должен сделать?
Леда сказала:
- Позвольте мне рассказать, как это произошло со мной. Я была далеко от дома, ухаживала за больной сестрой. Я оставила моего отца одного с детьми, и по прошествии нескольких недель, я начала очень скучать по дому. Однажды ночью я сидела в своей комнате, размышляя, что они сейчас делают, начала думать о доме, и внезапно я почувствовала, что действительно вижу его, с детьми, сидящими за столом, и моего отца, несущего блюдо бататов. Тут он посмотрел прямо на меня и очень удивился…
Симеон засмеялся.
- Я чуть не уронил бататы.
Леда продолжила:
- В тот же миг я вернулась в дом моей сестры. Но я знала, что что-то произошло. И когда я возвратилась домой, отец и дети рассказали, что видели меня. Тогда я поняла, что могу это делать.
Найл спросил Симеона:
- Вы видели ее отчетливо?
- Столь же отчетливо, как вижу ее теперь. Я думал, что она вернулась домой. Но потом она исчезла.
- Любой может это сделать? - спросил Найл.
- Если действительно этого захочет.
- Но как? - Хотя Найл верил ей, он сомневался в своей способности научиться этому.
Леда сказала:
- Закройте глаза.
Он сделал, так как она просила.
- Теперь попробуйте вообразить эту комнату, в которой Вы сидите. Вы хорошо ее знаете. Можете сказать мне, какого цвета стены? Держите глаза закрытыми.
Найл сказал нерешительно:
- Что-то вроде желтого?
- Откройте глаза и посмотрите на них.
Найл тут же увидел, что они были синими.
- Закройте глаза снова. Здесь есть стол с цветочным горшком. Укажите, где он.
Найл указал поперек комнаты.
- Теперь откройте глаза.
Найл увидел, что его палец указывает мимо стола футов на шесть.
- Как Вы сможете визуализировать комнату, если не помните ее? Если Вы хотите совершить прогулку духа, то должны все примечать, пока не запомните каждую деталь, - сказала Леда.
- Это трудно, я устал… - Пока он говорил, Найлу пришла в голову неожиданная идея. - Но я думаю, что решение есть.
Он вошел в спальню и открыл ящик. Скрытый под одеждой, там лежал золотистый диск, почти круглой формы, на красивой металлической цепочке. Он показал его Леде, держа на ладони.
- Это - мыслеотражатель. Мне дали его в Белой башне.
Она не сделала попытки прикоснуться к нему.
- Что он делает?
- Он фокусирует мысли. В первый раз, когда я его использовал, я за несколько минут запомнил карту.
Найл надел его на шею, поместив чуть выше солнечного сплетения, и развернул выпуклой стороной наружу.
Он сказал:
- Теперь я использую его, чтобы запомнить комнату, - и повернул его.
Он забыл, насколько это болезненно, когда разум утомлен. Сердце забилось быстрее, как будто он внезапно окунулся в холодную воду.
- Больно?
Он кивнул.
- Немного.
Несколько мгновений он привыкал к ощущениям. Всё в комнате выглядело теперь более четким и ясным. Искусственное освещение, казалось, отражалось от большего количества поверхностей, чем прежде, хотя он знал, что просто его чувства обострились.
Он тщательно осмотрел комнату, запоминая всё. Не нужно было предпринимать усилий. Это было намного легче, чем запоминание карты города: он должен был просто запомнить несколько предметов и их расположение относительно друг друга. На это потребовалось только несколько секунд.
- Я запомнил. Что теперь?
- Теперь пойдите в другую комнату, и попробуйте визуализировать эту. Потушите свет, это поможет.
Но гасить свет в спальне не потребовалось. Как только он закрыл глаза и вызвал в воображении другую комнату, она словно встала у него перед глазами. В памяти всплывала каждая деталь. Но всё же он знал, что по-прежнему находится в спальне, и вызвал лишь видимость комнаты, которую только что покинул. Это до странности расстроило его. Он понял, что делает что-то не так.
Тогда он вспомнил, как это произошло в Белой башне. Старик сказал ему закрыть глаза. И мгновение спустя, он оказался в комнате во дворце Каззака. Старик как-то переместил его туда.
Но Старик был просто компьютерной голограммой. Значит, Найл, так или иначе, сам перенес себя. Способность к этому лежит в его собственном сознании.
Как только он это осознал, у него получилось. Внезапно он оказался в комнате с Симеоном и Ледой, настолько близко, что мог дотронуться до них. Он даже чувствовал, как вечерний бриз дул с балкона. Его тело казалось обычным и материальным, и он чувствовал, что, если захочет, сможет раздвинуть занавеси, отгораживавшие балкон, или открыть двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10