Я никогда так быстро не рвал когти, ни в прошлой, ни в
будущей жизни. Злодей еще предстал передо мной, как памятник
самому себе на вершине пылающего кое-где холма. Он гордо поводил
озаренной мордой и громогласно пищал. Он входил в мои сны и
делал их кошмарами на многие недели. Я впоследствии мог
проснуться от очередного сна с его участием, покушать на кухне
чайку, вернуться в койку и угодить ровно на следующую серию,
спасибо кинопрокатчику Морфею.
Через пятнадцать минут шараханий по подвальному аду, наполненных
ожиданием новой встречи с интересным чудовищем, я выбрался на
Божий свет. Но вместе с клубами черного дыма. Некие
добропорядочные люди еще бросились ко мне, как к злостному
поджигателю. Я, пользуясь слабой видимостью и искаженностью черт
лица - от копоти и укусов, - быстро успокоил активистов
цепочкой от унитаза и словами: "Мы с вами не представлены
друг другу". В итоге, растолкав толпу пассивных
наблюдателей, я скрылся со сцены, как маскарадная маска. И пока
бежал домой, все время прихлебывал из чудом сохранившейся
бутылки. И пока прихлебывал, мог бежать. Если кто и собирался,
то уже не смог меня опознать три дня спустя, когда грязь была
отскоблена и физиономия съежилась до своих обычных размеров.
Естественно, что я ни с кем не делился воспоминаниями. Ведь
пришлось бы отвечать не только за парашные ящики, но и за
отбытие жигана туда, где "нет конвоя". Поди докажи, что
им закусил какой-то неведомый зверь. И как найти такого
вдумчивого следователя, который поверит, что трое угробленных
клиньями ученых пали жертвой некрупной, в общем-то, зверушки.
4.
В концерте происшествия и событий зазвучали новые ноты.
Какие-то упорные вредители, должно быть, с записью в медкарте
"Шиза. Держать взаперти", по ночам просачивались в помещения,
как правило, мелких фирм, портили оборудование, курочили экраны,
корябали платы и перекусывали проводки. Технопарк, ясное дело,
тоже влип в историю. Охранные люди старались изо всех сил, но
силы тратились без толку. Напрасные старания никакого сочувствия
у охраняемых не вызывали, наоборот, косые морды плевали нам
вслед. Мы боролись с неведомым врагом, но, кажется ставили
подножки и делали подсечки только самим себе. Противник щеголял
своим инкогнито. Милиция несколько раз хотела класс показать и
утереть нос, но повторялась та же песня, только в другой
тональности. Вооруженные разгоряченные люди сбегались на место
происшествия неизменно в антракте. Таким образом, преступный
элемент претендовал на роль форс мажора, непреодолимой силы. Не
слишком поздно ментура догадалась, что славой здесь и не пахнет,
очки не набираются, премиальные остаются прежними, а вот папки с
незавершенными делами будут вздыматься все выше и выше к потолку.
Впрочем, защитники права и порядка предприняли кое-какие меры.
Пустили "парашу" про то, что бизнесмены-подлюки самоедством
занимаются, от них-де вся кака. А резон им такой - нахватать
страховок и еще сбить цену у акций, чтоб потом скупать их
охапками, разоряя народонаселение. Многим бойцам из нашего бюро
стало тоскливо от непонятного, давящего, стрессующего, вот они и
подались в фермеры или менты. Мне такие варианты не улыбались.
На грядке меня всегда клонит в глубокий сон. Далек я и от того,
чтоб гонять сопляков, которые на Дворцовой площади
порноматрешками приторговывают. Поэтому и остался на своем
рабочем стуле, как памятник поэта Пушкина. Только один очевидный
вывод подсказывала мне вся эта буча: надо больше и лучше
заниматься "охотой". Брать пивка с хренком и мочить зверей. А в
технопарке, кстати, многие хотели выхватить свою долю, зажать ее
зубами и тикать. Но доли с ходу не выхватывались, люди спорили,
вернее рычали и грызлись, как звери. Искусанные и побежденные
отправлялись торговать урюком на базаре. Я же посреди всего этого
Куликовского поля с упорством пророка бил зверье до раскаления
приклада, не развивая природную кровожадность, а лишь споря с
вечностью. Ведь я знал наверняка, что переплюну очередного
чемпиона, и фирма бесплатно свяжет меня с ведущими охотниками
Европы, наши звери станут общими, сможем "дырявить" и друг друга
в придачу. Тогда установка назовется "война всех против всех". А
еще фирма "ружье" поменяет на "пулемет" и приставку разрядную с
электродами пришлет. Когда я проиграю, то меня уже не обвоняют, а
слегка дернут электричеством в "пострадавшую" от противника часть
тела.
Однажды у меня Нина побывала, я как раз разрядник от фирмы
получил и управление им перевел на девушку. Поручил ей, чтоб
самостоятельно током меня била, если стану приставать. Ну и
предложил поразвлекаться на пару "Войной всех". Тут
такое побоище с одним тевтоном из Померании завязалось, что я
пропустил момент, когда красотка скисла и упорхнула домой. Как я
мог оторваться, если может пострадать национальная гордость
великороссов и мой рекорд в придачу. Наверное, дамочка посчитала
меня примитивом. А стал бы ей вплотную заниматься, тоже прослыл
бы примитивом. Ну и правильно сделала, что закрыла дверь с той
стороны. Я ведь круче немца выступил, не смог он с моими зверями
справиться - столько в них ужаса вложено. Можем же, когда
захотим! Не абы как вкладывал, а с искренней любовью к
страшненькому. Самого германца под конец я тоже уложил и выиграл
"пулемет". Но потом все-таки целую неделю сомневался и
доказывал сам себе, путем усиленного чтения книг, что я не
примитив. Если честно, то книгу только одну прочитал и сразу
забыл, о чем она. Помню лишь, что какой-то молодой человек,
бретер и кутила, вроде наших люберов, трется около юной девушки,
но она не согласна, а как только "дала добро", тут он и
скопытился, запутавшись в обстоятельствах жизни. Гораздо больше
знаний мне принесло вращение в неинтеллигентных сферах.
Например, в стихийном "английском клубе" возле винного
магазина. Там стала вдруг регулярно курсировать информация к
размышлению. Перед размышлением, правда, надо было отбросить
плоды белой горячки и оставить сведения, где хоть криво, но
все-таки отражались правда с реальностью.
Пожилой алкаш в тельняшке волнительно живописал, как его друга
съели мухи здоровенным размером с собаку. Они друга вначале не
трогали, а однажды разозлились и искусали. Тот опух, потом
лопнул, расползся, и мухи его просто слизали с пола. Алканавт
долго сокрушался об утрате собутыльника, а потом для баланса
мнений добавил: "И правильно. Абсолютно с мухами согласен.
Уважай Серый флотский порядок и чистоту, мухи Серого бы тоже
уважали".
Один красавец с длинными ногтями, собрав круг интересующихся,
выкладывал им за кружку пива другую ужасную историю. Явился он
как-то к даме, у которой на хазе и самогон варится, и винишко
бродит. После безответного звонка в дверь влез через балкон.
Нашел что-то похожее на большущий комок ваты, раскурочил его,
когда подумал, что эдак хитро первач замаскирован. А внутри
комка кожица с косточками, с чертами лица - все, что
осталось от чаровницы. К тому же начисто смело ее запасы сахара,
не говоря уже о многочисленных литрах драгоценной жидкости,
навсегда пропавшей из перевернутых бутылей. Впрочем, когтистый
гражданин доказывал справедливость кары. Дескать, правильно
проучили, выжали ее, и поделом. А она чем занималась? Если спрос
у него неплатежеспособный, заставляла, барыня такая, нести
сексуальную повинность. Трудился на ней, пока не скажет: "На
тебе поллитра и тикай".
А вот женщина с цветочной синевой под глазами гнула и вела
собственную линию. Из слов, перемежающихся иррациональным
смехом, можно было узнать, что у нее есть сестра, большая язва,
в смысле правильный человек. Едва эта самая сестра увидела
проползающего мимо гада, сразу увязалась за ним в кухню, а потом
и в кладовку. Зверек, не зная как уединиться, куснул зануду,
отчего та провалилась в обморок. Отрыв от жизни продолжался
неделю, сестра только жрала, причем хорошие продукты вроде меда.
Одурела-то она в свою пользу. А когда у нее из носа и рта
вылезли какие-то мелкие гаденыши, мигом очухалась, высморкалась,
и пошла на работу.
Еще там был некто с замотанной рукой и перевязанной головой
- вначале бинтом, потом полотенцем и, наконец, шарфом. Судя
по регулярному рычанию и грубым фразам, сыпавшимся из него, как
из рога изобилия, он был грозовой тучей, основным стрессующим
фактором района, и наказывал любого, когда считал, что пора. Но
однажды подошла и его очередь подвергаться насилию. Как-то
районный громовержец мылся, по обыкновению не включая свет, чтоб
не смущать взор обычными полчищами тараканов. Вдруг этот Зевс
местного значения почувствовал дерьмовые дела, затевающиеся за
его спиной, и сделал шаг в сторону. После этого что-то свистнуло
и порвало ему ухо, но все-таки основная часть головы осталась
целая. Он медленно свалился на пол и нащупал топор, который
держал в ванной на случай, когда подлые дружки придут к нему с
разборками. Решительный человек просек - какой-то хрен копошится
в углу, и обрушил на это "не поймешь что" топор. Лезвие, наскочив
на твердь, отлетело в сторону. Тут будто пилкой резануло
поединщика по правой руке, оружье выпало из-за неприятных
ощущений, но боец сумел подхватить его левой и рубануть снова,
только уже не сверху вниз, а наоборот. Полетели брызги, человек
порубил минуты две по необходимости и еще три ради удовольствия,
а когда заметил, что никто кроме него уже не шевелится, зажег
свет. Каково же было изумление атакованного - ведь на полу
ванной в бурой луже обнаружилась издохшая гусеница, вымахавшая до
размеров поросенка. Впрочем, название "гусеница" было условным, и
это рассказчик четко сознавал. Из ее пасти, страшной, как улыбка
мертвеца, тянулся хобот, что въелся острым наконечником в стенку
и застрял там. На брюхе панцирные кольца немного разошлись под
воздействием сожранного и выпитого, там лезвие топора и выпустило
внутренний сок. Человек-победитель отрубил хобот, вытащил его
кусачками из стены, потом все останки бросил в ведро, собираясь
вызвать ученых. Вернее, ученого, того жмота, у которого он в
первый и последний раз чинил унитаз. Перед вызовом израненный
хотел привести себя в порядок, полить дезинфицирующей жидкостью
на раны. Но ужас - несколько заначенных бутылок водки было
вскрыто и цинично опустошено. В огромной бутыли с перспективным
бродилом осталась лишь пара капель на дне. Такого надругательства
психика уже не выдержала и отключилась. Когда изображение в
глазах сфокусировалось снова, рядом хлопотала подружка Зина,
потерпевшие члены тела были промыты и замотаны чистой тряпкой, а
несусветное животное выброшено на помойку. Мужчина покарал
женщину за дерзкое самоуправство, но наука, увы, понесла
непоправимую утрату. Гражданин с трижды перевязанной головой не
перекладывал ответственность на других и сочился скупой мужской
слезой.
Вести с фронта стали помаленьку просачиваться в прессу, а от
нее и к начальству. Репортеры обслюнявливали на последних
страницах в разделах "сплетни-слухи" забойные истории, вроде тех,
что давно стали достоянием гласности в "английском клубе".
Простые менты уже видали виды, но скромно помалкивали, не желая
себе на шею вешать еще каких-то зверей. Ментовские начальники
пеняли на всем известную антисанитарию, наркоманию и алкоголизм.
Санэпидемстанция отбивалась от попреков, объясняя, что грязь в
норме, и поголовье крыс с тараканами близко к мировым стандартам.
Биологи-зоологи и прочие соплежуи с учеными степенями говорили,
что никаких монстров нет на свете, какие-то графики и расчеты им
существовать не позволяют, граждане же встречаются с крупными
крысами. Потом от бабок пошло известие - просто частники завезли
в город Петра партии южных рептилий и насекомых, но пожмотились
на клетки. Раз так, гады сорвались и скрываются нынче по подвалам
и прочим темным местам. Городской голова в еженедельной передаче
"Я и Ты", по своему обыкновению, все растолковал. Мол, при
встрече с неизвестными вам существами, во-первых, сохраняйте
спокойствие, а еще лучше - улыбайтесь; во-вторых, пытайтесь
отвлечь их внимание от себя и других ценных предметов; в-третьих,
закрывайте на ночь унитаз трехпудовым камнем; в-четвертых, не
откликайтесь на шипение за дверью. Городской попа, то есть
начальник СЭС, дал хороший рецепт яда для вредных животных,
отраву надо было рассыпать по кастрюлям и плошкам. В развитие
мыслей о беглых тропических гадах представители прокуратуры
заверили граждан, что с террариумом самовольно рассталась пара
десятков крокодилов, три-четыре молодые анаконды, и кое-каким
ротозеям-животноводам вскоре не поздоровится. Дешевый треп - у
меня сосед сторожем в террариуме. Судя по его широко
раскинувшимся щеками и вечно одетым валенкам, от голода и холода
крокодилы с анакондами не вылезают из анабиоза и спячки. А вот и
факт, подтверждающий тезис. Сосед мне все цыплят предлагал, надо
полагать, отобранных у крупных рептилий.
Еще через моего шефа Пузырева добралась до меня засекреченная
история об отряде ОМОНа, сгоряча связавшемся с неучтенными ни в
какой Красной книге монстрами.
По спецсвязи полковничьим голосом потребовали от милиции взвод
автоматчиков. Голос внезапно оборвался на междометии
"ля", и встрепенувшийся зам. начальника ГУВД послал на
помощь команду. Вот она подлетела к утопленному в почве
сооружению, похожему на бомбоубежище. Четыре бойца встали,
пожевывая резинку, у двух входов, остальные восемь на пружинящих
тренированных ногах двинулись внутрь, сжимая в крепких руках
короткоствольные автоматы. Неподалеку от входа в коридорчике
нашелся обездвиженный и онемевший гражданин в хороших офицерских
сапогах, по общему виду сторож из отставников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15