Она только хотела посмотреть твою куклу. Если ты не хотела показывать ей Миранду, то зачем вообще взяла её туда?
– Миранда лежала у меня в планшете. Я взяла его, чтобы написать письмо бабушке.
Если тётя и расслышала её слова, то не обратила на них внимания. Она снова вздохнула и поднялась так, словно это требовало большого усилия.
– Я слишком устала, чтобы сейчас говорить с тобой, Лорри. Отправляйся в свою комнату и подумай о том, что ты сегодня сделала. Подумай как следует.
И она направилась на кухню.
– Тетя, я же ещё не накрыла на стол.
– Я думаю, что с этим прекрасно управлюсь и без тебя. И я хочу, чтобы ты немного подумала над своим поведением, Лорри. Немедленно!
Лорри поплелась в спальню. Письмо она положила на маленький столик. Теперь оно было уже неважно. Тётя Маргарет рассердилась и – что было хуже – Лорри доставила ей боль. Лорри уселась на пуфик перед ночным столиком, посмотрела на своё отражение в зеркале и закрыла лицо руками.
Подумай о том, что ты сделала сегодня, сказала тётя Маргарет. Сейчас ей трудно было даже понять, что именно случилось, а ещё труднее отгадать – почему. Она не хотела идти к Локнерам, а потом Кэти с Мирандой… голова Миранды с хрустом разбивается о стенку… рука Лорри на щеке Кэти. А затем эта идея похоронить Миранду… она идёт к Дому-Восьмистенку и встречает там мисс Эшмид – и что там сказала мисс Эшмид? Поспешишь – людей насмешишь…
Лорри достала из коробочки в верхнем ящике бумажный носовой платок, промокнула глаза и высморкалась. Сейчас ей было жаль Кэти и неудобно за то, что она доставила миссис Локнер и тёте Маргарет столько неприятностей. А вот о том, что она встретилась с мисс Эшмид, Лорри ни капельки не жалела – наоборот, она была рада.
– Лорри! – позвала тётя Маргарет.
– Иду, – отозвалась Лорри, последний раз утерев покрасневшие глаза. Тётя Маргарет уже сидела за столом. Лорри тихо скользнула на своё место напротив. В пятницу они обычно готовили что-нибудь особенное, и вообще это был маленький праздник, но сегодня… Лорри вздохнула.
– Тётя Маргарет… – комок в горле оказался таким большим, что ей даже стало трудно глотать. – Извините меня…
– Да, сейчас ты извиняешься, Лорри. А вот надолго ли хватит твоих извинений? Или опять выкинешь что-нибудь такое? Ты же знаешь, что я с удовольствием проводила бы с тобой больше времени. Но я не могу. И я не могу оставлять тебя одну. Миссис Локнер больше чем добра к нам. И как ты её отблагодарила?
Лорри поперхнулась, уставившись в тарелку.
– Лорри, я понимаю, что жизнь здесь непохожа на ту, когда ты жила у бабушки Маллард. Но фокусничать из-за этого?
Лорри полезла в карман за платком.
– И ничего удивительного, что у тебя нет друзей, раз ты такая недотрога. Когда Кэти приглашает тебя куда-нибудь сходить, ты всегда говоришь «нет». Ты не записалась ни в один школьный клуб. Миссис Рэймонд жалуется мне, что на большой перемене ты всегда сидишь, уткнувшись в книгу, пока учитель не попросит – или заставит – тебя включиться в игру. Я понимаю, что в первые дни тебе всё это казалось незнакомым и странным. Но сейчас-то это не так, и ты вполне могла бы с кем-нибудь подружиться.
Тётя Маргарет отодвинула тарелку, словно ей тоже кусок в горло не лез, и взялась за кофе. Она пила медленными глотками, нахмурившись, так что морщины на лбу выступили особенно отчётливо.
– А что ты сделала с Мирандой? – неожиданно спросила она.
– Я отнесла её в Дом-Восьмистенок, – тихо-тихо, почти шёпотом призналась Лорри.
– В… в Дом-Восьмистенок? Боже, почему? – в голосе тёти прозвучал неприкрытое изумление.
– Я хотела похоронить Миранду, а не просто выбросить её на мусорку. А там есть сад.
– А откуда ты про него знаешь?
И Лорри рассказала о котёнке, о том, как она познакомилась с Халли, и о том, как сегодня попала в гостиную к мисс Эшмид. Пока она рассказывала всю эту историю, всё её огорчение куда-то ушло, и она снова смогла поднять глаза на тётю.
– …и она написала тебе записку, – Лорри бросилась в коридор, и вернулась с конвертиком, который положила на стол перед тётей Маргарет.
Тётя распечатала конверт, и Лорри мельком заметила, каким удивительным почерком написано письмо – не похожим ни на что, с завитушками и петельками, совсем как украшения на заржавевших железных воротах.
Тётя Маргарет дважды прочла записку и сердитый взгляд сменился удивлённым. Она ещё раз пригляделась к подписи и повернулась к Лорри.
– Мисс Эшмид… хочет, чтобы ты завтра пришла к ней в гости. На целый день.
– А можно?
Лорри даже не смела спрашивать. Не пустить её – тёте Маргарет вполне могло прийти в голову и такое, чтобы как следует наказать. Ой, если только она её отпустит, Лорри сделает всё, что только её ни будут заставлять – ходить на фильмы ужасов вместе с Кэти, играть в баскетбол, и если они думают, что ей доставляет удовольствие заниматься всякой ерундой, она будет заниматься всякой ерундой, лишь бы только… У Лори даже не поворачивался язык упрашивать или обещать. Она не догадывалась, что загоревшиеся глаза и умоляющее выражение лица говорили за неё.
– Ну хорошо, – тётя Маргарет спрятала записку обратно в конверт. – Сходишь.
Это решение словно разогнало на кухне все чёрные тучи. Тётя принялась за ужин, и Лорри тоже вдруг почувствовала себя ужасно голодной. Она сглотнула – комок в горле пропал и всё крутом показалось ей просто прекрасным.
В этот вечер она сделала всё домашнее задание, дважды проверила математику, а тётя Маргарет в это время корпела над своими бумагами и эскизами на другом конце стола. Лорри подтянула к себе один набросок, случайно попавший между черновиками. Посмотрев на нарисованное кресло, почему-то сразу показавшееся знакомым, она вдруг поняла, что видела точно такое же – в комнате мисс Эшмид. Только это с золотистой обивкой, подумала Лорри, а с вышитыми цветами было бы куда красивей.
– А почему бы здесь не вышить цветы? – спросила она, протянув тёте рисунок. – У мисс Эшмид вышиты, розовые, жёлтые и зеленые… светло-зелёные.
Тут Лорри даже прикрыла глаза, чтобы лучше представить себе то кресло.
– Ты видела такое кресло у мисс Эшмид? Лорри открыла глаза. Тётя снова с удивлением глядела на нее.
– Да. Целых два. Они стоят у камина. Только у неё с вышитой спинкой и сиденьем.
– И какие цвета?
– Ну, фон такой… светло-жёлтый, даже кремовый. А цветы неяркие, но их сразу видно. Розовые розы вперемежку с такими маленькими жёлтыми цветочками, вроде колокольчиков, и весь букетик перевязан ленточкой, и ленточка тоже розовая. А вокруг вышит веночек из листьев, вроде виноградных, и он светлозелёный. Тетя кивнула.
– Понятно. Это отличная идея – мы собирались использовать такие кресла как задний план для моделей вечерних платьев. Лорри, когда ты будешь там завтра, постарайся запомнить цвета и рисунок. Ты знаешь, судя по тому, что я слышала, тебе здорово повезло. Дом мисс Эшмид должен быть полон таких вот красивых старомодных вещей.
– Они прекрасные, просто прекрасные! – воскликнула Лорри. – А подсвечники, камин такой… такой…
Тётя Маргарет улыбнулась, складывая листы обратно в папку.
– Могу себе представить. Ладно, Лорри, уже поздно. Завтра наступит быстрее, если ты быстренько отправишься в кровать.
Заснуть сегодня будет так же трудно, как в рождественскую ночь, подумала Лорри. Однако нет, уснула она так быстро, что на другое утро даже не помнила, как забралась под одеяло. И утро действительно наступило быстро.
Утром Лорри быстро расправилась со своей частью домашних забот. Потом ей пришло в голову, что визит такой важности требует лучшего, самого парадного платья. Увы, платье оказалось тесным, и тётя Маргарет, посмотрев на Лорри перед тем, как она собиралась надеть пальто, согласилась – с тех пор, как бабушка сшила это платье, Лорри порядком подросла.
А затем Лорри оказалась на улице, торопясь по Эш Стрит к Дому-Восьмистенку. Ворота снова подались под её рукой, и Лори благопристойно замедлила ход, обходя вокруг дома к заднему ходу. И вновь, не успела она постучать, как Халли открыла дверь.
– Заходите, заходите, они пьют утренний шоколад, и вас тоже чашечка дожидается, мисс Лорри, заходите! И Лорри снова оказалась в комнате красного бархата.
Шторы были отдёрнуты, чтобы впустить солнце. Огонь в камине всё ещё горел, но в свечах нужды не было.
Кресло мисс Эшмид было передвинуто ближе к окну и дневной свет падал прямо на пяльца и на столик, на котором были разложены моточки шёлка и шерсти. А прямо перед мисс Эшмид стоял другой столик, а на нём -высокий, с простыми прямыми линиями, кофейник. По белым бокам кофейника были рассыпаны фиалки, а по ручке шла золотая каёмочка. Две таких же чашки стояли на маленьком подносе вместе с блюдцем, накрытым кружевной салфеткой.
– Доброе утро, Лорри.
Лорри замешкалась, потому что как раз в этот момент стояла в дверях. Наконец она сделала реверанс.
– Доброе утро, мисс Эшмид.
Она должна следить за своими манерами, напомнила себе девочка. В этой комнате подобало вести себя, только как настоящая леди.
– Передай Халли пальто и шляпу, дорогая. Хочешь шоколаду?
Лорри стянула пальто.
– Да, с удовольствием.
Повинуясь жесту мисс Эшмид, она уселась на высоком стуле, напротив пожилой женщины. Мисс Эшмид налила шоколад из высокого кофейника и сняла салфетку с блюдца – там лежали бисквиты. Лорри сделала маленький глоточек, чашка была такая тонкая и лёгкая, что казалось – неловкое прикосновение и она расколется. Затем она откусила кусочек бисквита, который оказался хрустящим и несладким, с каким-то своим, особенным вкусом. Такого Лорри ещё не пробовала.
– Ты умеешь шить, Лорри? – спросила мисс Эшмид, допивая свою чашку.
– Немножко. Моя бабушка учила меня шить платья Миранде.
– Одна леди из Англии, – покачала головой мисс Эшмид, – одна леди однажды сказала, что так же стыдно настоящей леди не уметь шить, как джентльмену – не уметь владеть шпагой.
Тут она вытерла пальцы маленькой салфеточкой. Лор-ри не знала, чего от неё ждут, но после маленькой паузы ответила:
– Джентльмены больше не носят шпаг.
– Да. Да и леди не часто берут в руки иголку. Но всё равно – когда искусство забывают или бросают, как ненужную вещь, очень жалко.
Мисс Эшмид скользнула взглядом по картинам, по кусочкам материи, лежавшим на длинном столе, потом взгляд её остановился на гобелене над камином. Она взяла серебряный колокольчик, на звон которого явилась Халли, чтобы забрать поднос.
Тут Лорри в первый раз увидела, что прячется на столешнице под подносом. На чёрном фоне там была нарисована картина, которая надолго привлекла её: на горе стоял золотой замок с перламутровыми окошками, а над ним из золотых облаков выглядывала такая же перламутровая луна. Мисс Эшмид заметила её взгляд и провела по картине пальцем.
– Это папье-маше, моя дорогая. Когда-то это было очень популярно. А теперь, Лорри, будь так добра, отставь этот столик в сторону, он ведь нам больше не нужен.
Столик оказался очень лёгким, и Лорри без труда перенесла его. Когда она вернулась, мисс Эшмид что-то искала в столике с маленькими отделениями под сдвигающейся крышкой. Она подвинула к себе пяльца с незаконченной работой, и теперь Лорри видела, что это тоже картина, в рамке из цветов.
– Ты не могла бы помочь мне, дорогая?
– О да! – с готовностью ответила Лорри.
– Вдень, пожалуйста, нитки в эти иголки, – улыбнулась мисс Эшмид. – Зрение у меня уже не то, что раньше, и иногда вдеть нитку в иголку становится настоящим мучением. Вот, в этой коробочке нитки. Мне понадобятся нити вот такой длины, эти, эти и эти.
И она указала на разноцветные шерстяные нитки, туго намотанные на вырезанные из слоновой кости шпульки.
Лорри принялась за работу. У тоненьких иголок оказались самые больше ушки изо всех, что она видела. Поэтому вдевать нитки было вовсе нетрудно. Иголок было довольно много, они хранились в забавной коробочке из слоновой кости, сделанной в форме кошки – чтобы вынуть иголки, следовало открутить ей голову. И это была не единственная игольница в столе. Мисс Эшмид достала оттуда ещё одну и тоже открыла её. Внутри хватило бы места для множества иголок, но там в кусочке зелёного бархата торчали только две иглы. Они были совсем непохожи на те иглы, в которые вдевала ниточки Лорри, – под солнечным светом они отливали золотом, а не серебром, как остальные.
– А это, Лорри, – голос мисс Эшмид прозвучал очень серьёзно, – особенные, специальные иглы. Ими нельзя пользоваться слишком часто.
– Они блестят, как золотые.
– А они и есть золотые. И это непростые иглы.
– Как волшебная иголочка у принцессы?
– Именно так. Этих иголок не трогай, Лорри. Поняла?
– Поняла, мисс Эшмид.
Мисс Эшмид закрыла игольницу и спрятала её обратно. Лорри мельком заметила, что коробочка сделана из потемневшего от старости дерева, а на крышке был нанесён узор из потускневшего серебра.
– Вот спасибо, Лорри, – улыбнулась мисс Эшмид, увидев, что работа сделана. – Теперь воткни эти иглы в пяльца, вот здесь, с краю, чтобы их удобно было достать. Ты так долго сидела на месте, а для девочки твоих лет это нелегко, сама прекрасно помню. Так что можешь теперь осмотреться кругом.
– Осмотреться? – эхом повторила Лорри.
– Посмотреть дом. Лорри, ты вольна заглядывать в любую комнату, дверь которой откроется перед тобой.
Как она странно сказала, подумала Лорри. Как будто дверь сама может выбирать, открываться ей или нет. А вот посмотреть дом! Ох, как здорово!
– Спасибо.
Мисс Эшмид снова улыбнулась.
– Поблагодаришь, когда вернёшься, Лорри… если захочешь.
Это тоже прозвучало, как загадка. Но Лорри даже не стала раздумывать над этим – она просто встала и направилась ко второй двери из комнаты, как раз напротив той, через которую вошла. А мисс Эшмид склонилась над пяльцами, протянув руку за иголкой.
Лорри осторожно вошла в соседнюю комнату. Здесь стоял полумрак, так как ставни были закрыты. В отличие от тёплой и приветливой комнаты, где сидела мисс Эшмид, здесь было прохладно и темно, в камине не горел огонь, а мебель была закрыта чехлами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19