Выйдя из машины, Бартон старался не встречаться глазами с любопытными прохожими-палестинцами.
– Мы договорились увидеться с ним вон там, – сказал Разак, быстро показав глазами на крохотное уличное кафе на углу шумной улицы, расположенное в тени огромной мечети с дерзко вонзившимся в синее небо минаретом. – Пойдемте.
* * *
Агент-палестинец, крепкого сложения, с приветливым лицом, обрамленным бородой, уже сидел за столиком, попивая мятный чай из прозрачного стеклянного стакана. Он окликнул Разака.
Тот с улыбкой ответил на приветствие благословением и рукопожатием, затем представил мужчину Бартону, назвав лишь его имя – Тахим.
Бартон тоже улыбнулся и протянул руку. Он отметил, что на агенте был аккуратно выглаженный полотняный костюм, резко контрастировавший с одеждой большинства палестинцев, носивших традиционные исламские наряды. Многие женщины были даже в паранджах, укрывавших их с головы до пят.
Улыбка Тахима заметно увяла, когда он огляделся по сторонам, прежде чем в ответ пожать руку Бартону.
– Присаживайтесь, прошу вас.
– Не возражаешь, если мы будем говорить по-английски? – спросил Разак.
Скользнув строгим взглядом по лицу Бартона, Тахим помедлил, но все же сказал:
– Конечно, я не против.
– Тогда рассказывай, мой друг. Как тут дела?
Покачав головой, Тахим закатил глаза.
– Думаете, уход израильтян решил все проблемы? Совсем наоборот. Парламент переполнен фундаменталистами, мечтающими официально объявить войну Израилю. Фонды, предоставленные ООН и Западом, иссякли. Ко всем бедам теперь еще этот инцидент в Иерусалиме… – Взгляд его устремился куда-то вдаль.
– Знаю, сейчас очень нелегко.
– Это просто счастье, что моя семья не со мной, – добавил Тахим. – А как у тебя дела? Так же хороши, как твоя машина? – Он кивнул головой в сторону улицы, где метрах в тридцати мальчишка отгонял зевак от «мерседеса».
– Все хорошо, – усмехнулся Разак.
– Рад слышать. – Тахим подозвал официанта и велел принести еще два чая.
– Полагаю, – Разак понизил голос, – ты догадываешься, как я встревожился, узнав, что ты в курсе похищения.
Тахим вновь посмотрел на Бартона.
– Не волнуйся, – успокоил его Разак. – Грэм не израильтянин. Он хочет помочь нам.
Тахим дождался, пока официант поставил перед Разаком и Бартоном стаканы и удалился, и продолжил:
– Ты, наверное, уже знаешь про вертолет?
– Знаю, – ответил Разак. – Израильтяне ищут его.
– Тогда ты не знаешь! – Тахим откровенно удивился.
Разак смутился, его лицо вытянулось.
– Его уже нашли, – продолжил Тахим.
– Что?
Потягивая чай, Бартон с молчаливым изумлением слушал их диалог, пытаясь не обращать внимания на пулевые отверстия, аккуратным рядком тянущиеся по шлакобетонному фасаду кафе.
– Я слышал, три дня назад в нескольких километрах от берега одному палестинскому рыбаку кое-что попалось в сети. А именно – обломки вертолета. Подушки сидений, спасательные жилеты… и голова мертвого пилота в шлеме израильских ВВС.
Шокированный, Разак был не в состоянии вымолвить ни слова. Наконец он спросил:
– Как же так случилось, что никто об этом не знает?
«Как минимум, „Аль-Джазира“ должна была предпринять попытку обнародовать новость, не важно, правдива она или нет», – подумал он.
Тахим осмотрелся вокруг, прежде чем ответить:
– Ходят слухи, что Шин Бет убила рыбака прежде, чем тот дал интервью прессе. Но до того он успел поделиться новостью со своим братом – моим хорошим другом, имя которого по известным причинам я называть не буду.
– Но отчего вертолет разлетелся на куски?
– В ночь похищения люди слышали, как вертолет пролетел прямо над крышами, и видели, как он удалился в сторону моря. Несколько минут спустя кое-кто даже заметил что-то похожее на взрыв над горизонтом.
Разак внезапно остро ощутил свою беспомощность и понял: рассказ Тахима оправдал его опасения, что следы и оссуария, и вертолета давно простыли. Он обменялся тревожным взглядом с Бартоном.
– Это еще не все, – продолжил Тахим. – Как известно, когда израильтяне ушли из Газы, они уступили Палестинской администрации контроль над южной границей с Египтом. С тех пор оружие и боеприпасы буквально наводнили Газу. Большая их часть была переправлена за кордон.
Разак выглядел совершенно сбитым с толку.
– Но ведь пограничные сооружения оборудованы сенсорами и электрическими зарядами, детонирующими взрывчатку. – Он знал, что эти меры запугивания оказались серьезным препятствием для проникновения террористов-смертников на территорию Израиля.
– Позволь, я тебе объясню.
Бартон заметил, что Тахим основательно вспотел.
– Незадолго до кражи в Иерусалиме вертолет летел вдоль ограждения. – Показав на восток, палестинец провел пальцем по воздуху. – Обычное дело. Некоторые, однако, утверждают, что на несколько минут он завис. Прямо над оградой… носом в сторону Газы. Если подумать, весьма смелые действия для израильского вертолета, в тот момент представлявшего собой отличную мишень для гранатомета. – Голос его охрип, и он отпил глоток чая. Прочистив горло, Тахим продолжил: – В общем, мне рассказали, что с земли на борт вертолета подняли какой-то груз.
В глазах Разака заметалась тревога. Ну конечно! Единственный способ обойти блокпосты – обойти их все разом!
Тахим подался ближе к слушателям:
– А еще мне сказали, что некий человек в Иерусалиме координировал всю эту операцию.
– Но…
Прежде чем слова сорвались с языка Разака, лицо Тахима вдруг как бы лопнуло, извергнув кровь и клочья плоти на стену, и в то же мгновение раздался звук, как будто что-то отрикошетило от стены. Не раздумывая, Разак стремительно бросился на землю, успев попутно стянуть со стула Бартона, в то время как безжизненное тело Тахима качнулось вперед и с глухим стуком упало на стол.
Редкие прохожие закричали и бросились наутек.
– Господи! – завопил Бартон, дрожа от страха. – Что это было?!
Бесшумный выстрел был предельно точным и не оставляющим сомнения.
– Снайпер, – прошептал Разак.
Вторая пуля вонзилась в толстую деревянную столешницу, пройдя над самой головой Разака. Он и Бартон разом вздрогнули. Третья выбила осколок из каменной мостовой, едва не задев руку мусульманина.
– Надо убираться отсюда как можно скорее. – Разак резко повернул голову и посмотрел в сторону машины. – Придется бегом.
Бартон тяжело дышал, с подбородка капал пот.
– Хорошо, – кивнул он.
Разак с трудом извлек из кармана ключи.
– Сейчас разделимся, встретимся у машины. Пригнитесь и давайте отсюда быстро, а потом ныряйте в толпу. – Он показал в сторону тротуара, где большинство прохожих еще не осознали, что возникла стрельба. – Я рвану в другую сторону, это наш единственный шанс. Вперед!
Оба выскочили из-под стола, устремившись в разных направлениях. Когда Разак бросился через улицу, его чуть не сбил полуразвалившийся «форд-хэтчбек».
Бартон бежал, изо всех сил стараясь не налететь на прохожих, и мучился угрызениями совести – ведь по его милости они находились на линии огня снайпера. Нутром ощущая на себе зрачок прицела, Бартон с удивлением осознал, что добрался до «мерседеса» и не услышал очередного выстрела. Краешком глаза он увидел, как Разак быстро движется сквозь толпу людей, переходящих улицу.
Фары «мерседеса» мигнули – Разак издали снял машину с сигнализации.
Бартон протянул руку и схватился за ручку дверцы. Нырнув в салон, он повернул голову и увидел мальчишку-палестинца, словно камердинер придерживавшего открытую водительскую дверь. Через мгновение из транспортного потока вынырнул Разак, ловко шмыгнул в машину и вставил ключ в замок зажигания. Дверь захлопнулась. Разак махнул рукой парнишке, чтоб тот убирался, и тут пуля снайпера клюнула мальчика прямо в висок, повалив тело на тротуар.
Только сейчас до прохожих дошло, что происходит, и началась паника: люди бросились врассыпную.
Рванув рычаг переключения передач, Разак ударом вдавил в пол педаль акселератора.
Выстрелов не последовало.
Едва дыша и сотрясаясь от выброса адреналина в кровь, они обменялись взглядами.
– Что это было? – наконец выдавил Бартон, руки его тряслись.
Окинув спутника взглядом, Разак не нашел что сказать. В следующую минуту он полностью сосредоточился на движении по узким улочкам, держа курс через город к главной магистрали.
И тут вдруг заднюю часть «мерседеса» резко кинуло вправо одновременно с оглушающим скрежетом металла и звоном стекла. Обоих беглецов швырнуло в сторону, едва не выбросив с сидений.
Каким-то образом Разаку удалось удержать управление машиной после того, как ее занесло на поребрик, а потом бросило обратно на мостовую. Он обернулся и успел заметить, что «фиат-седан» последней модели с помятым передом, вылетевший с перекрестка, разворачивается после удара с явным намерением продолжить преследование. Рядом с водителем в машине находился еще один человек, лица обоих скрывали маски. Увидев, что пассажир высунулся из окна, целясь в них из «АК-47», Разак крикнул:
– Ложись!
Бартон съехал вниз по сиденью и сел на корточки под бардачком, и именно в это мгновение очередь разнесла заднее и ветровое стекла «мерседеса», осыпав англичанина осколками. Две пули вонзились в консоль аудиосистемы, брызнувшую снопом электрических искр.
Пригнув голову ниже, Разак проскочил еще два перекрестка, прежде чем вписался в широкий поворот выезда на магистраль по пути на север. В быстрой последовательности прогремели новые очереди, и Разак почувствовал, как пули, пробив обшивку со стороны водителя, едва не вонзились ему под мышку – их приняла на себя боковина сиденья.
Распахнувшаяся перед ними дорога была пуста. Разак до предела вдавил педаль газа. Двигатель «мерседеса» натужно взревел, и водителя вмяло в спинку сиденья. Каким-то чудом задняя часть машины выдержала столкновение, хотя руль ощутимо тянуло влево и заметно трясло. Мусульманин коротко глянул вниз на Бартона, вид у которого, разумеется, был не геройский.
– Живы?
– Они еще у нас на хвосте?
Разак посмотрел в зеркало заднего вида.
– Да. Но скорее всего, мы оторвемся.
Сзади вновь донеслись выстрелы – пули с отрывистым чмоканьем ударили в багажник.
Проносясь мимо бетонных заграждений брошенных блокпостов, Разак то и дело поглядывал на машину преследователей. Как он и предвидел, «фиат» быстро отставал, из-под скрученной решетки его радиатора валил серый дым.
Облегченно вздохнув, Разак попытался выровнять дыхание. Мысли его на мгновение перенеслись к Фаруху, ему явно придется не по душе состояние возвращенного «мерседеса».
В полукилометре от границы Разак увидел в зеркало, что машина преследователей резко затормозила. Длинной вереницы ожидающих проверки автомобилей не было, а преследователи рассчитывали на нее как на последнюю возможность для точного выстрела.
– Можете выбираться, – сказал он Бартону.
Сбавив скорость, Разак провел машину сквозь заграждения под башней наблюдательного пункта. Затормозив у навеса охраны, он дождался, пока солдаты махнули ему, командуя проезжать. Разглядев, в каком состоянии автомобиль, они осторожно, с винтовками наперевес окружили «мерседес» и приказали пассажирам не двигаться.
Затем вперед вышел тот же молодой постовой, что пропускал их в Газу. Скривившись, он закинул винтовку на плечо и упер руки в бедра, внимательно разглядывая корпус «мерседеса». Затем опустился на корточки подле двери Разака с выбитым стеклом и насмешливо изрек:
– Хорошо покатались. Надеюсь, вам понравилось.
36
Ватикан
Ровно в пять вечера в лабораторию вошел отец Донован.
– Что-то вы опять заработались, – с приветливой улыбкой проговорил он.
– Хотим доказать, что Ватикан не зря тратит свои деньги, – ответил Берсеи.
– Могу ли я вам чем-нибудь помочь? Не требуется ли вам что-то еще для работы?
Ученые переглянулись.
– Нет, – ответила Шарлотта. – Лаборатория прекрасно оборудована.
– Вот и замечательно. – Донован перевел любопытный взгляд на скелет, а затем – на открытый оссуарий.
– Не хотите послушать краткий отчет о наших находках на данном этапе? – спросил Берсеи.
– О, конечно, – заметно оживился священник.
Последующие пятнадцать минут ученые рассказывали ему о результатах судебной экспертизы и радиоуглеродного анализа и показывали новые находки, скрывавшиеся в потайном отделении оссуария. Берсеи держался бесстрастно, стараясь излагать лишь бесспорные факты, и Шарлотта последовала его примеру.
Судя по гамме чувств, проявленной священником, – от неподдельного удивления и заинтригованности до сдержанной заинтересованности рассказом о следах распятия на скелете, – Шарлотта заключила, что он, возможно, находился в неведении относительно предполагаемого содержимого оссуария. Она обратила внимание на то, что бронзовый цилиндр как будто обеспокоил падре больше, чем все остальное, – неотступная тревога сквозила в его озадаченном пристальном взгляде, обращенном к этой находке.
– И вот еще что, отец Донован, – добавил Берсеи. – Это самое выдающееся археологическое открытие в моей практике. Не знаю, какую сумму выложил Ватикан, чтобы получить все это, но заверяю вас: вы обладаете бесценной реликвией.
Внимательно наблюдая за выражением лица священника, Шарлотта заметила, что тот доволен и, мало того, испытывает облегчение.
– Наверняка мое начальство будет радо услышать это, – сказал священник, вновь переводя взгляд на скелет. – Не хочу торопить события, но, как вы считаете, сможете ли вы представить официальный отчет о ваших открытиях в пятницу?
Берсеи посмотрел на Шарлотту – согласна ли она. Шарлотта утвердительно кивнула. Переключив внимание на Донована, он сказал:
– Нам надо будет подготовиться, но к пятнице мы управимся.
– Вот и хорошо, – подытожил Донован.
– Если у вас все, падре, – сказал Берсеи, – то я, пожалуй, пойду. Не хотел бы заставлять жену ждать.
– Что вы, что вы, не стоит из-за меня задерживаться, – заволновался священник. – Я очень благодарен вам за то, что вы держите меня в курсе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45