Это было похоже на издевку. – Но даже салага должен рано или поздно преодолеть страх перед стихией. Здесь, в Кракатау-Доум, люди не боятся землетрясений. Да, мы называем свой город «городом зоны риска»! Наш купол способен выдержать девятибалльные толчки – а такие случаются крайне редко. У местных жителей есть внутреннее чутье. Скажем, мой отец разбогател на олове, уране и нефти, к которым другие боялись подступиться.
Признаться, я уже досыта наелся этими восхвалениями «внутреннего чутья». Боб реагировал еще более раздраженно. Может быть, Харли Дэнторп действительно был экспертом по части землетрясений и жизни в подводном городе Кракатау, но он плохо понимал, как надо вести себя с товарищами. Я увидел: у Боба от негодования закаменело лицо.
К счастью, нашу маленькую дискуссию надо было заканчивать – мы подошли к воротам базы.
– Стой! – послышался оклик часового-подводника в алой морской форме. – Доложите, кто вы такие.
Харли Дэнторп расправил плечи и, печатая шаг, словно на плацу в академии, подошел к часовому.
– Курсант Академии подводного флота Дэнторп Харли, – отрапортовал он. – Прибыл во главе группы из двух курсантов в распоряжение командира базы!
Часовой, не говоря ни слова, пропустил нас, правда, когда я проходил мимо него, он сочувственно улыбнулся: как видно, ему уже доводилось встречать таких «морских волков», как Дэнторп.
Мы доложили о своем прибытии молоденькому дежурному офицеру, тот, судя по его лицу, только-только закончил академию. Он посмотрел наши командировочные предписания и нахмурился.
– Вас разместят здесь, на базе. Старшина Харрис покажет вам, где вы будете жить. Для получения дальнейших инструкций явитесь к лейтенанту Цуйя. Его вы найдете… – офицер посмотрел в вахтенный журнал, – на станции «К» в шестнадцать ноль-ноль.
– На станции «К»? – переспросил Дэнторп и озадаченно переглянулся со мной и Бобом. Мы недоуменно пожали плечами. – Прошу прощения, сэр, но где эта самая станция «К»?
– На три тысячи метров вниз, – небрежно бросил лейтенант.
– Три тысячи?.. – Дэнторп не закончил фразу. Он находился на самом дне океана, и даже хваленое внутреннее чутье не могло подсказать ему, как можно опуститься еще ниже. На три тысячи метров вниз? Но ниже был только монолит, коренная порода!
Дежурный офицер не стал ждать наших недоуменных вопросов.
– Старшина Харрис проводит вас, – с некоторым раздражением повторил он. – Все дополнительные разъяснения вы получите у лейтенанта Цуйя. Вы сво…
Он не успел сказать слово «свободны». Харли Дэнторп сделал судорожный вдох и посмотрел на офицера умоляющим взглядом.
– Сэр! – В его голосе чувствовалось неподдельное беспокойство. – Прошу вас! Здесь, в этом городе, живет мой отец. Я думаю, вы слышали о нем. Бенфорд Дэнторп. Он входит в совет управляющих биржи Кракатау. Могу ли я получить разрешение повидаться с семьей?
Офицер строго нахмурил брови.
– Повидаться с семьей… сэр? – спохватившись, Дэнторп добавил положенное по уставу слово.
– Вот то-то же! – покачал головой дежурный. – Отвечаю: ваша просьба отклоняется.
– Отклоняется? Но почему?
– Разговор окончен! – резко сказал офицер. – Как я уже говорил, вашим командиром будет лейтенант Цуйя. С этим вопросом можете обратиться к нему. Но заранее предупреждаю вас, мистер Дэнторп, что ответ будет отрицательный. Курсантам, прибывающим на базу в Кракатау, увольнительные выдаются только через две недели.
– Две недели? – переспросил Дэнторп упавшим толосом. – Но сэр! Мой отец – первый человек в Кракатау…
– Вполне возможно. Но вы пока еще всего курсант академии!
– Так точно, сэр… – В голосе Харли Дэнторпа не осталось и намека на звенящую медь.
Мы уже направились к двери, когда Эсков неожиданно обернулся.
– Сэр! Всего лишь один вопрос!
– В чем дело?
– Понимаете, сэр, нам так и не объяснили, в чем заключается наше задание. Вы не могли бы в двух словах рассказать нам…
Дежурный недовольно поджал губы, но через секунду вздохнул. Выражение его лица смягчилось.
– Я могу сказать только одно, – произнес он обычным человеческим голосом, без жестких командных ноток. – Я вам завидую!
– Завидуете?
– Дело в том, что ваше задание связано с новой страницей в истории подводного флота. – Он задумчиво покачал головой. – Вас подключают к исследованиям в области морской сейсмологии. Это значит, что вам придется изучать не только море, но и то, что находится под его дном.
Из штаба базы мы вышли совершенно ошарашенными. Изучать то, что находится под морским дном! Это была ошеломляющая, фантастическая идея.
Старшина Харрис проводил нас в жилой блок базы, там нам предстояло поселиться. По дороге я почти не замечал, что творится вокруг. Я не обращал внимания ни на лязг металла в ремонтном доке, ни на проходящих строем вооруженных моряков – в общем, на все то, что составляет будничную жизнь военно-морской базы.
Я посмотрел на идущего рядом со мной Боба.
Три тысячи метров в глубь скальной породы! Сможет ли его организм справиться с этим? При погружении на глубину у Боба всегда возникали трудности. Практический курс подготовки подводника он преодолел на голом энтузиазме, – а как будет сейчас? Многокилометровая толща ледяной воды таила страшную опасность и для тела, и для психики человека, но давление земной коры могло оказаться еще страшнее.
На три тысячи метров в коренную подстилающую породу!
Там можно ожидать таких сюрпризов, которые не преподносило и море, решил я. После многих лет научных экспериментов мы научились сдерживать смертоносное давление морских глубин. Иденитовая оболочка, изобретенная моим дядей, обладала стопроцентной надежностью. Обтекающие потоки воды поддерживали в ней электрический заряд, а остальное зависело от умения и опыта экипажа.
Но «подводный крот» был совершенно новой разработкой.
Нерешенными оставались тысячи проблем. Безопасность экипажа. Охлаждение. Боб упоминал об этом во время нашего разговора в Диксон-Холле, но тогда это был предмет отвлеченной дискуссии. Наконец, давление! Иденит обладает удивительными свойствами – но сможет ли он сдерживать давление земной коры? Нельзя было забывать и про воздействие на окружающую среду. Я вспомнил, что испытания первой атомной буровой установки привели к загрязнению целого горного плато в штате Невада – оно на несколько столетий было объявлено запретной зоной.
Я постарался отвлечься от этих тревожных мыслей.
Наверное, надо было брать пример с Боба. Он приучал себя не переживать заранее из-за возможных неприятностей. Я понял, что зацикливаюсь на проблемах, которых, может быть, и не будет.
Тогда я еще очень многого не знал…
К тому же бледное, напряженное лицо Боба можно было назвать спокойным по сравнению с лицом Дэнторпа, шагающего позади нас. Харли Дэнторп шел так, словно в сумке с его снаряжением лежали свинцовые чушки. На ходу он что-то бормотал о высоком положении своего отца и о бесчеловечном приказе, по которому курсантов посылают чуть ли не к центру Земли.
На этот раз его внутреннее чутье не сработало, и мне было немного жаль этого парня.
5
ТРЕВОЖНЫЙ ПРОГНОЗ
В океанских глубинах дня в его привычном понимании не бывает.
В тот момент, когда вода покрыла поверхность нашей планеты, на глубине установилась вечная ночь. Обитатели океанов не ведут отсчет времени по солнцу. Люди, поселившиеся под иденитовыми куполами, пользуются единым подводным временем, которое устанавливается обсерваторией подводного флота на Бермудских островах.
В пятнадцать к нам в комнату зашел старшина Харрис, и мы отправились на станцию «К».
Лифт довез нас до самого основания подводного купола, мы находились значительно ниже яруса доков, но нам предстояло еще очень долгое путешествие. Мы прошли через огромные складские помещения, в стенах которых были проложены тоннели, начиненные трубопроводами и кабелями. В полумраке слышалось басовитое гудение насосов – они откачивали воду, попадающую под купол через мириады микроскопических отверстий и скапливающуюся в специальных резервуарах. Под колоссальным давлением эти стоки выталкивались в жадно поглощающий их океан. Затем мы спустились в тоннель. Его черные базальтовые своды хранили следы вгрызавшихся в них буров.
– Половина пути уже пройдена, – спокойно сказал старшина Харрис. Он не отличался разговорчивостью.
– Стой! – раздался неожиданный оклик. Из небольшой металлической будки вышел вооруженный часовой. Старшина Харрис показал наши бумаги. Проверка не была формальной. Часовой так внимательно изучал каждую строчку, каждое слово в наших пропусках, что мне показалось, что он заучивает их наизусть.
Да, судя по всему, здесь занимались нешуточным делом.
– Проходите, – с легкой хрипотцой сказал ветеран-старшина.
Мы миновали пост и подошли к еще одному лифту.
Этот лифт не был похож ни на один из лифтов, которые мне доводилось видеть раньше. Перед нами была небольшая клеть, висящая над круглой шахтой. Сама шахта была прорублена в монолитной скале, а ее гладкие стенки покрывала мерцающая иденитовая пленка.
Давление здесь было значительно больше, чем я предполагал. Даже базальт, из которого природа сотворила чашу Мирового океана, не внушал доверия: он мог раскрошиться или поползти под чудовищным весом давившей на него воды и скальной породы. Поэтому его укрепляли иденитом.
Харрис вошел вслед за нами в клеть и нажал на кнопку. Клеть стала уходить у нас из-под ног, стремительно проваливаясь в мерцающую шахту. Стенки переливались тысячами разных оттенков, отражая малейшие изменения действующего на них давления. Это ободряло меня, ведь сияние иденита было знакомо мне с детства, он был нашей семейной гордостью. Но Харли Дэнторп побледнел как мел.
А Боб опустил глаза.
Вскоре мы уже выбирались из клети, преодолев три тысячи метров за пару минут. Над нами лежали три километра скальной породы и массивный купол Кракатау-Доум со всем его хозяйством и населением. А еще выше волновались четыре с лишним километра Индийского океана.
Из клети мы вышли в покрытый иденитом шлюз, а потом двинулись вперед по сводчатому тоннелю.
Здесь иденитового покрытия не было. Возможно, основные опасения у строителей вызывал именно узкий ствол шахты, а здесь можно было ограничиться сверхпрочным бетоном. Стены тоннеля буквально почернели от сырости. До ближайшего источника влаги было три километра, но бетон насквозь пропитался водой, которую колоссальным давлением выдавливало через его поры. Вода появлялась прямо на наших глазах и, собираясь в небольшие безмолвные ручейки, стекала на базальтовое дно тоннеля – ее упорными стараниями за несколько лет тут были выдолблены узкие канавки.
– Здесь уже нет иденита, – пояснил старшина Харрис. – «Подводный крот» не смог бы пройти через него во время исследований.
Мы молча переглянулись. Сказать нам было нечего.
Бункер, в котором нас принял лейтенант Цуйя, больше всего был похож на могильный склеп – хотя изотопные тройновые лампы и заливали его ярким белым светом. Лейтенант посмотрел наши документы и поздоровался с каждым за руку.
– Значит, Дэнторп, Эсков и Иден, – с улыбкой повторил он наши фамилии. Лейтенант был молод, худощав и настроен весьма доброжелательно.
– Приятно познакомиться с вами, Иден, – сказал он мне после того, как мы обменялись рукопожатиями. – Я очень много слышал про вашего дядю. Это выдающаяся личность. И не обращайте внимания на то, что говорят некоторые люди. Они просто завидуют ему.
– Спасибо, – поблагодарил я лейтенанта. Честно говоря, похвала оставляла двойственное впечатление: значит, слухи о непонятном происшествии с дядей успели проникнуть даже сюда!
Тем временем лейтенант сменил тему разговора.
– Рад приветствовать вас на нашем боевом посту, – сказал он. – Садитесь, и перейдем непосредственно к делу.
Мы присели на стулья. В бункере было очень холодно. Черные сырые пятна на стенах создавали жуткое впечатление – будто загробный мрак выполз из запретных глубин в небольшую комнатушку. Впечатление это усиливалось при воспоминании о том, что над нашими головами лежит многокилометровый слой базальта и океанской воды.
Словно прочитав мои мысли, лейтенант Цуйя улыбнулся.
– Вы, наверное, удивлены тем, что здесь вовсе не жарко.
Я утвердительно кивнул головой. Это действительно казалось странным: на такой глубине температура воздуха должна была повыситься за счет внутреннего тепла Земли на один-два градуса. Чуть-чуть похолодать могло из-за системы сквозной вентиляции, но не настолько, чтобы мы все ежились от холода.
– Отчасти это психологический эффект, – с дружелюбной улыбкой объяснил лейтенант. – Но только отчасти. Температура здесь действительно понижена из-за того, что скальная порода, как соты, пропитана водой. Но вы не беспокойтесь. Когда мы начнем работать с геозондами, всем станет очень жарко.
– С геозондами… – медленно повторил Дэнторп, а потом бросил умоляющий взгляд на лейтенанта. – Я прошу вас дать мне однодневный отпуск для посещения семьи!
– Для посещения семьи?
– Точнее, моего отца, – уже более уверенно пояснил Дэнторп. – Мой отец – Бенфорд Дэнторп. Это очень известный человек.
– Да, я знаю, – подтвердил лейтенант Цуйя, и его дружелюбная улыбка сразу же исчезла. – Но здесь мы не можем позволить себе никаких отпусков. По крайней мере в ближайшее время. Две недели вам всем придется работать по шестнадцать часов в сутки. Свободного времени ни у кого не будет. Восемь часов в сутки отводится на сон, остальное – на боевую подготовку. А без сна вам не обойтись.
Он подсел к своему компьютеру и набрал что-то на клавиатуре. На одной из стен тотчас же появилась карта – такая, каких мне прежде никогда не доводилось видеть. На ней был показан ландшафт морского дна, но что обозначали заштрихованные и густо закрашенные районы, оставалось для меня загадкой.
– Вам предстоит участвовать в самом сложном и трудном исследовании, какие могут выпасть на долю подводника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21