.. а мы, по незнанию, считаем этот процесс естественным и неизбежным! Нам
неведомо, как именно Существа "потребляют" человека, но разве ведомо
осетрам, что их подают на стол в копченом виде? В качестве простейшей модели
можно предположить, что Существами, или, вернее, Существом, является
Земля, которая в буквальном смысле поглощает людей, впитывая в себя
их трупы.
Какой же из этого всего следует вывод - может быть, нам следует
восстать против злокозненных Существ? Какая чушь! - достаточно представить
себе восстание осетров против людей, чтобы понять, что это невозможно - да
Существа просто не заметят нашего восстания! Остается лишь одно: жить
дальше, будто ничего не произошло, но все же помня, что все, что мы с
вами сейчас ни сделаем, - абсолютно не важно, ибо мы не более, чем чьи-то
предназначенные на убой домашние животные.
16. Ребе Александр. Часть 5
Ребе Александр слушал рассказ, ерзая на месте, сдвинув шляпу на затылок
и раскрыв рот, - такого всепоглощающего интереса Франц не видел ни у одного
человека старше семи лет. Ближе к концу повествования Раввин схватил себя за
бороду и, немилосердно терзая ее, стал подскакивать на своем стуле. Когда же
Франц закончил, ребе Александр взорвался.
Он поднялся во весь свой огромный рост и закричал:
- Поздравляю! Браво! Бравис-с-симо! Гениально! - он перегнулся через
стол и протянул Францу длинную, как лопата, руку. - Поздравляю!
Решив придерживаться осторожной выжидательной позиции, Франц молча
пожал горящую огнем костлявую ладонь.
- Поздравляю! Замечательная находка, великолепная тео... - Раввин
всплеснул руками, рухнул в кресло и закрыл лицо ладонями. Сквозь сдавленные
рыдания до Франца донеслось, - Никогда ... никогда ...
- В чем дело? - Франц не ожидал столь резкого перехода.
- Я никогда не смогу сочинить такую теорию. Никогда ...
События принимали странный оборот. Неожиданно для самого себя Франц
предложил:
- Возьмите себе, если она вам так нравится.
Всхлипывания стали тише.
- Берите-берите! - удивляясь себе, настаивал Франц, - Если мне
понадобится, я еще одну сочиню.
Ребе Александр отнял руки от лица.
- Н-не м-могу ... - неуверено промямлил он, но было видно, что, на
самом деле, он может.
И он смог.
После недолгих уговоров Францу был выдан стандартный (?) бланк "Отказа
от авторства", где он формально отказался от всех прав на Теорию
Одомашенного Человечества в пользу своего духовного пастыря р. Александра.
После подписания документа манеры духовного пастыря стали
отсутствующими: Раввин рассеянно пожал Францу руку и разрешил ему идти.
Оглянувшись на пороге кабинета, Франц увидал, как ребе Александр любовно
укладывает его "Отказ от авторства" в толстую зеленую папку. С непонятно
откуда взявшимся предчувствием, что с чудаком-Раввином он расстается
навсегда, Франц вышел из Синагоги на улицу.
На этом, однако, его приключения не закончились.
Где-то на середине обратного пути около Франца притормозил полицейский
на мотоцикле и предложил подвезти. Франц согласился ... и на первом же
повороте чуть не слетел на землю - водителем полицейский оказался
отчаянным. Пролетев по воздуху метров пять, Франц каким-то чудом приземлился
обратно в седло и до конца пути изо всех сил цеплялся за обтянутые кожанной
курткой могучие плечи блюстителя порядка. У дверей Общежития блюститель
круто осадил ревущую машину, подождал, пока Франц слезет и, не поворачивая
головы, граммофонным голосом произнес: "До свидания." А за секунду до того,
как он умчался, потерявший способность удивляться Франц заметил мощные
стальные болты, крепившие руки полицейского к рулю мотоцикла.
Можно было считать, что этот этап Лабиринта Франц прошел с наименьшими
потерями и в кратчайшие сроки.
17. Таня: Приглашение поехать в горы
Общежитие встретило его угрюмой тишиной, ни в фойе, ни в столовой Тани
он не нашел. Съев в одиночестве ланч, Франц поднялся к себе в комнату.
Делать и читать было нечего. Он включил телевизор - в наличии
оказалось неимоверное множество каналов, по два-три из каждой страны мира.
Посмотрев новости по CNN и убедившись, что ничего интересного с момента его
смерти не произошло, Франц переключился на странный фильм о маньяке-убийце
по кличке "Разрезатель Джон" - специалисте по уничтожению блондинок. Фильм
оказался неожиданно коротким (около 30 минут) и на две трети состоял из
сладострастного показа зверского изнасилования и кровавого убиения доброй
воспитательницы детского сада. Под заключительные вопли разрезаемой на части
блондинки-воспитательницы Франц узнал, что "... о новых приключениях Джонни
зрители узнают в понедельник в это же самое время." - фильм оказался
очередным эпизодом сериала под названием "Черные дела одного парня".
С удивлением выключив телевизор, Франц лег на кровать. Хотя чему тут
удивляться: если есть телесериалы со сквозным героем - сыщиком, то почему
не может быть сериала со сквозным героем - убийцей?
Он стал думать о задаче, которой занимался в последнее время перед
смертью. "Может, вместо того, чтобы мучиться с общим случаем, стоит
посмотреть случай плавных потенциалов? - размышлял он, - Может, станет
ясно, как динамика устроена в принципе? Или я это уже пробовал ... пробовал
... про-бо-вал ... почему-то у меня тогда не получилось ... не по-лу-чи-лось
... по-че-му-то ... Ага, вспомнил: рассеяние в этом случае экспоненциально
слабое и забивается нелинейностью и дисперсией ... а нелинейность и
дисперсию, как нетрудно видеть, выбросить нельзя, ... ну просто ни-как
нель-зя ... И что нужно делать, по-прежнему, непонятно ... не-по-нят-но ...
Та-ак, а ежели попробовать, скажем, не плавные, а малые потенциалы
... что тогда?... Малые ..." - Франц рывком сел на кровати и дернулся за
бумагой и карандашом, но, не найдя их на привычном месте, некоторое время
недоуменно озирался вокруг.
"Ч-черт!" - выругался он в полный голос и рухнул обратно на кровать.
Мысли его приняли другое направление.
"Интересно, что тут делают ученые, против которых следствие
приостановлено? Университет же здесь, наверно, есть? Может, сходить,
посмотреть, что там и как, глядишь, еще и работу найду на том свете
(ха-ха-ха!) ... Впрочем, вряд ли: у них здесь, небось, Ньютон с Эйлером на
факультете математики работают - супротив них не потяну ... А может, и
потяну - они ж, когда помирали, глубокие старики были, маразматики,
наверно, а я, так сказать, в самом соку ... Или они себе здесь безвременно
ушедших из жизни гениев насобирали? Таких, поди, немного наберется - ну,
Галуа ... а еще кто, так и не вспомню даже. Физики и математики, в отличие
от поэтов, живут подолгу ..."
Он заворочался на кровати и перевернулся на живот. Мешали жить ботинки
- он их сбросил. "А, вообще-то, все это - чушь собачья: на том свете науки
существовать не может; на том свете ответы на все вопросы, в том числе и
научные, должны быть известны в принципе. Ведь недаром говорят: 'Бог знает'.
Здесь голову самому ломать не нужно, здесь только спрашивай - а добрый дядя
Бог тебе ... хрясь ... и ответы на все вопросы, ну просто на а-абсолютно все
вопросы. И на те даже, которых ты не задавал ... и не думал ты об этих
вопросах вовсе ... и не помышлял ... и не ..."
Он уснул.
Проснулся Франц от громкого стука в дверь - за окном светило утреннее
солнце. Спотыкаясь и крича: "Сейчас, подождите!", он открыл дверь. На пороге
стояла Таня.
- Как дела?
- Так ... - с послушностью не вполне проснувшегося человека Франц
попытался вспомнить, как же именно у него дела, - ... хорошо.
- Вы завтра что делаете? - резким движением рук Таня отбросила волосы
за спину.
- Завтра? Н-не знаю ... разве что в почтовый ящик посмотреть, не
вызывают ли куда ... Да вы заходите, пожалуйста, садитесь ... - спохватился
он, - что ж это я ...
- Ничего, я на минуту. - она переступила с ноги на ногу, - Завтра,
вообще-то, суббота, так что вызовов не будет. Хотите поехать за Город?
- Хочу. - не задумываясь, ответил он, - Когда, куда и на чем?
Таня рассмеялась.
- Машину я закажу по телефону к одиннадцати, а поехать хочу в горы -
километров сто от Города на запад. В полную луну - красота необыкновенная!
Договорились?
- Договорились! - радостно согласился Франц ("Господи, как же я
соскучился по нормальному человеку!"), - А что там можно делать?
- Что хотите: смотреть по сторонам, по скалам лазать ... сами увидите.
Ну, ладно, я пошла, нужно выспаться. - она прошла по коридору и отворила
соседнюю дверь, - Спокойной ночи.
- Спокойной ночи! - отозвался Франц.
18. В горах
Когда они вышли на улицу, машина (новенький блестящий мерседес) уже
ждала их перед зданием Общежития - ключ воткнут в гнездо зажигания. Бросив
этюдник на заднее сидение, Таня махнула рукой: "Туда.", и Франц свернул с
Авеню 8.5 на неширокую дорогу вдоль парка. "Как спалось?" - вежливо спросил
он; "Спасибо, хорошо." - вежливо ответила Таня. Слева от дороги город на
глазах превращался в пригород, справа от дороги парк превращался в лес. "А
меня вчера к Раввину вызывали ..." - сказал Франц, чтобы заполнить паузу.
"Это все стандартная последовательность: адвокат, следователь и ... этот ...
как их всех назвать одним словом?... - Таня повертела в воздухе рукой, - В
общем, служитель культа. В моем случае, это был православный поп." Город
закончился, дорогу с обеих сторон обступил густой лиственный лес. Ярко
светила луна, по небу проплывали легкие перистые облачка, в раскрытые окна
бил прохладный сухой воздух. Ни встречного, ни попутного движения не было -
их машина катила по абсолютно пустой дороге. "А почему они меня именно к
раввину вызвали - как они узнали, что я из еврейской семьи?"; "Как-то
узнали - они всегда все как-то узнают." Таня отвернулась и стала смотреть в
окно.
Минут через двадцать окружавший дорогу пейзаж стал меняться: лес
поредел, появились полузанесенные почвой и поросшие травой валуны. Потом
дорога миновала довольно большую скалу - в свете полной луны ее бока
казались серебристо-белыми. Вскоре из-за горизонта, как по мановению
волшебной палочки, выскочили горы. Последние остатки леса вылиняли совсем -
кругом белели россыпи голых камней. "Еще минут сорок - и приедем, -
сказала Таня, - не гоните так, пожалуйста." Франц сбросил скорость до ста
тридцати.
Вскоре начался "серпантин": дорога, зажатая между вертикальной стеной и
обрывом, зазмеилась по склону горы. Францу пришлось сбавить скорость сначала
до пятидесяти, а потом и до сорока километров в час. Они почти не
разговаривали - лишь мощный мотор мерседеса негромко урчал, да на поворотах
шуршали шины. Минут через тридцать дорога выровнялась, достигнув наивысшей
точки, и неожиданно расширилась: на протяжении метров двадцати в скале было
сделано дополнительное пространство для парковки автомобилей. "Здесь." -
сказала Таня, и Франц остановил машину. Они вышли наружу.
Вид действительно потрясал. Залитые лунным светом скалы громоздились
над головой, растительности почти не было - лишь мох да чахлые деревца с
искривленными стволами изредка пробивались в трещинах между камнями.
Откуда-то доносился шум горной реки, на невысокой скале подле дороги сидел
орел. Лишь только Франц направился в ту сторону, орел расправил
полутораметровые крылья, тяжело спрыгнул в пропасть и исчез за краем обрыва
- чтобы через мгновение появиться опять, поднимаясь кругами, пролететь на
фоне луны и раствориться без следа в черном бездонном небе. "Вот это да-а,
видали?" - восторженно спросил Франц. "Видала. - Таня взяла его за руку и
легонько потянула в сторону парапета, отгораживавшего край дороги от обрыва,
- Пойдемте туда." Им в лица ударил сильный ветер, и танины волосы
заполоскались в воздухе.
Отсюда вид был еще красивее: глазу открывалось глубокое ущелье, по дну
которого протекала небольшая речка. Прямо под ними, образуя узкую горловину,
русло сдавили две невысокие скалы, и вода с ревом рушилась вниз невысоким
водопадом - в воздухе летали клочья белой пены. Берега речки заросли
низкорослым кустарником и приземистыми деревцами с белыми искривленными
стволами. Полная луна освещала все до мельчайших деталей, воздух был холоден
и чист. "Ну, что скажете?" - спросила Таня, как-то пристально глядя ему в
лицо. "Замечательно, слов нет!... А спуститься туда можно?" "Спуститься
нельзя, можно только подняться." - она повернулась и показала рукой на
вырубленную в склоне горы лестницу, косо уходившую наверх. "Ну что,
полезли?" - предложил Франц. "Полезли." - согласилась Таня. Они пересекли
пустынную дорогу и прошли метров тридцать вдоль стены до входа на лестницу.
"Снимите свитер." - посоветовала Таня, завязывая свою куртку рукавами на
талии (она осталась в клетчатой байковой рубашке и джинсах). "Снимаю." -
послушно отозвался Франц и, стаскивая на ходу свитер, ступил на первую
ступеньку.
Лестница была достаточно широка - два человека свободно могли идти по
ней в ряд. Франц и Таня, однако, шли гуськом, держась за металлические
перила, огораживавшие ступеньки со стороны обрыва. Слева проплывала неровная
поверхность скалы, справа чернела пустота, и шедший первым Франц немедленно
вспомнил, что боится высоты. Он оглянулся - Таня не отставала, и пути к
отступлению не было. Стараясь не глядеть вниз, он стал считать про себя
грубо вырубленные в скале ступеньки.
На двести двадцать шестой ступеньке непрерывная нить лестницы
разрывалась смотровой площадкой. Запыхавшийся Франц остановился, обеими
руками ухватившись за перила, и посмотрел кругом: полная луна плыла над
склоном горы, освещая безжизненные скалы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38