- А мать?
- Один из моих людей заметил ее в толпе. Я не думал ее забирать.
Хотел найти ей укромный дом и женщину, чтобы за ней ходила. Но когда к ней
вернулся разум и она сказала, что носит дитя... Нет, - сказал он, - я не
солгу: не ради нее и не ради ребенка. Чтоб заслужить милость того, кто
ушел от нас в гневе, и защитить Такему. Но я награжден сторицей, Торкас,
потому что у меня есть ты.
- А родичи... Энраса из Рансалы?
- Была война, - неохотно ответил он. - Ланнерану пришлось выплатить
виру. А потом... Рансалы нет, Торкас, она умерла. Море ушло от Рансалы, и
Ранасы ушли вслед за морем. Говорят, они построили множество кораблей,
сели на них и уплыли.
И - тишина. Он молча глядит на обрывок света, на жалкий, чахнущий
огонек. Будь мой соперник жив, я бы сразился с ним. Силой рук или силой
ума, но я мог бы с ним сразиться. Но что я могу, если он не вытащит меч и
не скажет в ответ ни слова? Он забирает Торкаса, как когда-то забрал
Аэну...
- Ты не прав, отец, - сказал Торкас не громко, и он поглядел на него.
Поглядел - и отвел взгляд. Потому что не Торкаса это были глаза, совсем
чужие глаза, словно кто-то глядит через его лицо. Твердая теплая темнота,
мрак Начала, что все вмещает в себя, но сам непрогляден для смертного
взора. Уже?
- Ты неправ, отец, - мягко сказал ему Торкас. - Мне нужен ты, а не
он. Я не знаю, как человек становится богом, но мне не нравится, когда
презирают слабых, и смеются над тем, кто не может себя защитить. Мне нет
дела до Энраса, но я хочу знать. Жизнь моей матери и моя... Это глупо если
не знаешь, из-за чего... Если ты позволишь, я съезжу в Рансалу, когда
минуют трудные дни.
- Ты волен ехать, куда захочешь, но в Рансале нет людей.
- Кто-то да есть! - сказал Торкас нетерпеливо. - Я возьму с собой
пятерых и вернусь до начала Суши.
- Не загадывай, - устало ответил Вастас. - И не вздумай заглядывать в
Ланнеран. Там тебя сразу сделают богом.

5. РАНСАЛА
На третье утро они оторвались от гор и рысью поехали между холмами.
Еще не началась сушь и не спалила траву. Короткая серая шестерка на
спинах холмов и серая даль, и тяжелая тишина. Как тускл и безрадостен мир
и как безлюден! И в этом пустующем мире мы еще убиваем друг друга?
Два дня в безопасности опустевшего края - и начали попадаться пустые
селенья. Не разоренные - просто люди ушли, когда в последнем колодце
иссякла вода. Они старались держаться подальше: в пустых домах обычно
селится нечисть. Опасные порождения Великой Суши, которым почти не нужна
вода. И все равно эти твари напали ночью, хоть мы и разбили лагерь вдали
от домов. Колючие, безглазые, черные твари, они прорывались сквозь пламя и
тучу стрел. Людей защитили плащи и кольчуги, но искусанный дорм околел к
утру.
А к середине дня, в самую духоту, они увидели, наконец, башни
Рансалы. На сером выжженном берегу, над серой гладью бывшего моря она
возникла, словно из сна, веселым легким скопищем башен. И так не хватало
за ними моря...
Безлюдье и зной, лишь звенит тишина, но гладки и прочны стены
Рансалы, закрыты окованные ворота - Торкас сроду не видел столько железа,
сколько было на створах огромных ворот.
Он поднял рог и протрубил сигнал: "Я - путник, я прошу приюта", - и
звук без эха сгинул в темноте. Тайд осторожно тронул за плечо, и Торкас
поглядел ему в глаза. Он знал: придут и отворят. Его здесь ждала судьба.
Пришли и отворили. Огромный человек, немного выше Торкаса и много
шире в плечах. И темное широкое лицо, которое ничто не прикрывает, так
странно, так тревожно знакомо...
- Я - Торкас из рода Вастасов прошу у тебя приюта для себя и своих
людей.
- А я Даггар из рода Ранасов, седьмой брат по старшинству, изгнанный
из рода. Коль тебя это не страшит, добро пожаловать в мои руины!
Веселый зычный голос - прогремел и тоже сгинул без эха.
- Спасибо, - сдержанно ответил Торкас. Даггар посторонился. Они
проехали сквозь мрак прохода в огромный гулкий двор.
Величье даже в запустенье. Я думал: замок Вастасов величав, а тут я
понял он убог и тесен.
Даггар направил нас к громадине крытых стойл. Здесь были сотни
дормов, а теперь лишь наши.
- Вода есть, - сказал Даггар, - мы, Ранасы, умеем добывать воду из
камня. Вот с кормом худо - мы скотины не держим.
- Ты тут не один?
- Со мной жена и трое слуг - те, кто меня не оставил.
- Корм у нас есть, а вода кончается.
Даггар усмехнулся. Умно и насмешливо он усмехнулся, отошел от дверей
сдвинул огромный камень. Нам бы не сдвинуть его втроем. В темной скважине
тускло блеснула вода.
- Подземное хранилище?
- Да, - лениво ответил Даггар. - Ночи прохладны, а море, - слава
богам! - еще не совсем пересохло.
Для Торкаса не было смысла в этих словах, но что-то в нем знало, что
это значит, и он стиснул зубы, досадуя на себя. Нельзя быть тем, и другим.
Или я - или...
Дом, в который привел их Даггар, был прекрасен и величав. Огромные
гулкие комнаты, роспись на стенах - веселая зелень, счастливая синева,
ликующий мир, которого не бывает. И Торкас подумал: а если бывает? А если
таким и должен быть мир?
Тускнеет под слоем пыли богатая мебель: роскошные ложи, златотканые
покрывала, тяжелые кресла, украшенные резьбой. Даггар хохотнул -
бесшабашно и горько.
- Когда бегут, чтоб жить, берут то, что надо для жизни. А этот
хлам... ну, что же, он сгорит вместе с нами.
Привел их в богатый покой, где было с десяток лож, и сказал воинам
Торкаса:
- Отдыхайте. Вам принесут поесть. - И Торкасу: - А ты, господин
Вастас, окажи мне честь, раздели со мной трапезу.
И опять они шли среди роскоши и запустения.
- Ты сказал - седьмой брат, - спросил Торкас. - Сколько же вас -
братьев?
- Мы все одного колена. Отцы и матери у нас разные. Ты ведь сын
Энраса? Он был третий по старшинству.
- Я приемный сын Вастаса, - ответил Торкас, и Даггар без улыбки
взглянул на него.
- Ты прав, что держишься Вастов, здесь живым доли нет. Но пока мы
одни, позволь считать тебя родичем.
- Куда мы идем? - спросил Торкас - чтобы что-то сказать.
- К моей жене, - ответил Даггар. - У Ранасов женщины носят оружие и
не сидят взаперти. Майда будет рада тебя повидать.
Он распахнул тяжелую дверь; новый покой, еще роскошнее прежних
потому, что убрано и опрятно, и высокая женщина поднялась им на встречу.
И, увидев ее, Торкас молча отвел глаза, потому что он понял, за что
Даггара изгнали из рода.
Это было одно лицо, у Даггара грубее и шире, у Майды - нежнее и уже,
но оно повторялось каждой чертой, каждым взглядом и каждым движеньем.
- Что? - спросил Даггар. Осудил?
- Я не судья вам, - ответил Торкас. - Я вошел в твой дом, значит,
принял твой грех.
- А? - сказал Даггар. - Каково благородство! Оставь нам наш грех,
дурачок, раз он нам в радость!
- Сын Энраса, - сказала Майда, - нам не надо прощения, но я хочу,
чтобы ты нас понимал. Мы с Даггаром родились в один час...
Взгляды их встретились, словно сплелись пальцы, и улыбка отразилась в
улыбке.
- Мы с ней одно, - сказал Даггар. - Знаем наперед каждую мысль и
каждое слово. Знаешь ты, что это - когда тебя всегда понимают?
Он промолчал. Не мог сказать "нет" и не хотел говорить "да".
- Неужели я должен отдать свою Майду другому - который никогда ее не
поймет и не полюбит, как я? И взять себе женщину, что не будет меня
понимать? Они ушли, чтобы жить, - сказал он со странной улыбкой, - а нас
оставили умирать, но - как видишь - мы еще живы, и это совсем не плохая
жизнь.
- Это ваше дело, а не мое, - ответил Торкас. - Я в вашем доме и
почитаю вас как родичей и как хозяев.
- Мы рады тебе как родичу и как гостю, - сказала Майда и отступила
назад. - Раздели с нами трапезу, хоть она не слишком богата.
И они втроем уселись за стол.
После обеда он навестил своих: как их угостили? Воины спали, Тайд
угрюмо сидел за столом и поглядел на него с тревогой.
- Богатый дом, - сказал ему Таркас, - но Такема лучше. Там жизнь. Вас
накормили?
- Да, господин, - ответил Тайд и улыбнулся, но тревога осталась в его
глазах.
- Отдыхай, - сказал Торкас и ушел.
Он долго бродил по дворцу. Наткнулся на лестницу и поднялся в башню.
Здесь было жарко и пахло тленом. Сквозь узкую прорезь окна он смотрел в
горящую даль, где когда-то синело море, а теперь только серые волны песка
до самого серого неба...
А вечером он был опять с Даггаром и Майдой.
Диковинный светильник из белого камня взметывал вверх струю голубого
огня. Даггар рассказывал о минувшем - о дальних странах, о давних набегах,
о подвигах неизвестных людей, и каждое движение его лица удваивалось и
повторялось в лице Майды.
Заманчиво и неприятно: мне странно, гадко, интересно...
- Постой, Даггар, - вдруг сказала Майда. - Наш юный родич проделал
долгий путь и терпит нас не ради твоих рассказов. Скажи нам, Торкас, что
ты ищешь в Рансале?
- Правды, - сказал он. - Я знаю мать и имя отца - но это все, что я
знаю. Вастас спас мою мать и растил меня, как сына. Я чувствую себя не
Ранасом, а Вастом. Но мне надоели недомолвки и тайны и то, как мне смотрят
вослед. Кто был мой отец: человек или бог? Чего он хотел? Чего от меня
ждут?
- Твоя мать жена Вастасу? - вдруг быстро спросила Майда.
- Нет!
И она невольно вскинула руку в древнем жесте защиты от Зла.
- Мальчик, - тихо сказала она, - ты знаешь, что в тебе две души?
- Да, - ответил он неохотно. Единственная тяжесть в наследии Вастов -
он не сумел бы солгать. Он не сумел даже смолчать - тут и молчание было бы
ложью.
- Я плохо знаю третьего брата, но это не он, Торкас. Энрас не мог
стать богом! Он многое знал, был могучий воин и хороший хозяин - но в душе
его не было Тьмы. Он был человеком Света и не мог возродится. А то, что в
тебе... - она вгляделась в него, сведя к переносью брови, горячая черная
сила билась в ее глазах. - Тяжесть и темнота, но я не чувствую Зла... Это
чужое, Торкас, но мне не страшно...
Взгляд ее обратился к Даггару, сплелся с его взглядом, как сплетаются
в нежном пожатии пальцы, и из глаз ушла темнота. И она улыбнулась Торкасу
радушной улыбкой хозяйки.
- Я сам не все знаю, - сказал Даггар. - Я младше Третьего брата лет
на пятнадцать - был мальчишкой, когда все началось. В тот год первые
братья решили отправиться в набег на Анхил. - Глянул на Торкаса и
усмехнулся. - Мы ведь разбойники, родич. Много столетий назад к этому
берегу пристал разбитый пиратский корабль "Ранса". Поэтому мы и Ранасы,
что наши предки приплыли из "Ранса". Тут мы нашли тихую гавань - Рансалу -
отсюда и грабили окрестные берега. Ладно! - сказал он, - затея была
Третьего брата. Он выбрал Анхил потому, что мы не тревожили его двадцать
лет, он успел обрасти и перестал ждать беды. Они вышли из гавани на трех
кораблях весной, а вернулся к исходу лета только один корабль, и на нем
было немного людей.
- Их разбили?
- Третий Брат не дошел до Анхила. Он наткнулся на белое море и пошел
вдоль тумана. Энрас был умен - он сразу понял, что это важней, чем любая
добыча. Черный огонь, - угрюмо сказал Даггар. - Вот тут мы и увидели в
первый раз, как он сжигает. Энраса и еще пятерых он опалил снаружи - их
тела были в ранах и язвах, но они остались живы. А остальных он жег
изнутри; они умирали у нас на глазах, и не было им ни надежды, ни
облегчения.
- Что это было?
Даггар не стал отвечать. Поглядел мимо него и вел себе дальше.
- Две сотни воинов и моряков, но Энрас был прав: совсем не дорого за
то, что они узнали. Энрас определил наш срок в десять лет, - он вдруг
поглядел на Майду и спросил - только ее: но почему? Все так думали, и мы
тоже.
И в первый раз что-то в их лицах не совпало. Словно впервые пришла
неразделенная мысль, мысль, которая нуждалась в словах, но Майда не смела
сейчас сказать эти слова.
- Что это было? - опять спросил Торкас.
- Будь я проклят, если кто-нибудь знает! Если суждено, узнаешь сам!
- Не спрашивай, - мягко сказала Майда. - Мы ничего не скрываем, но
это не ведомо никому.
И в мягком голосе твердость камня: не спрашивай, все равно не скажут.
И он спросил:
- Зачем Энрас отправился в Ланнеран? Чего он хотел?
- Помощи и совета, - ответил Даггар угрюмо. - Энрас считал, что если
построить систему дамб сколько-то подземных хранилищ, мы на века остановим
Белый Ужас и сможем пережить Великую Сушь.
- У Ранасов было знание, - сказала Майда, - и мы не пожалели всех
богатств Рансалы, но, кроме богатства и знаний, нужны были руки многих
тысяч людей, а Рансала всегда была малолюдна.
- Сначала все шло отлично, - сказал Даггар. - Он добился большего,
чем мы ожидали. Убедил жрецов Верхнего Храма, напугал Соправителей и даже
породнился с Лодасом - богатейшим из жителей Ланнерана. Наверное, в этом
его ошибка, - сказал Даггар. - Дочь Лодаса слыла первой красавицей
Ланнерана и была наследницей неисчислимых богатств.
- Зависть трусов не умаляет чести достойных, - торопливо сказала
Майда. - Дочь Лодаса не в чем упрекнуть. Она была честной женой и покинула
дом того, кто предал ее супруга.
- До сих пор не могу понять! - хмуро сказал Даггар. - Безумие что ли
нашло на этих подонков? Ладно Энрас мог ошибиться. То ли не сумел поладить
с служителями Предвечного, то ли они сами увидели в нем угрозу. Ладно! -
сказал он яростно, и лицо его исказилось болью и гневом, словно годы
ничуть не смягчили боль и не утишили гнев. - Они заставили оступиться
служителей Верхнего Храма. Они запугали Соправителей - этаких тряпичных
кукол. Но только безумцы совершили то что они сотворили! Могли выгнать
Энраса из Ланнерана - уж в такое время Рансала не снизошла до сведения
счетов! Но схватить Ранаса, как базарного вора? Подвергнуть пыткам?
Казнить на потеху черни?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11