– Моника, выйди! – потребовал Хуан Антонио. Моника сползла с его колен и скрылась за дверью. – Я не верю, чтобы Иренэ…
– Ты не понимаешь?! Иренэ хотела убить меня! Наш ребенок погиб из-за нее!
– Надо посоветоваться с Фелипе и Херардо и узнать, что можно предпринять официально, – пытался остановить жену Хуан Антонио.
– У нас нет доказательств против Иренэ!
– Но если мы ее обвиним, она будет все отрицать, пойми!
– Я посмотрю ей в глаза и узнаю. Если то, что сказал мне этот человек, правда, клянусь тебе, она очень пожалеет! И если ты сейчас не пойдешь со мной, я уйду одна!
Хуан Антонио понял, что не сможет удержать Даниэлу, но и одну отпустить ее не мог.
– Хорошо. Успокойся! Мы едем вместе.
И они спустились к машине.
Горничная приоткрыла дверь гостиной и, улыбаясь, сказала:
– Сеньора, к вам пришли!
Иренэ сидела в кресле перед телевизором. Она удивленно вскинула брови:
– Кто?
– Сеньор Мендес Давила с супругой.
– Что? – Иренэ испугалась. – Скажи им, что меня нет дома!
– Дело в том, что я уже сказала, что вы дома.
– Тогда скажи, что я купаюсь… или нет… скажи… Выдумай что-нибудь! Скорее, беги!
Но было поздно, потому что в гостиную уже входили Хуан Антонио и Даниэла.
– Кто вам позволил вламываться в мой дом? – надменно спросила Иренэ.
– Ты нам должна кое-что объяснить… – начал Хуан Антонио.
– Объяснить, я? Вам? – перебила его Иренэ и встала с кресла. – Уходите отсюда!
Иренэ не спускала глаз с Даниэлы. Потом, будто вспомнив что-то, она сказала:
– Я слышала об автомобильной катастрофе… И о том, что у тебя погиб ребенок… Я очень сочувствую вам.
– Какой цинизм! – не выдержала Даниэла. – Мне позвонил человек, которого ты наняла, чтобы подстроить мне эту катастрофу. Чтобы убить меня!
– Это смешно! – ледяным тоном произнесла Иренэ.
Даниэла встряхнула ее за плечи:
– Ты скажешь мне правду!
– Отпусти меня! – Иренэ вполне уже овладела собой. – Я не способна сделать ничего подобного. Я не хочу сказать, что пылаю к тебе любовью… Нет, после того, что ты мне сделала, это невозможно. Но я же не убийца!
– Тогда кто мне звонил? И зачем? Он сказал, что ты убила моего сына!
– Откуда я знаю, кто мог тебе звонить? Наверно, кто-то из твоих врагов. Как вы можете обвинять меня? – Иренэ обернулась к Хуану Антонио и произнесла воркующим голосом: – Так мало ты узнал меня за все то время, что мы были вместе? Хорошее же у тебя обо мне мнение!
– Ты способна на все, – глядя в глаза Иренэ ответил Хуан Антонио.
– Но только не на то, чтобы подстроить аварию или убить кого-нибудь! И что бы я выиграла от этого?
– Хотела бы я знать, зачем надо было этому грузовику преследовать меня? – спросила Даниэла.
Иренэ пожала плечами.
– Я о вас и не вспоминаю! Я замужем за богатым и могущественным человеком. И очень счастлива, – сказала Иренэ и улыбнулась.
– Нам лучше уйти, – тихо произнес Хуан Антонио и взял Даниэлу под руку. Они зашагали к двери, но Даниэла вдруг вырвала руки и обернулась к Иренэ, которая стояла в центре гостиной, наблюдая за ними с холодной улыбкой.
– Я верю, что Господь все видит и все знает, – взволнованно сказала Даниэла, и на ее щеках выступили красные пятна. – У меня нет доказательств твоей вины, но если ты действительно сделала то, что сказал этот человек, если ты убила моего сына, то наказание последует неминуемо. Рано или поздно правда всегда вылезает наружу!
Когда за Даниэлой и Хуаном Антонио захлопнулась дверь, Иренэ рухнула в кресло и сжала руками виски.
– Мерзавец! – прошептала она. – Проклятый Херман!
Утром Хуан Антонио рассказал Мануэлю о странном звонке и о визите в дом Леопольдо и Иренэ.
– Я думаю, что это была шутка, но очень дурная, Иренэ амбициозна, холодна, расчетлива, но она не убийца.
– Насколько я знаю, у Даниэлы нет врагов. Кто же мог ей позвонить? – недоумевал Мануэль.
– А не тот ли тип, который приставал к ней? Друг ее бывшего мужа, – мелькнула догадка у Хуана Антонио.
– Может быть, – ответил Мануэль и задумался.
– Как бы там ни было, но ребенок умер. И Даниэла больше не сможет иметь детей… Я надеюсь, она справится с депрессией. Если бы ты ее видел, Мануэль, если бы ты ее видел!..
– И все-таки я серьезно поговорю с Ракель, – сказал Мануэль, барабаня пальцами по столу. – Я не хочу, чтобы она встречалась с Иренэ ни под каким предлогом.
– Ты не можешь ей запретить. Иренэ ее подруга.
– Ракель должна понять, что Иренэ плохо на нее влияет. Она бесчувственная женщина. И я не хочу, чтобы из-за нее у Ракель были неприятности, – заключил Мануэль.
Он думал, что ему придется долго уговаривать Ракель, но он ошибался.
В этот же день Иренэ позвонила Ракель и пригласила ее и Долорес пообедать вместе в ресторане. Ракель с радостью согласилась. За обедом Иренэ рассказала о той сцене, которая произошла у нее дома накануне.
– Это уж слишком! – притворно возмущалась Иренэ. – Как Даниэла может думать, что я способна на такое?
На самом деле Иренэ не искала сочувствия. Она просто хотела убедить Ракель и Долорес в своей невиновности. Но Ракель ее слишком хорошо знала и почувствовала фальшь в ее голосе.
– А ты не способна? – коротко спросила Ракель.
– Разумеется, нет! И ты еще можешь сомневаться?
– Надеюсь, ты говоришь правду, Иренэ… Потому что муки совести – это не пустой звук и рано или поздно…
Иренэ показалось, что Ракель сейчас закончит фразу словами Даниэлы: «Правда всегда вылезет наружу», и она взорвалась:
– Почему ты стараешься задеть меня? Как если бы ты была худшим моим врагом!
– Если я тебе враг, то зачем ты нас пригласила? – спросила Ракель.
– Вот именно! Зачем? Ты всегда всем недовольна! И прежде всего своей жизнью… – вставила Долорес.
«Не хватало еще, чтобы эта старая дура начала читать мне нотации! Я этого не потерплю! Да и Ракель тоже хороша!» – подумала Иренэ.
– Ты превратилась в домохозяйку! Ты уже забыла, что это я представила тебя Мануэлю и что ты меня об этом просила, потому что хотела его заловить, чтобы вытрясти из него деньги? – набросилась Иренэ на подругу. – И нечего притворяться! Разница между мной и тобой только в том, что я вышла замуж по расчету за старика, а ты вышла замуж за вульгарного зануду, но тоже по расчету. Я это признаю, а ты не хочешь признаться даже самой себе!
– Замолчи! Я больше не хочу тебя видеть. Никогда! – закричала Ракель.
– Хорошо что хоть в чем-то наши желания совпали! Несчастная! Твой удел не только прозябать в бедности! Ты еще вынуждена растить детей этой посредственности, твоего Мануэля! И терпеть его сумасшедшую мать, ветреную старуху, которая вообразила себя пятнадцатилетней девочкой! – Иренэ встала из-за стола и, повернувшись, быстро пошла к выходу.
– Какой ужас! – сказала Долорес. – Подумать только, эта негодяйка даже меня не пощадила!
– Клянусь вам, Долорес, я люблю Мануэля. Я много раз вам говорила, что я не такая, но я никогда…
– Тебе незачем оправдываться передо мной, девочка, – перебила невестку Долорес. – Я не верю ни одному слову Иренэ!
– Спасибо, Долорес, – сказала Ракель, и слезы сверкнули у нее в глазах.
– Если ты из-за того, что сказала Иренэ, то я уже все забыла. Знаешь, чего я ей не могу простить? Того, что она назвала меня ветреной старухой! Какая нахалка! – гневно произнесла Долорес.
– Не обращайте внимания! Вы же знаете, что это не так.
– Конечно. Какая я старуха?! Хотела бы я посмотреть на нее на занятиях по аэробике! Она бы и трех прыжков не сделала. Старуха! Старик – это ее муж Леопольдо! Раздавленный паук! – возмущалась Долорес, но в глазах ее блестели искорки смеха.
– Ох, Долорес, с вами невозможно говорить серьезно!
– А к чему нам быть серьезными? Достаточно с нас и разговора с Иренэ! Меня от нее уже тошнит! Ну и стерва!
– Ты уверена, что правильно поняла? – спросила Мария Монику.
– Да, Даниэла сказала, что ведьма наняла человека, чтобы он устроил аварию.
– Какая жестокость! Это было бы ужасно!
– Надо наказать эту ведьму! Она злая… – Моника сжала кулаки.
– Если это правда, сеньора Даниэла бог знает на что может решиться.
– Почему бывают такие злые люди? – спросила Моника.
– Ну и вопросы ты задаешь, Моника!
– Но я не понимаю, – настаивала девочка.
– Я тоже не понимаю. Откуда мне знать?
– Даниэла меня не замечает, – вздохнула Моника. – Говорит, что не хочет меня видеть.
– Ты не отступай, – посоветовала Мария. – Знаешь, она мне говорит, что не хочет есть, а я ее заставляю съесть что-нибудь насильно.
– Никогда еще я не видела ее такой печальной!
– Да, – согласилась Мария. – Она похожа на птицу, у которой подрезали крылья.
Приободренная Марией Моника направилась к Даниэле.
– Ты не хочешь со мной разговаривать? – спросила она, заглядывая в спальню.
– Я знаю, что несправедлива к тебе, Моника, но ты пойми меня. Мне очень плохо! Я не хочу никого видеть, – ответила Даниэла.
– Пойдем ко мне! Хочешь поиграть с моими куклами? – предложила Моника лучшее, что у нее было, но Даниэла отрицательно покачала головой. – Тогда пойдем в сад, польем цветы.
– Пожалуйста, не продолжай! Должно пройти время… Много-много времени… Я хочу умереть! Я не хочу больше жить! – вырвалось у Даниэлы, но потом она вспомнила, что перед ней ребенок и извинилась: – Не обращай на меня внимания! Я не знаю, что говорю…
– С тех пор как не стало Игнасио, я слежу за цветами. Конечно, мне помогает наш новый садовник.
– Вот и хорошо! – откликнулась Даниэла, но мысли ее были далеко.
– Я тебе не говорила, что у меня есть жених?
– Нет. Мы так и не поговорили… – Даниэле стало жаль Монику, и она удивилась, что может испытывать еще какие-то чувства, кроме боли и щемящей тоски. – Я не должна была так к тебе относиться. Я была неправа, ты же еще ребенок…
– Мой жених – Лало. Он говорит, что я ему очень нравлюсь. Он приносит мне подарки, – сказала Моника и, чтобы Даниэла не заподозрила в ней корысти, поправилась: – Мне интересно с ним.
– Это хорошо. Он мне тоже нравится.
– А сколько тебе было лет, когда у тебя появился первый жених? – поинтересовалась Моника.
– Не помню. Это было давно.
– Ты думаешь, что я еще очень маленькая, чтобы иметь жениха? – спросила Моника.
Даниэла не ответила, она опять уже думала о своем.
– Ты думаешь, мне еще рано иметь жениха? – повторила свой вопрос Моника.
– Не знаю… не знаю… – ответила Даниэла, но Моника не была уверена, что она ее слышала.
– Я тебя очень люблю, – призналась Моника.
– Я тебе – чужой человек, – отстраненно сказала Даниэла.
– Ты мне не веришь. Что мне сделать, чтобы ты поверила? – спросила Моника.
– Прости, Моника, – сказала Даниэла. – То что я думаю, тебя никак не касается.
– А вот и касается! Касается, потому что я тебя люблю! И раз тебе грустно, то и мне тоже, – и Моника, вздохнула. – Для меня ты очень много значишь. Я и не думала, что люблю тебя так сильно.
– Спасибо, Моника, но теперь это все неважно, – грустно покачала головой Даниэла.
– Ты должна выздороветь. Ты нам всем нужна, – продолжала Моника.
– Нет, никому я не нужна!
– Мне нужна! И папе! И Марии! Всем-всем, – сказала Моника, удивляясь, как это Даниэла не понимает такой простой вещи.
– Лучше б мне умереть! Это все, что я хочу! – устало произнесла Даниэла.
– Не надо! Я этого не переживу!
– Тебе ведь будет лучше без мачехи. Все мачехи – ведьмы! Или ты уже забыла?
– Ты мне не мачеха! – горько возразила Моника.
– А кто же? – удивилась Даниэла.
– Ты… ты… моя мама! Вот ты кто!
Даниэла не верила своим ушам. У нее закружилась голова.
– Моника, повтори! Повтори, что ты сказала… – попросила Даниэла, побледнев от волнения.
– Мама! Я люблю тебя, мама!

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58