– О Боже, Дидье! – кричала Симона, стараясь сбить пламя. Когда ей это удалось, от штанин остались обгоревшие клочья. – Что ты наделал!
– Он говорил тебе гадости! – заявил Дидье, в голосе которого не слышалось никакого раскаяния. – Ты этого не заслужила.
– Нельзя поджигать людей только потому, что тебе не понравились их слова! А я-то надеялась, что ты уже понял, к чему приводят поджоги! Лорд Николас просто не понимает нашего положения. Милорд… – Симона обернулась к мужу, чтобы попросить прощения, объяснить, что странные события, свидетелем которых он стал, – лишь малая частица той невероятной реальности, в которой жила Симона весь последний год.
Но дверь была распахнута, а комната пуста.
Глава 7
Ник брел по запутанным коридорам замка. Его лицо усеяли капельки пота. Чувство было такое, как будто он свалился с крепостной стены. Сердце гулко бухало в груди. Эта ведьма едва не сожгла его заживо! Как ей это удалось? Ник ничего не заметил. Видел, что она шагнула к очагу, – и все.
Вот наконец знакомая дверь. Ник заколотил в нее кулаками:
– Тристан! Тристан, открой…
Дверь распахнулась так быстро, словно Тристан ждал его. Брат был все в том же праздничном наряде. Николас бросился в комнату.
– Доброго вечера, Ник. Как твоя брачная ночь? – приветствовал брата Тристан, закрывая за ним дверь.
Тяжело дыша, Ник остановился посреди комнаты. У камина сидела Хейт. Она была уже в халате и расчесывала расплетенные косы.
– Леди Хейт, мне надо с вами кое о чем поговорить, – сквозь стиснутые зубы проговорил Ник. – У меня есть несколько вопросов.
Тристан обеспокоенно приблизился к брату.
– Николас, я же тебя предупреждал. Сегодня тебе уже довелось огорчить мою жену. Так что придержи язык, если ценишь свою смазливую физиономию.
Ник открыл было рот, чтобы послать брата к дьяволу, но Хейт перебила его:
– Успокойся, Тристан. – Она поднялась с места и положила на столик изящную щетку. – Ты же видишь, Ник озадачен, ему нужна помощь, нужен наш совет. Хотя, честно говоря, я не ожидала, что Ник явится так скоро.
– Я озадачен? – прорычал Ник. – Я здесь, а моя новобрачная жена носится по комнате и разговаривает сама с собой! Она чуть не сожгла меня! – И он выставил вперед ногу. – Говорю вам, она сумасшедшая!
Хейт бросила взгляд на обгоревшие штанины и, скрывая улыбку, прикрыла губы ладонью. Тристан с недоумением смотрел на брата:
– Николас, с чего ты взял, что моя жена разберется в твоих делах? Она уже разговаривала с леди Симоной. Неужели мне надо учить тебя, что делать в брачную ночь?
Ник зарычал. Сейчас ему больше всего хотелось оторвать брату голову, но тут снова вмешалась Хейт:
– Могу предположить, что ты столкнулся с Дидье.
Тристан нахмурился:
– Кто такой Дидье?
– Значит, она и тебя втянула в этот фарс, так? – Ник замотал головой. – А я вас считал здравомыслящей женщиной, леди Хейт.
– Так и есть. Я весьма здравомыслящая женщина.
– Кто такой Дидье? – с раздражением повторил Тристан.
Ник фыркнул:
– Никто.
– Это младший брат Симоны.
Тристан переводил взгляд с жены на брата.
– Так у леди Симоны есть брат?
– Нет.
– Был. Он умер. – Хейт говорила так обыденно, что Ник снова зарычал.
Тристан вскинул руки.
– Теперь я ничего не понимаю.
Он прошел к столу, взял кувшин и кубок.
– Выпьешь, Ник?
– Да. – Николас не сводил глаз со своей рыжеволосой невестки. – Ты хочешь сказать, что веришь в эту чушь?
– Ну конечно. – Она передала Нику наполненный кубок. – Симона не хотела мне доверяться, но я сама услышала мальчика.
Комната поплыла у Ника перед глазами. Он замотал головой – видно, не расслышат Хейт так, как следует.
– Ты хочешь сказать, что в моих покоях находится привидение и разговаривает с моей женой?
– Так и есть.
Тристан хмыкнул и опустился в кресло Хейт, потом закинул голову и раскатисто захохотал.
– Не вижу тут ничего смешного, – пробормотал Ник и сделал мощный глоток из кубка. Похоже, рехнулась не только Симона, а вся семья целиком.
– Прости, брат, – сквозь смех проговорил Тристан. – Но сейчас ты так похож на меня самого, когда я впервые узнал о… э-э-э… талантах моей любимой женушки!
– Николас, – заговорила Хейт, посылая мужу очаровательную улыбку. – Я понимаю, как трудно тебе это принять, но другого выхода нет. Иначе ты погубишь Симону.
– Да мне дела нет до этой змеи! – заявил Ник. – Она хитростью заставила меня жениться, так пусть сама и расплачивается за свой обман. Король меня поймет, если вы не хотите.
Хейт в притворном отчаянии вцепилась себе в волосы.
– Неужели в тебе нет ни капли сострадания? Если ваш брак будет расторгнут, никто на ней больше не женится. Слухи о ее сумасшествии подтвердятся.
– Ну и что? – Ник пытался сохранить бушевавшее негодование, но видение бледного личика с широко распахнутыми, молящими глазами преследовало его. – Она сама виновата.
Хейт покачала головой:
– Думаю, это не так. Духи умерших не задерживаются на земле без определенной цели. Очень странно, что дух мальчика так привязан к одной только Симоне. Думаю, у Дидье есть некая миссия.
– Да это смешно! – Ник допил вино и, подойдя к очагу, посмотрел на огонь. Наступила тишина. В душе Ника гордость боролась с укорами совести.
Симона лгала, чтобы хитростью стать его женой. Ударила его, а потом пыталась сжечь! Вполне возможно, что она просто сумасшедшая.
Но она такая красавица! И умница. И была так несчастна во время свадебной церемонии, хотя должна бы торжествовать. К тому же Нику не нравились слухи о бегстве семьи дю Рош из Франции.
– Ты должна признать, что в это трудно поверить. Слишком невероятно, – через плечо бросил Ник. – И если ты, Хейт, – я говорю «если», – если ты можешь его слышать, почему не слышу я?
Дрогнув ресницами, Хейт улыбнулась и промолчала, но тут вмешался Тристан.
– Чего же хочет маленький мальчик? – пробормотал он и взглянул на брата. – Мести? Как он умер?
Ник пожал плечами. Он почти ничего не знал о своей новоявленной жене, знал лишь ее имя, имя ее отца и то, что они приехали из Франции.
– Это был несчастный случай. Страшный пожар в конюшнях, – сообщила Хейт.
Ник мрачно хохотнул, вспомнив, как Симона упрекала своего невидимого братца за поджог.
– Пожар. Конечно, пожар.
– Но может, это был вовсе не несчастный случай, – задумчиво продолжала Хейт, – и Дидье пытается защитить сестру от той участи, которая выпала на его долю и на долю их матери.
Ник нахмурился:
– Вечером вы очень долго беседовали. Ты узнала еще что-нибудь важное?
Хейт покачала головой и загадочно улыбнулась:
– Только то, что я не могу ей помочь. Если ты хочешь узнать об участи леди Симоны, ты должен ее выслушать.
Ник вздохнул. Неужели он настолько потерял разум, что способен вернуться в свои покои?
Тристан поднял палец и тоже высказал свои соображения:
– Если даже отбросить тот факт, что леди Симоне нужна опора и помощь, то расторжение брака очень тебе повредит, Ник. При дворе и так слишком много говорят о твоем распутном поведении. Уоллес Бартоломью и другие лорды считают, что ты слишком молод и несдержан, а король к ним прислушивается. Потому-то он и настаивал на свадьбе. Думал, что после женитьбы ты остепенишься.
– Ерунда все это, – фыркнул Ник.
В ответ Тристан лишь пожал плечами.
Николасу не хотелось возвращаться в свои покои, но что он мог сделать? Если он потребует развода, король сочтет это еще одним признаком его незрелости. Кроме того, Вильгельм может подыскать ему другую – менее привлекательную – невесту. И Ник решил, что не будет ничего худого, если сделать вид, что он верит всей этой сказке.
– Ну хорошо. – Он поставил пустой кубок на стол и направился к дверям. – Увидимся в Хартмуре.
– Доброй ночи, брат. – Тристан двусмысленно улыбнулся. – Хорошего сна.
– Доброй ночи, Ник, – присоединилась к мужу Хейт. – Когда ты вернешься домой, я, возможно, найду для тебя какие-нибудь ответы.
Ник задержался в дверях.
– Но ты же сказала, что не можешь помочь ей…
– Не могу, – подтвердила Хейт. – Но в Гринли есть тот, кто может.
– Прости меня, сестрица, – в десятый раз с тех пор, как барон выбежал из комнаты, повторял Дидье. – Я все разрушил, да? – Симона вздохнула, выпрямилась над сундуком, куда складывала вещи, и прижала ладони к глазам. Она ненавидела слезы, но за последние три дня столько плакала, что сейчас ее глаза оставались абсолютно сухими. Голова раскалывалась от боли.
– Не знаю, Дидье. – После бегства Николаса Симона надела легкую нижнюю сорочку.
– Папа разгневается, – прошептал Дидье.
На это Симона не могла придумать ничего успокаивающего. Если брак с бароном расстроится, Арман действительно придет в бешенство, ему придется искать дочери другую выгодную партию, но едва ли кто-нибудь польстится на нее, когда станут известны события сегодняшней ночи. А все потому, что Симона не прислушалась к предупреждению отца, которое он сделал ей на свадебном пиру.
«Симона, не говори ни слова о своих фантазиях. Ни слона о Дидье. Никаких упоминаний о расстроившейся помолвке и причинах, почему так случилось. Если повезет, Фицтодд сделает тебе ребенка прямо сегодня. Я получу деньги, а остальное меня не касается».
Но Симона не послушалась отца. Она и сама не понимала, почему не воспользовалась выходом, который предложил барон. Конечно, это унизительно, но месячные – убедительный повод, чтобы не подтвердить брак на деле. Вместо этого она рассказала о Дидье человеку, которого едва знала и которому совсем не могла доверять.
– Может, ты в него влюбилась? – предположил Дидье.
– Прекрати подглядывать в мои мысли! – приказала Симона.
– Но ты же не разговариваешь! Как еще я узнаю, что с нами будет?
– Дидье, мне неизвестно, какое будущее нас ждет, так что не стоит лезть в мою голову, пользы никакой. К тому же это нечестно. Я запрещаю тебе.
– Ты любишь его?
– Нет. И ты должен извиниться перед лордом Николасом, если он когда-нибудь соизволит появиться перед нами.
Дидье издал протестующий звук.
– Но почему? Он вел себя ужасно, обидел тебя! И в любом случае он меня не услышит.
– Мне все равно, – заявила Симона, укладывая в сундук последнее платье и опуская крышку. – Даже если ты умер, это не дает тебе права грубить людям и плохо себя вести. Мама учила нас хорошим манерам. Ты извинишься ради меня. Ты понял?
– Что он сказал? – прозвучал за спиной у Симоны низкий мужской голос. Она вскрикнула и резко обернулась. Упрекая Дидье, она не слышала, как открылась дверь.
– Милорд… – выдохнула Симона. – Я не надеялась, что вы вернетесь.
– Я тоже, – бесстрастно отозвался Ник. – Я спрашиваю: что он сказал?
– Простите, но… – Взгляд барона повергал Симону в смущение. Как много он успел услышать? – Кто и кому сказал, милорд?
– Ваш потусторонний сообщник. – Ник оглядел комнату, словно бы искал в ней мальчишку. – Вы просили его извиниться передо мной. Если он сделает это, я услышу.
Симона переводила взгляд с Николаса на Дидье и обратно. Неужели барон поверил, что Дидье с ней разговаривал, или это лишь уловка, чтобы вернее обвинить ее в сумасшествии? Симона усмехнулась – какое это имеет значение? Лучше впустить Ника в их с братом мир и посмотреть, какова сила его характера.
– Дидье, ты слышал, что сказал лорд Николас, – скомандовала она брату, расправила плечи и указала на место перед Ником. – Спустись и принеси свои извинения.
– Ты, конечно, шутишь, – с неприязнью сказал Дидье.
– Нет, не шучу. – И она снова указала на пол. Симона увидела, что Николас, щурясь, смотрит на ширму. Дидье в это время соскочил с нее и встал перед бароном.
– Теперь он прямо перед вами, милорд, – объяснила Симона, наблюдая, как Ник нагнулся и вглядывается в пол так, словно Дидье был ростом с котенка.
Дидье скривил рожицу, оглянулся на сестру и закатил глаза.
Барон откашлялся и с преувеличенной четкостью произнес:
– Отлично, э-э-э… мальчик. Давай!
Дидье вздохнул.
– Лорд Николас, мне очень-очень жаль, что вы вели себя так грубо и мне пришлось напустить на вас огонь, – произнес Дидье с такой торжественностью, что Симона тотчас почувствовала сарказм в его голосе. – Ради вас самого я надеюсь, что это больше не повторится. – Дидье обернулся к сестре: – Ну вот. Этого достаточно?
– Полагаю, достаточно. – Симона сделала усилие, чтобы скрыть улыбку. Ник вопросительно смотрел на нее. – Милорд, Дидье сказал, что сожалеет о том, что сжег ваши штаны, и говорит, что такого больше не повторится.
Выслушав этот вольный перевод, барон что-то пророкотал и несколько мгновений смотрел на Симону, скорее даже сквозь нее, а затем потребовал:
– Докажи мне, что он существует!
– Милорд! – воскликнула Симона, посмотрела на брата, который, отвернувшись от них, лежал на постели, потом перевела взгляд на мужа. Барон снова прислонился к открытой двери так, словно не был уверен, остаться ему или все-таки уйти.
– Докажи мне, что Дидье существует, что он сейчас в этой комнате! Не можешь же ты рассчитывать, что я поверю тебе на слово?
Щеки Симоны вспыхнули от гнева. Она приказала:
– Дидье, заставь огонь снова плясать!
В тот же миг черные угли в очаге вспыхнули золотыми и красными языками.
– Этого достаточно, милорд?
– Просто сквозняк в трубе, – спокойно заметил Николас, хотя Симона разглядела в его глазах потрясение.
– Отлично, – бесстрастно отозвалась она. – Что бы вы хотели увидеть? Что ему надо сделать?
– Эй, вы! – Дидье возмущенно поднялся. – Я здесь но для того, чтобы вас развлекать!
– Замолчи, – прошипела Симона и снова обратилась к насторожившемуся Николасу: – Итак? Что может вас убедить, милорд?
Барон подумал, с вызовом улыбнулся Симоне и потребовал:
– Пусть он принесет мне вон те свечи. – И Ник указал на тяжелый металлический канделябр с тремя нетронутыми свечами. – А вы, леди Симона, оставайтесь там, где стоите. На этот раз никакой ловкости рук!
Симона с притворной любезностью улыбнулась. «Слишком легко», – подумала она про себя, а вслух сказала:
– Дидье, подай свечи лорду Николасу.
– Дидье, подай свечи. Дидье, сиди тихо. Дидье, слезь оттуда, – заворчал Дидье, подражая голосу сестры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37