Сердце торжища было здесь.
Утро, солнце в кои-то веки во всю мощь светит, посидеть, понежится в теплом дыхании, а Ванко уже на ногах. Ему не до развлечений, у него задание. Он ходит, присматривается, прислушивается. Что с мальчишки взять, ну, вертится у всех под ногами, природа у них такая, неугомонная, подзатыльник заслужит или пинка пониже спины всем на утеху, это если сильно обнаглеет. Одним словом - никаких подозрений. Вчера понял - от того, что ходишь раскрыв рот да глазеешь по сторонам толку мало. Искать надо. Возле каждой стоянки пришлых поотираться, где и под полог заглянуть, о чем говорят послушать.
Прибывших в этом году как никогда много, и сборище они представляют на редкость разношерстное.
Чужаки особенно интересны. Местные они все на одно лицо - хозяева, размеренные, домовитые, как барсуки. Но не смотри, что спокойные, тронь - порвут на тряпки, охотники, за арбалетом тянуться не долго. Другое дело пришлые. Часть, видно, беженцы: голодные, запуганные, по сторонам зыркают, в поисках лучшей жизни судьба с насиженных мест согнала - это зайцы. Повезет, примкнут к чьему либо хозяйству, выживут, найдут место покинутое, поселятся, обустроят - тоже шанс есть, а не повезет - сгинут в дороге, им в этом другие помогут. Эти другие тоже ярко на общем фоне выделяются - волки. Организованы стаями человек по пять-шесть, присматриваются, вооружены чем попало, кто на загляденье, а кто - смех один. Ищут. Могут в охрану торговцам наняться, могут с охотниками в промысел, а могут и наоборот - на узкой тропе караван потрепать. Отчаянные люди. На ярмарке им баловать не дают, всем миром быстро упокоят, но хищная натура она за версту видна.
Еще одни - бродяги. Их не поймешь, музыканты, факиры, прорицатели, игроки, им душа на месте сидеть не дает, снуют от места к месту, когда с полным брюхом, а иногда и с пустым. Зато, конечно, с ними интереснее всего. Что за ярмарка без скоморохов? А какие песни поют… Ноги сами к ним в кружок тащат.
- Под небом голубым, - перебирает по струнам и мурашки по коже, толи от восторга, толи от печали, - есть город золотой…
По каким тропам, в какие миры судьба их скитаться забрасывала - ведь до слез стихи пробирают. И дым от костерка за спиной сам словно в очертаниях затейливых дворцов клубится. Заглянуть в глаза барду - много, ох много повидал музыкант. Пальцы тонкие по инструменту скользят, но бывалый человек посмотрит, поймет - с оружием эти руки не хуже управляются.
Немало всякого рода проповедников, Война вообще воспринимается большинством религий, как конец света, а потому пророков порождает бесчисленное множество.
Народ собирается и внимает им - людям интересно, что ждет впереди, хочется верить, что беды закончились, что теперь все наладится. Ванко тем более не пропускает ни одного такого сборища. Времени у него много, хозяйственными делами особенно не загружают, и паренек не оставляет без внимания ни одного уличного оратора, ни одной гадалки, ни одного предсказателя. У мальчика есть цель, тайная миссия и он, по-взрослому серьезно, относится к выполнению поставленной задачи.
- Драконы пришли очистить наш мир, погрязший во грехе, - рассуждал дородного вида мужчина в ладной одежде, - люди забыли о Богах, посчитали себя равными им. Боги терпели и ждали раскаяния. Люди предавались утехам и плевали в небо. Боги посылали знамения заблудшим и откровения прозревшим. Люди смеялись и творили не угодное. Боги открыли в наш мир дорогу драконам. Драконы пришли и очистили нас своим благодатным пламенем. Подобно древним праведникам, спасающимся в Потопе, мы, братья, пережили адский обряд перерождения. Порочное кануло в небытие и мы стоим на пороге нового Эдема, чистого и безгрешного.
- Да уж, Эдем, - пронеслось в толпе, - младенцев рождаем мертвых, а из выживших больше половины на первом году теряем.
- Нельзя попасть из ада в рай, не пройдя чистилища. Мы сделали один шаг, но лишь достойные, избранные, заслужившие трудом и молитвами истинное прощение, смогут сделать второй.
- И долго нас чистить будут?
- Лишь те, кому дано право принимать решения, знают ответ на вопрос. Удел драконов - наблюдать и делать выводы. От нашего благочестия и их благосклонности зависит будущее.
- Драконы - посланники богов?
- Боги открыли путь. Дракон есть воплощение Бога, суть Бога, ипостась Бога. Дракон есть Бог, почитание Дракона - почитание Бога.
- Ты сам-то дракона видел?
- Кто не видел Дракона, парящего в небе в сиянии солнечных лучей? Кто не видел Дракона взирающего с высоты на землю, на каждого из нас, на поступки наши и их последствия?
- Ты его живьем, вблизи, видел? Говорил с ним?
- Я не достоин. Но есть люди, к кому обращались Драконы со своими откровениями. А я лишь ученик, апостол Великого Поводыря.
- Что делать скажи.
- Жить. Трудится. Терпеть невзгоды. Превозмогать неудачи… И молиться.
- Ну, тогда нам прямая дорога в царство божие.
- Да будет так, братья.
Добрые пророчества - добрый, благосостоятельный вид пастыря. За стол пригласят, скарб пожертвуют, от недругов защитят. Другой вон - худой, взлохмоченный, руки костлявые, лохмотья ветхие, лишь глаза огнем полыхают:
- Нет вам прощения, Зло ступило на землю. Кто кается, умрет легко. Кто умер раньше, того пощадили справедливые боги. Умершие не знают лишений. Умершие почивают в райских кущах. Лишь вы, отверженные оставлены в умирающем мире разделить его боль и страдания. Крылатые змеи носятся в небе, пожирая безгрешных младенцев, кровожадные хищники терзают отбившихся от стада! Мир погружается в сумерки, солнце отвернуло свой взор - тьма и лед сковывают тело земли! Покайтесь, отриньте мирское, сбросьте одежды, уйдите в ночь, очиститесь смертью!
И народ мимо проходит, не задерживается, людям надежда нужна, вера в будущее, а умереть они всегда успеют. Хотя послушать - кому можно верить? Взять драконов. Старики говорят - не встречали их раньше. То есть все знали, что они были, вот только тысячу лет как пропали, а теперь вдруг появились. Не то, чтобы кишело, но нет-нет, да и увидят высоко в облаках парящий крылатый силуэт. Причем их появление тесно связывали с началом войны. Про то, как драконы людей жрали, как города палили рассказчиков много было, но толком тоже никто не видел, а может, просто свидетелей по понятным причинам не осталось. Для чего-то ведь слетелись - не падалью же перекусить, коей в первые годы скопилось немало. Видно, пришло их время. Вся война какая-то странная была, ни с того ни с сего, вроде нормально жили, вдруг полыхнуло по всему свету и все - лишь головешки тлеют на пожарищах и мародеры режут глотки друг другу да всем подряд. Так старики рассказывают.
А вот торговцы. Без них сидел бы народ по норам, почитай они все оторванные друг от друга поселения вместе собирают. Идут сквозь непогоду, везут отшельникам лекарства, соль, оружие, обереги - то, без чего не прожить. К их караванам все остальные пристраиваются: и наемники, и беженцы, и бродяги. Конечно, не только самое необходимое продают купцы. Бывают вещи менее нужные, но тоже спросом пользующиеся - украшения, утварь всякая, табак, книги. Или, вот, непонятно к чему - рабы.
Рабы отдельный разговор. Пока не увидишь, не поймешь. На маленьком хуторе только всем вместе прожить можно, общим трудом. Какая разница - старейшина ты или простой охотник, разве можно другим человеком владеть, чтобы он за тебя работу делал? За тебя никто работу не сделает, если сам не можешь - кому ты нужен такой, жизнь заставит, лишний рот кормить общине не под силу. И вообще как узнать - раб или нет, Ванко раньше невдомек было, на лбу ведь у него не написано. А увидел - сразу понял. Кто обычные люди, кто, сразу понятно, сильно не в себе, а кого и людьми назвать тяжело - куклы исковерканные, но в глазах у всех такое стоит… в стократ хуже, чем у беженцев. А у некоторых прям на лбу, кстати, страшные неровные шрамы-буквы складываются в это жуткое слово "Раб".
Разных людей ярмарка вместе собирает.
А найти надо одного.
Вот и ходит. Большую темную палатку он приметил еще накануне. По виду наемники, только, вопреки обыкновению, много - человек двадцать, даже несколько женщин есть. И палаток вблизи оказалось четыре штуки, просто три поменьше, стоят квадратом. Хозяева свой лагерь на отшибе разбили, в гущу не лезут, большинство на месте сидит, угрюмые все. Подозрительно - чего на торг приезжать, если не ходить никуда. Ванко несколько раз мимо прошелся, ничего не услышал интересного, тихо, слышны разговоры, но больше по хозяйству. Ближе идти не решился - к началу ярмарки народ в центр подтягивается, здесь безлюдно, пусто, одинокий мальчишка внимание привлекает. Отметил для себя на будущее и побежал туда, где людей побольше.
Все свободное пространство между Главными рядами напротив помоста плотно забито гостями. Они переминаются на месте и переговариваются друг с другом, от чего над полем стоит ровный монотонный гул, в ожидании доброго слова хозяев-осетровцев, знаменующего начало.
Тем временем волна пошла по столпившимся - начинается.
Ванко протиснулся поближе и привстал на цыпочки, стараясь не пропустить ни одного мгновенья. На помосте уже расположились уверенного вида четверо мужчин. Все уже преклонного возраста, добротно одетые - городской совет. Стражники наверху напряглись, от их внимания сейчас многое зависит - по традиции старейшины к людям без оружия и без охраны выходят.
- Мир вам, гости, - обратился один из горожан, высокий и сухопарый, - еще год прошел, и в устье Куты рады вновь видеть лица своих старых друзей и новых знакомых. Закончилось время долгих речей. Всем знакомы наши честные правила?
Нестройный гомон в ответ - правила ярмарки просты и суровы в жестоком мире. Здесь нет каторги и забыли о штрафах. Общество гуманно, изгнание означает верную гибель - зачем продлевать муки, преступления караются быстрой смертью.
- Гости! Торгуйте и веселитесь! - восторженный рев, сухопарый выждал минуту и, вздернув руку, дождался, пока чуть схлынет радостный порыв, - Гости! Доброе дело - это место всегда открыто любому, кому есть, что сказать. К вам хочет обратиться достойный человек, выслушайте, гости, его слова не лишены смысла!
Люди готовы слушать - совет не станет просить за пустое, сказанное будет словами совета. Легко, одним движением взмывает на возвышение Полк.
- Мир вам! Я вижу - лучшие из проживающих окрест собрались здесь. Вы вправе знать и вам доверено принимать решения.
Старейшины согласны, в словах старого командира истина, но многие догадываются, о чем пойдет речь, и глухо ропщут.
- Прошло время долгих речей, это правда, - продолжает Полк, - наступает время решительных дел, я знаю, о чем говорю, люди. Мы смогли выжить в нахлынувшем хаосе - пора встать на ноги и высоко поднять голову.
- Мы стоим на ногах, колен ни перед кем не гнем!
- Я пришел с юго-запада, с Пути, вы не знаете, что там творится - банды объединяются, земли опустошены, пар ищет выход из кипящего котла. На юге им делать нечего, сможете вы удержать орду, если она прорвется на север? Считай, у вас и Войны-то и не было, а они до сих пор воюют. В одиночку не справитесь, обложат, как лося, и будут по куску отхватывать - за частоколами не отсидитесь.
- Да я за зиму три нападения отбил, еще и поживился, чего пугаешь?
- Это не орда, это ватаги бродяжьи, с Пути вытесненные - а за ними и беда придет.
- А ты, выходит, защитишь?
- Один нет. Вместе единиться надо. Моя дружина - костяк. Десятки боев прошли, каждый троих стоит, ваше ополчение - с каждого поселка от количества мужчин, определимся сколько. Центр здесь, в Устье. В местах возможного прорыва - форты. Разрабатываем систему связи между поселениями, чиним дороги, при необходимости - быстро перебрасываем войска. Если все правильно организуем, к нам даже сунуться побоятся.
- Ладно сказываешь, детей наших забрать хочешь? У нас каждая пара рук на счету.
- Кормить твою дружину кто будет?
- Леса от Стаи тоже очистишь? - разноголосо, шумно всколыхнулась толпа.
- Хуже зверя, чем человек, я еще не встречал и Стаи не боюсь - от нее урона немного, по возможности будем истреблять, конечно. А дети ваши всех вас защищать станут, кормить их придется всем миром, говорю, здесь центр, часть продуктов отрядите, совет решать станет: что на содержание, что в запас. Вдруг голод где, сами понимаете, всегда помочь сможем.
- Ого, кормильцев возьмешь, продукты отдай, а ты не слышал, что здесь, почитай все, к концу зимы похлебку из коры жрать начинают? Совет решать будет? А ты при нем кем - князем?
- Боевым советником, воеводой - кем угодно. Да поймите вы, жить надо сообща начинать, заново все строить.
- А драконов не боишься? Ты построишь, они разрушат.
- Драконы в людские дела не вмешиваются.
- Ну-ну, вокруг посмотри, чья работа?
- Говорил я тебе, Полк, - вмешался Сивый, - не нужна нам твоя дружина, сами свои уделы всяко защитить сумеем. И оброк тебе везти никому не с руки. Не вернешь сейчас былого, пусть годы пройдут, зарубцуется.
- Неволить да заставлять я вас не вправе. Только знайте - в Осетрове разумные люди живут, они моим советам вняли. Вам я, если понадобится и попросите, всегда помогу. Только потом не обижайтесь - когда вы мою помощь получите, придется и мои условия принять.
С таким люди согласны были, пока все гладко, зачем уклад менять, а постучится беда - есть к кому гонцов слать. Там уж, чтоб не сглазить, к городу в подчинение намного лучше, чем на кол в своем же хозяйстве. Пошумели еще немного, да разошлись делами заниматься - торговать и развлекаться. Ванко тоже с места сорвался.
Первым делом пошел к палаткам, где невольниками торговали. Местным этот товар, понятно, ни к чему, а купцы и наемники живо интересуются - видно, есть в них необходимость. Выглянул из-за спин. Страшно. Сидят на земле, понурые, руки ремнями связаны, а покупатели их, что овец, осматривают. Пробежал вдоль ряда невольничьего, благо он небольшой - четыре палатки и у последней остановился. Первые три свой товар на улице выставляют, а в этой гостей внутрь запускают. У входа в палатку стоит противного вида старик, с входящими шутками перебрасывается.
1 2 3 4 5 6 7