https://wodolei.ru/catalog/installation/Geberit/duofix/
Как можно отрицать, что это обстоятельство, в свою очередь, должно облегчить и двинуть вперёд дело хозяйственного строительства Советской страны?
Во-вторых. Нельзя смешивать сельское хозяйство России с сельским хозяйством Запада. Там развитие сельского хозяйства идёт по обычной линии капитализма, в обстановке глубокой диференциации крестьянства, с крупными имениями и частно-капиталистическими латифундиями на одном полюсе, с пауперизмом, нищетой и наёмным рабством — на другом. Там распад и разложение ввиду этого вполне естественны. Не то в России. У нас развитие сельского хозяйства не может пойти по такому пути хотя бы потому, что наличие Советской власти и национализация основных орудий и средств производства не допускают такого развития. В России развитие сельского хозяйства должно пойти по другому пути, по пути кооперирования миллионов мелкого и среднего крестьянства, по пути развития в деревне массовой кооперации, поддерживаемой государством в порядке льготного кредитования. Ленин правильно указал в статьях о кооперации, что развитие сельского хозяйства у нас должно пойти по новому пути, по пути вовлечения большинства крестьян в социалистическое строительство через кооперацию, 'по пути постепенного внедрения в сельское хозяйство начал коллективизма сначала в области сбыта, а потом — в области производства продуктов сельского хозяйства.
Крайне интересны в этом отношении некоторые новые явления в деревне в связи с работой сельскохозяйственной кооперации. Известно, что внутри Сельскосоюза народились новые крупные организации по отраслям сельского хозяйства, — по льну, картофелю, маслу и пр., имеющие большую будущность. Из них, например, Льноцентр объединяет целую сеть производственных товариществ крестьян-льноводов. Льноцентр занимается тем, что снабжает крестьян семенами и орудиями производства, потом у тех же крестьян покупает всю продукцию льна, сбывает её в массовом масштабе на рынок; обеспечивает крестьянам участие в прибылях и, таким образом, связывает крестьянское хозяйство через Сельскосоюз с государственной промышленностью. Как назвать такую форму организации производства? Это есть, по-моему, домашняя система крупного государственно-социалистического производства в области сельского хозяйства. Я говорю здесь о домашней системе государственно-социалистического производства по аналогии с домашней системой капитализма в области, скажем, текстильного производства, где кустари, получая от капиталиста сырьё и орудия и сдавая ему всю свою продукцию, фактически являлись полунаёмными рабочими на дому. Это один из многих показателей того, по какому пути должно пойти у нас развитие сельского хозяйства. Я уже не говорю здесь о других показателях такого же рода по другим отраслям сельского хозяйства.
Едва ли нужно доказывать, что громадное большинство крестьянства охотно станет на этот новый путь развития, отбросив прочь путь частно-капиталистических латифундий и наёмного рабства, путь нищеты и разорения.
Вот что говорит Ленин о путях развития нашего сельского хозяйства:
“Власть государства на все крупные средства производства, власть государства в руках пролетариата, союз этого пролетариата со многими миллионами мелких и мельчайших крестьян, обеспечение руководства за этим пролетариатом по отношению к крестьянству и т. д., — разве это не всё, что нужно для того, чтобы из кооперации, из одной только кооперации, которую мы прежде третировали, как торгашескую, и которую с известной стороны имеем право третировать теперь при нэпе так же, разве это не всё необходимое для построения полного социалистического общества? Это еще не построение социалистического общества, но это всё необходимое и достаточное для этого построения” (см. т. XXVII, стр. 392).
Говоря дальше о необходимости финансовой и иной поддержки кооперации, как “нового принципа организации населения” и нового “общественного строя” при диктатуре пролетариата, Ленин продолжает:
“Каждый общественный строй возникает лишь при финансовой поддержке определённого класса. Нечего напоминать о тех сотнях и сотнях миллионов рублей, которые стоило рождение “свободного” капитализма. Теперь мы должны сознать и претворить в дело, что в настоящее время тот общественный строй, который мы должны поддерживать сверх обычного, есть строй кооперативный. Но поддерживать его надо в настоящем смысле этого слова, т. е. под этой поддержкой недостаточно понимать поддержку любого кооперативного оборота, — под этой поддержкой надо понимать поддержку такого кооперативного оборота, в котором действительно участвуют действительные массы населения” (см. там же, стр. 393).
О чём говорят все эти обстоятельства?
О том, что скептики не правы.
О том, что прав ленинизм, рассматривающий трудящиеся массы крестьянства, как резерв пролетариата.
О том, что стоящий у власти пролетариат может и должен использовать этот резерв для того, чтобы сомкнуть индустрию с сельским хозяйством, поднять социалистическое строительство и подвести под диктатуру пролетариата тот необходимый фундамент, без которого невозможен переход к социалистической экономике.
VI
НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС
Из этой темы я беру два главных вопроса:
а) постановка вопроса,
б) освободительное движение угнетённых народов и пролетарская революция.
1) Постановка вопроса . За последние два десятилетия национальный вопрос претерпел ряд серьёзнейших изменений. Национальный вопрос в период II Интернационала и национальный вопрос в период ленинизма далеко не одно и то же. Они глубоко друг от друга отличаются не только по объёму, но и по внутреннему своему характеру.
Раньше национальный вопрос замыкался обычно тесным кругом вопросов, касающихся, главным образом, “культурных” национальностей. Ирландцы, венгры, поляки, финны, сербы и некоторые другие национальности Европы — таков тот круг неполноправных народов, судьбами которых интересовались деятели II Интернационала. Десятки и сотни миллионов азиатских и африканских народов, терпящих национальный гнёт в самой грубой и жестокой форме, обычно оставались вне поля зрения. Белых и чёрных, “культурных” и “некультурных” не решались ставить на одну доску. Две — три пустых и кисло-сладких резолюции, старательно обходящих вопрос об освобождении колоний, — это всё, чем могли похвастать деятели II Интернационала. Теперь эту двойственность и половинчатость в национальном вопросе нужно считать ликвидированной. Ленинизм вскрыл это вопиющее несоответствие, разрушил стену между белыми и чёрными, между европейцами и азиатами, между “культурными” и “некультурными” рабами империализма и связал, таким образом, национальный вопрос с вопросом о колониях. Тем самым национальный вопрос был превращён из вопроса частного и внутригосударственного в вопрос общий и международный, в мировой вопрос об освобождении угнетённых народов зависимых стран и колоний от ига империализма.
Раньше принцип самоопределения наций истолковывался обычно неправильно, суживаясь нередко до права наций на автономию. Некоторые лидеры II Интернационала дошли даже до того, что право на самоопределение превратили в право на культурную автономию, т. е. в право угнетённых наций иметь свои культурные учреждения, оставляя всю политическую власть в руках господствующей нации. Это обстоятельство вело к тому, что идея самоопределения из орудия борьбы с аннексиями рисковала превратиться в орудие оправдания аннексий. Теперь эту путаницу нужно считать преодоленной. Ленинизм расширил понятие самоопределения, истолковав его как право угнетённых народов зависимых стран и колоний на полное отделение, как право наций на самостоятельное государственное существование. Тем самым была исключена я возможность оправдания аннексий путём истолкования 1 права на самоопределение, как права на автономию. Самый же принцип самоопределения был превращён, таким образом, из орудия обмана масс, каким он, несомненно, являлся в руках социал-шовинистов во время империалистической войны, в орудие разоблачения всех и всяких империалистических вожделений и • шовинистических махинаций, в орудие политического просвещения масс в духе интернационализма.
Раньше вопрос об угнетённых нациях рассматривался обычно, как вопрос чисто правовой. Торжественное провозглашение “национального равноправия”, бесчисленные декларации о “равенстве наций” — вот чем пробавлялись партии II Интернационала, замазывающие тот факт, что “равенство наций” при империализме, когда одна группа наций (меньшинство) живёт за счёт эксплуатации другой группы наций, является издёвкой над угнетёнными народами. Теперь эту буржуазно-правовую точку зрения в национальном вопросе нужно считать разоблачённой. Ленинизм низвёл национальный вопрос с высот широковещательных деклараций на землю, заявив, что декларации о “равенстве наций”, не подкрепляемые со стороны пролетарских партий прямой поддержкой освободительной борьбы угнетённых народов, являются пустыми и фальшивыми декларациями. Тем самым вопрос об угнетённых нациях стал вопросом о поддержке, о помощи, действительной и постоянной помощи угнетённым нациям в их борьбе с империализмом за действительное равенство наций, за их самостоятельное государственное существование.
Раньше национальный вопрос рассматривался реформистски, как отдельный самостоятельный вопрос, вне связи с общим вопросом о власти капитала, о свержении империализма, о пролетарской революции. Молчаливо предполагалось, что победа пролетариата в Европе возможна без прямого союза с освободительным движением в колониях, что разрешение национально-колониального вопроса может быть проведено втихомолку, “самотёком”, в стороне от большой дороги пролетарской революции, без революционной борьбы с империализмом. Теперь эту антиреволюционную точку зрения нужно считать разоблачённой. Ленинизм доказал, а империалистическая война и революция в России подтвердили, что национальный вопрос может быть разрешён лишь в связи и на почве пролетарской революции, что путь победы революции на Западе проходит через революционный союз с освободительным движением колоний и зависимых стран против империализма. Национальный вопрос есть часть общего вопроса о пролетарской революции, часть вопроса о диктатуре пролетариата.
Вопрос стоит так: исчерпаны ли уже революционные возможности, имеющиеся в недрах революционно-освободительного движения угнетённых стран, или нет, и если не исчерпаны, — есть ли надежда, основание использовать эти возможности для пролетарской революции, превратить зависимые и колониальные страны из резерва империалистической буржуазии в резерв революционного пролетариата, в союзника последнего?
Ленинизм отвечает на этот вопрос положительно, т. е. в духе признания в недрах национально-освободительного движения угнетённых стран революционных способностей и в духе возможности их использования в интересах свержения общего врага, в интересах свержения империализма. Механика развития империализма, империалистическая война и революция в России целиком подтверждают выводы ленинизма на этот счет.
Отсюда необходимость поддержки, решительной и активной поддержки со стороны пролетариата “державных” наций национально-освободительного движения угнетённых и зависимых народов.
Это не значит, конечно, что пролетариат должен поддерживать всякое национальное движение, везде и всегда, во всех отдельных конкретных случаях. Речь идёт о поддержке таких национальных движений, которые направлены на ослабление, на свержение империализма, а не на его укрепление и сохранение. Бывают случаи, когда национальные движения отдельных угнетённых стран приходят в столкновение с интересами развития пролетарского движения. Само собой понятно, что в таких случаях не может быть и речи о поддержке. Вопрос о правах наций есть не изолированный и самодовлеющий вопрос, а часть общего вопроса о пролетарской революции, подчинённая целому и требующая своего рассмотрения под углом зрения целого. Маркс в 40-х годах прошлого века стоял за национальное движение поляков и венгров против национального движения чехов и южных славян. Почему? Потому, что чехи и южные славяне являлись тогда “реакционными народами”, “русскими форпостами” в Европе, форпостами абсолютизма, тогда как поляки и венгры являлись “революционными народами”, боровшимися против абсолютизма. Потому, что поддержка национального движения чехов и южных славян означала тогда косвенную поддержку царизма, опаснейшего врага революционного движения в Европе.
“Отдельные требования демократии, — говорит Ленин, — в том числе самоопределение, не абсолют, а частичка общедемократического (ныне: общесопиалистичоского) мирового движения. Возможно, что в отдельных конкретных случаях частичка противоречит общему, тогда надо отвергнуть ее” (см. т. XIX, стр. 257—258).
Так обстоит дело с вопросом об отдельных национальных движениях, о возможном реакционном характере этих движений, если, конечно, расценивать их не с формальной точки зрения, не с точки зрения абстрактных прав, а конкретно, с точки зрения интересов революционного движения.
То же самое нужно сказать о революционном характере национальных движений вообще. Несомненная революционность громадного большинства национальных движений столь же относительна и своеобразна, сколь относительна и своеобразна возможная реакционность некоторых отдельных национальных движений. Революционный характер национального движения в обстановке империалистического гнета вовсе не предполагает обязательного наличия пролетарских элементов в движении, наличия революционной или республиканской программы движения, наличия демократической основы движения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Во-вторых. Нельзя смешивать сельское хозяйство России с сельским хозяйством Запада. Там развитие сельского хозяйства идёт по обычной линии капитализма, в обстановке глубокой диференциации крестьянства, с крупными имениями и частно-капиталистическими латифундиями на одном полюсе, с пауперизмом, нищетой и наёмным рабством — на другом. Там распад и разложение ввиду этого вполне естественны. Не то в России. У нас развитие сельского хозяйства не может пойти по такому пути хотя бы потому, что наличие Советской власти и национализация основных орудий и средств производства не допускают такого развития. В России развитие сельского хозяйства должно пойти по другому пути, по пути кооперирования миллионов мелкого и среднего крестьянства, по пути развития в деревне массовой кооперации, поддерживаемой государством в порядке льготного кредитования. Ленин правильно указал в статьях о кооперации, что развитие сельского хозяйства у нас должно пойти по новому пути, по пути вовлечения большинства крестьян в социалистическое строительство через кооперацию, 'по пути постепенного внедрения в сельское хозяйство начал коллективизма сначала в области сбыта, а потом — в области производства продуктов сельского хозяйства.
Крайне интересны в этом отношении некоторые новые явления в деревне в связи с работой сельскохозяйственной кооперации. Известно, что внутри Сельскосоюза народились новые крупные организации по отраслям сельского хозяйства, — по льну, картофелю, маслу и пр., имеющие большую будущность. Из них, например, Льноцентр объединяет целую сеть производственных товариществ крестьян-льноводов. Льноцентр занимается тем, что снабжает крестьян семенами и орудиями производства, потом у тех же крестьян покупает всю продукцию льна, сбывает её в массовом масштабе на рынок; обеспечивает крестьянам участие в прибылях и, таким образом, связывает крестьянское хозяйство через Сельскосоюз с государственной промышленностью. Как назвать такую форму организации производства? Это есть, по-моему, домашняя система крупного государственно-социалистического производства в области сельского хозяйства. Я говорю здесь о домашней системе государственно-социалистического производства по аналогии с домашней системой капитализма в области, скажем, текстильного производства, где кустари, получая от капиталиста сырьё и орудия и сдавая ему всю свою продукцию, фактически являлись полунаёмными рабочими на дому. Это один из многих показателей того, по какому пути должно пойти у нас развитие сельского хозяйства. Я уже не говорю здесь о других показателях такого же рода по другим отраслям сельского хозяйства.
Едва ли нужно доказывать, что громадное большинство крестьянства охотно станет на этот новый путь развития, отбросив прочь путь частно-капиталистических латифундий и наёмного рабства, путь нищеты и разорения.
Вот что говорит Ленин о путях развития нашего сельского хозяйства:
“Власть государства на все крупные средства производства, власть государства в руках пролетариата, союз этого пролетариата со многими миллионами мелких и мельчайших крестьян, обеспечение руководства за этим пролетариатом по отношению к крестьянству и т. д., — разве это не всё, что нужно для того, чтобы из кооперации, из одной только кооперации, которую мы прежде третировали, как торгашескую, и которую с известной стороны имеем право третировать теперь при нэпе так же, разве это не всё необходимое для построения полного социалистического общества? Это еще не построение социалистического общества, но это всё необходимое и достаточное для этого построения” (см. т. XXVII, стр. 392).
Говоря дальше о необходимости финансовой и иной поддержки кооперации, как “нового принципа организации населения” и нового “общественного строя” при диктатуре пролетариата, Ленин продолжает:
“Каждый общественный строй возникает лишь при финансовой поддержке определённого класса. Нечего напоминать о тех сотнях и сотнях миллионов рублей, которые стоило рождение “свободного” капитализма. Теперь мы должны сознать и претворить в дело, что в настоящее время тот общественный строй, который мы должны поддерживать сверх обычного, есть строй кооперативный. Но поддерживать его надо в настоящем смысле этого слова, т. е. под этой поддержкой недостаточно понимать поддержку любого кооперативного оборота, — под этой поддержкой надо понимать поддержку такого кооперативного оборота, в котором действительно участвуют действительные массы населения” (см. там же, стр. 393).
О чём говорят все эти обстоятельства?
О том, что скептики не правы.
О том, что прав ленинизм, рассматривающий трудящиеся массы крестьянства, как резерв пролетариата.
О том, что стоящий у власти пролетариат может и должен использовать этот резерв для того, чтобы сомкнуть индустрию с сельским хозяйством, поднять социалистическое строительство и подвести под диктатуру пролетариата тот необходимый фундамент, без которого невозможен переход к социалистической экономике.
VI
НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС
Из этой темы я беру два главных вопроса:
а) постановка вопроса,
б) освободительное движение угнетённых народов и пролетарская революция.
1) Постановка вопроса . За последние два десятилетия национальный вопрос претерпел ряд серьёзнейших изменений. Национальный вопрос в период II Интернационала и национальный вопрос в период ленинизма далеко не одно и то же. Они глубоко друг от друга отличаются не только по объёму, но и по внутреннему своему характеру.
Раньше национальный вопрос замыкался обычно тесным кругом вопросов, касающихся, главным образом, “культурных” национальностей. Ирландцы, венгры, поляки, финны, сербы и некоторые другие национальности Европы — таков тот круг неполноправных народов, судьбами которых интересовались деятели II Интернационала. Десятки и сотни миллионов азиатских и африканских народов, терпящих национальный гнёт в самой грубой и жестокой форме, обычно оставались вне поля зрения. Белых и чёрных, “культурных” и “некультурных” не решались ставить на одну доску. Две — три пустых и кисло-сладких резолюции, старательно обходящих вопрос об освобождении колоний, — это всё, чем могли похвастать деятели II Интернационала. Теперь эту двойственность и половинчатость в национальном вопросе нужно считать ликвидированной. Ленинизм вскрыл это вопиющее несоответствие, разрушил стену между белыми и чёрными, между европейцами и азиатами, между “культурными” и “некультурными” рабами империализма и связал, таким образом, национальный вопрос с вопросом о колониях. Тем самым национальный вопрос был превращён из вопроса частного и внутригосударственного в вопрос общий и международный, в мировой вопрос об освобождении угнетённых народов зависимых стран и колоний от ига империализма.
Раньше принцип самоопределения наций истолковывался обычно неправильно, суживаясь нередко до права наций на автономию. Некоторые лидеры II Интернационала дошли даже до того, что право на самоопределение превратили в право на культурную автономию, т. е. в право угнетённых наций иметь свои культурные учреждения, оставляя всю политическую власть в руках господствующей нации. Это обстоятельство вело к тому, что идея самоопределения из орудия борьбы с аннексиями рисковала превратиться в орудие оправдания аннексий. Теперь эту путаницу нужно считать преодоленной. Ленинизм расширил понятие самоопределения, истолковав его как право угнетённых народов зависимых стран и колоний на полное отделение, как право наций на самостоятельное государственное существование. Тем самым была исключена я возможность оправдания аннексий путём истолкования 1 права на самоопределение, как права на автономию. Самый же принцип самоопределения был превращён, таким образом, из орудия обмана масс, каким он, несомненно, являлся в руках социал-шовинистов во время империалистической войны, в орудие разоблачения всех и всяких империалистических вожделений и • шовинистических махинаций, в орудие политического просвещения масс в духе интернационализма.
Раньше вопрос об угнетённых нациях рассматривался обычно, как вопрос чисто правовой. Торжественное провозглашение “национального равноправия”, бесчисленные декларации о “равенстве наций” — вот чем пробавлялись партии II Интернационала, замазывающие тот факт, что “равенство наций” при империализме, когда одна группа наций (меньшинство) живёт за счёт эксплуатации другой группы наций, является издёвкой над угнетёнными народами. Теперь эту буржуазно-правовую точку зрения в национальном вопросе нужно считать разоблачённой. Ленинизм низвёл национальный вопрос с высот широковещательных деклараций на землю, заявив, что декларации о “равенстве наций”, не подкрепляемые со стороны пролетарских партий прямой поддержкой освободительной борьбы угнетённых народов, являются пустыми и фальшивыми декларациями. Тем самым вопрос об угнетённых нациях стал вопросом о поддержке, о помощи, действительной и постоянной помощи угнетённым нациям в их борьбе с империализмом за действительное равенство наций, за их самостоятельное государственное существование.
Раньше национальный вопрос рассматривался реформистски, как отдельный самостоятельный вопрос, вне связи с общим вопросом о власти капитала, о свержении империализма, о пролетарской революции. Молчаливо предполагалось, что победа пролетариата в Европе возможна без прямого союза с освободительным движением в колониях, что разрешение национально-колониального вопроса может быть проведено втихомолку, “самотёком”, в стороне от большой дороги пролетарской революции, без революционной борьбы с империализмом. Теперь эту антиреволюционную точку зрения нужно считать разоблачённой. Ленинизм доказал, а империалистическая война и революция в России подтвердили, что национальный вопрос может быть разрешён лишь в связи и на почве пролетарской революции, что путь победы революции на Западе проходит через революционный союз с освободительным движением колоний и зависимых стран против империализма. Национальный вопрос есть часть общего вопроса о пролетарской революции, часть вопроса о диктатуре пролетариата.
Вопрос стоит так: исчерпаны ли уже революционные возможности, имеющиеся в недрах революционно-освободительного движения угнетённых стран, или нет, и если не исчерпаны, — есть ли надежда, основание использовать эти возможности для пролетарской революции, превратить зависимые и колониальные страны из резерва империалистической буржуазии в резерв революционного пролетариата, в союзника последнего?
Ленинизм отвечает на этот вопрос положительно, т. е. в духе признания в недрах национально-освободительного движения угнетённых стран революционных способностей и в духе возможности их использования в интересах свержения общего врага, в интересах свержения империализма. Механика развития империализма, империалистическая война и революция в России целиком подтверждают выводы ленинизма на этот счет.
Отсюда необходимость поддержки, решительной и активной поддержки со стороны пролетариата “державных” наций национально-освободительного движения угнетённых и зависимых народов.
Это не значит, конечно, что пролетариат должен поддерживать всякое национальное движение, везде и всегда, во всех отдельных конкретных случаях. Речь идёт о поддержке таких национальных движений, которые направлены на ослабление, на свержение империализма, а не на его укрепление и сохранение. Бывают случаи, когда национальные движения отдельных угнетённых стран приходят в столкновение с интересами развития пролетарского движения. Само собой понятно, что в таких случаях не может быть и речи о поддержке. Вопрос о правах наций есть не изолированный и самодовлеющий вопрос, а часть общего вопроса о пролетарской революции, подчинённая целому и требующая своего рассмотрения под углом зрения целого. Маркс в 40-х годах прошлого века стоял за национальное движение поляков и венгров против национального движения чехов и южных славян. Почему? Потому, что чехи и южные славяне являлись тогда “реакционными народами”, “русскими форпостами” в Европе, форпостами абсолютизма, тогда как поляки и венгры являлись “революционными народами”, боровшимися против абсолютизма. Потому, что поддержка национального движения чехов и южных славян означала тогда косвенную поддержку царизма, опаснейшего врага революционного движения в Европе.
“Отдельные требования демократии, — говорит Ленин, — в том числе самоопределение, не абсолют, а частичка общедемократического (ныне: общесопиалистичоского) мирового движения. Возможно, что в отдельных конкретных случаях частичка противоречит общему, тогда надо отвергнуть ее” (см. т. XIX, стр. 257—258).
Так обстоит дело с вопросом об отдельных национальных движениях, о возможном реакционном характере этих движений, если, конечно, расценивать их не с формальной точки зрения, не с точки зрения абстрактных прав, а конкретно, с точки зрения интересов революционного движения.
То же самое нужно сказать о революционном характере национальных движений вообще. Несомненная революционность громадного большинства национальных движений столь же относительна и своеобразна, сколь относительна и своеобразна возможная реакционность некоторых отдельных национальных движений. Революционный характер национального движения в обстановке империалистического гнета вовсе не предполагает обязательного наличия пролетарских элементов в движении, наличия революционной или республиканской программы движения, наличия демократической основы движения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43