может, существуют реальные границы того, что могут делать его создания. Рет побери! Кого это волнует? Важно то, что я слишком опасен, чтобы остаться в живых, и мы должны смыться, до того как Уроды придут сюда.Но только эти слова сорвались с его губ, появились Уроды — летающая, скользящая, ползущая, крадущаяся армия; Уроды, вооруженные копьями, стрелами и, что самое опасное, не вооруженные ничем.Нормалов застигли врасплох, но они смело сражались, не прося и не давая пощады. Донахью затолкнул Алату в ближайший дверной проем, потом вытащил дубинку и прыгнул в середину свалки, осыпая дробящими кости ударами всех Уродов, оказавшихся в поле его досягаемости. Джубал очутился у него на пути, а потом у Джубала стало уже не три головы, а меньше. Джереми, ослепленный солнечными лучами, даже не заметил удара, который убил его. Раал вовремя исчез, избежав дубинки Рыжебородого, которая расплющила бы его череп.Через мгновение Донахью оказался перед Джоном. Златовласый юноша сидел на земле, скрестив ноги, его глаза были закрыты, его мысли витали в ином мире. Донахью поднял дубинку высоко в воздух, но не смог обрушить ее на своего бывшего лейтенанта. Проклиная себя за мягкость, он с ревом ярости врезался в гущу битвы.Большинство Нормалов умерли или умирали. Несколько еще доблестно сопротивлялись, хотя было очевидно, что они проиграют. Рыжебородый почувствовал, как копье пронзило его лодыжку; почувствовал, как что-то острое прошло через слой плоти и мускулов, а потом потерял равновесие и тяжело рухнул на землю. Он чувствовал, как кровь хлещет из раны в ноге. Потом тяжелый сапог какого-то Урода ударил ему в висок, и больше Донахью ничего не чувствовал. Глава 25 — Прекрати бубнить, — сказал Крастон, — повтори все снова и медленно.— Хорошо, — сказал Джесон, — после того… как эта тварь без волос исчезла, прошло не больше пятнадцати минут, и на нас навалилась вся проклятая свора. Они были ужасны, Барон Крастон, так ужасны!— Знаю, знаю! — фыркнул Крастон. — Продолжай.— Нас превзошли числом. В городе нас было немногим больше тысячи, включая женщин, — Джесон тяжело вздохнул и разгорячился, вспоминая резню. Он на несколько секунд прервал рассказ, успокаиваясь. Его глаза привыкли к тусклому свету жилища Крастона, но он удивлялся тому, как Барон Рислер мог писать что-то за столом в другом конце комнаты. — В любом случае, мы сражались, как могли, и, думаю, предъявили им большой счет, но Уродов оказалось слишком много.— Сколько, говоришь, вы убили? — спросил Рислер, выглядывая из-за своих бумаг.— Что-нибудь между тремя и четырьмя сотнями, — ответил Джесон. — Но когда все закончилось, только девятнадцать Нормалов осталось в живых, и трое из нас были ранены.— А что случилось с женщинами и детьми? — спросил Рислер.— Большинство из них погибло. Несколько… очень немногие… остались целыми и невредимыми.— И ты пришел просить помощи?— Да, Барон. Медицинской помощи. Видите ли, у нас было только два доктора, и оба из них…— Но почему ты пришел в Ступицу? — перебил Крастон. — Есть много других городов, расположенных ближе к вам. Что привело тебя сюда?— Другие мужчины отправились в те города, что ближе, — ответил Джесон, — но я подумал, что вы тоже захотите нам помочь, так как одна из выживших Баронесса Дрейк.— Алата в Хартфорде? — воскликнул Крастон, неожиданно напрягшись и насторожившись. — Ты уверен, что это — Алата Дрейк?— Да, — сказал Джесон. — Хотя она снова вышла замуж.— За человека с рыжей бородой?— Да. За Торира Донахью. Думаю, что так его и зовут.— Он был убит во время сражения? — спросил Барон.— Нет, господин, — ответил Джесон. — Насколько я помню, он получил несколько ран и не может ходить, но он жив.— Ладно. Джошуа покажет тебе комнату, а мы подумаем над твоей просьбой.Как только Джесон ушел, Крастон вскочил и стал беспокойно ходить взад-вперед.— Ну, и что мы станем делать? — спросил Рислер.— Не знаю, — ответил слепой Барон. — Слишком много кусков и кусочков, тяжело собрать их вместе.— Кажется, мне это сделать проще, — предположил Рислер. — Кол пытался убить Донахью и не сумел.— Чепуха! — равнодушно фыркнул Крастон. — Уроды сумели бы убить Рыжебородого, если бы захотели. Раз он был искалечен, то любой из Уродов мог направить смертоносный удар.— Тогда как ты объяснишь этот рейд?— Я не могу… должна быть, однако, какая-то причина. Есть много вещей, которые нельзя понять. Например, почему армия Кола напала на город Нормалов?— Потому что там жил Донахью, — ответил Рислер.— Это только часть ответа, — сказал Крастон. — Если бы Донахью был тем, чего они хотели, они могли бы легко убить его или взять в плен. Нет, им нужно было нечто иное.— Может быть, Кол наконец решил выступить против Людей? — спросил Рислер.— Возможно, — ответил Крастон. — Но почему Хартфорд? Это — коммуна фермеров, где едва ли наберется тысяча жителей. Фермеры не враги. Хартфорд не имеет стратегической ценности, и он даже не вел с нами торговли. Если бы я был Гаретом Колом и решил бы начать военную кампанию, думаю, Хартфорд был бы наименее желательной целью. Нет, Джеральд, относительно этого городка можно сказать только одно, что, возможно, он привлек Кола лишь потому, что там жил Донахью. Однако битва произошла, Уроды выиграли, а Донахью остался жив и до сих пор в Хартфорде.— Это ни о чем не говорит! — проворчал Рислер, в раздражении вскинув руки. — Существует слишком много вещей, о которых мы ничего не знаем!— Тогда давай посмотрим, что мы знаем, — сказал Крастон, снова садясь. — Мы знаем, нападение произошло лишь потому, что Донахью был там. Мы знаем, что Уроды, очевидно, получили приказ не убивать Рыжебородого. Мы знаем, что Кол не говорил о том, чтобы не убивать еще кого-то.— Это все, что мы знаем, — грустно подытожил Рислер.— И это печально, будь оно проклято! — закричал Крастон неожиданно. — Здесь что-то есть, какой-то секрет, который я не могу разгадать. Гарет Кол никогда ничего не делает просто так. Каковы теперь, черт возьми, его мотивы? Что он собирается делать дальше? — Крастон застонал и ударил кулаком себя по бедру. — Я чувствую себя точно так же, как в тот миг когда я проснулся, после того как Кол ослепил меня. Я, помню, искал туфли. Знал, что они где-то рядом и их легко можно достать, и, однако, не мог их найти. Чем дольше я искал, тем неуловимее они становились. Должно быть, я около часа ощупью шарил в адской темноте, прежде чем мои руки коснулись их. И даже тогда я не мог разглядеть их пряжек, — он сделал паузу. — Черт побери! Причина, должно быть, лежит на виду, а я не могу найти ее!— Может, лучше подождать следующего хода Гарета Кола, — предложил Рислер.— Как можем мы подготовиться к следующему ходу, если не знаем, в чем тут дело? — фыркнул Крастон. — Мы должны разгадать замыслы колдуна и ударить с флангов.— Не понимаю тебя, — сказал Рислер, — Это очевидно, как дважды два. Кроме всего прочего, Кол, без сомнения, попытается заставить Донахью вернуться сюда и подчинить себе другие Баронства.— Я не знаю, как ты можешь сделать такой вывод из простого факта, что он оставил Донахью в живых.— Не могу, — согласился Крастон. — Но я могу сделать такой вывод из того, что он оставил в живых Алату. Глава 26 Прошло три месяца, прежде чем Донахью смог ходить без посторонней помощи, и еще два, прежде чем его хромота полностью исчезла. Внешне он казался раздраженным из-за того, что его передвижения вначале были ограничены кроватью, а позже комнатой. Но на самом деле он обнаружил, что почти наслаждается, — ведь в таком состоянии он ничего не мог предпринять. Донахью пребывал в столь умиротворенном состоянии, что когда Алата испуганно сообщила ему, что беременна, Рыжебородый смог сдержать гнев, охвативший его при мысли, что ему придется заботиться о совершенно беспомощной женщине. Он стал с нетерпением ожидать рождения ребенка. Донахью часто пил и сыпал проклятия на что попало, однако с подачи Алаты прочел пару книг, прежде чем умственное напряжение не вынудило его забросить оставшуюся кипу книг в пыльный угол.Почти каждый вечер супруги сидели у огня и разговаривали, и, если не считать нескольких исключений, их разговоры всегда были об одном и том же. Тот особенный вечер ничем не отличался от остальных.— Вернемся к этому снова, Торир, — сказала Алата, вычерчивая бессмысленные геометрические фигуры на бумаге.— Когда мы прошли почти полмили по Голландскому туннелю, — повторил он, словно по памяти читал заученный наизусть текст, — перед нами появился Раал.— Точно так же он сделал перед тем, как они атаковали город?— Я говорил тебе это тысячу раз! — проворчал он. — Раал появился, посмотрел, потом исчез. Больше ничего не происходило минуту или две, а потом одно из чудовищ Гарета прыгнуло на меня. После этого за несколько секунд весь проклятый Туннель наполнился ими.— И ты уверен, что Раал появился не для того, чтобы оценить силу твоей армии, вернуться и доложить Гарету?— Конечно нет! Гарет не стал бы никого посылать, чтобы узнать, сколько у меня воинов и что мы делаем. Он послал Раала, чтобы испугать Нормалов, и, если не считать Страмма, я думаю, это сработало.— Тогда вернемся назад к самому трудному вопросу, — вздохнула Алата. Один вечер за другим пыталась она расставить точки над «i», разбирая ошибки неудавшегося похода, уверенная, что где-то тут спрятан ответ. — Почему вы смогли убивать чудовищ?— Мы были сильны.— Глупый ответ, Торир, — устало возразила Алата. — В конечном счете вы оказались разбиты.— Я не знаю! — фыркнул Рыжебородый. — Может, Гарет просто играл с нами.— Нет. Знаю, это — логичный ответ, но нет. Была какая-то веская причина.— Уж не думаешь ли ты, что я знаю, какая? — требовательно спросил Урод. — Я пытаюсь найти ответ полгода!— Извини, Торир, — сказала она. — Я не хотела расстроить тебя. Только… — ее голос смолк. Алата опустила глаза и стала разглядывать стол, стоящий перед ней.— Я тоже извиняюсь, — медленно сказал он, — но раз мы не сумели разгадать загадку за последние сто вечеров, не думаю, что следующие сто принесут какой-то результат, — он замолчал. — Рет побери! Это сведет меня с ума! Я могу причинить ему вред… я знаю, что могу! Я уже делал это дважды и до сих пор не понимаю, почему и как! Может быть, я прав… а может, это — прямая дорога в ад!— Когда ты был ребенком, рос в Туннелях, — сказала Алата, садясь прямо, — кто-то еще вызывал Гарета на бой так, как делал ты? Он чувствует боль?— Боль он чувствует, — сказал Донахью. — Как-то я пытался посмеяться над ним. Он оказался тут как тут, словно Бог, со своей проклятой колдовской силой, но тогда ему потребовались все его силы, чтобы сохранить жизнь в своем крошечном теле. Он кашлял, то ли простудившись, то ли подцепив какую-то болезнь. Но найти того, кто бросил бы ему вызов… забудь об этом. Все Уроды на его стороне.— Может, есть недовольные?— Никого, насколько мне известно. Я уверен, Гарет заботится об этом. Иногда кто-то из Уродов исчезает. Я никогда не знал, что происходит, а все эти проклятые колдовские твари никогда не обращают на это внимание, так что я предполагаю, Гарет говорил им то, что хотел, чтоб они знали… по возможности правду… и ничего после этого не происходило.— Тогда, быть может, он фаталист? — упорствовала Алата.— Возможно. Но на Гарета это не похоже.— Ты причинял вред кому-нибудь из его существ, пока жил в Туннелях?— Нет. Первый раз мне это удалось во время последнего вторжения, когда я метнул дубинку в огненную птицу, и та не исчезла вовремя. А потом во время битвы…— А раньше ты пытался причинить вред огненным птицам?— Сотни раз. Когда я был ребенком, я сделал рогатку, чтобы стрелять в них.— Но ты никогда не попадал в них?— Да, — признался Донахью. — Никогда. Или они исчезали, или камни не попадали в них.— Спасибо, Торир, — поблагодарила Алата. — Что ты сделал по-другому в тот раз, когда причинил вред птице? Что из того, что не делал раньше?— Ничего! Нет, будь она проклята! — Донахью шлепнул кулаком по столу. — Я ничего особенного не делал. Я вышел из воды и отправил Уродов Гарета стрелять в Норманов… Норма-лов… а после того как мы победили, я увидел огненную птицу и швырнул в нее дубинку.— Что ты делал в воде?— Ты, черт возьми, отлично знаешь, что я там делал! Я поджег суда и возвращался вплавь.— Может, это вода? — высказала предположение Алата, понимая, что не сможет удержаться, чтобы не схватиться за соломинку.— Я взял дубинку у трупа, после того как вылез из воды, — сказал он. — С другой стороны, когда мы сражались в Туннелях, воды там не было.— Что было и в Туннелях и на берегу, где ты подбил камнем огненную птицу?— Ничего! — взревел Рыжебородый. Вскочив, он начал ходить туда-сюда по комнате. — Один раз я был с Нормалами, другой раз с Уродами. Один раз я использовал дубинку мертвеца, другой раз придушил тварь собственными руками. Один раз я был на берегу, другой раз под землей. Один раз огненная птица пыталась помочь мне, другой раз чудовище пыталось убить меня. Один раз Гарет был в нескольких милях, другой раз в нескольких сотнях ярдов. Только, будь оно проклято, общее в обоих случаях то, что после и того и другого случая я виделся с Гаретом, и он говорил, что узнает обо всем, что только я не придумаю… — Донахью зашелся в отвратительном бормотании. — Может быть, он и знает…— А ты уверен, что он говорил тебе только это? — настаивала Алата. — Он вот так сказал и ушел?— Нет. Конечно, нет, — раздраженно ответил Донахью. — Но в чем же тут суть?— Почему он оба раза говорил с тобой? — размышляла Алата. — Почему не убил тебя и не собирается делать это?— Я не знаю. Он сказал, я нужен ему.— Зачем ты можешь быть нужен колдуну? — быстро пробормотала Алата. — Мне кажется, на прошлой неделе ты говорил мне, что он сказал, будто вы нужны друг другу.— Да, — ответил Рыжебородый. — В чем, Рет побери, разница? Гарету никогда никто не нужен. Может быть, он говорил это лишь затем, чтобы я почувствовал свою значимость или чтобы держался от него подальше.— Нет. Он имел в виду именно то, что сказал. Иначе ты бы давным-давно умер.— Тогда почему он сохраняет жизнь Нормалу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21